Иогану Себастьяну Баху

Эпиграф:

Человек не должен умирать в воздухе,
даже птицы умирают на земле.
Человека нельзя мучить,
даже самый лютый хищник убивает свою жертву быстро.


Я не знаю, существовал ли Христос на самом деле
или это только дремливые краски старого холста;
но я знаю твёрдо, что существует пятый день недели,
и ещё – существует боль,
боль Христа.

Жил ли Ты на земле, Человече, сын Красоты?..
Сын всего самого прекрасного, Сын света… И жених страданья?
Не знаю…
Но знаю, что стояли вдоль пыльных римских дорог кресты,
и была смерть,
в муках, в мухах, в жАре, в бессильном рыдании.

Боже!
как хочется жить, когда смерть уже прикоснулась к плечу!
Господи милосердный,
как не хочет умирать детская душа человечья!..
Знаешь ли ты сбивчивые признания в любви к палачу?
Слышал ли ты страшный крик ржавого предсмертного увечья?

Горе! Горе!.. Там на горЕ…
(Шум в ушах, поднятые лица…)
Господи всевышний, Господи, что же Ты сделал?!
(Так странно быстро движутся рёбра, - а это всё длится, -
и так странно медленно стекают грязные капельки с тела.)

Человек! Что Ты говоришь: прости им, ибо не ведают?!
Что Ты смотришь рвущими душу глазами?!
Не телом Твоим худым –
но всяким криком Твоим обедают!
Не кровью Твоей упиваются –
но Твоими слезами.

Было – не было… Чудо – не чудо… Природные явления…
Дерьмо! Миллионы пятниц тупого зверства.
И, по сути, прибили-то на крест
ради простого умиления!..
чтоб плачем поросячьим мастурбировать жалостливое сердце.

Давайте! Выше поднимите Христа,
чтобы было дальше видно!
Клепайте побольше крестиков,
снова и снова распиная своего Кумира.
Да, я грешна, не уверена, что верую… но мне обидно –
разорвёте же,
таща Его сразу во все концы мира.

Аншлаг.
Снова зал, и снова нет свободных мест.
Снова приносят гвозди, и перекладины (приносят пО две).
Я не знаю, может, быть и не было тех людей, но был Крест!
Я не знаю, может быть, и не было героев…
Но был Подвиг.