Время, когда мир был другим

Однажды, в конце первого школьного года, Дарья Пантелеевна внесла в класс большой рулон. Мы видели, как ребята из старших классов носили такие же рулоны из учительской на уроки и потом обратно и знали, что они называются "карты". Поэтому догадались, что учительница принесла нам карту. Она развернула её и укрепила верхний край над доской. Мы увидели непонятный рисунок, раскрашенный голубым, коричневым, зелёным, а сверху шла красивая надпись: Союз Советских Социалистических Республик. Учительница обвела указкой всю карту и сказала: "Вот, дети, посмотрите на эту карту. На ней вы видите огромную и красивую страну. В этой стране, которая называется Союз Советских Социалистических Республик, есть много богатств - плодородная земля, дающая всем нам хлеб и различные плоды; реки, озёра и моря с чистой водой и огромными рыбными запасами; леса, горы, тундра, пустыни, низменности и возвышенности, недра - всё это служит человеку. И эта большая, красивая и богатая страна - наша Родина". Дарья Пантелеевна ещё долго говорила, а мы её зачарованно слушали и гордились своей Родиной и радовались, что именно здесь мы живём.
Слово Родина повторялось часто - на уроках, школьных линейках, концертах, праздниках, в летних лагерях, в "Пионерской зорьке", Доме пионеров и вообще везде. С этим словом мы росли, к нему привыкли. Слово это почему-то ассоциировалось у меня с картой, которую когда-то принесла в класс Дарья Пантелеевна. Родина имела коричнево-зелёно-голубой оттенок, реки змеились по равнинам и низменностям, горы отмечались характерными пятнами... Но никогда не представлялись пологие или крутые берега, поросшие лесом, с облачками утреннего тумана над водой или гранитные утёсы, припорошенные снегом или скользкая горная тропа, обрамлённая чахлыми кустиками травы. Родина была безлика, огромна и незнакома, ею можно было гордиться, но как её любить?
С возрастом я чаще и чаще вспоминала места, где родилась и прожила первые шесть лет своей жизни. Особенно часто вспоминалась река и лес за нею. Иногда мы всей семьёй или несколькими семьями собирались на другую сторону. Через реку ходил паром, сколоченный из брёвен с жердяными поручнями. Одноногий паромщик, опираясь на деревянную ногу - память войны - деревянной колодкой тянул паром по тросу, протянутому через реку. Наконец, мы причаливали к высокому берегу и взрослые сгружали сумки, женщины, зажав между коленями лёгкие платья, повизгивая, спрыгивали с деревянного настила, опираясь на руки мужчин, и переносили самых маленьких на сухое место. Ребята постарше, воображая друг перед другом, спрыгивали сами, стараясь спрыгнуть так, чтоб не задеть водяную кромку. Шли в лес, манивший прохладой и таинственностью. Это был дремучий, густой лес, углубляться в который было опасно - за деревьями и раскидистыми кустарниками мог притаиться волк или даже медведь. Наверху в кроне, скрывшись за стволом, дробно стучал дятел, а где-то вдалеке начинала куковать кукушка и мы по очереди вопрошали: "Кукушка, кукушка, сколько лет мне осталось?" - и хором считали не очень щедро отпускаемые годы. Я вспоминала удивительные весенние цветы - колокольчики сиреневого цвета с прихотливо вырезанными лепестками - таких я больше никогда и нигде не видела. Вспоминала как, приподняв рукой ветку папоротника, вдохнула неповторимый аромат влажной земли и увидела под папоротником качающуюся веточку ландыша с нежными, беззащитными, прозрачно-молочно-серебристыми мелкими цветами-слезинками... Я вспоминала всё это и постепенно Родина приобретала черты моих воспоминаний.
Учиться я поехала поближе к своей родине, лелея мечту вновь переплыть на пароме через реку и ощутить волшебство леса моего детства. Но как-то не получалось. А когда приехала Алька, я поняла: время пришло! После лекций помчалась домой и, влетев в квартиру, закричала: "Алька, собирайся! Едем сегодня, автобус через два часа, переночуем, а завтра я тебе покажу то, что ты никогда в жизни не забудешь!" Я всю дорогу рассказывала Альке о колокольчиках, ландышах, огромных мрачных деревьях, полянках с кустами ежевики, поросших зелёным мхом поваленных деревьях в лесной чаще, зверях, кукушках, лесных родничках, пароме, наводнениях и многом другом. Утром проснулась до будильника и в радостном возбуждении заторопила Альку. Спустившись к реке обнаружила небольшой паром, похожий на чёрную коробку и стала сокрушаться, что заменили тот, старый... Бабуля втянула на верёвке пятнистую козу и мы поплыли. Река изменилась. Вместо широкой, полноводной реки предстала неширокая, метров семидесяти-восьмидесяти, речка. Паром, поскрипывая, подтянулся к берегу и мы спрыгнули на песок. "Пойдём, пойдём быстрее, там, дальше, всё самое интересное!" Бабуля, подталкивая козу, привела её к лесной кромке и вбила колышек в землю. А мы вошли в лес. "Вот где-то здесь должна быть полянка с ежевичными зарослями. Или дальше? Почему-то исчезли и заросли и много деревьев исчезло." Я растерянно озиралась, выискивая те поросшие мхом, поваленные в лесной чаще деревья. Ну да, был лес... Но чем дальше от реки, тем темнее, таинственнее он должен становиться. Я ринулась вперёд: "Пойдём, Алька, там, впереди, самая чаща". И вдруг я увидела впереди, за деревьями, просвет, голубое небо... Я побежала, ещё не веря, но уже почувствовав катастрофу. Через минуту вылетела к кромке леса и остановилась в растерянности: "Что случилось? Лес вырубили? Куда он подевался? Ну да, конечно, вырубили! Он же был такой большой и дремучий!" Я не могла успокоиться и всё говорила и говорила о том, какой он был...
Алька стояла рядом и молчала, только глаза жалостливо смотрели на меня. "Алька, как же так? Куда всё делось?" Алька помолчала, потом тихо, как с больной, заговорила: "Люмка, всё осталось так, как было. Просто ты была другой. Ты никогда не доходила до края леса, поэтому он тебе казался бесконечным и таинственным. А деревья огромными, потому что ты не могла дотянуться даже до нижних веток. И папоротник казался выше - это же и должно было так быть... Ты помнишь свои детские, во многом сказочные впечатления, а сейчас ты видишь то, что есть на самом деле. Прими это так, как есть и не переживай, поверь, это не самое сильное разочарование."
Мы повернулись и медленно пошли обратно. Над головой затрещал дятел. Как раньше, когда мир был другим... Как утешение...