Одиночество вдвоём

  Начало истории - http://www.proza.ru/2010/11/10/1467
                http://www.proza.ru/2010/11/15/542
                http://www.proza.ru/2009/08/03/550 
                http://www.proza.ru/2010/11/21/982
                http://www.proza.ru/2009/08/30/750
                http://www.proza.ru/2011/01/18/1221
                http://www.proza.ru/2009/09/08/227

Одиночество вдвоём — добровольный ад.
                /Уэльбек М/

Подъехал  автобус.  Наташа равнодушно скользнула взглядом, как его штурмуют, медленно повернулась, пошла еле-еле. Не хотела домой и не спешила.   Безрадостное, угнетенное душевное состояние не давало расслабиться ни на минуту. Все кругом пусто, серо, отвратительно. Нет сил  думать об Иване, и не думать - не получается.  Перед глазами, как кадры хроники:

    «Ночь. Тишину нарушил еле слышный шум приближающегося поезда.  Ближе, громче,  а теперь наоборот – тише и дальше, дальше. Сон не шел. На душе лежала грусть  и какое-то неудовлетворение. Как она ждала этого свидания! И как будто чего-то недополучила. Она старалась разобраться – почему? Было грустно и немного обидно».

           Тогда впервые коснулось ее  одиночество. Но это было не то одиночество, которое она ощущала сейчас, а  одиночество - ожидание, когда  чувствуешь потребность в себе,  живешь постоянно в параллель, представляя его и  хочешь, чтобы быстрее проходили дни,  ночи и наступила встреча.

       «Письмо и она на ступеньках лестницы  - Я не вернусь, у меня здесь есть женщина. Я ее люблю, у нас будет ребенок».
        Вспомнилась  обида, которая   убивала. Еще одно одиночество, намного страшнее первого. Некого и нечего было ждать, не на что надеяться и только желание, чтобы  пожалел, что так поступил  и желание доказать, что её жизнь  будет еще лучше,  давало  силы жить. И вся дальнейшая жизнь, по большому счету, – доказательство. Образование, карьера,  финансовая независимость и наконец - второе  неудачное замужество. «Что ты доказала и кому?» -  криво усмехнулась. -  «Но зато, чудесная дочь. Об этом не жалею».

       Желание любить и ощущение счастья. Четыре месяца ожидания -  четыре месяца счастья. «Страдание, исполненное надежд, сулит любящим  гораздо больше счастья, чем наслажденье блаженством,  от которого угасают желанья», -  как это верно.   Почему ожидание счастья не стало счастьем? В тысячный раз задавала  этот вопрос, на который не могла найти ответа. Вернее знала, но не могла с ним  примириться   -  за все в жизни надо платить. На чужом несчастии – счастья не построишь. Ты это знала! Знала! Почему тебя это не остановило? –  корила себя. Чувство вины не дало жить, не дало счастья  и вот  результат. Разочарование, горькие слезы раскаяния и еще одна душевная рана. А перед глазами:

     Прозвенел звонок в дверь.  Она  знала - Иван. Приехал! Он тяжело переступил порог, устало снял с плеча тяжелую сумку, тихо сказал:
        - Здравствуй.
- Здравствуй, заждалась, - прижимаясь к нему, шептала Наташа. - Как доехал? Устал?
- Да,  спать хочу.

- Ложись. Давай  покормлю тебя и побегу на работу. Приду раньше.  Договорилась на днях  отпуск взять. Соскучилась.  Хочу с тобой  быть, - ласкаясь к  Ивану, шептала Наташа.
- Да, что там уже. Зачем отпуск? –  не смотря на нее,  невнятно бормотал. Радость от встречи  не ощущалась, но  Наташа  приписала это  усталости.


  Вечером собрались родственники -  отметить возвращение Ивана после  двадцати лет отсутствия. В отличие от него, все были радостно возбуждены и наперебой строили планы.
- В субботу  на охоту собрались. Поедешь   с нами?  - предложил Ивану  муж  сестры.

- На кого? Далеко? – впервые, оживился  он.
    Через  два дня Иван уехал на охоту, оттуда к сестре. Прошла неделя, а он и не думал возвращаться. Когда  не позвонил,  Наташа позвонила сама.
  - Ну что, когда вернешься в дом родной?  Смотри, не дождусь, загуляю, -  попыталась она  пошутить.

- Загуляй. Ты сама себе хозяйка, - почему-то  не понял  он  шутки.
     Хотела сказать, что  соскучилась, что  ждет, что отпуск  кончается,  но  не сказала. Старалась не показать, как задевают  его слова. Поговорив о каких-то мелочах,  так и не поняв, когда он возвращается  и, не расспрашивая,  Наташа  положила трубку.

     Была в растерянности. «Что случилось? Разлюбил?  Что не так?»  -  С этого началось  самое страшное одиночество – одиночество вдвоем. Одиночество и понимание того, что совершена ошибка. Что не будет  как мечталось - в любви, заботе, нежности. Хотелось  сказать, что ей не надо без любви.  Но считала, что не вправе  начинать этот разговор.

     Заканчивался отпуск,  когда вернулся Иван. Наташа твердо решила  не  высказывать  претензии. Да и сформулировать их было довольно трудно. Что, собственно говоря,  можно  предъявить? Что не говорит  ласковых слов или не стремится, как прежде, проводить с ней время? Гордость не позволяла  даже показывать, что  это  задевает.  Держалась спокойно и отстраненно. В  доме поселилось тяжелое молчание. Как это было не похоже  на отношения,  которые были совсем недавно,  когда в каждом  слове, в каждом движении  чувствовалась любовь.

     Сердцем  Наташа понимала, какой груз вины давил на Ивана и становился еще тяжелее после каждого звонка оттуда. Жалость к нему, жалость к себе  переполняла, отнимала  силы и время, необходимые для других дел и не давала взамен ничего, кроме чувства безысходности. После известия, что его  сын бросил школу, не ночует дома, а потом еще хуже -  компания,  в которой был и он,  избила  двух  парней, те попали в больницу, завели уголовное дело -  вообще стало невыносимо.  Было настолько душевно тяжело, что  у нее, любящей жизнь во всех проявлениях,  появились  странные и  пугающие  мысли. Казалось, что лучше совсем не жить, чем жить  в таком состоянии.  Жизнь зашла в тупик,   выхода она  не видела и   сто раз пожалела о том, чего сама же и добивалась. В эти минуты ей  хотелось кричать: «Я так не хочу! Мне так не надо!». Но женская гордость, присущая ей, не позволяла вымаливать любовь.


          Стемнело, когда Наташа доплелась домой. Сквозь пелену слез, невесть откуда взявшихся, показалось –  Иван на пороге. Улыбка – та, прежняя:
- Милая! Девочка моя! Заждался. Что так поздно? -  берет из рук сумочку, ведет в комнату и усаживает в кресло. – Устала? Отдохни. Руки ледяные, -  укрывает теплым пледом. -  Не думай ни о чем. Я с тобой. Все  хорошо. Сейчас буду тебя кормить, - и тепло разливается по всему телу -  «Боже, как хорошо. Как прекрасна жизнь».

- Здравствуйте, - очнулась от голоса соседки. Стояла на лестничной площадке перед  дверью.
- Здравствуйте, - нашарила ключи в сумочке, переступила порог пустой квартиры. Пустой! Звонок! Он: - «Я у сестры. Буду поздно». Надеялась, что  скажет:- «Приезжай. Я жду тебя». Не сказал! Не сказал!

     Положила трубку.  Задохнулась: - «Все! Жить так не  хочу! Жить так не могу!»  Нужно было что-то делать сию минуту или   разорвется сердце.  Не
могла выносить этого состояния.  Заметалась по комнате. В голове стучало: - «Что делать, что сделать, чтобы  не так болела и разрывалась душа?» Выход? Выход? Есть выход! Старалась отогнать  страшную, но  такую притягательную  мысль. Ноги сами несли к открытому балкону. Наклонилась…высоко…закружилась голова… мелькнула мысль – Да!

Это может быть выходом. И не будет болеть душа». С трудом  вернулась в комнату. Заметалась. И снова ноги несли  на балкон. Глаза зацепились за бутылку водки, стоящую на подоконнике.  Чувствуя, что силы покидают, прильнула к горлышку бутылки, как к последнему  спасению.

Ночью очнулась. Почувствовала, что Иван  не спит.
- Ты любишь меня? - неожиданно прошептала. Знала, что подошла к  пределу. Уже  никогда не будет, как было. С  замиранием сердца  ждала ответа. Наверное, положительный ответ мог продлить  надежду на то, что   хорошее  еще может быть. Но это, как агония - еще не смерть, но и жизнью назвать нельзя.

И не понятно, что  хочешь больше – продлить это существование или прекратить  страдания.

- Не знаю. Наверное, нет, -  c  трудом выдохнул Иван.
Сердце сжалось и покатилось вниз.  Наташа не  могла ни вздохнуть, ни шевельнуться.   Они не произнесли ни слова, но  и заснуть уже  не могли.  Каждый  знал - это конец.
   
               
Наташа  вернулась с работы,  на столе лежала записка «Прости, я не мог по-другому. Мне надо  помочь сыну. Прости».

Наташа ощутила облегчение, ведь она этого  хотела.  С другой стороны - женское самолюбие страдало. Обидно, что они вот так распорядились. Не получилось, как мечталось. Не смогли, не сумели!
            
И хотя этого звонка Наташа ждала двадцать четыре часа в сутки,  он прозвенел неожиданно, заставив  гулко забиться сердцу, обдало жаром.
–  Слушаю –  прошептала, с трудом шевеля онемевшими губами.
– Здравствуй. Это я.
–  Узнала. Здравствуй, Ваня.
–  Наташа. Прости, очень  прошу.
– Успокойся. Бог нам судья. Только обидно, что убежал  втихаря, как вор. Не думала, что сможешь предать меня второй раз.
– Прости. Я понимаю,  и это  мучает. Не смог по-другому.

– Ладно,  успокойся. Ты тоже прости меня.
– Тебя-то за что? Ты  не виновата.
– Еще как!  Помогла заварить эту «кашу». Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, а я думала,  что можно.  Хотела любить и быть любимой. Не получилось. Теперь тебе  труднее  будет жить. Небось попрекать будут, что  уезжал? А вообще, как там?  Решил проблемы?

– Плохо мне. А  насчет проблем? Они  специально преувеличены были, чтобы не дать жить  с тобой. Плохо мне.
– Это пройдет. Всё проходит.  Время  лечит.  Ты не звони. И я не буду.  Быстрее забудется.
 
–  Я не смогу, наверное. Хочу оправдаться в ваших глазах и  не знаю как?
–  Не надо оправдываться. В общем-то,  все понятно. Ты вернулся, где привычно, ты хозяин, есть работа.  Для трудоголика  это особенно важно.  Да и постоянные звонки   заставляли чувствовать себя негодяем, который бросил беспомощную женщину  с неуправляемым сыном.

– Наверное,  у меня уже никогда не будет спокойно на душе.
– Успокойся. Время лечит. Будь здоров и счастлив,….. если сможешь…..  Не звони…..  Прощай.

 Наташа отключила телефон и стояла в оцепенении,  нажимая  кнопку телефона. Сердце  билось  в каждой клеточке  тела.
– Всё, это уже всё, – повторяла.  Закончилась история  многолетней давности.