4

План был по-дилетантски прост – явиться днём, когда основная масса жильцов на работе, и просто в упор расстрелять апостола. Сотни лет держалось перемирие. Апостолы появлялись, чтобы без всякой пользы прожить свою ненужную жизнь. И умирали невостребованные от старости. Их место занимали новые апостолы, и ни кому в голову не приходило открывать на них охоту. И никому в голову не приходило окружать их телохранителями. Но времена сдвинулись, всё стало прозрачно, и перемен ждали обе стороны. Убийство Павла должно было стать первой ласточкой нового раздора, новых смертей, новой истории.
            Но всё пошло наперекосяк.
            - Я пойду один, - заявил Стас. – Минутное дело. Ждите в машине.
Азель понимал, что Стас прав, чем меньше людей пойдёт внутрь, тем меньше следов останется, тем быстрее можно будет ретироваться. Но в то же время, страховка не помешала бы. Стас настаивал на своём, выдвигая различные аргументы в пользу своего предложения, и Азель сдался. В машине остались трое, Стас пошёл внутрь, а Азель решил стать возле входа в подъезд, прикрыть отступление, если понадобится. Это его и спасло. В памяти осталась всего одна картинка – граната, упавшая на крышу Жигулей, скатившаяся на землю, и … Азеля вмяло в стену, ослепило, оглушило, один осколок, словно лезвие,  срезал три пальца на левой руке, другой - врезался в бедро.

               
Аудиозапись допроса Гармаша Л.М., свидетеля по делу подрыва автомобиля на улице Семенюковской.
            
            - Начальник, я же говорю – я после ночной пришёл. Спал я. Ну, мы с ребятами после работы зашли в магазин. Знаете, на остановке автобуса, в доме, где арка? Так вот, взяли бутылку, сырок, огурец, и в парк свернули, там пенёчки. Ну, расслабиться после трудовой ночи нужно? Обязательно. Дома меня никто не ждёт – не женат я, никто ругать не будет. Так я же и рассказываю – вы у ребят спросите, пусть подтвердят. Мы потом ещё, как всегда, догоняться бегали - продавщица, Светка, подтвердить может, да. Посидели, и по домам. Спать-то охота, а ну-ка, ночь простой у станка.
Так я пришёл, и прямо вот, не раздеваясь, спать и завалился. Снилось что – не помню. Я когда пьяный, ничего не снится, а когда трезвый, так в кино не ходи, такого наснится! Вот вчера снилось мне, что мы с пацанами поймали Хусейна и в карты с ним играли, на раздевание. Кошмар!  Ну, сплю, короче, слышу – шум в коридоре. Коридор у нас общий, сквозной – дети на велосипедах катаются. Не коридор, а проспект. Слышу – стучат в дверь. Не в мою, нет. В чью-то стучат, и так, как дятлы прямо, настойчиво. Ну я ругнулся, на другой бок повернулся, но сон перебили. Лежу, слушаю, что это за козёл там дверь бодает. Потом слышу, Серёга вышел из сто четвёртой, и на дятла этого – мол, иди отсюда, нет никого дома, зачем стучать? Ну, не так, конечно, сказал, это я для протокола перевёл.
           А тот стучит всё сильнее. Серёга ему – рогами, мол, постучи. Я встал, думаю, пойду Серёге помогу, пока тапки нашёл – тихо в коридоре стало. Выглядываю –  Серёга с каким-то кренделем машется, да не так, как на улице алкаши дерутся, нет. Эти будто танцуют – руками, ногами машут, но попасть в противника не могут. Брюсы Ли, не иначе. Того другого  я не знаю, а Серёга – в жизни бы не подумал, что он на такое способен. Да, так вот, танцуют они, молча так, только сопят и хекают. Ну, думаю, моя помощь там   точно не понадобится. Стою, выглядываю из двери. Не долго они руками махали. Пашка нырнул этому под удар, оказался сзади, одной рукой - за шею, а другой – с размаху нож ему в грудину - на, по самую рукоятку. В охапку покойничка, и к себе в комнату поволок. И мне так подморгнул, мол, всё в порядке.