Глава 3. Очищение, часть вторая. Выбор

Наш мир. Наши дни.

Он сидел на крыше под проливным дождем, прикрывшись своими черными перепончатыми крыльями как зонтом, и размышлял. Он не боялся, нет… За 430 лет он разучился чувствовать страх, жалость, разучился плакать и смеяться. А порой так хотелось. Вот, например, сейчас. Ему было бы жалко эту девочку, ведь она ни в чем не виновата. Было бы, если бы он умел жалеть. С каждой секундой образ девочки все сильнее врезался в его сознание. В ушах гудело имя: Сьюзи, Сьюзи, Сьюзи…
«Черт, когда же все это кончится? Сколько лет я еще должен этому уроду? Сколько смертей? Сколько крови будет еще на моих руках? Разве этим должен был я смывать свою вину?» - думал Ангел.
Его перестал волновать тот факт, что у него всего три ночи. И именно ночи. Он уже привык к тому, что Мефистофель крайне четко выражает свои мысли и говорит всегда строго то, что думает, а это, в свою очередь, в точности совпадает с тем, что надо сказать. Его не волновал и черный пергамент, который он запихнул во внутренний карман плаща, подолом которого еще совсем недавно была вытерта чужая астральная кровь. Эта невидимая обычному человеку белесо-прозрачная жидкость структурой своей очень напоминала дым. Она обволакивала, влекла, и в то же время была отвратительной. Потерять обычную кровь абсолютно не страшно, а вот потерять астральную для простого человека тождественно смерти.
«Стоит, наверное, подумать о деле»
Он встал, крылья пару раз натужно хлопнули, и Девятый медленно поднялся в воздух. Он абсолютно не знал куда лететь. За все время службы он подписывал договор лишь единожды, и это был тот самый, первый Договор. Но тогда все было само собой разумеющимся. Не он искал Договор,  а Договор нашел его.
Девятый летел, не думая ни о чем. Он пришел к выводу, что наилучший способ найти то, что он ищет – не думать об этом. Тогда оно само должно было придти к нему. Понимание, возможность, а, быть может, и сама Смерть. И она пришла.
Сверкнула молния, раздался бешеный треск. В глазах у Девятого сверкнуло и он потерял сознание. Он упал бесформенной грудой мяса и костей посреди какого-то поля, сломав себе обе ноги, правую руку и хребет.
Пришел в себя он за несколько десятков минут до рассвета, когда солнце еще не видно, но присутствие его уже ощутимо. Траву покрывала приятная прохладная роса. Ангел попробовал пошевелиться. Боль растеклась глухими импульсами по всему телу. Пересилив себя, он сел, достал один из своих черных мечей и полоснул себя по запястью. Он не любил пить кровь, особенно свою, но иногда это было просто необходимо. Ничто не лечит так, как глоток теплой соленой жидкости, напоминающей хорошее красное вино. Ангел чувствовал, как раны затягиваются, кости с хрустом встают на место, а по телу растекается приятное тепло.
-Вкусно? – раздался слабый, трескучий голос сзади.
Девятый обернулся и увидел скрюченную черную фигуру в балахоне. Она стояла шагах в трех от нее. И вдруг стало так холодно, как не бывает на северном полюсе в разгар полярной ночи. Этот холод шел изнутри, но Ангел знал, что причиной тому Она. Он знал, что это именно Она.
-Ты ждал меня, дитя тьмы. Я знаю, что ждал. То, что лежит в твоем кармане должно принадлежать мне. Но писать его ты будешь сам. Собственной кровью, которую ты только что пил, дитя.
-Я не знаю, что там писать.
-Знаешь. Каждый знает. Не важно, что именно ты там напишешь, важно то, о чем подумаешь, когда будешь писать, важно, чтобы слова твои передавали мысли твои. А слова – это лишь формальность, которую уже давно не соблюдают. Пиши как есть. Цена появится сама.
-Но у меня нет ни пера, ни чернильницы.
-Я же сказала, - усмехнулась Она, - пиши кровью. Просто поставь руку над бумагой и думай, думай, думай, дитя мое.
И он начал думать.
«Имя: Сьюзен. Возраст: 11 лет. Причина: нежелательный свидетель исполнения Договора. Обстоятельство: передозировка снотворного, возгорание»
Это было несколько странно, ведь Ангел ни о чем не успел подумать, он просто капнул кровью на свиток.
-Все в порядке, дитя. Это твое подсознание. В глубине души ты прекрасно знаешь, что и как делать. Каждый знает. Но не каждый может добраться до этого знания. А вот и цена.
На свитке снизу появились слова: «70 лет службы за непрожитую жизнь».
-Это слишком много… слишком, - прошептал Девятый.
-Не торопись, дитя.
Внизу расплылись красными жилками еще две строчки: «Треть души» и «Глоток крови жертвы».
-Капля твоей крови на нужной строчке будет твоей росписью. Подумай хорошенько, прежде чем сделать окончательный выбор.
-Я не собираюсь думать. Я уже выбрал.
И Ангел капнул кровью на третьей строчке. Из-под капюшона блеснули удовольствием два ярких глаза.
-Ты знаешь, что означает для тебя глоток ее крови, дитя?
-Да. Я знаю, что все мучения ее непрожитой жизни перейдут ко мне. Но во мне итак слишком много страдания. Тебе не понять. Хотя… быть может, только ты меня и понимаешь, ведь на твоей душе лежит тяжкий грех миллиардов смертей.
-Я понимаю тебя, дитя. Но поверь мне, ты сделал не лучший выбор. Впрочем, не мне тебя судить и не мне наставлять тебя на путь истинный. Прощай, моя работа тут закончена. Отнеси договор своему хозяину.
-Он мне не хозяин! – рявкнул Девятый.
-Ты умер молодым. Достаточно молодым для того, чтобы сохранить свой пыл, но недостаточно для того, чтобы иметь рациональный взгляд на мир, дитя. Прощай.
Фигура развернулась, подул сильный пронизывающий до костей ветер. Ее балахон взметнулся под очередным порывом, а когда его полы должны были коснуться чуть влажной земли, раздался хлопок, и она исчезла.
«Что ж, возможно, я и ошибся. Но это лучше, чем служить, а расплатиться своей душой  уже не могу. У нее слишком непривлекательный вид».
Постояв еще немного под приятными порывами утреннего ветерка, Ангел взмахнул крыльями и улетел. Выбор был сделан, осталось только поставить в известность Мефисто.
***
-Здравствуй, Темный! – раздался противный голос из дверного проема. Ангел еще не успел даже подумать о том, чтобы позвонить в дверь, а его уже встречали. Следили, сволочи.
-И тебя туда же, Белый. Где Мефисто?
-Когда же ты, сукин сын, научишься называть его хозяином? Ты полностью принадлежишь ему, ничтожество!
-Ты на себя-то посмотри, Белоснежка. Лизоблюд ты херов.
-Что ты сказал? – взревел Габриэль.
-Тише, Белый. И ты успокойся, малыш. Вы слишком разорались и мешаете мне наслаждаться тишиной этого утра.
Дверь открылась полностью и в открывшемся проеме показалась тонкая фигура Князя. Он был, надо признаться, неотразим, как и всегда. Сегодня на нем был черный расшитый серебром костюм из штанов и длинного, почти до колен, камзола, красная шелковая рубашка с черными узорами, черный же плащ и высокие сапоги. На левом бедре висел его любимый серебряный кинжал, а руки украшали перстни с кровавыми рубинами. Взгляд его был устремлен на небо, мимо Габриэля и Девятого, а лицо, как, впрочем, и следовало ожидать, было абсолютно безучастным. Глаза его были подобны двум серым хрустальными шарам, а их глубина могла поспорить с Марианской впадиной.
-Ты сделал все, что от тебя требовалось до сегодняшней ночи, малыш?
-Нет, я так, чайку заскочил попить, - с усмешкой произнес Ангел. – Конечно, сделал. Вот Договор.
-Однако ты быстро справился. Я всегда был уверен, что ты умен. Вот только слишком уж дерзок. Что ж. Хм. Я вижу, ты выбрал страдание в качестве платы. Мудрый выбор, малыш. Мудрый. Ты ведь любишь кровь и страдание, не так ли? Сколько лет ты уже носишь их в себе? Тебе, наверное, будет просто неприятен Рай, ведь в нем нет боли, нет потерь, нет ничего из тех чувств, которые тебе знакомы. Я понимаю тебя.
-Нихрена ты не понимаешь, чучело ты сатанинское.
-Но но, малыш, не надо оскорблений. Ты ведь помнишь, чем все закончилось в прошлый раз? Ты ведь не хочешь снова померяться со мной силами? Ты ведь прекрасно знаешь, насколько я сильнее. Полно. Перейдем к делу. Раз уж ты свободен сегодня ночью, то у меня для тебя есть дело. Лети, ты знаешь что делать. Или ты хочешь отказаться?
-Не дождешься. Я ведь помню Условия Договора. До встречи, Мефисто.
-Вот видишь, ты ведь даже можешь быть галантным. Когда постараешься. А теперь лети.
Ангел развернулся, взмахнул крыльями и улетел. А Мефистофель все так же неподвижно стоял в дверях и смотрел ему вслед. И вдруг, неожиданно для Габриэля, произнес:
-Глупец. Он считает себя сильным, а на самом деле он слабак. В его душе слишком много любви к девушке по имени Франсуаза, а любовь делает человека слабым. Очень слабым. Он боится ее потерять, и поэтому он на моем поводке. Но хороший хозяин всегда держит поводок чуть приспущенным. Пусть летит. Пусть исполняет. Пусть делает Выбор сам. Хотя… Его Выбор уже сделан. Он всегда выбирает страдания. Самый простой, но самый страшный путь. Он решил. Но он не знает, что его ждет. Знаешь, Габриэль, если бы я умел жалеть, мне бы было его жалко. Хотя, возможно, его слабости окажутся сильнее моей власти. Время покажет. То самое время, которое для меня уже давно остановилось.
Раздавался хлопок за хлопком. Ангел отчаянно боролся со встречным потоком воздуха и думал:
«Что же такое этот Выбор? Всегда ли он у нас есть и почему ответ всегда приходит сам собой? Кто я, чтобы выбирать? Что я? Зачем? Впрочем, это уже не важно. Выбор сделан».
Он чуть четь повернул налево, расправил крылья, подобно планеру, и отдался небу.