Армейские подвиги

               
   Я их в армии много совершил. Вот один из них, но небольшая предыстория. У меня с командиром батальона были свои отношения. Иногда высокие, иногда он непонятно из-за чего крысился на меня, потом снова высокие. А причина была простая. Он слишком любил выпить, даже намного больше, чем я. Любому пьянице нужен хороший собутыльник. Это очевидная истина. В одиночку пьют только уже сформировавшиеся алкаши. Для командира найти в части собутыльника было проблемой. С подчиненными, кадровыми военными не принято было пить, младший офицер, который выпивает с командиром мог загордиться и начать манкировать своими обязанностями. И его сложно придавить. Эта старая армейская традиция и вполне правильная. После съемок исторического фильма, о котором я писал, нас загнали на два с лишним месяца в Самарканд в командировку. Мне там нравилось больше, чем в Бухаре. Рядом горы и воздух намного свежее, и ночью не так душно. Да и город действительно красивый. Было, что посмотреть.  Комбат в это время был в отпуске, а когда вышел из него, то командующий округом и его загнал в Самарканд. Вот тут для него и  вышел полный зарез. Если в Бухаре у него хватало гражданских собутыльников в городе, то в Самарканде он оказался один. А душа-то просит. И тут он остановил свой взор на мне - лейтенанте двухгодичнике, как понимаете в армии человеком временным. Подходит и задает вопрос, а где здесь есть приличный ресторан, ты, поди все уже изучил. Я, конечно за скромничал, но сознался, да есть вроде один, который можно было отнести к приличным. Я действительно любил этот ресторанчик. Красивые беседочки, увитые виноградом, приличная кухня, тихий, без музыкального гама. Я туда нырял по воскресениям. Набирал газет, брал стаканчик сухого вина, и читал не торопясь, прессу. Публика балдела, во мужик, в натуре дает, сидит в ресторане и … читает. Действительно, было чему подивиться.
          Туда я и привез своего командира. Разговор получился неплохой, Он недавно закончил Академию химзащиты в Москве, я оборонный факультет в Питере. Говорили на одном языке и понравились друг другу. На следующий день мне офицерики задают вопрос, это куда ты с комбатом вчера ездил? Ответ, да вы что, ребята. Он меня довез до окраины Самарканда, а сам куда-то  смылся. Хорошо же вы обо мне думаете. Комбату доложили, что я не болтун и с тех пор у нас произошла большая дружба. Пьянствовали мы с ним иногда неделями. Инициатором, естественно был старший в нашей очень узкой компании. Правда, изредка он меня тестировал. Как-то на комсомольском собрании, когда меня разбирали за непорядочное поведение, он в наглую заявляет мне, вот ты опять явно с похмела, ну с кем ты вчера набрался. И смотрит, гад, на меня. Ну, я не стал говорить высокому собранию о  том, что  вы товарищ майор, наверное, забыли, ведь это я с вами вчера назюзюкался, а начал мямлить, что, дескать, пришли  ко мне местные ребята, предложили выпить, отказаться - обидеть их, а ведь народ и партия, а также Советская Армия едины. Пришлось поддержать это единство.
          Но иногда он меня отодвигал и даже пинал, правда, не слишком сильно. Ну, на то они и командиры. Одна из заповедей. Если командир говорит, что бурундук птичка, то так он и есть. А теперь о подвиге.
          Я уже отслужил год и, как порядочному человеку мне был положен законный  отпуск. Я и заикнулся на эту тему командиру батальона, но не учел того фактора, что у него было дурное настроение, ему надо было на ком-то отыграться, а тут как раз я и подвернулся. Пойдешь в декабре. Сказал, как отрезал. Апеллировать было абсолютно бесполезно, Сказано было публично. Дело было в конце июня. Любому понятно, что отпуск в декабре значительно уступает по возможностям нормально отдохнуть июлю или августу, да еще и дожить до него надо. Ну, ладно декабрь, так декабрь, еще посмотрим. Плохо вы меня знаете. Нормальные герои, как известно, всегда идут в обход. Ситуация складывалась по классической армейской присказке:
        Солнце светит и палит
        В отпуск едет замполит.
        Кто там едет после всех
        Ну, конечно, зампотех.
Как раз моя должность и именовалась – помощник зампотеха батальона.
        Через недельку на офицерском собрании встал вопрос об организации освещения на полигоне, который находился в паре десятков километров от города, где располагалась наша часть. Это была застарелая головная боль командования части. Нужно было в полуразвалившемся сарайчике вырыть котлован, залить кубов 10 бетона под фундамент дизель-генератора, восстановить стены и крышу. Так же протянуть электролинию и развесить фонари по периметру. Работы более чем достаточно. Тут – то я и предложил свои услуги, поставив условие, что как только я включу освещение, то на следующий день ухожу в отпуск. Комбат радостно рассмеялся и заявил, что если мне крупно повезет, то я успею сходить в отпуск в декабре. Решение это записали в протокол. Командир был доволен, что теперь есть, кого пинать, а когда срок будет сорван, то и выспаться на незадачливом лейтенантике. 
         Условия выполнения работы были достаточно простые - стройматериалов тебе не дадим, солдатиков для работы тоже, а в остальном предоставим полную свободу. Вообще – вот тебе Вася «рупь», гуляй на него, но не шибко транжирь. Не даете? Ну, и не больно хотелось. Дадите, а потом начнутся попреки.
          Много говорят о солдатской смекалке. Об офицерской меньше. Но в Бухаре, в которой старики еще помнили, как Буденный гонял их по пустыне, записав, всех в басмачи,  уважение к офицерскому погону сохранилось. Раздобыть десяток кубов щебня не представляло труда. Кучи его валялись по всем стройкам. Достаточно было вежливо попросить. Немного отвлекусь. Потом, когда на гражданке работал в строительстве, я узнал про красноту в бухгалтерской отчетности. Красными строками  в отчетах выделялся материал, который уже давно списан, а он фактически лежит или на складе или на объекте. Те не мерянные объемы приписок, процветавших в советские времена, и давали эту кумачевую окраску в отчетах. Поэтому для строителей лишний материал был не меньшей головной болью, чем недостача, потому что любой ревизор, увидев это революционный цвет в бумагах, моментально начинал задавать неприятные вопросы, а мог и накопать столько, что мало не покажется. Так что, забирая щебень, я невольно помогал ребятам обрубать концы. А вот с погрузкой возникла небольшая заминка. Почти, как у товарища Сухова. Экскаваторщик отказался бесплатно грузить. Платить даже трояк я отказался по принципиальным соображениям. Кто-то же должен был остановить коррупцию в братской  союзной республике. Будучи человеком не скандальным я ему вежливо объяснил, что сейчас я привезу сюда пяток солдатиков с лопатами и прикажу им в такую жару накидать мне в ручную десяток кубов в машину. Они, конечно, будут выполнять приказ, но когда ты им откажешь в помощи, то мордобой я остановлю только через две, три минуты, а может и через пять после его начала. Он явно представил обрисованную мной мизансцену, ругнулся и пообещал загрузить бесплатно хорошему человеку. Имел в виду он, скорее всего меня, так как поблизости других человеков не наблюдалось, тем более хороших. Так что на второй день от старта щебень был на объекте.
        С цементом было чуть сложнее. Его и без нас активно разворовывали, поэтому он имел устойчивую цену. Бегать и искать, кто мне без оплаты отвалит несколько тонн цемента, это потеря темпа. А до декабря совсем мало времени, уже начало июля. Поступил проще. На станции, где разгружали цемент, на бетонной площадке лежал 10-ти сантиметровый слой просыпанного вполне приличного цемента. Дождей не было уже несколько месяцев, и поэтому я не слишком сомневался в его качестве, когда пара воинов с вениками и совками тарили его в мешки. Короче, к концу первой недели два основных компонента фундамента были на стройке. Третий компонент – вода  была в десяти метрах от объекта в протекающем канале. Единственное, в чем меня не ограничивали, это транспорт.
         Как и было обещано, солдатиков среди рабочей недели мне не давали. Ну, ничего, есть воскресенье. Но как заставить ребят поработать в воскресенье? А я и не заставлял. Я просто  утром после завтрака приходил в часть и просил дежурного построить батальон. Мне не отказывали. Кажется, среди офицеров был устроен тотализатор на срок, когда я сдам объект. Какие были ставки, не помню, но то, что были это точно. Так вот, когда батальон строился, я задавал всего один вопрос, а  не соблаговолят ли уважаемые военнослужащие вместо увольнения в город поработать со мной на полигоне. Если таковые имеются, то три шага вперед. Так вот четыре воскресения подряд весь батальон до единого делал эти шаги. Пятого воскресенья просто не понадобилось, объект уже был готов. Ну, столько мне было не нужно, и я шел мимо строя, отбирая самых достойных. Из выбранных воинов, я формировал бригады. Вот перечень бригад. Бетонщики, плотники, повара, землекопы, электрики, рыбоводы, разведчики. Первые пять бригад понятно, чем занимались, а вот рыбоводам я вручал «удочки», такие небольшие железки, в которых было грамм по 80 тротила. Кинул в канал, подождал немножко, замкнул концы на аккумуляторе, и почти полведерка рыбы у тебя. У разведчиков обязанности были немного шире. Мы их высаживали около садов и огородов и там они помогали убирать урожай, правда, без оповещения хозяев. Но если учесть то, что львиная доля овощей и фруктов в те годы все равно просто сгнивала, то мы себя считали просто спасителями выращенной продукции. Не пропадать же добру. Кроме того, они должны были взять «языка», что они и делали. Правда «языки», то есть куры со свернутыми шеями были не особенно разговорчивыми, но и с несвернутыми шеями у них трудно было выпытать какой-нибудь военный секрет. Чего с них взять, курица она и есть курица, только в суп и годится.
        Так что командир ошибался, когда спрогнозировал сдачу объекта под Новый год. Я его понимал, что если бы он взялся за это дело на тех условиях, которые были поставлены мне, то действительно  лампочки Ильича бы зажглись под бой курантов. Мне хватило четырех нормальных рабочих дней (с девяти  до трех часов)  дружной работы. Ребята знали, что их никто не будет шпынять. Ни какой дедовщины. Я выбирал, не обращая  внимания на срок службы. «Деды» работали намного лучше «салаг» и никого это не огорчало. После работы устраивался отличный обед. А это заслуга поваров, рыбоводов и разведчиков, которые так же работали после выполнения своего профильного задания. Потом все дружно вспоминали, как они были на пикнике со мной и не помнили адскую жару (за 60 на солнце), трудную физически работу. Про лопаты забыли, а вот как купались, и что кушали, помнили. И вспоминали добром. Так что когда я ровно через месяц на очередном офицерском собрании попросил направить приемочную комиссию на полигон, то командир сначала все это воспринял как неудачную шутку, но я то не шутил. Вот и пришлось ему ответить за базар. Свет на полигоне – Васятку в отпуск. А если учесть, что отпуск у меня получился больше двух месяцев, то и жизнь показалась мне совсем налаженной.