Поездка в лес

Поездка в лес - это такой трип.
В электричке благообразный старичок профессорской внешности вещает подруге дней своих суровых о последних нюансах в женской моде. "Сейчас в моде милитари" - говорит он и многозначительно поджимает губы. Я в это время читаю "Приближение к снежной королеве" - момент, где Головин изысканно и тонко ехидничает о "мудрых старцах".
Полуслепая пышная дама красиво поёт из репертуара Анны Герман о том, что "мы звёздная память друг друга", а сменивший её потёртый бард, грызущий красный медиатор, джигурдиански ревёт что "для звезды, что сорвалась и падает есть только миг, ослепительный миг". Полуслепой даме старцы и старицы скрупулёзно отсчитывают монеты наперегонки, барду никто не подаёт. Наверное если бы я вдруг решил ёрнически подытожить выступления цитатами из "Книги Закона" - меня бы молча забили тяпками и лукошками. Потому молчу, читаю и ехидничаю внутренне.
Выпрыгиваю из электрички и, сталкивая в болото ковыляющих тяпочников, стремительно шагаю в лес сквозь неприлично тихую и аккуратную деревню. По пути ем чёрную и красную черёмуху горстями. Размышляю о том, что религии никакой нет и в помине.
Во всяком случае века с 16.
Интересно, у Ясперса какое-то значение придаётся 16 веку?
Вместо религии есть благообразный вампиризм. Тяга насосаться благодати рублей за двадцать до отрыжки, до одури, чтобы окончательно потеряться в этой одури, прикинувшись сентиментальной подслеповатой курицей, бормочущей псалмы.
Странно, но ближе к лесу старухи превращаются в нечто существенное. Они вдруг здороваются широко улыбаясь.
А в лесу я видел старуху с огромным белым котом. Кот сидел на пне и недобро смотрел на меня. Старуха же копошилась в опятах забыв себя.
В лесу черепная коробка не нужна - она уже не может предохранить мозг от контакта с истинным кайфом. Мысли кончаются на этом. Больше писать не о чём...