Рюмка валидолу

Семь, восемь, девять – считаю я телефонные трели, гипнотизируя стоящий передо мной светло-серый аппарат, и переполняюсь благородным возмущением. Что за наглость! Меня нет. Приличные люди после второго-третьего звонка кладут трубку. А тут…

Десять, одиннадцать… Обычно настойчивей всего звонят из-за всякой ерунды. Например, узнать, сколько карандашей и скрепок мне будет нужно в будущем году.

Двенадцать… Вот сволочь. Словно видит через телефон, что я сижу на месте. А даже если сижу – ну и что? Не могу я сейчас отвлекаться. У меня работы – вагон и маленькая тележка. И сроки, сроки, сроки. А любой разговор так выбивает из колеи! Стопорит плавное течение мысли. Я ведь не конверты клею. Моя деятельность – высокоинтеллектуальная, очень-очень ответственная, связанная с серьезными финансовыми последствиями. Чтобы не ошибиться, нужна полнейшая концентрация. А я не имею права на ошибку. Начальство мне доверяет – я ведь очень хороший специалист. А тут…
 
Тринадцать…

- Аллё! – рявкаю я в трубку. По тону звонивший должен прочитать, какие эмоции он у меня вызвал своей неуместной настойчивостью.

- Ты можешь ко мне зайти? – без предисловий интересуется Аня, ее голос переполнен трагическими интонациями.

- Прямо сейчас? – я меняю гнев на милость. Аня – моя подруга. И не просто подруга, а помощник Льва Ситкина -  члена совета директоров нашей фирмы.

- Да, - шелестит Аня в ответ, - У меня проблемы.

Я, как скорая помощь, спешу к ней, на другой этаж.

Прямо с порога чувствую странный запах в кабинете.

- Выпить хочешь? – интересуется Аня. Перед ней на столе стоит початая бутылка Наполеона. Она сама растеклась в кресле, в глазах – смертная тоска буренки, которую привезли на бойню.

- В четыре дня? Не, у меня еще работы полно, - отказываюсь я, пугливо оглядываясь на дверь в кабинет Аниного шефа. Дверь открыта, кабинет пуст. Значит, Ситкин отсутствует. Уффф.

- Ну, как хочешь. А я выпью. Мне теперь все-равно, - обреченно машет рукой Аня и наливает себе новую рюмку.

- А что случилось-то? – вроде раньше за Аней я такой тяги к спиртному не замечала, тем более в рабочее время.

- Говно, - коротко сообщает Аня, залпом выпив коньяк. И склонности к сквернословию тоже за ней не водилось. Аня – женщина интеллигентная, даже утонченная. Я чувствую себя все более заинтригованной.

- И все-таки?

- Меня скоро уволят, - трагическим тоном сообщает Аня и наливает новую рюмку, - Может, все-таки выпьешь?

- Нет, ты лучше расскажи, - я начинаю ощущать себя психотерапевтом, столкнувшимся с запущенным случаем.

И тут подруга поведала мне душераздирающую историю. У членов совета директоров практиковалось передавать свой голос друг-другу при принятии решений на собраниях – в тех случаях, если они не могли прийти на собрание лично. Очень удобно. Разумеется, передавая свой голос, человек сообщал, как нужно голосовать – за или против.

Анин шеф относился к категории сачков, на фирме отсутствовал частенько. И доверял свой драгоценный голос одному из коллег - Бубнову.  Тот добросовестно работал за двоих.

- Ты представляешь, я Льву сколько раз говорила – отблагодарите Бубнова, подарите ему что-нибудь. Ему приятно будет. А этот урод только отмахивался. И вот – получил, - заломила руки Аня.

Сегодня было очередное собрание. Причем – по важному для Ситкина вопросу. Речь шла о будущем филиала, который Ситкин курировал непосредственно и руководство которого было Ситкину глубоко предано. Ему бы быть самому, но какие-то неотложные дела помешали приехать.

Ситкин позвонил и сказал Ане, чтобы та попросила Бубнова проголосовать против реорганизации филиала. Аня добросовестно передала Бубнову просьбу шефа. Тот сказал – конечно-конечно. А проголосовал «за».

Ситкин еще не знал о случившемся. Нраву он был крутого. Поэтому Аня решила, что пусть лучше она окажется «под наркозом», когда на нее обрушится начальственная карающая длань. Не так больно будет.

- Отомстил шефу, черт бы его побрал, - послала Аня проклятия в адрес Бубнова. - А мне теперь работу искать.

- Ну а почему ты думаешь, что он тебя уволит? Это ведь Бубнов облажался, - резонно заметила я.

- А ты думаешь, Бубнов признается, что он специально это сделал? Скажет шефу – мне так твоя помощница передала. И все. А шеф кому поверит? Не мне же.

Я согласилась выпить.Одну рюмочку. Мне ведь работать.

Мы перемыли кости начальству. Потом перешли на мужей. Потом – на тяжелую женскую долю вообще и на глобальную несправедливость по отношению к трудолюбивым, ответственным и работящим людям.

В шесть я вспомнила о своих документах. Поднялась с кресла. Комната поплыла куда-то в сторону, норовя перевернуться на бок.

- Ой, а вдруг мои коллеги что-нибудь заметят, ну там, запах, например, - забеспокоилась я, поискав глазами бутылку коньяка. Та, опустевшая, сиротливо стояла на качающемся из стороны в сторону столе.

- Да. И правда, - задумчиво отозвалась Аня. – Вот что! Давай, я тебе валидолу дам, у него запах сильнющий, всё перебьет. Если кто чего спросит – скажешь, что плохо с сердцем.

И достала из стола лекарство.

Я, обрадовавшись простому решению вопроса, отковырнула несколько прозрачных желтоватых капсулок и засунула в рот.

Потом я как-то добралась до своего кабинета. Этот путь не отпечатался в памяти. Нашла свой стол. Потом я что-то кому-то визировала, отправляла какие-то документы. Я старалась ни на кого не смотреть и ни с кем не разговаривать.   

Звонок  моего шефа – начальника департамента -  застал меня в десять вечера, дома, сидящей на унитазе. Мне уже полегчало, алкогольные пары потихоньку покидали мой измученный организм.

- Арина Ивановна, а почему в договоре, который вы завизировали, есть такой пункт? – зловеще поинтересовался  шеф и зачитал какой-то, абсолютно незнакомый мне, текст. Холодея, я осознала, что текст содержит совершенно очевидную ошибку. Такие я всегда вылавливаю «на раз».

Ну все, теперь будем с Аней вместе работу искать, мелькнула в мозгу тоскливая мысль. Мой шеф тоже был крут. Очень крут.

Со страху я почувствовала себя кристально трезвой и мобилизовавшейся, как космонавт, сидящий в ракете, за пять минут до старта.

Делая умное лицо и размахивая руками я стала горячо доказывать шефу, что этот пункт совершенно правильный, грамотный и стопроцентно обоснованный. Я была очень красноречива и чрезвычайно убедительна. Шеф озадаченно слушал. Через пятнадцать минут мы попрощались, довольные друг другом.

Все это время в коридоре, за дверью туалета, от смеха надрывали животы мои домашние.


P.S. Меня не уволили. Аню тоже. Уж не знаю, где сидела она во время разговора со своим шефом. Я не стала спрашивать.







 


Рецензии
Вот..видимо валидол-таки помог!;))
Хороший рассказ-зарисовка!

Алёна Кучерова   21.10.2009 21:56     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.