Бездельники

В тускло освещенной комнате стоят стол и два кресла, за одним из них лицом к зрителю сидит молодой человек в пижаме. За другим – его гость. Зрителю не видно его лица, только спинку кресла и ухоженную правую руку с маникюром на подлокотнике. На столе остались пустые чашки и вазочка с крошками от печенья и одной конфетой. Тишина. Кажется, что сидят они долго, и давно прервали беседу, для того чтобы молча пить чай. Напившись, они стали сыты спокойны и довольны, это немного раздражает.

Г о с т ь . А?
М о л о д о й   ч е л о в е к . Что?
Г о с т ь . Ты что-то сказал?
М о л о д о й  ч е л о в е к . Нет, ничего…

Пауза. Рука гостя постукивает ногтями по ручке кресла.

Г о с т ь . Может, сходим сегодня куда-нибудь?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Вообще-то, я уже ванну принял.

Короткая пауза. Рука гостя подушечками пальцев мягко полирует подлокотник.

Г о с т ь . А то пригласительный билет пропадает.
М о л о д о й  ч е л о в е к . Ну и пускай пропадает.

Неловкая пауза.

Г о с т ь . Ну а, вообще, как успехи?
М о л о д о й  ч е л о в е к . Успехи? (шарит по карманам пижамы, ищет что-то) Так… смотря с чем сравнивать.
Г о с т ь . Ну да... Знаешь, в русском языке слово «успех» происходит от слова «успеть».
М о л о д о й   ч е л о в е к . Любопытно! Я, честно говоря, не очень… (достает из кармана платок и вытирает им рот) люблю спешить.
Г о с т ь . Я понимаю.

Пауза.

Г о с т ь (как будто вспомнив что-то забавное). Хм. Однажды у Дюшана спросили, про его самое большое удовольствие в жизни, тот ответил «Самое большое удовольствие в моей жизни – это то, что я никогда не работал ради средств к существованию. Трудиться ради заработка – с экономической точки зрения – самое идиотское занятие. Надеюсь, что однажды жизнь не будет принуждать нас трудиться». А потом добавил: «Большая удача, что я себя этим не замарал».
М о л о д о й   ч е л о в е к . Да. Я тоже так думаю.

Длинная пауза, во время которой персонажи ровным счетом ничего не делают. Их философия уже оправдала их безмятежность.

Г о с т ь . А блаженный Августин говорил, что лень всегда представляется желанием покоя!
М о л о д о й  ч е л о в е к . Да? Точно. Так и есть.
Г о с т ь . (Декламирует)

   Право, приятно,
   когда развернёшь наугад
   древнюю книгу
   и в сочетаниях слов
   душу родную найдёшь.

М о л о д о й   ч е л о в е к . Это прекрасно.
Г о с т ь . Татибана Акэми! Он, кстати, из богатой купеческой семьи сам, отказался от наследства, и все ради изящной словесности. (Декламирует).

   Как хорошо,
   когда, на столе развернув
   редкостный свиток,
   чтенью предашься душой
   и созерцанью картин…

Пауза.

М о л о д о й  ч е л о в е к . Как жаль, что в наше время все еще остаются такие люди, и никто не застрахован от их влияния, люди которые непрерывно что-то делают, а главное, уверенное в своей правоте, они призывают других делать ДЕЛО. Как будто их труд – это венец творения!
Г о с т ь . Слепцы! Тут я опять приведу в пример нашего Господа Бога, который за шесть дней создал мир, палец о палец не ударив. Он творил мир через слово. Сказал "да будет", а потом созерцал то, что сотворил. Через шесть раз "да будет" – и была построена вселенная, и с той поры длиться седьмой день – день отдыха.
М о л о д о й   ч е л о в е к . Но будет день восьмой!
Г о с т ь . Конечно! Нам только неизвестно когда. А пока день отдыха. С той поры Бог Сам больше не творит, только через посредников, и почиет на троне лени, созерцая свою мудрость.
М о л о д о й   ч е л о в е к . Как говорят итальянцы: «dolce far niente» [дольче фар ниэнтэ] – сладкое ничегонеделание!
Г о с т ь . Ох уж эти итальянцы!
М о л о д о й   ч е л о в е к . Вы действительно во все это верите?
Г о с т ь . Во что? В то, что будет день восьмой – день гнева, мир превратиться в пепел и мертвые воскреснут, чтоб предстать перед Судьей? Верю!
М о л о д о й   ч е л о в е к . А при чем здесь я?
Г о с т ь . Не знаю, мне кажется ты обладаешь редкой душой, которая может блуждать и слышать, пока ты сидишь вот в этом кресле.

Пауза

М о л о д о й  ч е л о в е к . Верно. Я замечал за собой такое. А знаете что обидно? Люди, которые меня окружают, мои близкие и родные, они не переносят на дух, когда я умиротворен и спокоен. Жена, например, она выходит из себя, если я долго смотрю в окно или просто весел…  она… тогда… (Раздражаясь и успокаиваясь) Да что там. Она просто не понимает! Хочется попросить их всех оставить меня в покое, но это только сильнее злит.
Г о с т ь. Послушай, тебе нужно отдохнуть.
М о л о д о й  ч е л о в е к . Что очень заметно? Я тоже чувствую это. Я очень устал в последнее время. Это сводит меня с ума.
Г о с т ь . Не буду отвлекать, ложись спать. Я уже ухожу. Не провожай меня, я сам все закрою.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Спасибо, хочу поспать завтра хотя бы до обеда, а потом приходите, поговорим еще, обсудим, может, сходим куда-нибудь, нужно развеется. Придете?
Г о с т ь. Я постараюсь, конечно, но ничего обещать не могу… Впрочем, сразу после обеда, говоришь?
М о л о д о й   ч е л о в е к . Да, приходите пожалуйста. Нас… вот таких людей, ведь так мало…
Г о с т ь . О! Нас мало избранных, счастливцев праздных!

Гость встает, и они прощаются.

М о л о д о й   ч е л о в е к . Праздных? Как вы верно все понимаете! Спасибо.
Г о с т ь . Это ни я, это один поэт сказал. Эх, сколько я этих поэтов повидал!

Гость встает. Становится видно, что он одет во все черное.

Г о с т ь (ворчит по-стариковски на ходу). Один даже прозвал меня за мой костюм - черный человек, а другой сказал, что у меня женские глаза…
М о л о д о й   ч е л о в е к (кричит ему вслед). Постойте!

Через секунду гость возвращается в комнату.

Г о с т ь. Моцарт, прости, я не расслышала, ты что-то сказал или мне показалось?
М о л о д о й   ч е л о в е к. Я хотел сказать спасибо и за заказ, и за понимание. Не думал, что можно выручить столько денег за мессу!
Г о л о с   г о с т я . За реквием, Моцарт, за реквием. Не благодари меня. Отдыхай! До встречи!

Гость уходит. Звук раскрывающейся двери, хлопок дверью. Тишина.

М о л о д о й   ч е л о в е к (Спохватившись кричит). Подождите! (Кричит громче). Как вас там? Черный человек! Все-таки, для кого вы хотите, чтоб я написал этот реквием?

Гость ушел, он не слышал его вопроса, ответа не будет.

И с т е р и ч е с к и й   ж е н с к и й   к р и к . Вольфганг, перестань орать. Ночь на дворе. Мы спим, между прочим, пьянь. Нажрался. Скотина. Я весь день говно за тобой убираю, могу я хоть ночью поспать? Посмешище! Говорила же мне мама не выходить за музыканта, а я, дура, не слушала…

Заглушая ее крик, звучит реквием В.А. Моцарта