Электричка. Школьные миниатюрки

Платформу занесло снегом. Трудно идти, еле передвигаешь ноги, поскальзываешься, ругаешься тайно и спешишь дальше, один шаг вперёд – два назад – домой, на свидание, в кино.

Холодно.  А мимо по рельсам спешат поезда.

Вот глухо и тяжко прогрохотал состав, гружёный лесом и ещё чем-то тяжёлым, звук раскачавшихся вагонов с инертными грузами проник в глубину платформы и поднялся резонансом до самых человеческих сердец. Кто же из нас знает, сколько километров ему ещё ползти с грохотом очень тяжёлого и усталого стального зверя?

Вот по встречным путям  ползёт электричка, окна уютно светятся, и мы, стоящие на промёрзшей платформе, дрожащие от холода, нелепо завидуем её пассажирам.

Нос электрички почему-то в снегу, словно она, как паровозик из Ромашково, устав гонять туда-сюда, сошла с рельсов и, как собака, повалялась в чистом холодном пуху.

Электричке этой не терпится пуститься в путь – минута, и двери закрыты, и колёса вновь вращаются  в рельсовом ритме, выбивая ровный уютный звук на стыках, вновь вниз летят яркие и мгновенно гаснущие искры – они так сейчас заметны на фоне вечереющего пространства, особенно тёмного  между платформами.

Интересно, что она думает о нас?

А ещё интереснее быть составом дальнего следования. Ведь электричка эта – как челнок, знает только свой маршрут, не более. И ничего-то она, бедная, не видела – ни снежных шапок Кавказа, ни чаек над Невой, ни морской ускользающе блестящей глади. Она никогда не была там, где люди сидят у камина, читают газеты, пьют чай, любят, нянчат детей, читают им сказки и болтают обо всём на свете. О том, какие Дженни вчера купила полусапожки, о том, что Фридриху во что бы то ни стало нужно устроиться на работу, ведь у него большая семья и о том, что Мария недовольна новой виллой и что, по её мнению, архитектор всё испортил аляповатыми скульптурами, стилизованными под эпоху Возрождения.

Люди слушают музыку и проникаются теплом горящего камина, и издали их домики – это маленькие уголки простого человеческого счастья: милые и таинственные огни в ночи, пролетающие за окном пассажирских поездов, и ровные квадратики в перспективе сверху, с взлетающих или садящихся самолётов.

Но она такая верная, преданная нам, эта железная собакогусеница на колёсных парах. Каждый день развозя нас по делам, она наслушалась и насмотрелась всякого, но тем не менее продолжает свои поездки, с завидной старательностью заботясь о нашем благополучии.

Вон там вверху, в тёмном небе, тоже движутся поезда – вон вагоны, отмеченные звёздными точками светящихся окон, уютных, как местечко возле камина.

Уже ушла электричка, и только лёгкий снежный вихрь над путями напоминает об её недавнем присутствии.  Она не видала дальних стран, но зато видела добрых людей и наши счастливые глаза. Что главное.

1988 г.