Проблемы на дорогах

Дождь протекал в щели на крыше, скапливался на потолке, подобно сталактиту, всё больше свешивался и падал на воротник. Иногда холодная капля влетала прямо за шиворот, отчего я корёжился и закипал.
Словно в затянувшемся сне, я с ужасом вглядывался в часы – время вытекало слишком быстро, пока автобус лениво продвигался по проспекту в пробке. Если не приходилось бы обращать внимания на убывающие секунды, дорога длилась бы вечность между полуметровыми перемещениями транспорта в потоке. Салон трясло мелкими судорогами каждый раз, когда мы останавливались, а я в очередной раз старался приблизиться к окну и, нависая над сидящей передо мной дамой с завитыми светлыми волосами, растереть в запотевшем окне иллюминатор. Я поглядел сквозь водопад на стекле: город тонул в стихии. Улица пенилась, стремилась прочь, принося с собой запах обновления, неведомый в спёртом воздухе автобуса. Городская пыль, осевшая на окнах и стенах, сходила, как шагреневая кожа, извивающимся потоком, который стремился вниз, в водосточные трубы, а вырвавшись оттуда, перебегал мостовую и прятался в темноте и буйстве подземных сточных вод. Между огромными серыми лужами петляли двое прохожих под одним чёрным зонтом. Впрочем, других цветов и не было. Серые дома, чёрный асфальт и бесконечная лавина дождя, которая всегда означает проблемы на дорогах.
Резко взяв с места, автобус качнулся, и я чуть не упал на соседа справа – скуластого мужчину лет тридцати пяти. Тот, недовольно пробормотав что-то себе под нос, поправил своё пальто, на которое я случайно навалился. Пришлось крепче впиться в холодные поручни между руками, ручищами и ручками людей, со всех сторон вжавшихся в меня. Их всех, спустя полчаса, я уже ненавидел, в особенности того, чей портфель царапал мою ногу.  Легонько отталкивая его, одновременно смиряя злость, я только и мог ненавязчиво намекнуть, что сумка может полететь в своего хозяина вне зависимости от его пола и возраста.
С каждой падающей минутой в автобусе становилось очень душно – окна плотно задраили, чтобы избежать протечки. Но никто не подозревал, что она уже была! Всё новые капли попадали то на голову, то на куртку. Опять и опять, дождь понемногу проникал в салон, набитый до отказа. Всего должно быть человек сто, слипшихся и раскачивающихся вместе с машиной, тоже смотрели в окно и на часы; но ни то, ни другое не оставляло надежды. Опоздание увеличивалось до пятнадцати минут, а я стоял на месте, переминаясь с ноги на ногу в консервной банке, где соседи высасывали мой  кислород. Почему мы стояли? Позже мне подробно рассказали, что пробка образовалась из-за аварии на обеих полосах. Кажется, мотоцикл попал под колёса «Фиата», но разве меня касалась причина задержки, когда через пять минут мне была назначена встреча? Очень важная встреча, и я должен быть уверен, что муниципальный транспорт может доставить вовремя. Я имею на это право. Наверно, что-то такое я ворчал сквозь зубы. Меня никто не слышал – я только кусал губы и косился на соседа справа, который, ничего не замечая топтался на моём ботинке. Конечно, меня не оправдывает его хамство, но я не привык к общественному транспорту. Естественно, я резко выдернул свою ногу из плена и тут же наткнулся на проклятый портфель за спиной. Вот только я ничего не успел сказать, потому что мне на голову упала холодная капля, перетянув на свой счёт весь гнев.
Мы стояли в глухой пробке без движения, не приблизившись ни на метр к остановке. Какие-то сотня шагов за полчаса. Я слышал, как внутри поднималась буря, с каждой пролитой каплей усиливающая смятение. За окном рычали машины, нетерпеливо визжали гудки. Я не паниковал – я, точа ногти о поручни, глядел на пустую улицу, заливаемую дождём, сам утопающий в его холодных каплях. Меня учили отвлекаться от происходящего. Глубокий вдох через нос, выдох через рот. Ещё и ещё, утираясь от брызгов, отпихивая соседа справа, подпинывая отёкшей ногой сумку, повиснув на одном пальце, чтобы не упасть, глядя в упор на льющиеся минуты.
Как раз тогда мы рванули с места. Я хорошо помню, как, промчавшись от перекрёстка до перекрёстка, автобус переключился с первой передачи. Тогда я подумал, что если бежать, если рваться сквозь воду, сквозь дождь, можно успеть, можно попытаться успеть. Но только не затёртым между пятью людьми. А там, за поворотом, уже видна долгожданная остановка, которая распахнёт передо мной двери. Мы ехали в потоке машин, быстро и уверенно приближаясь к повороту. Я даже занёс ногу над ступенькой у выхода, когда автобус медленно замер на светофоре, нагло выставившем красный свет. С потолка слетела капля и обожгла шею за воротником. Всё потемнело и замерло. Капля смешивалась с потом и сползала по спине. Я чувствовал, как заискрили мои нервы в едином порыве сорваться с места. Перед глазами расплылся красный круг, не менявший своё положение. Мы стояли и не двигались, когда я уже бежал. Если бы у меня было время, я бы ждал спокойно и терпел бы все лишения ради комфортного перемещения из точки «А» в точку «Б». Если бы я не спешил, то извинился бы за то, что выхватил назойливый портфель. Если бы у меня была хоть секундочка, я бы, конечно, не швырнул его в окно и не выпрыгнул через разбитое стекло на мокрую мостовую.