Глава 26. Проверки на дорогах

На взлобке холма, чуть ниже верхушки, пулеметное гнездо. Золото патрон вправлено в  узкое тело оружия. Дежурный пулеметчик увлеченно уставился в книгу и кажется забыл про все на свете.  – Краснов!? Почему ворон ловишь? Почему за дорогой не следишь!! – Пулеметчик испугано выронив книжку схватился за приклад и тут же расслабился  –  А, это вы... машин нет, скучно.
– Это пока их нет, убрать книгу. – Вскинув бинокль ротный обозрел местность. Пусто. Нет никого. Лежащее внизу шоссе просматривалось насквозь. Контрольный пункт как на ладони. Трофимов критическим взглядом посмотрел на строительные бетонные блоки расставленные по дороге. Сколько лет в стране бардак, а продумать разборное заграждение никто не догадался. Железобетон, самый дешевый и удобный материал. По крайней мере, был дешевым. – Смотри у меня.. – ротный придавил взглядом  расслабившегося пулеметчика, на всякий случай механически пнул проверяя защиту – Смотри-ка, в бронике. Догадливый. – Спуск к дороге был крут, порос желтой прошлогодней травой. Трофимов съезжал как на лыжах, хватаясь руками за пучки высохшей травы. Контрольно-пропускной пункт, по простому – блокпост, а еще проще – блок, прикрывали две группы омоновцев. У обочины спецмашина и помятый строительный вагончик, предназначенный для обогрева дежуривших на дороге омоновцев. Для оборудования вагончика еще нужны печка и материалы с приложенными к ним руками. Но ни у войск, ни у ОМОНа подобного желания не было, поэтому милиционеры управлялись как получится. Сверху, за всем этим надзирал вкопанный транспортер, вернее его самая убедительная часть, крупнокалиберный башенный пулемет с поблескивающим прицелом. 
– Что, скучно на верху? – Борода, старший подгруппы  приветственно кивнул подбородком выползающему из грязи ротному. – Не то слово.. – Трофимов поглядел за укрытие, пару поставленных друг на друга железобетонных блока. Три сотрудника, нахохлившись от порывистого ветра с изморосью спрятали руки в рукава. Мутные капли воды стекали с бетона на асфальт смешиваясь с жидкой грязью. – Ну и ветруган! – поёжился Трофимов. Милиционеры промолчали устало вглядываясь в мутный горизонт. Пустое шоссе. Серо и холодно. Порывистый ветер сыпанул дождем в лицо, Трофимов поднял воротник пропахшей землей куртки.  На холоде человек тупеет и соображает с трудом. Поэтому, некоторые элементарные вещи надо подсказывать. Лица омоновцев были сизые, замерзшие. Несмотря на кожаные перчатки, пальцы окоченели и оружие удерживалось с трудом. – Погреться бы что ли, мужики? – еще раз намекнул Трофимов потирая руки.  Мужики заулыбались.  – Теперь понятно почему «крыша» на дорогу приперлась – простужено пробасил Борода и включив зашипевшую рацию спросил  – «Первый», у тебя «горючка», есть? К нам тут старый гость пришел. – Завидовать нехорошо. Трофимов знал это еще с детского садика, когда тетя воспитательница пила сладкий компот из большой кружки, где могло вместиться пять Толиных фаянсовых кружечек, но отделаться от дурной привычки так и не смог. Ротный черными глазами смотрел на омоновскую связь.  Радиостанции маленькие, компактные и дальнобойные. Как у боевиков. Ни в какое сравнение с тяжелыми и устаревшими Р-105 или 111. «Кирпич» мобильной радиосвязи весил не меньше двенадцати кило. Это кроме пудового бронежилета, автомата с полным боекомплектом, каской и прочими прибамбасами типа подствольного, воды, еды.. Надо родиться лосем, с ветвистыми рогами для амуниции, что бы со всем этим носиться по горам и долам мгновенно оценивая обстановку и отдавая короткие, энергичные, и доступные пониманию команды.  Творческим гением еще советской науки, для внутренних войск был разработан новейший вид компактной связи под кодовым названием Р-392. Но таких радиостанций было слишком мало, и дальность связи была небольшой. Самым неудобным в этой рации были аккумуляторы, взрывавшиеся при сильной разрядке как ручные гранаты. Впрочем, у импортных радиостанций такая же болезнь. Псковский ОМОН, как и оперативный полк, был нищим как церковные мыши глодавшие восковые свечки. Отличная радиосвязь – спонсорский подарок местной администрации.  … – Есть, пусть к нам подходит – наконец передал «первый». 
– Слушай, чего его гонять? – возмутился Борода выразительно подмигнув ротному – Он там мало кого знает, давай уж сюда?
– Да-да, мне отсюда и своих бойцов лучше видать – громко подтвердил Трофимов устраиваясь на  мягком, выдранном из разбитой машины кресле.
– Во! Слышал?
– Нну хорошо..  присылай гонца – недовольно прохрипела рация. Щелкнув зажигалкой Трофимов прикурил первую  сигарету за день. Дежурный сержант и офицер наготове, вся сидящая в окопах смена во все глаза следит за командиром. Можно расслабиться, пусть бойцы отдохнут от него тоже. Первая легковушка со стороны Грозного подъезжала медленно. Сидевший в салоне человек глядел настороженно, в готовности развернувшись на пятаке и дать полный газ. Разведчик. Омоновцы скрывая любопытство небрежно переговаривались, и как будто тоже не обращали на «жигуль» внимания. Через лобовое стекло было хорошо видно какие мысли пробегали в голове чеченца. Решившись, водитель посуровел лицом, вышел опасливо косясь, открыл багажник и протянул документы. Молча. Так же молча один  из омоновцев втиснулся боком в ветхий автомобильчик, пошарил под сидениями, заглянул в бардачок, пощупал пружины и спинки. Борода пыхал сигаретой  и тоже молчал. Странный какой-то был досмотр, или смотрины? Третий сотрудник раскрыл документы. Ого! Даже со своего места, Трофимов видел как вспыхнула пятидесятитысячная, радужная бумажка.  Рослый боец ошарашено поднял глаза. Ссутулившаяся фигура чеченца выражала беспокойство и нервозность – У меня больше нет.. – виновато развел  руками. – Да ты что! Головой что ли стукнулся? – оторопело зарычал проверяющий протягивая назад деньги.  – Мы .. денег не берем .. ! – Чеченец взял деньги обратно и недоверчиво глядя сунул руку в карман ожидая что вот-вот омоновец передумает. Капитан тоже недоверчиво ухмыльнулся – Из-за меня что ли ломается? Нет, не похоже. – И Борода, и другие ребята были искренне возмущены, окружив обалдевшего чеченца наперебой, с покрасневшими лицами доказывали как тот был не прав..   Правильные ребята. Не испорченные. Пока еще. По возрасту, по выправке это были бойцы еще советского набора. Именно они, в тот пред переворотный период, своей бескомпромиссностью, силой и отличной выучкой создали всесокрушающий образ ОМОНа перед которым трепетали бандиты. Что там скрывать, Трофимов постоянно пасся у них и невольно  примечал вкрапления из сотрудников рыночного времени. Более молодые, вкрадчивые, внимательные к чужим речам и скрытные, они заметно набирали силу и вносили новое звучание в некогда грозное, омоновское Имя. Старые кадры еще сопротивлялись, но предугадать  исход возни не составляло труда. Кого-то выбьют чеченцы, потому что гибнут всегда только самые лучшие. Кого-то выжмут, а кто-то уйдет сам, не выдержав новых порядков. Все перейдет на сугубо коммерческие рельсы, и взамен профессионализма будет примитивная жестокость и грубость в средствах – непременное условие падения нравов. 
Омоновский авангард привел место в относительный порядок, и теперь здесь был почти весь отряд. Странная же началась жизнь.. Старый собутыльник вскользь предупредил капитана, что б не болтал лишнего при приближенных к командиру людях. 
– Проезжай – вернув документы омоновцы отступили освобождая дорогу. Водитель приплясывал от нетерпения. Взвизгнув покрышками, машина быстро развернулась и покатила обратно, в село.  Удивительно быстро перед контролем выстроилась целая колонна машин. Трофимов курил, щурился на вышедшее солнце и вполуха, безучастно слушал обрывки разговоров долетающие до него из очереди.  … – как так, проехать и не заплатить? Они в России совсем глупые, оттого так бедно и живут…   
.. – Омон, омон! Мы думали они будут больше брать, а они совсем ничего не берут!.. – Почти все считали необходимым проявить лояльность и  продемонстрировать дружелюбное отношение к здоровенным парням, одетым в подзабытую форму милиции что в прежние времена ассоциировалась с порядком и благополучием. Расплата шла наиболее приемлемым способом – бутылкой. Спиртное – ахиллесова пята  русских. Поток машин нарастал. Отпустив очередную машину старлей Ахматов перекинул автомат на другое плечо и заметив сидевшего, скучающего капитана махнул рукой  – Слушай, помоги а? Совсем запарились!
 Белая «волжана» подкатила на площадку. – Всем выйти из машины – скомандовал в открытую дверцу капитан. Рядом с водителем чеченцем сидела русская тетка. На заднем сидении сидела молодая женщина и двое непоседливых малышей. Молодая женщина и тетка были похожи, наверное мать и дочь. Капитан открыл заднюю дверь. – Будете осматривать? – лукаво улыбнулась женщина выставив обтянутые ажурным капроном, надо признать очень красивые, коленки. Собранный складками, надо думать что бы не помять, подол длинного платья лежал на бедрах. Убедившись что вояка оценил увиденное, кокетливо улыбнувшись молодуха закрыла прелести. Временно прекратив возню, пацанята уставились блестящими глазенками. Какой уж тут досмотр.. – Не надо! – Капитан расстроено захлопнул дверцу и повернулся к подбежавшему с другой стороны водителю.  Обычная семья, нет ни страха ни угодливости, так не сыграешь. Если что везут запрещенное, то исключительно для внутреннего пользования. Пожилой, небольшого роста и лысоватый чеченец протягивал пухлую пачку документов. Паспорта, права, какие-то справки что дом сгорел..  – Багажник – буркнул капитан завидуя что у такого плюгавого мужичка, такая роскошная женщина. По паспорту, жена. На переднем сидении, стало быть, теща. Тоже неплохо сохранилась тетка, неплохо Магомет  устроился..  в малине! Все, пора документы отдавать. Муж уже что-то почувствовал и нервничает, пальцы задергались. Что ж, волнение вполне понятное.  – Счастливого пути! – пачка документов перекочевала обратно к хозяину. Торопливо сгорбившись счастливый отец семейства совал всю пачку документов в маловатый для этого нагрудной карман, садился за руль и одновременно торопливо дергал ключ зажигания свободной рукой. Отвянув от капитана, готовая тигрицей защищать любимого зятя, теща быстро обежав плюхнулась на сидение с другой стороны.
 – Подожди – Трофимов придержал открытый багажник следующей машины и как можно небрежнее кивнул на пламенеющий бок трех литрового баллона с солеными помидорами. – Махнем? – выкрутил из кармана банку осточертевшей до блевоты,  тушенки. Горбоносый, заросший густой бородкой нохча в кожаной куртке и норковой шляпе взял банку, с сомнением покрутил – Свинина? – Соврать бы, нет мол, говядина, а капитан замялся. Обманывать – не есть хорошо! – Свинина. – Правоверный с видимым сожалением отпустил вымазанную в солидоле полукилограммовую банку.  – Нет, нельзя. Аллах не позволяет. – Трофимов видел как чеченцу хочется совершить выгодный обмен но он не знает как оправдать свой поступок.
– Да ладно, нельзя.. продашь кому можно, или сам съешь, ночью. Аллах ведь ночью не видит!? – Воровато оглянувшись чеченец сунул тушенку вглубь багажника – Давай. 
Первая волна ажиотажа спала и во второй половине дня машин стало меньше.  – Ну.. будем, мужики! – отсалютовав открытым горлышком Ахматов запрокинул голову.  Аппетитно пламенели помидоры, тащить банку в роту Трофимов постеснялся, омоновцы считали его за своего и ни в чем не отказывали. Тут же стояла надоевшая тушенка, свежий домашний хлеб из пшеничной муки. Чернушечки бы, ржаного.. Южный край был вроде российским, но черного хлеба ни казаки ни горцы не признавали. Кто-то расплатился с русаками большой головкой чеснока. А вот это, уже чисто русский продукт. Финкой Борода пластал тоненькие кусочки сала сразу исчезавшие в многочисленных руках. – Давай – обойдя круг, бутылка ткнулась в руки Трофимову. – Да вы что? Я без стакана не буду! – Грохнул смех. – Да где я тебе кружку-то найду? – Ахматов вытер выступившие слезы и поставил бутылку на блок  – Ну давай, глоточек, по походному? Слабо!?
– Слабо-слабо.. – загомонили с набитыми ртами милиционеры. Ротный затравлено огляделся. Пай мальчиком Толя Трофимов никогда не был, и не раз в подпольно вырытой землянке заменявший несуществующий клуб, баловался выкраденной самогонкой, магазинным красненьким или поставленной тут же в землянке, бражкой. И после всего этого, такое оскорбление..  Взяв бутылку капитан с достоинством выпрямился, покосился. Вытирать горлышко бутылки тоже считалось знаком не уважения. – За нас.. – Если бы водка была теплой, вырвало бы после первых же глотков. Ообжигающе холодная жидкость катилась через пищевод на дно темной пропасти желудка где бесследно пропадали и не такие вещи.. – Силен! Молодец! Вот это по нашему.. – капитан осоловело крутил головой и вместо благодатного опьянения, душу мучила одна не затихающая мысль – как бы не травануться..  Приказы об отравлении военнослужащих доводили ежедневно, и если подсчитать эти потери после окончания активной фазы «восстановления конституционного порядка», они впечатляли. «Благодарные» чеченцы ничего не жалели для своих «освободителей» и частенько, от купленной водки, гибло все отделение. Кто-то терял зрение, обжигал пищеварительный тракт оставаясь на всю жизнь калекой, кого-то удавалось спасти в оказавшемся рядом госпитале. Кто-то синел, кто-то чернел после приема внутрь «боевых» ста грамм. Трофимов не понимал подобной беспечности и никогда не брал и не покупал водку у местных, русских или чеченцев. Вред от воздержания более минимален. Но в этот раз, общий напор спаянных меж собой людей был слишком сильный. Голова стала деревянной. Вытащив непослушными руками пачку Трофимов придирчиво копался выбирая целую сигарету. Мысль об отравлении не давала покоя.  – Нет братан, водку мы не у всех берем. Иногда, даже проверяем – Борода все той же финкой подцепил кусочек сала – Как? Оставайся, посмотришь.
Шелестя липкой пленкой грязи подъехала красная "жига". Заглушив машину вышел хозяин. Пока шел общий осмотр машины, неуверенно ежась, интеллигентного вида мужчина достал из кармана куртки поллитру. В подобной ситуации мужчина оказался в первый раз, и еще не успел к этому привыкнуть.  Бывалые, проделывают это с дружелюбной улыбочкой и подмигиванием, и заворачивают «подарок» в пакет или газету.  От таких трудно отвязаться. «Доброжелатели» суют свою подачку и искренне тревожатся если сотрудник начинает отказываться. На неподкупного смотрят с тревогой и подозрительностью. От таких держаться подальше, и стараются попасть к человеку посговорчивее. Полученная бутылка не позволяет дотошно проверять документы  и требовать полного досмотра машины. И не важно что ты взял, полулитру или миллион. Главное, ведь взял же?
Борода говорил правду, водку омоновцы брали не у всех. На этого чудика цыкнули бы, и проверив, отпустили. – Смотри.. – кивнул Борода и взял бутылку. Взболтнув поллитру и посмотрев на алкогольного «змея» милиционер вышиб пробку. Умело вышиб.  – Ты что это нам подсунул, а?
– Что такое? – заволновался чеченец.
– Нет, ты смотри чем нас отравить хочешь, муть одна! – К Бороде подошли еще несколько человек и глянув на бутылку осуждающе уставились на вспотевшего чеченца. – Клянусь мамой, водка хорошая, я у знакомого человека брал, не должен он меня подвести! Попробуйте, я здесь постою.. – мужчина снял кепку и нервно тискал в руках. Сейчас он, как никогда больше походил на попавшегося злоумышленника. Ротный не вмешивался в представление, понимая, что все это ради него, и чеченца не обидят. – Нет, давай-ка сделаем по другому – Борода протянул ему бутылку – Употреби!
– Не могу я! – взмолился чеченец – Ураза у нас, только с заходом солнца  можно кушать и пить!
– Пей! – Борода глядел решительно и непримиримо. Чеченец с тоской посмотрел на окружившие его суровые, заросшие бородами лица. – А стакан?
– Ну ты чего захотел, со стаканом! Война, пей так. Понравится.
– Ты давай пей, пока дают – миролюбиво посоветовал еще кто-то, и обречено вздохнув, чеченец запрокинул голову. Равномерно заходил кадык. Отпив чуть не треть, мужчина протянул бутылку обратно. Скривился, захрипел шаря глазами. На закуску протянули корочку хлеба с пластинкой сала. Перекосившись еще больше, чеченец сердито затряс головой. Засмеявшись, сало убрали. – Тебя как звать? – Трофимов присел рядом с осоловело жующим хлебную корочку чеченцем. – Шамиль. 
– Ты не обижайся Шамиль, проезжай куда тебе надо.
– Спа.. спа.. – Чеченец поднялся на ноги и зашатался. – Спа-си-бо.. Я сегодня, пожалуй, никуда не по.. не по-еду! –  «Жигули» развернулось и пьяно виляя поехало обратно в село. 

2

Все больше людей тянулось из города пешком. На тележках нехитрый скарб. Все, что удалось спасти от имущества. Кто-то шел с узелком, кто-то с пустыми руками. До них никому не было дела. Никто не кричал о защите прав. Никто не поднимал шума, не слал депутатских запросов о поисках пропавших на дорогах людей. Как это страшно, когда из домов и  машин выходили такие же, с виду люди, и как скот выбирали работников, наложниц, разлучая детей с матерями, братьев с сестрами, мужа с женой.. все это было. Было! Страница средневековья на стыке двадцатого и двадцать первых веков, выбор рабов среди согнутых спин и опущенных глаз.
Длинная вереница фигур на дороге вырастала одновременно с рассветом и безропотно исчезала с наступлением сумерек, когда закрывался контроль. На лицах отчаяние и безысходность. Черные, усталые, затравленные глаза. – Дайте.. поесть.. пожалуйста.. – Глаза лихорадочно блестят, глаза с надеждой всматриваются в лица. Просьбы частые и Трофимов старался в это время на дороге не мелькать – что, он им даст? Бойцам тоже жрать что-то надо. Дали раз, дали два, все излишки кончились. Когда постоянно видишь одно и тоже, к этому привыкаешь. И отдавшие все могли омоновцы разводили руками и кивали дальше – Проходи. – Истощенные как из концлагерей, люди шли и шли шатаясь из ниоткуда в никуда. Ни документов, ни денег, ни жилья.. Долгий сто километровый марш до Моздока и дальше в глубь России, где никто не знал что делать с ними. Никому не нужные граждане своей родины – смертельно опасный горючий материал. Они и детей воспитают в ненависти к чеченцам и  к этой власти, отдавшей их на растерзание чужакам. Из них получаться отличные, беспощадные и неумолимые бойцы. Внуки, правнуки получат страшный генный заряд ненависти. Сегодня, вытекает из вчерашних поступков.  А  завтра, зависит от сегодняшних дел.
– Поесть, дайте пожалуйста.. – обычная просьба исходила от девушки одетой в рваное тряпье. Красивое лицо не могла испортить даже грязь. Такой трудно отказать. Омоновцы забегали и захлопотали суетливо перетряхивая все заначки. Извлекли банку тушенки, ломоть белого хлеба.  Стараясь  сдерживаться и не хватать жадно еду, девушка укрылась от завистливых взглядов за блоками.  По мере насыщения  пропадал блеск глаз, лицо  приобретало спокойное и сонное выражение. Аккуратно поставив пустую банку, попросила – Можно еще маленечко посижу? Тяжело после еды.
– Конечно посиди. А ты откуда? Как звать? –  обязательные в таких случаях вопросы сыпались один за другим.  Девушка отвечала скупо, сдержано. Жила в Грозном. Родители обязательно интеллигенты,  папа чеченец, мама украинка. Или наоборот.  .. – родители  погибли, расстреляли...  нет, конечно не солдаты.  Какие-то люди, в гражданской одежде. Да, говорили по всякому и по чеченски...  квартиру ограбили, все имущество погрузили на машину – .. Еще неизвестные злоумышленники обязательно насиловали красавиц. Трофимов не подходил близко и под чары не попадал. Девушка едва спаслась и про такие вещи как документы, даже не думала.. Вздумай сейчас Трофимов подойти и усомниться в словах красавицы, братаны точно его на три буквы пошлют! А что лицо у девушки спало и похудело, так у боевиков тоже с едой перебои были. Жрали, что достать могли. А когда не могли, то и не жрали. Неплохо бы её обыскать и плечико с ручками проверить.. но ситуация была не та и ротный не рискнул идти против сложившегося мнения. И кто будет обыскивать её, требовать показать голое плечо? Особенно, после такого рассказа?  И самое главное, он здесь, никто. Старший войскового наряда, прикрывающего группу досмотра на дороге.  Вот и дуй наверх, к своим солдатам. Там и командуй.
Бои в городе почти прекратились. Открытое вооруженное сопротивление было подавлено, а самые активные истреблены. Истреблены плохо обученными солдатами и бесправными офицерами преданной, оболганной армии.  Шли чистки. Уцелевшие удирали из города как могли. Брали заложников, слишком шустрых калечили ранениями, и прячась за спинами уходили из ловушек. Рассыпались мелкими группами. Уходили по одиночке. Самым здравым казалось идти по бездорожью, обходя посты русских войск. Так может подумать только очень неопытный человек. Этот путь самый трудный и опасный. Надо хорошо знать местность, уметь ориентироваться и маскироваться. Знать минно-подрывное дело. Вокруг города раскинулись русские и чеченские  минные поля. Карт постановок ни у кого нет. Чеченские отряды разбиты а войсковые части сменились. В штабах, бардак. Бесценного опыта воевавших в Афганистане нет, ветераны вышиблены дабы не мутили воду своим недовольством. Те, кто не нюхал пороху, еще только учатся воевать. Каша.. Армейские патрули и солдаты на блоках стреляют по всем, кого заметят вне дорог. Стреляют вертолеты. При малейшем подозрении, стреляют колонны. Стреляют местные жители, которым до фени кто ты, и за кого воевал. Можешь назваться мирным жителем или боевиком. Это ничего не меняет. Проверить конечно можно, спросив несколько известных фамилий и фактов, которых боевик просто не мог не знать, но кого это интересует? Стреляют остатки разгромленных отрядов. Все против всех.  Самым безопасным и благоразумным способом есть и будет смешаться с толпой оборванцев. Никто никого не знает. Документов почти ни у кого нет. Систем фильтрации, нет. Ничего нет. Способ надежный. Надо ничем не выделяться от остальных и быть голодным и грязным. Прибалтийцев и украинцев выдавал неистребимый акцент, поэтому названный муж или жена предпочитали молчать под различными предлогами. Таких выдает взгляд ненависти и страха.
– А сейчас куда? – разговор мужиков с красивой девушкой продолжался.
– К родственникам.  – Девушка от сочувствия разрыдалась. – Ну-ну, не плачь. Сейчас мы тебе все по высшему разряду организуем. – Ахматов кивнул Бороде – Давай пузырь тащи. – Девушка успокоилась. – И машину организуй. 
– Нохча! – обратился старшой подгруппы к хозяину попутной легковушки – Ты как раз туда едешь, захвати?
– А платить кто будет? – соплеменник на сочувствие не подавался и нехорошо посмотрел на девушку. Теперь все, включая слышавших разговор чеченцев, смотрели на не в меру жадного, с осуждением. – Ну ты и гондо-он! – вслух удивился Борода и посмотрев вокруг, собрал одобрительные взгляды, – Я сейчас тебе так заплачу, что не унесёшь! Что б я тебя больше на дороге не видел!   Ты понял?! – Борода поправил автомат и алчный водила засуетился вылетев из легковушки. – Вах!  Да ты что?! Я пошутил, да?! – заботливо посадив девушку чеченец оббежал машину и сел за руль – Я разве против, что мне жалко, да!? Все думают что деньги всего важнее..
– Здорово, ты ему растолковал! – подлизался Трофимов к суровому омоновцу. – Они только так и понимают – ухмыльнулся Борода и достав трехсот граммовую, аккурат по форме кармана, фляжку, открутил пробку. – Будешь? – Пьянеть сверх выпитого, в планы ротного не входило. – Хватит.
– Ну как хочешь. – Борода не обиделся и спрятал душегреечку обратно. – У меня глаз, алмаз. Вон, видишь набитую «восьмеру»? – Вишневая «восьмерка» шмыгала через блок по нескольку раз на дню и успела примелькаться. – Ну?
– Зарабатывает, сука.
– А тебе жалко что ли? Пусть. Извозом разве много заработаешь? – Борода закряхтел от его непонятливости. – Не жалко конечно, только он знаешь как нас говнит?
– С чего бы?
– Цену набивает. – И видя недоверие на лице собутыльника Борода махнул рукой что бы придержали машину. – Пошли спросим. – Владелец машины, в очках, имел полное добродушное лицо и как все проходимцы, был интеллигентного вида и вызывал уважение. Обычно, подъезжая к контролю он глушил машину и что-то сказав пассажирам брал сверток и отводил одного из омоновцев в сторону. Там он спрашивал мелочи, важно кивал головой и время от времени кидал значительные взгляды на своих пассажиров. Как только проверка заканчивалась он протягивал пакетик с завернутой в газету бутылкой и вежливо попрощавшись спешил назад. Выруливая меж блоков, дядя опять что-то лопотал значительно вскидывая кустистые брови и кидал взгляды уже отнюдь не дружелюбные.  Дядя заметно волновался и нервничал. – Где его бутылка? – Проверявший машину омоновец равнодушно кивнул на неё. – Твоя? – Борода вытащил поллитру, критически осмотрел пробку. – Дешевле нигде не нашел что ли?
– Как можно, самую лучшую выбирал..
– Да ладно, не свисти. С пассажиров сколько берешь?
– Как так, берешь? Это мои родственники, у нас очень большая родня! – Омоновцы засмеялись. Дядя заволновался сильнее. – Я не понимаю о чем вы говорите.. – Толстяк качал объемистым брюхом и растерянно озирался – Мамой клянусь,  родственники мои! У меня родня очень большая, вот и вывожу всех по очереди!
– Постой здесь. – Борода распахнул дверцу машины и отрицательно качнул головой увидел снова протянутые документы. – Сколько за проезд платили? Миллион!? С человека!? – Борода засмеялся и толкнул капитана в бок – А ты говорил..! – Пассажир, худой чеченец явно горожанин заволновался – Он нам говорит что русские на контролях очень дорого берут и ему приходится платить. По сто тысяч, поэтому он так много просит..
– Бутылку он за вас дает, за всех чохом, и то подозрительного вида! – развеселился Борода глядя на одураченных соплеменников.  – Ну, счастливого пути! – Борода захлопнул дверцу и кивнул толстяку что б проезжал. Извозчик, предчувствуя тяжелые объяснения, садился в машину с кислым видом.