Глава 34. Зачистка

– С нами работает Кемеровский ОМОН. Как надо действовать, вы сегодня посмотрели.. – Сапожников старательно объяснял задачу на завтра. Спец операция. Обыск жилого квартала, или, как сейчас стало модно говорить – зачистка местности. Лампочка от аккумулятора ярко освещала внимательные лица, скатанный матрац с чистым бельём лежавший на дальней стороне верстака. .. – От каждой роты выделяются две досмотровые группы с бронетранспортером. Группа делится на две подгруппы, каждая передвигается  по одной стороне улицы прикрывая группу омоновцев из четырех-пяти человек. В дом заходят только они! – Комбат грозно посмотрел на своих подчиненных – Я буду проверять как вы их прикрываете, не вздумайте соваться в дома, или хуже того, заниматься мародерством! Кто меня не понял? – Ротные задумчиво опустили глаза сосредоточенно рассматривая карту. – Что тут непонятного? Все понятно, товарищ подполковник. Выдержав паузу и посмотрев в честнейшие глаза, подполковник продолжал менее воинственно – Бронетранспортер прикрытия идет по середине улицы. Старший, поддерживает связь со мной по радиостанции, их получить перед выездом. Если необходимо подорвать двери, или еще что-либо, сначала обязательно доложить мне. При обнаружении боевиков огонь открывать без предупреждения, не забывайте при этом потом докладывать. Готовность к выезду в шесть ноль-ноль. Вопросы? И списки к утру не забудьте. Все свободны.
Бронетранспортеры медленно выезжали и пристраивались друг к другу. В откинутых люках темно зеленели фигуры солдат. Последний транспортер догнал колонну и машины прибавили скорость. Пыль перестала влезать в открытый люк, выехали на асфальт. Колонна пошла бойчее. Солдаты таращились на пролетающие мимо дома. Орали друг другу стремясь перекричать вой мотора и ветра. Зрелище, что и говорить, было впечатляющее. Вдоль дорог тянулись сгорбленные  фигуры людей тащивших скудное барахло. С машин полетели коробки с сухим пайком. С утра хмурый день постепенно расходился, в прорехах туч мелькало солнце. Сразу за мостом колонна прижавшись к обочине, встала. Сверившись по карте Трофимов затормозил у поворота на назначенную для обыска улицу. Толпой подошла группа омоновцев – Кто старший будет?
– Я? А вы что, на эту улицу назначены?
– Давай знакомится если все понял, Олег. – Омоновский командир протянул руку в пятипалой, обрезанной перчатке. Распогодилось. Группы зачистки  шли по краю улицы. Нет ни одного целого дома. От деревянных домов выгоревшие котлованы, растрескавшийся кирпичный фундамент. Стены в выбоинах от пуль, в проломах от снарядов. Спутанные провода, перекореженные трубы. Валялись столбы линии электропередач, крошево от битого стекла, мусора, раскрошенного асфальта.. тут же выкинутые из помещений вещи, раздавленные, разбитые, некоторые целые. Тишина, слышен только топот ног да негромкие голоса, фырчанье двигающегося чуть сзади транспортера. Безлюдье. Вонь свежего пожара, взорвавшегося тротила, пороховая гарь… Гильзы, целые кучи, ковры из гильз.. Осторожно передвигаясь, бойцы рассыпавшись в цепь внимательно следили за окнами. Небольшое кирпичное двухэтажное здание. Настежь распахнутые, в дырках от пуль двери с выломанным замком. Осмотрев через проемы окон с выломанными рамами первый этаж, омоновцы прошли внутрь, осмотрели лестницу, прежде чем ступить на неё. Внутри помещения, в тени, на уровне колен мелькнула медью провода притаившаяся за косяком двери граната. Подарок для кого-то. Собственно на этом было и все. Из асфальта торчали неразорвавшиеся хвосты мин, у одноэтажного, деревянного помещения  детского садика, в палисаднике за неуместно цветными штакетинами,  валялся толстый как поросенок, неразорвавшийся 152 миллиметровый снаряд со смятой головкой. Стены домов сплошь в щербинах пуль. Пятна обвалившейся штукатурки. Асфальт весь выбит ямами разрывов, усыпан осколками и камнями. У железных, покрашенных в коричневую половую краску изрешеченных как дуршлаг ворот во двор, увитая маскировочной сеткой, аккуратно пробитая пулей армейская каска.
Капитан пропустил вперед группу и отстал заглянув во двор дома. Глухие стены как колодец, расступались образуя уютный когда-то дворик с выломанными дверями подъездов, разбитыми скамейками, опрокинутыми качелями и заваленным выкинутым из распахнутых окон, барахлом. Воняло гарью, погромом и глухой тоской разоренного жилья. Тут же виднелись расстрелянные ящики с одноразовыми шприцами,  упаковки с бинтами. Патронов явно не пожалели. Пнул зашуршавший ящик. Дальше виднелся проем двери в подвал, явно не жилого дома. Осторожно прошел в глубь. Еще раз осмотрел высокие, желтые  стены двора, и осторожно держа снятый с предохранителя автомат, спустился в подвал. Какого черта? Он и сам толком не знал. Вот хочется, и все тут! Внутри шевелился страх неизвестности, но разрушения манили поглядеть на бесстыдно вывернутые внутренности дома, перевернутый уклад, нарушенный порядок,. На неприглядную изнанку беззакония.  Аптека, похоже. Понятно, почему не было жертв. Здание пустое было. Сверху попал снаряд или небольшая бомба. Второй, деревянный этаж разбит в щепки, потолок и пол провалился в подвал.  Там склад с лекарствами и прочим барахлом, упаковки больничных одеял, халатов. Тапочки, бутыли с йодом, упаковки каких-то лекарств. Трофимов втянул воздух ноздрями. Не, трупной вонью не пахло. Только йодом и разломанным деревом, пылью.. В полумраке виднелись старинные, потемневшие от времени шкафы. Через потемневшие стекла виднелись кипы бумаг. Капитан осторожно протиснулся между бревнами рухнувшего перекрытия, ничего интересного. Тюки, старая мебель, коробки. Ступал тихо, крадучись, стараясь не шуметь. Почему-то не хотелось нарушать царивший здесь прямо таки могильный покой. Прислушался. Автомат наготове. Тишина. Повел стволом держа палец на спуске. Мертвая, зловещая тишина разоренного дома.. даже мыши не шебаршатся. Глухо, как в могиле. И где то далеко слышался рев машин, голоса. Шум живых.. Неожиданно стало тошно – скорей, скорей, подальше отсюда, из могилы! Стараясь не задевать за торчащие тут и там, острые как ножи, оскаленные, расщепленные доски и бревна, он выбрался из развалин и недоуменно оглянулся – бррр..  какого черта его туда понесло?! Щурясь на ярком солнышке побрел по улице озираясь вокруг. Группа отошла недалеко, бойцы  расслабились. Самое жуткое, первое впечатление прошло и кое-кто уже стащил с головы шлем, оружие торчало вкривь и вкось, а расчирикались-то! Трофимов понимал, что здесь все обыскано вдоль и поперек, и активных боевиков здесь нет. Но.. порядок есть порядок. И после хлесткой затрещины первому попавшемуся же под руку, шлемы опустились обратно на стриженные головы. Солдаты разом примолкли и сосредоточенно оглядывали местность переглядываясь и улыбаясь. Через улицу, опираясь на палку, переходил дед. Капитан лениво окликнул порядка для – Эй, дедуля, ты куда? Стой! Запрещено, рвануть может!
– Да что ты, сынок?! – Бородатый дед подошел поближе, и оказалось, что это просто пожилой мужчина. Одетый в коричневое, грязное драповое пальто, ободранную шапку ушанку, и катил перед собой тележку с несколькими цветными узелками. – И надолго?
– Не знаю дед, сейчас пройдем и дальше пойдете.
– Какой я тебе дед, мужчина грустно улыбнулся, сколько я горя нагляделся, вот и стал как старик. – Провел грязной пятерней по немытому, заросшему лицу. С болезненной жалостью посмотрел на юные лица солдат, тихо продолжал обращаясь главным образом к капитану – Сколько их тут убитых лежало, страх! Молодые совсем, чеченцы все хвалились, смотрите сколько мы их набили! Как на скотобойне.. Потом правда забегали как поджимать стали, языки прикусили, злые стали, на глаза опасно было попадаться. Сигареткой не угостите? – обратился робко к капитану. Достав пачку "примы", капитан угостил. Омоновцы  на правой стороне улицы уже вышли из дома, стояли, ждали пока не вышла группа из дома напротив. Все, дальше небольшие дома и исковерканная девятиэтажка. Отдав на прощанье  сигареты капитан пошел к милиционерам – Ну что, переключаемся на  девятиэтажку? – Старший досмотровой группы оценивающее посмотрел вдоль улицы. Девятиэтажка тянулась вдоль всей оставшейся улицы. С другой стороны,  тянулись полудеревянные двухэтажные помещения каких-то контор, и в конце виднелась синагога. – Пожалуй.. –  Ротный крутнулся – Венцель! Организовать охрану девятиэтажки. Сейчас обе группы переходят под твое начало, выставить посты. Если что  долби, а потом спрашивай, понял?
–  Так точно!
–  Что ты как попугай заладил – так точно да так точно.. Мне не «так точно» нужно, ты понял?
–  Тт..   Ппонял..
– А если понял, так чего расселся!? Давай быстро организуй! Я с омоновцами пойду, посмотрю что там. – Солдаты завистливо покосились. Воровато оглянувшись, не видят ли подчиненные, капитан стащил  с головы тяжелую «сферу» и шмыгнул в подъезд. Мало ли, что там комбат болтал.. интересно же?  Разбившись на группы омоновцы цепочкой, осторожно вошли. Солидный такой был домик.. на лестничной площадке только две квартиры, колодец лифта с ажурнаой решеткой ограждения в центре лестничной площадки, и  кладовая для барахла, там где по идее могла быть еще квартира. Большая кладовка-то, квадратов десять-двенадцать. Заглянули. Ого! Салаты, варенья-маринады, барахло всякое, мешок с мукой.. хозяева были запасливые. Но, бросили почему-то. Смысл в такой запасливости?  Дом был элитный по всем меркам. Все было просторным, и лестницы и площадки и квартиры. Поднимаясь по замусоренной  штукатуркой, кусками кирпича и бетона  лестнице, осторожно заглядывали в квартиры. Квартиры были богатые. Многокомнатные, улучшенной планировки, с лоджиями. И обстановочка.. покопавшись из чистого любопытства разуметься, в выдвижке из резной, ореховой стенки, капитан нашел красное удостоверение пенсионера республиканского значения, там же лежало удостоверение ветерана партии. Однако.. Тут же брошюрки  как похудеть, про диеты.
Квартира за квартирой, все выше и выше поднималась досмотровая группа. Трофимов быстро привык к виду погрома и стало безразлично. Тут раз десять все обшарили. Догнал старшего. – Вы сколько раз в зачистке участвовали? 
– Да раз пять, уже..
–  И как, нормально, без сюрпризов обходилось?
–  Норма-ально, раз нарвались правда, одного у нас ранило…
–  Как влетели?
– Дверь вышибали, запор крепкий попался, один с разбегу плечом ударил. Ну и влетел вместе с дверью. А кто-то из гранаты чеку выдернул, в стакан и на дверь сверху поставил. Как дверь вышибли, стакан упал и разбился.
–  Ну и  чё?
– Растерялись все, но парень опомнился, успел в другую комнату кувыркнуться. Все равно, осколком зацепило..
– Сильно?
– Да так..
В квартире нашлись красивые карандаши, тетради, стирательные резинки, линейки и прочие принадлежности необходимые для первоклашки. Готовились видать,  в первый раз в первый класс..  Какой теперь первый класс, может не живой уже пацаненок, или над трупом убитой мамки плачет. Зовет по имени. За руку тянет. Послушно дергается материнское тело отзываясь на толчки обезумевшего от страха дитя.. Маленькие не понимают что такое смерть. Не отпускает, обнимает родной труп пачкаясь в крови.. А может и не кричит уже, онемел. Смотрит остолбенело в ставшее мертвым, такое  родное лицо.. Кому он теперь нужен, сосунок? С голоду сдохнет, или пристрелят, нечаянно. Жуткая картина. Капитан вздохнул прогоняя мрачные мысли. Отбившись от группы Трофимов тихо переходил из комнаты в комнату, и через пролом в стене попал в соседний подъезд. Медленно обошел разгромленную мебель,  вещи перепутанные в клубок. Ничего не брал не искал и не трогал. Зачем? Просто смотрел и слушал свои ощущения ловя мимолетные мысли, не свои, это точно. Хрустя битым стеклом под ребристыми подошвами забрел в небольшую светлую комнатку. Детская.. письменный весь царапинах и  наклейках от жвачек явно помнил не одного хозяина, валялся на боку с выдернутыми, как выбитыми зубами, ящиками, как кости белели сломанные ножки. Односпальная  детская кровать с грубо вспоротым пружинным матрасом, как животом, косо стояла поперек комнаты как брошенный труп. В углу, небрежно грудой свалены учебники, тетради с выдранными страницами. Осколки полок.. На светлых обоях улыбающиеся фотографии счастливых детских лиц, вырезанные из журнала музыканты. Грустно. Брошенные домашние вещи, хоть и захватные чужими холодными руками,  пока еще веяли прежним теплом.  Людей нет, а они остались помня тепло рук бравших любимую кассету, привычную ручку раздавленную чужим ботинком. Стены темнели злобой чужака копавшегося в вещах. А может, он вымещал досаду прямо на хозяевах, что покорно стояли рядом, уже избитые и ограбленные? Каково это, со страхом наблюдать как бандит ломает и калечит привычные вещи..?  Нет, нет ни пятен крови ни того тяжкого, удушающего запаха насилия и боли. Недалеко бабахнул разрыв, захрипела радиостанция возвращая в реальность.  Трофимов очнулся и оглядел печальное место – надо к своим двигать.
Группа столпились около закрытой стальной двери. Вся расстрелянная, в дырах и пробоинах, тем не менее  она держалась в стальном косяке накрепко вмурованном в стену. Подергали все по очереди. Что же с ней делать, взрывать?  – Давай я её из подствольника  разнесу?  – Капитан небрежно похлопал по оружию. – А ты хоть раз стрелял из него? – недоверчиво спросил старший Олег, который уже отдохнул от него. –  Ну знаешь.. – Омоновец секунду подумал что-то прикидывая –  Хорошо. Только подожди пока мы вниз не спустимся, а потом стреляй. – Группа загрохотала ботинками вниз по лестнице. Сунув гранату в широкое зевло гранатомета, капитан снял предохранитель  и отошел в глубь другой квартиры. Спрятавшись за стену прицелился в край двери. Руки задрожали. Одно дело в  чистом поле, хрен знает куда лупить, другое дело здесь. Когда кругом свои и стены.. да и по двери из подствольника стрелять, это было надо додуматься. Но откуда он тогда, мог знать про это? Прижав цевьё к стене и зажав свой страх, плавно потянул спуск. Щелчок ударника совпал с мощным толчком в плечо. Трофимов чуть на задницу не сел. Граната грохнулась в дверь, и вместо того, что бы послушно взорваться снеся преграду, отрикошетила. Вот откуда он мог знать, что она на боевой взвод встает через десяток метров? Вместо этого, эта падла улетела в сторону лестничной площадки и нырнула вниз.. вот так нихуя себе! Трофимов натурально похолодел. Кинувшись к лестнице на ватных ногах, заорал перевалившись через перила – Граната!  Граната.. млядь к вам улетела!
– Чеегооо..? – раздалось издалека снизу. И тут, ****уло. Звонко так.. с присвистом. Трофимов заметался из стороны в сторону, схватился за голову и сел ..  Песец.. По лестнице же бодро затопали шаги –  Это что так грохнуло, ты чего тут творишь? – Убедившись что все целы и никто не пострадал, Трофимов облегченно перекрестился и привалился к стене. – Бля,  граната отрикошетила Олег. Сука, не взорвалась сразу..
– Вот оно что! А то мы пересрали все когда над нами этажом выше, рвануло..
–  «Пятый», что там у тебя за взрывы? – захрипела радиостанция голосом Сапожникова.
– Дверь подрывали – угодливо сообщил Трофимов.
–  Докладывать надо!
–  Понял. – Попинав несговорчивую дверь пошли дальше, повторять эксперимент больше  никто не решился. – Смотрите, что я нашел! – На призывной возглас подошли посмотреть. Квартира привычно раскурочена, и вещи валялись по полу. Собрались около раскрытого кожаного чемодана набитого парфюмерией, ажурными чулками, эротичными женскими трусиками. Вот такие, для масок-то, самое то.. – мелькнула мысль. Тут же лежали новые женские кожаные ботфорты, опушенные сверху мехом. – Ого! Торгаш наверное здесь жил, или гинеколог.. – стволом автомата милиционер подцепил сапог, поднял. Дорогая вещь. Капитан, нагнувшись поднял флакон красивых духов в стеклянном флакончике с притертой стеклянной пробкой – Нина Ричи.  Сорвав золотистую проволочку, открыл. Зачем? Да кто его теперь знает.. По квартире мгновенно распространился аромат дорогих духов. По очереди понюхала вся группа досмотра. Лица стали задумчивыми, искоса косились друг на друга, молча стояли.  – Что встали? Работаем! – Подал команду Олег. – Точно мужики, брать нельзя! – поддержал капитан. В доказательство своих чистейших намерений опрокинул флакончик вверх дном. Все равно ведь открытый.. жидкость маслянисто вытекала. Аромат стал просто невыносим. Группа цепочкой вышла из квартиры. Соблазн был очень велик. Несмотря на то, что здесь уже очень хорошо поработали, хороших вещей оставалось довольно много. Да нет, лучше не связываться.
Оставалось осмотреть один подъезд. Ходить по квартирам надоело и капитан стал спускаться вниз. Остановился. Мощным разрывом несколько пролетов лестницы сорваны и валялись глубоко внизу. Придется другой путь искать. Через проломы в стенах Трофимов вышел в другой подъезд и спустившись еще на несколько этажей услышал чьи-то голоса. Автомат удобно лег в ладонь.  Несколько бойцов шустро шарили по квартирам. Трофимов прислушался. Та-ак, Паха, Загальский.. хозяйничала вся шайка. И командный состав тоже там, как же это без сержантов-то? Никак нельзя без них. Бросили пост, ушли!  – Хенде хох! – заорал ротный врываясь в квартиру. Солдаты растерянно побросали вещи и испуганно шарахнулись в стороны. – Вы чем тут занимаетесь! Вы где должны находиться!? – орал капитан. Бойцы были неуязвимы и быстро перестали пугаться. Ротный остановился и глухо прорычал с безумными лицом – А ну пошли вон все отсюда! – Солдаты дробно сыпанули впереди него. Виновато потупившись сержант слушал как командир загибая пальцы перечислял его недостатки. – Виноват, товарищ капитан.. Виноват.. – послушно бубнил  Венцель. Вволю накричавшись, капитан успокоился. – Товарищ капитан? – Сержант с невинным видом подошел вновь. – Ну хоть книжки-то, разрешите взять?
– Лёша, вы там искали что угодно, но только не книжки. Или я не прав?  – Сержант не смутился – Посмотреть хотели, интересно же..
– Ну, книжки ладно. Только вместе со мной, а то я знаю каких вы там «книжек» наберете.
Книг в доме в самом деле, очень много, разных. Трофимов выхватил из рук солдата глянцевую обложку, рванув листы бросил на пол. – Почему.. ? – от возмущения боец чуть не лишился дара речи.
– Это не книга.
– А что?
– «Эммануэль», воин. Пособие для юных онанистов. – Боец заткнулся приметив взглядом куда улетела книга. Квартира явно бывшего ответ работника. Дорогая мебель из натурального красного дерева. Мягчайшая кровать, такого траходрома никто никогда в жизни не видел, и все по очереди попрыгали на нем. Позолоченные рамы картин с вырезанными холстами. Когда-то здесь, был идеальный порядок и вышколенная прислуга. – Товарищ капитан, а можно  консервов взять? – забросил пробную удочку расторопный Паха. – Почему нельзя? Сейчас возьмем.
– А вы вон как на нас набросились! Мы чуть из окон не попрыгали..
– Загальский, вы по моему не книгами с жратвой интересовались когда я вас застукал.. Только зря, тут уже все до вас выгребли, товарищи с более богатым опытом в таких делах были. 
Бронетранспортер медленно тронулся за вышедшей из последнего подъезда группой досмотра. Откуда-то из переулка вывернулся армейский транспортер и лихо подкатил к бойцам. На антенне, мотался вымпел победителя  социалистического соревнования.
– Стой! Стой! – Из люка вылез и встал во весь рот бородатый мужик лет сорока, в оборванном и грязном обмундировании без каких-либо знаков различия. Прищуривая глаз дымил сигаретой с удивлением рассматривал невесть как оказавшихся здесь солдат.
– Чего вам?
– Нельзя туда, досмотр местности идет. – Бородач засмеялся – Какого хера вы здесь проверяете, мы тут уже два раза все прочесали!  Вы что, недавно в Грозном?
– Ага..
– То-то, я смотрю! Не мужики, тут ничего существенного больше нет. Мы когда брали этот квартал все сразу осмотрели, а потом еще раз прошлись, так что искать тут нечего. Ладно, я поехал, а вам вот на всякий случай на память от меня. – Бородач вытащил и подал капитану, угадав в нем старшего, пару одноразовых гранатометов «Оса». Капитан растерянно принял подарок. Бронетранспортер зарычал и рванул с места. Оставшиеся так же растерянно переглянулись друг с другом.  Обыскивать в принципе и правда уже нечего. Пройдясь вниз по улице обошли заколоченную синагогу. Все запоры и двери были на месте. Проемы окон заботливо прикрыты сколоченными из досок толстыми щитами. По словам местных жителей, всегда дежурившая охрана  куда-то вдруг исчезла. Может быть там кто и прятался, но врываться в культовое здание желания ни у кого не было. Вони потом будет..
– Поворачиваем обратно? – Олег положив оружие на сгиб руки курил и внимательно оглядывал улицу. – Сигнала дождемся. Пошли, вон тот закуток посмотрим. – Заколоченная дверь одноэтажной кирпичной хибарки на несколько квартир, вылетела после первого же удара. Дверь по ходу уже выносили, уж больно район оживленный. Обычное убогое жилище, разве только книг на полках очень много. Железная кровать, комод, шкаф, еще по мелочи.. на полу домотканые серые половики. Нищета.. пищи для души, набрали еще раньше, поэтому равнодушно пройдясь глазами по помещению и полкам книг, все вышли обратно. Делать тут было явно нечего. И тут.. – Товарищи солдаты.. – Все удивленно оглянулись пытаясь понять откуда исходит дрожащий, испуганный женский голосок. Опа!  Невдалеке мялась, испуганно глядя на них моложавая женщина. Явно русские черты лица. Голова по старушечьи закутана  серый в платок, бледное как смерть лицо и старенькое пальтишко заботливо отчищенное от грязи. Нитяные чулки и стоптанные туфли. Робким, дрожащим  голосом женщина умоляюще просила – Не трогайте пожалуйста меня и мою квартиру..
– Да мы и не собирались.
–  Вы уже зашли, двери вышибли.. Там у меня книги, я их очень долго собирала, не трогайте их пожалуйста.. 
–  Мы вас не тронем. – Капитан шагнул в её сторону, говорить на таком большом расстоянии было непривычно и он напрягался слушая её. Просительное выражение лица, вдруг сменилось ужасом и женщина испуганно отбежала. Капитан тоже испугавшись её реакции, встал – Да вы что, мы вас не тронем! Венцель.. – перевел взгляд на не менее пораженного сержанта и бойцов – Дверь, приладь на место как можешь.
Женщина остановилась и недоверчиво глядя продолжала умолять – Не трогайте пожалуйста книги, это единственное ценное что у меня осталось от прошлой жизни.. Не трогайте.. – Оставив в покое попытку приблизится к ней, так и разговаривали издалека. Постепенно женщина успокоилась и сама подошла ближе. Чуть-чуть, что бы успеть убежать.
– Чеченцы опять придут.. – тихо сообщила она – Обещали на двадцать третье  февраля ночь длинных ножей устроить! – И натурально задрожала, как осиновый лист. Солдаты, милиционеры, недобро заулыбались. – Как бы им Варфоломеевскую ночь не устроили.. – пробормотал капитан.
–  Правда, не придут? – с надеждой переспросила женщина.
– Правда, правда.. – наперебой заверили её. – Может вам продуктов каких дать, мы там муки мешок видели? – предложил ей капитан. Она явно недоедала, а сухой паек давно закончился, все что было раздали раньше. Женщина вздрогнула как от удара и замотала головой – Нет, нет, что вы! – В глазах плескался такой ужас, что капитан сам поёжился. Что с ней сделали.. Сломали. – Они потом узнают что чужое взяли, и за это убьют!
– Кто узнает-то? Бойцы вытащат и положат вон в сарай.. А ты возьмешь, тележку найдешь и возьмешь?
– Нет, нет, нет..
– Смотри, как хочешь.  Айда – кивнул бойцам. Тягостное впечатление не предполагало длительное общение. Женщине, похоже досталось от всех. 
Во дворе небольшого дома, на газоне горбилась могилка с крестом. Табличка с фамилией. Холмик был обложен белой щебенкой и украшен искусственными цветами. Родственники или знакомые прибрали, иначе бы так закопали бы.  Тут же, во дворе около сараюшек сидела небольшая  кучка русских жителей. Осматривать тут было явно нечего, от одного из домов  осталась одна коробка, внутри бугрился холм с торчащими бревнами. Два других рядом были полуразрушены.  – Как жизнь? – завязал разговор Олег, Трофимов был еще под впечатлением и беспрерывно курил.
– Какая у нас жизнь? – горько усмехнулся пожилой мужик в потрепанном пиджаке.
–  Вы что, здесь что-то ищете? – поинтересовалась средних лет бойкая женщина.
–  Осматриваем дома, ищем боеприпасы, оружие..
– Ну-у, тут уже искали-искали, до вас еще, ничего здесь не найдете! Разве может вот это.. – она  пнула ногой пустой контейнер от шариковых авиабомб.
– Бомбили? 
– Еще как! Как начали бомбы ночью сыпать, страх! Вон соседний дом обрушенный, человек двадцать там мертвых лежит. Весь дом засыпало. Откапывать некому было, не знай как они там.. дай Бог что б сразу погибли, а может мучился кто.  Мы потом попытались откопать, куда там!  Мертвые все. Сразу к чеченцам обратились, они чуть не убили нас – к своим, говорят, обращайтесь, ваши же бомбят.. – Трофимов вильнул глазами промолчав о бомбежках города. Самое настоящее преступление.. –  А вообще,  чеченцы как?
–  По разному. Многие разъехались по деревням, к родственникам. Кому ехать некуда было, здесь оставались. Потом, когда бои здесь начались, боевики из дома что вы обыскивали, всех повыгоняли, сами там устроились. Сразу грабить начали, машины подгоняли, загружали, к себе в села увозили.
– Жители что, не возмущались, там же не одни русские жили?
– А они не церемонились, всем на сборы дали полчаса, потом стрелять начали. Еще обыскивали всех, продукты, ценности, брать запрещали.
–  Что, и чеченцев обыскивали?
–  А этим чуркам все равно было кто, они с гор понаехали.  Ходили, шарили везде. Кто поглядит косо, не так, сразу убивали.  Молодые мужики, бабы попрятались все.
–  Ну мужики понятно, а бабам чего прятаться?
–  Как же, как же, найдут помоложе и насилуют толпой, а то свяжут и в машину забросят. Сколько девчонок поувозили в горы, кто спрятаться не успел.. Им же рабы нужны. По подвалам и погребам охотились, как на зверей. Девки мыться перестали, грязью мазались, что б в рабство не попасть. Его дочку – женщина кивнула на сгорбленного седого мужчину, безучастно сидевшего на бревне – Как с обыском придут, в ковер закатывали и сидели на ней, как не задохнулась бедная. Потом как наши стали нажимать, не до того стало. Все ругались, обещали опять прийти. Ой, не дай Бог уйдете отсюда! Не бросайте нас  мальчики! – взмолились женщины. Солдаты, омоновцы, все внимательно слушали. – Нет, нет, что вы! Никуда не уйдем! – хором стали заверять жителей. Капитан прислушался к радиостанции, зазвучали доклады закончивших осмотр, пора было закругляться и им.

2

На центральную улицу, из примыкающих улиц с надсадным воем, переваливаясь из стороны в сторону показывались остренькие мордочки бронетранспортеров, занимали свои места в колонне. Омоновцы спрыгнув с брони тянулись к своим машинам. Доложив о прибытии, капитан с бойцами сидел на броне глазея по сторонам. Приятно припекало. Движение на улице заметно прибавилось. Густой толпой возвращались в город беженцы. С узлами и котомками, сумками и тележками, они тянулись рассасывались по улочкам.  Всеобщее внимание привлекла молодая пара. Русский паренек с очень красивой девушкой неся небольшие сумки, шли вдоль колонны в растянувшейся толпе. Лицо девушки обрамляли светлые, густые, постриженные  в каре волосы. Джинсовый сидел на ладной  девичьей фигуре.  А ножки..  какие у неё были божественные ножки! Там, где проходила эта красивая пара наступала тишина. Раскрыв рты, зеваки провожали их жадными глазами. Как эстафета, тишина передавалась от одной машины к другой, и лишь иногда, кое-кто не сдержав восхищения, присвистывал. Сотни мужских глаз оценивающее ощупывали девушку, возбужденно затягиваясь табачным дымом, сглатывая слюну мысленно раздевали её. От такого внимания, потупив прикрытые длинными ресницами глаза, красавица шла вся пунцовая. Спутник, вел её под руку, время от времени кидая короткие недовольные взгляды на жадно глазевших вояк. – Вот это да! – возбужденно загалдели бойцы как только красивая пара прошла мимо – Как только она здесь уцелела?! Мотать им нужно из Чечни. Не, не убережет пацан её,  факт! – Трофимов лениво отвернулся и в ожидании команды рассматривал улицу. А что тут скажешь..
Православная церковь, разбитая вдребезги. Солдатская вроде.. так её называли люди уже собиравшиеся вокруг. На небольшой колоколенке, в проемах полукруглых окошек висели оббитые пулями останки колоколов. Движимый непонятным любопытством капитан пробрался сквозь завалы, шурша мусором прошел внутрь. Кучи кирпича. Кое где выглядывали щепки икон, разной церковной утвари. На правой половине стены изображение Иисуса Христа.  Какие большие, пронзительные глаза. Глаза – зеркало души. Левая сторона груди изображения прикрыта раскрытой книгой. Там, где должно быть сердце, кляксой темнела выбоина от пули. Капитан подошел ближе, рассмотрел. Выстрел в сердце. Вот подонки.. сняв шапочку постоял перед Ним, неумело перекрестился и осторожно попятившись вышел из разбитого храма. Поправив сползший с плеча автомат лениво побрел к вырулившему транспортеру третьего взвода.
Колонна ревела моторами, шла последняя перекличка. Батальон  возвращался на базу.


3

Улов оружия и боеприпасов в десять раз осмотренном районе, был не богат. – Всех лучше к выполнению задачи отнесся капитан Трофимов – комбат мог быть не непредвзятым. Сданные два одноразовых гранатомета произвели впечатление на всех, и их тут же отдали в спецназ. Прогнулся подполковник.. о том, что бы оставить их у себя не было и речи. Матросов регулярно шмонал машины и все что находил и нравилось, тащил к штаб. С его слов, это называлось должностным контролем. А уж обнаружь он неучтенные «Осы»..  – Но вторая группа его роты, ядовито продолжал Сапожников, думала о чем угодно, только не о выполнении боевой задачи! В дома совались вперед омоновцев, я  Синякову несколько раз замечания делал, он вам доложил?
– Так точно! – не сморгнув глазом подтвердил Трофимов, –  Я его накажу, товарищ подполковник! – Комбат  нехорошо улыбнулся – Как же вы его накажете? Водки что ли, не дадите сегодня? – Ротный молчал. В самом деле, это был пожалуй единственный выход что бы наказать лейтенанта. Похоже, Сапожников не собирается привечать взводного, в отличие от начштаба. Брезговал. – В общем разберетесь и завтра доложите. И еще, он повысил голос, это касается всех, прекратите заниматься мародерством! Сегодня нашли склад с продуктами, я велел все раздать населению, а ваш лейтенант, Трофимов,  потащил продукты в машину! Если я кого замечу, отдам под трибунал, доведите это всем. В городе вводится военная полиция. Им дано право останавливать любые машины, при неподчинении, применять оружие. Так что имейте в виду. 
Новость взволновала всех, военная полиция это была не шутка. После операции, в какую машину не ткнись, такого накопаешь, лет на пять хватит.. – Кроме того, продолжал Сапожников, завтра у нас будет работать группа офицеров, которая будет контролировать проведение зачистки. Если кого-нибудь заметят в мародерстве.. пеняйте на себя! – Помолчав, комбат перестроился. – Завтра начинаем зачистку нового района. То чем мы занимались сегодня, было учением. И еще, Кемеровский омон уходит, завтра будут другие люди. Итак, распределяем..