Любите братьев наших младших

ЛЮБИТЕ
“БРАТЬЕВ НАШИХ МЛАДШИХ”

Аркадий Иосифович Грановский уже целых десять дней гостил в семье своего сына Бориса в Берлине. Это был его далеко не первый приезд в Германию, но, как всегда, он волновался и перед приездом, и во время гостевания. Отношения с сыном, его женой Жанной и десятилетней внучкой Леночкой у Грановского были чудесными. Борис ценил помощь отца в своей жизни. Помощь эта была не только финансовой, но и жизненно необходимой. Достаточно одного лишь факта, что благодаря именно адвокату Грановскому отец его жены Жанны избежал больших неприятностей в Донецке. В крутые 90-е годы в Донецке как раз шло первоначальное накопление капитала будущими олигархами и парламентариями независимой Украины. Отец Жанны был грамотным инженером, но полным профаном в финансовых вопросах. Одному из будущих “народных избранников”, некоему господину – товарищу “К”, криминальное прошлое которого Аркадий Иосифович хорошо знал ещё по восьмидесятым годам, удалось с помощью несложных мошеннических действий подставить отца Жанны в безвыходное финансовое положение. Беда была даже не в том, что он очутился в большой финансовой кабале, а в невозможности выйти из неё живым и невредимым при любом раскладе. Грановский с трудом разобрался в этой запутанной ситуации и провёл беседу с господином “К”. После ознакомления его с имевшимися у Грановского копиями документов, был достигнут “консенсус”, как любили говорить в то время. В итоге, отец и мать Жанны приняли решение выехать вместе с детьми в Германию, но, к сожалению, отец Жанны умер от инфаркта в Донецке, а мать смогла всё-таки добраться до Берлина. Правда, пожить долго в Германии ей не удалось, рак и там также убивает людей.
Борису удалось хорошо распродать имущество, перевести вырученные деньги на банковский счёт дяди в Израиль и отбыть с “земли шахтёрской” живым и здоровым. Борис и Жанна были людьми творческими. В своё время, они одновременно окончили Донецкий художественно-промышленный институт, где, к слову, и познакомились. Занимались дизайном и рекламой, что обеспечивало их неплохое существование. Какими-то великими художниками они не были, но чутьё и вкус рекламщиков и дизайнеров никогда их не подводили. Они даже подумывали об открытии своего бизнеса. Правда, неудачный опыт Жанниного отца остановил их вовремя. Делать бизнес честно в молодом независимом постсоветском государстве опасно для жизни. Аркадий Иосифович, опираясь на свой авторитет, смог остановить попытки детей создать самостоятельный бизнес. В дальнейшем жизнь показала правильность оценки Грановским путей развития бизнеса в Украине. Аркадий Иосифович хорошо разбирался в людях, поэтому он и разглядел в своём сыне и в его жене неспособность жить по волчьим законам и правилам.
В Берлине дети смогли не быстро, но за четыре года, стать более-менее на ноги. Они устроились на работу в рекламную фирму и даже отказались от мысли иметь свой бизнес. Их хозяин как-то сказал им, что получи он такое художественное образование и имей задатки художника, никогда бы не занимался организационными вопросами. Аркадий Иосифович придерживался такого же мнения.
На десятый день своего отдыха в Берлине Грановский получил электронное письмо из Израиля и тогда же звонок на сотовый телефон. Звонок, как и текст письма, были от Старшего следователя полиции Ашдода господина Давида Коэна. Давид спросил у Аркадия, как проходит отдых, как сын, как его жена и как внучка. Аркадий ответил, что всё в порядке и поинтересовался истинной причиной звонка. Давид честно признался, что звонит он по делу, произошло странное убийство, но нет ни свидетелей, ни мотивов. Отец убитого юноши самый богатый в Ашдоде строитель. Он просит разобраться, и установил премию в миллион шекелей.
– Все наши полицейские всполошились и могут натворить глупостей. Я не могу их долго сдерживать, а твой совет по прежнему делу с Вениамином помню и стараюсь ему по мере возможностей постоянно следовать. Пожалуйста, Аркадий, подумай.
 Давид заодно попросил передать привет родителям Вениамина и ещё раз поблагодарить их за подарочный комплект фирмы Бош, помогающий ему самостоятельно делать мелкий ремонт автомобиля. О решении лететь или не лететь в Израиль он попросил Аркадия сообщить ему телефонным звонком на работу или на сотовый телефон.
Борис слышал телефонный разговор Грановского старшего с израильским следователем и высказал отцу свою точку зрения. Он сказал, что не будет в обиде на отца, а по окончании этого дела папа сможет снова прилететь в Берлин. С деньгами на билеты у него и у  Жанны нет проблем. Для них сегодня триста евро не очень большие деньги. Грановский позвонил в Израиль и сообщил Давиду о согласии заняться этим делом. Давид поблагодарил и сообщил ему, что билет на завтра в 06-15 рейса G47 из Берлинского аэропорта SCH;NEFELD ему забронирован. Если Аркадий захочет, то сможет использовать свой билет Берлин – Бен Гурион. В любом случае, перелёт в Израиль и обратно за счёт полиции Ашдода.
Во вторник в 08-30 Cтарший следователь полиции города Ашдод Давид Коэн встречал в аэропорту Бен Гурион своего “русского” приятеля и коллегу Аркадия Грановского. У Грановского с собой была только небольшая сумка ручной клади и переносной компьютер фирмы “ACER”. Этот компьютер ему подарили родители Вениамина Розена за помощь в поиске их сына. От денег, предложенных ими за работу, он отказался. Длительная работа в советских органах правопорядка вырабатывала у порядочного и боязливого Человека определённые правила поведения, отказаться от выполнения которых было выше его сил. За добросовестную работу Грановский получил и весомую благодарность от владельца Супермаркета “ИОСЕФ” Йонатана Мор. Теперь у Грановского дома был полный комплект современного электронного оборудования, необходимый для работы детектива.  Принтер, сканер, видеоплеер и ксерокс с набором приспособлений для видеонаблюдения и аппаратурой дальнего прослушивания.
Самолёт из Берлина рейса G47 благополучно приземлился в аэропорту Бен Гурион. Давид и Аркадий тепло приветствовали друг друга и поехали в полицейской машине в направлении Ашдода. Расстояние в сорок километров они преодолели минут за тридцать. По дороге Давид рассказал Аркадию о происшествии со смертельным исходом, вызвавшем в городе множество сплетен и даже инсинуаций. В субботу на площадке у моря, как всегда, проходила молодёжная Дискотека. Обычно на такие мероприятия полиция выделяет пару полицейских в штатском и патрульную машину с двумя полицейскими. Кроме этого дирекция Дискотеки имеет в штате на время проведения массовых мероприятий не менее четырёх охранников. Вообще-то, в Израиле на всех мероприятиях, связанных с массовым скоплением людей, принимаются серьёзные меры предосторожности от терактов. Три камеры видеонаблюдения перед входом на дискотеку фиксируют всех посетителей и сам процесс их проверки. Внутри площадки, там, где происходят танцы и тусовка, как говорит современная молодёжь, ещё три видеокамеры постоянно записывают с круговым обзором все происходящие события. В 22-35 полицейские в штатском обнаружили на траве через дорогу от входа на дискотеку лежащего молодого человека. Первоначально они решили, что юноша чрезмерно много выпил или передозировался наркотиками. Но, проверив пульс юноши, полицейские поняли, что клиент мёртв. Они тут же по рации сообщили в отдел полиции и приняли меры по изъятию информации из камер видеонаблюдения, установленных как снаружи, так и внутри площадки для проведения Дискотеки. В 23-00 шеф полиции позвонил Давиду Коэн и попросил его немедленно прибыть к месту происшествия. Давид выполнил приказ начальства и совместно с приглашёнными криминалистами произвёл осмотр тела и места происшествия. Опыт подсказал Давиду, что юноша не наркоман, правда, пива на Дискотеке выпил достаточно много. К сожалению, внешний осмотр не внёс ясности о причинах смерти молодого человека. Тщательный осмотр места происшествия также не внёс никакой ясности. Личность погибшего была выяснена с помощью распорядителя Дискотеки, лично знавшего молодого человека. Тело доставили в лабораторию к патологоанатомам и сразу определили причину смерти. Юноша был убит профессиональным убийцей ударом в височную часть головы. Точность удара говорила об использовании или кастета, или косточки кулака, профессионально подготовленного специалиста. Давид поручил своим помощникам составить полный список участников дискотеки и в первую очередь вычислить именно тех, кто покинул площадку во временной интервал от начала мероприятия до смерти юноши. Давид был уверен, что система видеонаблюдения в итоге даст свои результаты. Действительно, на следующий день, в воскресенье, полиция вычислила двенадцать юношей и шестнадцать девушек, покинувших Дискотеку до убийства Рона Рацаби. Это составило немногим более десяти процентов, от всего количества людей на Дискотеке. Весь воскресный день был потрачен на выяснение их непричастности к убийству. Давид помнил советы Аркадия Иосифовича по предыдущему делу и вёл себя в высшей степени корректно по отношению к лицам, подозреваемым в убийстве. Некоторые молодёжные пары выдвигали в качестве алиби факт занятия сексом в парке на траве. Полицейским пришлось привлечь в качестве вещественных доказательств невиновности молодых людей, использованные презервативы. Утром в воскресенье криминалисты обследовали окрестности места происшествия с максимальной тщательностью. В итоге, все двадцатьвосемь человек были признаны невиновными. Правда, это ещё не окончательное решение. В понедельник утром Давид с согласия руководства позвонил в Берлин Аркадию Грановскому и попросил о помощи. В этот же понедельник Давид поручил полицейским обойти вечером все закоулки вокруг площадки Дискотеки, опросить жильцов близлежащих домов и поинтересоваться у них о событии на субботней Дискотеке. Давид объяснил своим коллегам, что вечерами многие граждане выходят прогуляться, а владельцы собачек просто совершают обязательный вечерний моцион со своими питомцами. Кто-то из них, наверняка, что-то видел или слышал. Так что во вторник утром, встретив Аркадия в аэропорту, и сообщать ему фактически было нечего. Аркадий попросил Давида подъехать сначала к месту происшествия, а потом заехать к нему домой и внимательно ещё раз, или сколько понадобится, просмотреть плёнки из камер видеонаблюдения. Давид согласился, но попросил предварительно заехать в полицию, так как видеоносители из камер видеонаблюдения находятся у него в кабинете. Заодно, он позвонил секретарю отдела и попросил купить в продуктовом магазине молоко, кофе, колбасу, минеральную воду ну и тому подобное, что необходимо для двоих мужчин. Секретарь знала, куда утром выезжал Давид, и знала, кого он встречает. Так как она от Давида слышала много хорошего об Аркадии, знала, что он живёт один, то эта просьба для неё была естественной и понятной.
Секретарь отдела полиции к приезду Коэна и Аркадия в полицейский отдел успела всё купить в продуктовом магазине и  сложить в картонную коробку внушительного размера. Она не забыла купить даже хлеб, чёрный и белый. Аркадий также вышел из машины, чтобы поприветствовать секретаря отдела полиции и поблагодарить за покупки. Ранее Аркадий с нею, кажется, лично не встречался, хотя по телефону говорил неоднократно.
После трёхминутного обмена любезностями с секретарём отдела Аркадий и Давид поехали домой к “мудрому старцу”, как иногда в виде шутки называл израильский следователь своего “русского” коллегу. Аркадий Иосифович изредка поправлял Давида, подчёркивая, что он не “русский” коллега, а еврей, родившийся и выросший в СССР, в Украине. Грановский ни в коем случае не стеснялся своего происхождения. Наоборот, он гордился своей фамилией и национальностью, но всегда считал правом каждого человека Земли гордиться своей национальностью. Сама по себе национальность в отрыве от Человека – пустое место. И это надобно понимать всем, считал Аркадий Иосифович Грановский, еврей по национальности, гражданин Израиля, житель приморского города Ашдод.
В маленькой квартире Грановского стояла невыносимая жара, несмотря на зимний период года. Аркадий включил кондиционер и через десять минут в квартире наступил рай. Давид сам налил воду в электрочайник, включил его и приступил к выкладке продуктов на стол. Прошло всего двадцать минут с момента приезда друзей в квартиру Грановского, а мужчины уже спокойно и как-то вальяжно обсуждали происшествие. Аркадий поинтересовался у Давида, много ли было одноклассников Рона на Дискотеке. Судя по рассказу Давида, на Дискотеке не было одноклассников Рона. Если бы они там были, то Давид обязательно пригласил бы их на собеседование. Так как Давид об этом молчит, то ответ напрашивается сам по себе, пришёл к выводу Грановский. И, вообще, почему Давид не начал расследование происшествия со знакомства с Роном, его семьёй, друзьями и врагами, если таковые были. Давид, как-будто бы ждал этих вопросов и ответил мгновенно.
– Я не хотел своими вопросами возбуждать общественное мнение, слишком известная семья у погибшего. По моим данным в школе чуть ли не всеобщий траур или что-то подобное. Отец Рона спонсировал ремонт спортивного зала и всех школьных классных помещений. И, если говорить откровенно, я ждал Вас господин Грановский. Мой внутренний голос подсказывал мне, что я иду не очень правильной дорогой, а по какой дороге надо идти ещё не знаю, – закончил свой спич Давид.
Грановский улыбнулся и ответил Давиду, что он всё делал правильно. Если сегодня мы получим результаты встреч с жильцами соседних с Дискотекой домов, а также с владельцами собак, то появится ясность. А может быть и не появится. В любом случае это результат. Давайте смотреть видеозаписи, а вдруг и найдём там что-либо полезное. Я плёнок или этих дисков ещё не видел, а уже волнуюсь из-за помех транспорта, наверняка постоянно проезжавшего мимо входа Дискотеки. Я на это обратил внимание во время нашего посещения места происшествия. Правда, там работают три видеокамеры, расположенные в пяти метрах одна от другой.
–Простите Аркадий, но я не понимаю важности этого наблюдения. Нет, нет, извините, я понял. Если объект был где-то перекрыт проезжавшим транспортом, так только для одной из камер. Две другие камеры снимали тот же объект в тот же момент, но под другим ракурсом. Поэтому у нас теоретически не будет мёртвых зон просмотра. Давайте быстрее смотреть записи из камер, – с радостью первооткрывателя изрёк Давид.
Друзья установили носители в плеер и начали просмотр. К сожалению, предположение Аркадия подтвердилось на все сто процентов. В какой-то момент на одной из камер мелькнула фигура Рона. Потом на другой камере просматривалось непонятное движение Рона правой ногой. Третья камера, возможно, в этот момент зафиксировала лицо Рона. Аркадий сказал Давиду, что его технических знаний недостаточно для квалифицированного считывания информации и последующего полноценного анализа. Давид согласился с коллегой и предложил связаться с техническим отделом полиции. Аркадий согласился с коллегой и попросил его сделать необходимый звонок.
– Вы знаете коллега, даже наличие такой замечательной техники не помогло нам грамотно разобраться в ситуации. Я вижу необходимость просмотра информации на замедленной скорости. Я помню, как ещё в школе, изучая физику, я восхищался фотографией полёта пули. На фото была видна пуля в различные временные моменты. Как вы понимаете, эти интервалы равнялись тысячным долям секунды. Если возможно было сделать такое пятьдесят лет тому назад, то сегодня при современном уровне техники это не должно быть проблемой. Я понимаю, что именно хочу увидеть, но не знаю, как можно добиться этого на имеющейся у меня технике. Правильно говорят, что плохой хозяйке на кухне не поможет даже самая современная бытовая техника, – с какой-то беспомощностью в голосе произнёс Грановский.
Давид попытался успокоить Аркадия. Он сказал Грановскому, что даже молодые люди, получающие сегодня юридическое образование, не владеют в достаточной степени способностью полноценно использовать современную технику. Поэтому он и позвонит сейчас опытнейшему технарю, Анатолию Гительману, к слову, выходцу из Прибалтики, русскоязычному, приехавшему в Израиль в девяностые года прошлого века. Давид сказал слова “прошлого века” и сам рассмеялся какой-то несуразности этих слов.
Давид позвонил в техотдел полиции и, к счастью, застал Анатолия Гительмана на работе. Он рассказал ему об имеющейся у его коллеги Грановского технике и о желательности получения определённых результатов. Анатолий почти понял Давида, как он сам выразился, и согласился подъехать по указанному адресу. На всякий случай, он сказал, что прихватит кое-что и из имеющейся у него техники. Давид поблагодарил и сказал, что они его ждут.
Действительно, через пятнадцать минут в дверь к Аркадию позвонили, и появился господин Гительман. Анатолий познакомился с Грановским, сказал, что ранее слышал о нём от Давида и искренне рад знакомству. Анатолий добавил, что для него является честью оказаться полезным таким ассам розыска.
 – А имеющейся у Вас в доме технике можно только позавидовать, – с белой завистью произнёс технический эксперт полиции.
Аркадий поблагодарил Анатолия и признался в своей технической безграмотности, но свою главную задачу он видит в правильной и корректной постановке задачи. Где-то он читал, что в теоретической физике основная проблема в правильной постановке задачи. Решение задачи всего лишь дело техники.
– Я повторяю, эту мысль изрёк не я, а какой-то известный физик-теоретик, – произнёс, несколько смущаясь, Аркадий Иосифович.
Давид и Аркадий ещё раз объяснили Анатолию Гительману, что они хотели бы увидеть. Точнее, не что, а в каком виде. Гительман повозился с техникой Грановского, подключил свою технику, и коллеги увидели потрясающе замедленную съёмку. Они рассматривали отдельно замедленный вид из каждой камеры видеонаблюдения.  На экране уже было видно, что Рон беспричинно ударил собаку правой ногой. Скорость движения ноги Рона была довольно высокой. Затем из другой камеры наблюдения стало видно собачку, лежащую неподвижно на траве. Там же и виделся Рон, падающий на траву в метре от собаки. Причина падения Рона стала ясна из записи с третьей камеры. Это был какой-то летящий с громадной скоростью продолговатый предмет. Момента касания его с головой Рона камера не зафиксировала, но движение именно к голове Рона просматривалось довольно чётко. И Давид, и Аркадий были просто ошеломлены от увиденной информации. Анатолий сам обрадовался полученному результату, но попросил подождать ещё минут тридцать, и он даст им стопроцентные доказательства к их собственным предположениям. Он попросил приготовить ему кофе, пока техника сама выполнит задачу, которую он лично ей и поставил. Он думает, что за полчаса компьютер и видеоаппаратура сами сделают свою работу, а он скажет свои любимые слова: “дело сделано”.
Грановский приготовил всем кофе, а Давид выставил на стол еду из холодильника. С момента приезда Аркадия и Давида из аэропорта прошло не более пяти часов, а результаты оказались сногсшибательными. Мужчины легко перекусили, выпили кофе и довольные от успешно выполняемой работы, всё время посматривали в сторону компьютера. Наконец-то Анатолий произнёс ожидаемые слова: “дело сделано”. Гительман нажал какие-то кнопки на компьютере, и на экране появилась замедленная съёмка записей из трёх видеокамер, наложенных одна на другую. Автомобилей, мешавших безошибочному просмотру ситуации напротив входа на Дискотеку, почти не было. Давид и Аркадий сидели молча в шоке, от увиденного на экране компьютера. Всё произошедшее стало понятным и до смешного простым. Анатолий также смотрел на всё понимающими глазами.
– Если я, господа детективы, не полный идиот, то Вы раскрыли нашумевшее в городе субботнее убийство на Дискотеке, – как-то не очень уверенно прознёс он тихим голосом.
Давид подтвердил его слова, но уточнил, что именно он и они раскрыли это убийство. Пока ещё не ясно, чьей рукой был запущен “снаряд”, убивший Рона. Но ясно одно, избиение собаки совершил именно Рон. Теперь осталось найти владельца собаки и разбираться дальше. На экране мы видим как некто, невысокого роста и среднего телосложения подбегает к собаке, бережно берёт собаку на руки и выносит из зоны видимости видеокамер. Возможно, на других видеокамерах наблюдения из иных охраняемых  объектов мы увидим и лицо этого человека. Но я думаю, что проще найти его с помощью граждан, ежедневно выгуливающих своих собачек. Давид позвонил своему коллеге, проводившему опрос жильцов соседних домов. Информация от жильцов и собаководов, к сожалению, не дала никакой пользы. Тогда Давид попросил  коллегу выяснить у “собачников”, так он называл людей, выгуливающих по вечерам собак, кто из них не прогуливался вечером в воскресенье и вечером в понедельник. Так как у коллеги были телефоны всех ранее опрашиваемых лиц, то коллега позвонил ему через десять минут. Ответ был чётким и однозначным. Не появилась только тринадцатилетняя девочка Далья со своей беспородистой собачкой. Причина важная, её собачка умерла днём в воскресенье. Что это случилось именно днём, было слышно соседям из-за громких криков, слёз и истерик девочки. Адрес этой девочки – улица Пальмах 12, квартира 3.

Аркадий и Давид поблагодарили Анатолия Гительмана за сотрудничество, попросили его пока никому не говорить о выясненных фактах. Грановский спросил у Анатолия разрешение иногда его беспокоить, как консультанта в электронике, а также просто пригласил в гости в любое удобное ему время. Грановский признался Анатолию, что говорить на иврите для него довольно сложно, а обсуждать вопросы юридического характера по-русски ему и не с кем. Давид, конечно же, замечательный партнёр, но иврит Грановского слаб для полноценных разговоров с таким ассом.
После ухода Гительмана Давид и Аркадий, не обсуждая, направились на улицу Пальмах. Они легко нашли нужный дом и квартиру. К счастью, дома был отец девочки, и они, представившись, попросили его ответить на несколько вопросов. Отец Дальи сразу же сказал, что будет искать негодяя, жестоко избившего собачку его дочери. Далья рассказала отцу, как в субботу вечером она отпустила собачку в кустики для туалетных дел. Собачка пробегала мимо какого-то парня, даже не лаяла на него. Парень внезапно и без всякой причины с большой силой носком ботинка ударил собачку в живот. Собачка завизжала, а хулиган рассмеялся и собрался ударить её второй раз.
– Моя доченька всегда гуляла с собачкой и тренировала её на поиск палки, подаренной ей нашими хорошими знакомыми. Она научилась хорошо и метко бросать палку на значительные расстояния. Чтобы хулиган не ударил её собачку второй раз, она бросила палку в него, подбежала к собачке, подхватила её на руки и побежала домой. Всю ночь с субботы на воскресенье доченька сидела рядом с собачкой. В воскресенье утром мы поехали к ветеринару, но доктор, осмотрев собачку, сказал, что ударили её с очень большой силой. От такого удара не выжил бы даже человек. С такими повреждениями собачке жить остались считанные часы, сказал нам доктор. Я, на всякий случай, взял у врача медицинское заключение, так как всё-таки надеялся и надеюсь найти этого нелюдя и подать на него в суд. Давид вёл постоянную запись разговора на диктофон. Он поинтересовался, где похоронена собачка, так как для суда в дальнейшем возможна потребность в эксгумации её трупа, чтобы подтвердить жестокость действий юноши. Отец девочки поблагодарил за совет и сочувствие и вежливо попрощался. Давид, учитывая возраст девочки и её психическое состояние, решил, что разговор с нею в это время был бы бессмысленным. Практически, только один вопрос остался невыясненным, как получить палку, которая для Рона оказалась Божьим наказанием. И здесь коллегам сопутствовала удача. При выходе из квартиры они заметили у двери палку, сантиметров семьдесят длиной и два-три сантиметра в диаметре. Аркадий поднял палку с пола, посмотрел на её кончик. Металлическая шайбочка толщиной в пять-шесть миллиметров и того же диаметра, что и палка, была крепко приклеена или прибита к дереву. По цвету она сливалась с деревом в единое целое. Вероятно, такое небольшое утяжеление всего предмета улучшает качество полёта и увеличивает скорость при бросании. Все неясности по убийству Рона Рацаби отпали сами собой. Осталось только ждать заключение криминалистов по “снаряду”, как называли между собой обычную палку Грановский и Коэн. Они положили палку в кулёк, и снова поехали к Аркадию домой. Дома Давид сообщил Аркадию, что он, строго следуя методике своего приятеля и коллеги Грановского, хотел бы для абсолютной уверенности в правильности выводов следствия опросить всё-таки всех одноклассников Рона. Поэтому он проведёт опрос одноклассников Рона Рацаби с разрешения дирекции школы. Это не будет допросом в процессуальном смысле слова. Скорее всего, это будет трудной беседой учеников и учителей школы с представителями полиции. По ранее полученным сведениям в школе чуть ли не всеобщий траур или что-то подобное, вызванное смертью Рона Рацаби. Наша сегодняшняя информация о действующих лицах немного не вписывается в предполагаемый рисунок.  Аркадий полностью согласился с Давидом и попросил его во время беседы с одноклассниками Рона исходить из предпосылок, что убийца ещё не найден и поиск продолжается.
– Я не знаю, как принято в Израиле, но и не вижу ничего незаконного в том, что Вы не доложите начальству предварительные результаты расследования. А для полной очистки совести я Вам посоветую палочку, изъятую нами из квартиры пострадавшей девочки, передать криминалистам для анализа. Сегодня они могут и не успеть провести полное обследование вещдока, а завтра мы к середине дня, как раз к окончанию беседы с одноклассниками, получим от них предполагаемое заключение. Поэтому у нас есть все основания провести завтра, в среду, беседу с одноклассниками Рона вместо одного из первых уроков. Думаю, что в данном случае отмена урока позволительна.
– Спасибо вам, Аркадий, за такой совет, я сегодня же отвезу вещдок в полицию и сегодня же договорюсь с руководством школы о завтрашней встрече. Спасибо Вам за всё. Завтра утром я позвоню и заеду за Вами. В любом случае, из своего дома на работу в полицию я еду мимо Вашего дома. Так что не отказывайтесь и ещё раз всего доброго, – произнёс на одном дыхании Старший следователь полиции города Ашдод Давид Коэн. Друзья расстались. На их лицах даже невооружённым взглядом были видны усталость и грусть.

В среду, в половине восьмого утра в квартире Грановского зазвонил телефон. Аркадий Иосифович взял телефонную трубку и поздоровался с Давидом Коэн. Давид пообещал через тридцать минут заехать за Аркадием и вместе поехать в полицию. Начальник полиции ещё вчера предупредил Давида, что по имеющейся у него информации дело Рона Рацаби  находится в стадиии успешного раскрытия, и он хотел бы присутствовать при беседе Старшего следователя полиции с учениками и учителями школы. Грановский поинтересовался у Давида его соображениями об утечке информации. Коэн немного подумал, а потом сказал, что он вчера вечером после беседы с шефом полиции по своим каналам навёл справки о возможных родственных связях шефа полиции с семьёй пострадавшей девочки. Так ему подсказала его интуиция. Израиль всё-таки очень маленькая страна, и такую версию также нельзя отбрасывать. Но это было всего лишь его предположением. И версия подтвердилась. Вероятно, отец девочки звонил шефу полиции и просил о помощи в поиске негодяя, убившего невинную собачку. При таком раскладе, отец девочки рассказал ему о визите полицейских, а шеф сделал соответствующие выводы.  Так что в Израиле сохранить что-либо в тайне довольно сложно. Грановский сказал, что эта информация его радует не меньше, чем удачный поиск свидетелей. Теперь у Давида и у него будут развязаны руки во время беседы в школе. Приехав в полицию, коллеги выяснили, что шеф просил прощения, но приехать в школу он не сможет, так как срочно вызван к заместителю министра. Он пожелал им удачи и просил передать благодарность господину Грановскому за помощь.

 В школу коллеги прибыли как раз во время звонка на первый урок. Директор школы ожидал их у входа в школу и был он не один. Несколько учителей стояли рядом с ним. Директор поприветствовал полицейских и сообщил им о желании учителей, свободных в это время от уроков, а также некоторых родителей учеников этого класса, присутствовать во время встречи. Давид сразу же сказал, что лично он не возражает, а его коллега выскажет своё мнение сам. Аркадий  также выразил согласие и сказал, что присутствие учителей и родителей создаст обстановку открытости и доверия. Ни Аркадий, ни Давид уже не были удивлены произошедшей огласке событий. Правда, в глубине души они надеялись, что всё-таки не вся информация просочилась общественности. Профессионализм шефа полиции оставлял надежду на неразглашение им известных только ему фактов. Как заметил Грановский, высвечивать свои родственные связи с владельцами собачки,  шефу полиции совсем не к лицу.
Сначала в большую классную комнату, можно даже сказать в зал, вошли учителя и родители. Ученики встали со своих мест, приветствуя вошедших. Затем появились следователи полиции. Все дети встали со своих мест, кроме одного юноши, сидевшего за последним столом. Директор представил ребятам следователей полиции, господина Коэн и господина Грановского. Давид Коэн попросил разрешения обратиться к ученикам и рассказать о причинах их визита. Эти слова вызвали небольшой смешок в зале. Давид и Аркадий переглянулись между собой и, наверное, пришли к одинаковому и однозначному выводу. Давид продолжал говорить по-прежнему спокойно и чётко. Он объяснил всем присутствующим, что следствие обязано выяснить всё не только об их пострадавшем однокласснике, но и о его окружении.
– Мы обязаны выяснить, а были ли у вашего одноклассника не только друзья, но и враги, – сказал он строгим голосом. При словах “ не только друзья, но и враги ” в зале заметилось странное возбуждение.  Юноша, сидевший за последним столом и не вставший приветствовать вошедших учителей, родителей и полицейских, громко обратился к одноклассникам и попросил их не смотреть так на него. Давид посмотрел уважительно на парня и попросил его представиться, а потом и говорить всё, что он пожелает.
– Моё имя Дотан, и у меня должно быть больше чем у других оснований ненавидеть Рона. Вы же обратили внимание, что я не встал, когда вы появились в классе. Учителя знают почему, а вам я объясню: в четверг на уроке физкультуры Рон сломал мне ногу. Он ударил не случайно, он же каратист, и для него это всего лишь тренировка своих ног. И все это понимают, даже у учителя физкультуры нет сомнений.
– Тогда почему ты не обратился в полицию? – прервал его Давид.  – В полиции бы разобрались, и уж финансовую компенсацию ты бы точно получил. Владение карате приравнено к владению холодным оружием. По крайней мере учитель физического воспитания обязан это знать, – возмущённо произнёс Давид Коэн.
– Вот видите, и Вы, господин полицейский, или притворяетесь или ничего не знаете, а, может быть, и знать не хотите. Чей сын Рон Рацаби и чей сын Я. Мой отец работает в Городской компании по озеленению, он маленький служащий, и если я напишу заявление в полицию, то завтра или послезавтра моего отца уволят с работы под любым предлогом. Для интересов руководства города отец Рона в тысячу раз важнее моего отца. В Суде я тоже потерплю поражение, так как в нашей семье нет денег на хорошего адвоката, а адвокат Рона выиграет Суд без проблем. Мои родители, братья и сёстры, мы станем нищими в борьбе с Роном, поэтому моя мама и поступила умнее. Она позвонила маме Рона и попросила у неё помощи на лечение моей ноги. И родители Рона дали нам деньги для лечения. Спасибо им за это. И не надо так осуждающе смотреть на меня, – сказал Дотан, окидывая взглядом своих одноклассников. – Тебя, Игорь, он бы и не ударил, ты же можешь дать так сдачи, что мало не покажется. А я слабее физически, я такой и не только не могу, но и не собираюсь меняться, – произнёс он, неуверенно посматривая в сторону парня, которого назвал Игорем. 
Дотан опустил голову, а потом и, вообще, повернулся в сторону оконного проёма. Молодой человек был возбуждён и сильно расстроен этим разговором.
Так как Давид сидел молча, казалось, что он ничего и не мог сказать, тогда беседу продолжил Грановский.
– Вы знаете, господа ученики и учителя, я слушал этого хорошего парня и ощущал его боль, как свою. В Израиле я живу шесть лет, и за эти годы меня, как специалиста по уголовному праву и следователя с двадцатилетним стажем, не раз привлекали к различным расследованиям. Но то, что я услышал из уст Дотана, вызвало у меня душевное оцепенение. Я плохо говорю на иврите, и если мне позволят, то я скажу несколько фраз по-русски, а, как подсказывает мой жизненный опыт и интуиция, перевод на иврит сделает молодой человек по имени Игорь. Я прошу вас, Игорь, сделать мне такое одолжение.
Игорь движением головы выразил своё согласие и Грановский стал говорить по-русски. Перевод Игорь делал синхронно, так, что и профессиональный переводчик мог бы позавидовать.
– Господа, то, что я услышал от Дотана, не было для меня чем-то экстраординарным. И душевное оцепенение у меня вызвал сам факт произошедшего. Лично я Дотана понимаю и даже умом поддерживаю его решение. Он ставит интересы своей семьи, мамы, папы, братьев и сестёр выше своего личного благополучия.  Он принял решение, как взрослый и самостоятельный человек. Он видит весь мир не двуцветным, чёрным и белым, а многоцветным во всём его многообразии. Не бывает чистой справедливости, также как и не существует зла в чистом виде. Эти проблемы стояли перед людьми и сто, и двести, и триста лет тому назад. И не думайте, что завтра или послезавтра они будут решены.  Они вечны, но пытаться их решать надо и сегодня, и завтра, и послезавтра. Есть выражение: ”кто ищет, тот найдёт”.
Перевод Игоря был не просто хорошим, но и выразительным. Давид поблагодарил Игоря за перевод и попросил объяснить слова Дотана о его личном конфликте с Роном. Игорь подумал минутку и начал говорить:
– Я не в обиде на Дотана. Он вспомнил мой конфликт с Роном не потому, что он пытается обвинить меня в чём-то. Мы с ним дружим и уважаем друг друга. Сначала, господин следователь, я хочу сказать, что имею стопроцентное алиби на этот вечер, когда убили Рона. Именно в тот вечер мой отец и я собирали мебель в квартире моей одноклассницы Рины Мангами. Папа Рины пригласил нас, так как для него это самый корректный способ помочь нашей семье деньгами. Только не подумайте, что мы малообеспеченная семья. Мой папа инженер, работает на заводе. Но, к сожалению, выплаты долгов за квартиру и машину вынуждают папу и меня подрабатывать. Мама имеет возможность воспитывать мою младшую сестру, и помогать мне хорошо учиться. В отличие от Рона и других ребят из обеспеченных семей, мои родители не могут нанимать репетиторов. Дотан не сказал вам, что и его родители не имеют возможностей оплачивать труд репетиторов. Но его мама не работала учителем, как моя, поэтому у него будующие оценки багрута недостаточно хороши для дальнейшей учёбы в Университете или колледже. Мне же моя мама способна помочь практически по всем предметам. Мы живём в стране уже одиннадцать лет и очень довольны всем. Родители с первого дня заставляли меня изучать иврит не формально, а вдумываясь в смысл слов. Они всегда находили аналоги в русских энциклопедических словарях, поэтому я и считаюсь одним из лучших учеников школы. Я говорю это не для хвастовства. А покойный Рон всегда пытался меня хотя бы в чём-то, но унизить. Он насмехался над моим акцентом до тех пор, пока я не ответил ему на уроке иврита, что он читать умеет, произносить слова умеет, а из-за дебильности, вызванной частыми ударами по голове, смысла большинства слов на родном языке иврит не понимает. Затеять же драку со мной он не пытался, хотя и ростом выше меня, и имеет преимущество в весе. Наша семья раньше жила на Севере Израиля и там мой папа вёл секцию бокса. Как вы понимаете, я был одним из его учеников. А основной конфликт с Роном произошёл у нас в том году. На уроке физкультуры он умышленно сорвал спортивную майку с Эи. Девушка очень расстроилась, почти все ребята смеялись и с удовольствием смотрели на её грудь. Я подбежал к ней, снял с себя футболку, а Рону пообещал, что когда-нибудь всё-таки выбью ему все зубы. Так что я думаю у Эи достаточно оснований ненавидеть Рона, но убить его она бы не смогла. Она ведь и тараканов, вольготно ползающих по школе, не может раздавить подошвой своей обуви.
Беседа всё больше принимала характер откровенного разговора. Эя также вспомнила эту историю, но сказала, что зла на Рона не держит, он ведь и в дальнейшем домогался её. В порядок же она привела его очень просто: она отправила заказным письмом заявление на имя директора школы, что Рон пытался её изнасиловать. Домой к Эе пришла мама Рона, и конфликт был улажен. Слава Б-гу, семья Эи достаточно состоятельная, поэтому в случае Судебной тяжбы сложнее было бы всё-таки семье Рона. О своём алиби Эя не сказала ничего, но, улыбаясь, заметила, что и среди учителей найдутся те, кто с удовольствием прошлись бы по холёной роже Рона шершавым конским кнутом.
Аркадий Михайлович повернулся к Директору школы и спросил его, как понимать такое заявление ученицы. Директор школы покраснел и ответил, что к нему поступали жалобы учителей на Рона. Дело в том, что его родители нанимали ему репетиторов почти по всем предметам. И у него не было заинтересованности внимательно слушать школьных преподавателей. А это, естественно, вызывало протест у преподавателей.
И в этот момент попросил разрешение высказаться ученик с третьей парты, ранее сидевший довольно тихо и незаметно. Он назвал себя Мени Неэманом, представителем израильского среднего класса.  Мени встал со стула, отодвинул немного стол и начал говорить. На обвинения в адрес учителей со стороны Рона он сказал, что кое в чём Рон был прав. Разве Рон был не прав, когда говорил, что учитель английского языка опаздывает на уроки в среднем на пять минут. И вы, господин Директор, не делайте непонимающее лицо, последнее опоздание было в ту среду, когда вы говорили с нею перед началом урока, но в корридоре. Насколько я понимаю систему образования, то школа это бюджетное предприятие. Учителя получают зарплату из налогов наших родителей. Следовательно, опоздание на урок – это тривиальное воровство.
Директор не мог больше молчать, он напомнил Мени, что тот ещё не стал адвокатом, как его отец. Поэтому и вести себя ему не мешало бы скромнее.
Однако остановиться Мени уже не мог. Он попросил разрешение продолжить говорить. Мени высказал мнение, что учителя – предметники в школе не выкладываются, нет смысла при такой низкой зарплате “рвать пупок”, как говорит наш учитель физкультуры. А пупки рвут наши учителя на стороне. Лично я их понимаю, ну а как быть тем ребятам, у кого родители не очень обеспечены? Я не имею ввиду таких, как Игорь, он исключение, он и сам соображает лучше всех. Я имею ввиду  остальных ребят. А Рон на каждом уроке своей болтовнёй не по делу отнимал у учителей не меньше десяти минут. Может быть за это время они что-то полезное и нам бы рассказали. Но они не могли позволить себе дать отпор такому ученику, как Рон. Они же отлично знали, что отец Рона делает школе ремонты, а это для директора и для школы важнее всего.
– Одну минуточку, молодой человек, – остановил речь Мени Аркадий Иосифович Грановский, – я всё-таки надеюсь, что вы говорите с иронией. И мы, и вы и, вообще, все понимаем, что никакой ремонт не стоит вседозволенности аморальщины и бандитизма. Думаю, что нам всем не мешало бы подумать о жизни и дать правильную оценку, как своим поступкам, так и своему безразличию. У меня и у господина Коэн к вам всего лишь один вопрос, есть ли в классе человек, способный назвать Рона своим другом. Сделайте нам одолжение, поднимите руку. И в этот момент у Давида зазвонил сотовый телефон. Он извинился перед всеми и начал говорить. Спасибо, спасибо. Всего доброго. Давид отключил телефон и сообщил всем присутствующим, что звонили эксперты и назвали причину смерти Рона Рацаби. Оказывается, Рон выходя из Дискотеки, беспричинно ударил ногой мимо пробегавшую собачку. Собачка упала на землю, а Рон хотел ударить её ногой ещё один раз. Тринадцатилетняя девочка, которая гуляла с этой собачкой, бросила в Рона палочку. С этой палочкой она никогда не расставалась во время прогулок. И эта палочка, небольшого размера, попала одним своим кончиком точно в висок вашему однокласснику. Что случилось с Роном дальше, вы знаете. Ни в чём неповинная собачка также умерла через двенадцать часов. Мы, следователи, должны прийти к выводу, что в этой истории с таким трагическим концом вины одноклассников Рона нет. Ни вины его друзей, которых, как нам кажется, у него и никогда не было, ни вины его врагов. Но так ли это?
После этих слов Давида в классе воцарилась тишина, и только девушка, сидящая за четвёртым столом,  безудержно плакала и повторяла вслух всего лишь два слова: собачку жалко!
Грановский подумал, что эта история достойна небольшого поучительного рассказа. И название у рассказа может быть только одно:
СОБАЧКУ ЖАЛКО!