Пробелы

Мне было смешно и странно думать, что вот она я, стою здесь и думаю о чем-то, когда тебя таким обыкновенным образом нет со мной рядом.
По улице моросило утренним солнцем и я подставила ему лицо. Мне было хорошо стоять вот так много-много секунд, но надо было одеваться и идти в институт.
И снова улица. В этот раз она залита солнцем. Я иду по ней и просто оглядываюсь по сторонам, как это обычно делают туристы.
И правда, я туристка. Самая настоящая туристка, только в сердце. В сердце, в котором так много пустот, что я и не знаю с какой именно мне начать. Мне никогда до конца не был знаком этот мой любимый город, эти мои крыши, на которые так часто пытаются забраться подростки эмо\антиэмо направленности.
Я заблудилась. Я поняла это, когда уже проходила третий или четвертый «колодец». Я выдохнула слишком много воздуха от безысходности и уселась на поребрик, прикрыв руками голову.
Солнце все светило.
Я сидела и думала о жизни…ХА! Человек может заставить себя думать о жизни в самые не подходящие для этого моменты. Вот скажите, зачем мне надо было думать о ЖИЗНИ, когда надо думать о выходе?
- Тебе плохо?
- Что? – я обернулась и нашла на поребрике рядом с собой маленькую девочку в зеленых колготках и черной длинной пухлой куртке
- Тебе плохо? – ребенок смотрел на меня с таким интересом, какой возникает у таких вот крох к избитой кошке или поломанной игрушке
- Да вроде нет – сказала я, приподняв голову
- Тогда почему у тебя глаза такие?
- Какие?
- Темные
- А это как-то зависит?
- Да – уверенно сказала девочка – у меня мама, когда папы дома нет, такие же глаза делает
- Скажи – я улыбнулась – а мама знает, что ты тут сидишь?
- Нет
- А почему?
- А я ей говорить не буду. Ей и так плохо, потому что папа уже много дней куда-то ушел и у нее постоянно такие глаза, и она кричит на меня, что я виновата и снова плачет, а потом опять кричит. И я убежала, потому что мама не хочет, что бы я тут с ней была, потому что виновата в чем-то, только я не знаю в чем
Мне стало страшно. Этот маленький ребенок ушел из дома.
- И сколько ты уже одна?
- Три дня уже
- А где ты спишь?
- А тут бабушка есть. Зовут Леля Викторовна. Она меня спать у себя посадила. И я сплю. Только от нее я тоже ушла, потому что она старенькая, и я ей тоже мешаю.
- А мне?
- Что тебе? Ты сама потерялась и я тебе хочу помочь. Вот. Я думала тебе плохо
- меня Лера зовут
- А отчество?
- Зачем тебе мое отчество то?
- Потому что ты большая и тебе нужно отчество.
- Андреевна
- А меня Антонина
- Можно Тоня?
- Нет
- Почему?
- Я уже большая. Только не такая большая, как ты, а еще не очень. Меня надо полным именем называть. Так мама говорила
- Хорошо, Антонина – я сделала серьезное лицо – кушать хочешь?
- Хочу
- А ты знаешь, как на улицу выйти?
- Ага
И мы пошли. Я и эта маленькая Антонина, мы вышли на Литейный, и двинулись по направлению к Невскому. Она меня не боялась и даже не стеснялась. Так мне показалось. С первой минуты, как мы оказались вместе, она властным жестам ухватилась за мой большой палец и повела меня. Я улыбалась этому маленькому смелому комочку и этого было достаточно для нее.
Мы пошли в допотопный Макдоналдс.
- И ты меня не боишься?- интересовалась я, глотая обжигающе холодную Колу
- Боюсь
- А почему ты со мной?
- Но ты же потерялась и тебе надо было помочь
- Смешная ты
- Нет. Это ты смешная. Когда людям плохо им надо помогать. Даже если тебе тоже плохо и хочется спать. Вот мне хочется, а я не сплю.
- Знаешь…пошли, я положу тебя спать
- А я не буду не в чем виновата?
- Конечно нет…
Мы вернулись ко мне в квартиру, где я целый день честно прогуливала институтские пары и сидела с Антониной. Она спала, а мне было от этого хорошо
Какая же я все-таки эгоистка! Думаю только о себе, а этот маленький смешной ребенок только и делает, что думает о других, даже когда очень хочет спать, даже когда она «в чем-то виновата», даже когда ей самой плохо. Она улыбается и смешно сопит во сне.
С тех самых пор у меня есть дочь. С тех самых пор пробелов в сердце тоже не осталось.
Ее зовут Антонина. Она самое главное чудо в моей жизни и мне больше ничего не надо.