Ночной позор

«Мы не психи, мы – ролевики»,- эта расхожая фраза всплывала в сознании Девочки, когда она ловила недоуменные взгляды коренных жителей Щегловки на пестрой компании, вывалившейся из автобуса на остановке. И, правда, смотрелись они, мягко говоря, непривычно для данной местности: у кого непосредственно под ветровкой блестела на совесть сделанная кольчуга, кто тащил на плече устрашающего вида меч, а кто-то обошелся и без этой средневековой атрибутики. Но всю толпу объединял один общий признак – наличие пудовых рюкзаков за плечами.

Солнце палило так, как будто искупало вину перед людьми за дожди, растворившие в своей прозрачной паутине лето, и было совсем не по-августовски тепло. Однако, в еще зеленой шевелюре деревьев уже сверкали золотистые пряди, и похрустывающие под ногами листья шептали путникам: «Скоро осень». И пыльные километры проселочной дороги оставались позади, а деревенские домики, то аккуратные, то совсем развалившиеся, провожали странную процессию взглядами окон, как будто говоря: «И где это видано, чтобы люди выбирались за город и махали мечами?»

Там, где человеческое жилье уступало свое место деревьям и травам, и нашли эти странные люди цель своего пути. И на косогоре, заросшем угрюмыми соснами, вспыхивали яркие пятна палаток, а кое-где расцветали живые цветы костров. Вечер принимал лагерь в свои объятия, и удивленно вспыхивали с неба звезды августа, задавшиеся тем же вопросом: «Кто сюда пришел? Что им здесь нужно?»

Уже изучившие окрестности люди прохаживались между кострами и присаживались у огня. Где-то внизу, уже слышался стук мечей и выкрики парней, усиленно изображающих нечто среднее между боем и детской дракой на лужайке. Возле других палаток уже возились с приготовлением походной еды, и от котелков поднимался аппетитный дымок, особенно дразнящий голодных людей, отмахавших пешком пять километров. А кое-где, с едой уже покончили, и в котле бурлило таинственное алкогольное зелье под названием «шара».
Поскольку вышеназванный продукт в полевых условиях по понятным причинам является весьма скоропортящимся, то вскоре от него осталось одно воспоминание. Девочка до сих пор не поняла, был ли данный напиток замешан в том, что их потянуло на подвиги. Возможно, в этом было виновно полнолуние, возможно  - безнадзорность и полная свобода действий, а, может быть, все вышеперечисленное создало соответствующую мистическую атмосферу, но кто-то неожиданно вспомнил, что совсем рядом находится очень старое кладбище.

 - Восемнадцатого века!- гордо сказал этот эрудит и многозначительно поднял палец.
- Да не может быть! Наверное, девятнадцатого…,- сказали усомнившиеся.
Но итог был уже вполне предсказуем, и через каких-нибудь полчаса по дороге кладбищу вытянулось целое шествие. Для поддержания атмосферы, все нарядились в одинаковые черные плащи, а в руках несли непонятно откуда взявшиеся свечки, которые, впрочем, особо ничего не освещали.

Луна мерцала, как огромный лимонно-желтый фонарь, и поле, покрытое росой, металлически отсвечивало в холодных лучах. Кладбище и вправду оказалось совсем неподалеку и, скорчив мрачные физиономии, люди потянулись вглубь запретной для живых территории.

-Нет, не пойдем…,- сказала Девочка своей подруге Кудряшке, светлые волосы которой в лунном свете казались и вовсе белыми.
- Боишься?- коротко спросила та, ни капли не удивляясь и не осуждая, моргнув белесыми ресницами.
-Нет…Просто оно старое, и земля там может запросто провалиться,- Девочка и вправду слышала от матери что-то подобное,- Сломаем с тобой ногу, а в город придется уже, вероятно, телепортироваться. Где мы здесь машину - то найдем?

Девочка коротко рассмеялась и поняла, что на кладбище гулять не хочет. И, в самом деле, что она там увидит? Могилы везде примерно одинаковы, а мистики здесь никакой и нет. Или, может, она просто слишком мало выпила? Но в восемнадцать-то лет верить в живых покойников и упырей  - просто глупо. И она повернулась Кудряшке с обычным вопросом: «Споем?», хотя точно знала, что у подруги нет ни слуха ни голоса.
Однако, не успели подруги взять и первую ноту, как раздался странный звук, от которого

Девочка застыла на месте – жуткий душераздирающий вой. «Где-то рядом…,- подумала она,- но, может, мне все-таки послышалось?». Но следующий приступ воя, охвативший какое-то неведомое существо, отчетливо подтвердил, что слух у Девочки ничуть не страдает, а главное, пробудил панику. Кудряшка оторопело молчала, а Девочка ощущала острую потребность действовать, делать хоть что-то: «А если оборотень? И полнолуние в самый раз…а если кто пострашнее? А кто тогда?» Бежать было абсолютно бессмысленно, тем более что и бегать-то Девочка никогда не умела. И, безрассудно надеясь, что против нечисти действует молитва, а хуже от нее точно не будет, она завопила во весь голос, наверняка перепугав всех имеющихся на кладбище зомби: «Отче наш, иже еси на небеси….»

Никаких других молитв, Девочка, собственно, и не знала, поэтому пыталась лихорадочно припомнить следующую строчку. Но, пока она собиралась с мыслями, а эхо от ее крика замирало вдали, из кустов раздался звонкий смех в два голоса. Вслед за столь многообещающей увертюрой, показались и организаторы «милой шутки» - такие же ролевики, как и сама Девочка.

Уже вернулись все с кладбища и по лагерю, сверху донизу, зазвенели гитары, и сушила Девочка плащ, весь пропитанный росой, и белый едкий дым поднимался от промокшей ткани, а отголоски смеха, казалось, еще звенели над темной дорогой и мокрым полем, посеребренным Луной. А, когда под утро, Девочка засыпала в палатке, где было так тесно, что переворачиваться с боку на бок можно было разве что по команде, ветер шумел над крышей временного дома, и шелестела трава, как будто какой-то невидимый страж расхаживал по лесу и обходил вверенную ему территорию