Переосмысление часть1

    В правом углу возле плиты кипит электрический чайник. Звук, который производит чайник при этом действе, похож не так на звук бурления, как на звук лопанье шарика. И вот, практически за пару секунд, три раза в день в её розовом чайнике лопалась тысяча, а может и больше маленьких шариков неизвестного происхождения. Вот глупая. И о каком чае могла идти речь, если на рабочей панели слева уже стояла тарелка с мягким овсяным печеньем. А, как нам известно, настоящее овсяное печенье оставляет на языковых рецепторах свои частички, от чего любая жидкость не будет иметь своего вкуса, но вкус горечи…
    Да и целовала она так, как может целовать (готов побиться об заклад) не всякая опытная женщина. Глубоко так целовала. Знаете как? Она прикасалась своими мягкими губами к губам её любимого, затем своим языком касалась его языка. И по мере того, как в верхний пресс прибывала страсть, её язык, переплетаясь с языком её любимого, пробирался к его горлу. А, пробравшись, она (это выглядело по ощущениям именно так) вдыхала в себя его душу. Да, именно так. Из ниоткуда в гортани появлялся холодный воздух, который она и выпивала.
    Излишний трудоголизм также является болезнью, вы слышали об этом? А навящивая идея создать идеальный любовный роман, без ошибок и промахов главных героев – и того хуже. Это уже называется утопией. Хотя не могу не согласиться с тем, что все женщины на планете в тех или иных красках рисуют себе то же самое. Так, а почему это хуже болезни? Мечтает, думает себе и думает. Нет. Если бы всё было так просто, я бы не разводил эту дискуссию с невидимым читателем. Дело в том, что своё недовольство всем, якобы, неидеальным, она переносила на плечи своего любимого. И не только это. Безжалостно пользуясь им, как генератором для её вечно голодной батарейки, она выливала на него также и всю грязь, накопившуюся в ней за день или за короткое время спора с родными.  Он терпеливо сносил всё до последней капли, проливая слёзы, пытаясь высказаться о том, что она не права. Но в итоге, всё равно терпел, послушно и трепетно. Зная, что за грязью последуют её жаркие поцелуи, доводившие его, порой, до головокружения, или ласки, если разговор оказывался телефонным.
    Но спустя пол года и наконец-то прислушавшись к замечаниям близких о том, что она ведёт себя не правильно по отношению к нему, ёё пыл по мере течения дней стал затихать. Она уже не бросалась на него с просьбами выполнить то или это, не кляла его за то, что ей неинтересно становится жить после всех упрёков, что она ему поставила. Она стала исправляться. Не скажу, что её реакции по отношению к родным как-либо изменились, но смотреть своему любимому в глаза и, не перебивая, слушать его просьбы о том, чтоб она была менее вспыльчивой, она всё же начала.
    Что же её так напугало? Однажды, выслушав очередное материнское замечание о том, что она зла и о том, что она его потеряет, наша героиня в слезах сказала: «Нет! Я его сохраню!» И с этими словами, в этот вечер её миссия совершенно поменяла обороты, сошла с гоночной полосы. Её миссией, наконец, стала любовь, как таковая, а не вымышленные представления о ней, возникшие посредством сказок, читаемых ей на ночь в течении почти семи лет. Да и миссия по сути исчезла. Началась настоящая жизнь, более реальная, несколько отделённая от предыдущей. И она никоим образом не была хуже. Совсем наоборот. Её душа снова научилась радоваться малому, её живот реагировал на шутки адекватно. А её тело снова начало высыпаться и работать на полную мощь целый день. По сути, в её ауре открылся ещё один канал, настолько прибыльный и не запрашивающий за свою работу много энергии, что теперь она «наедалась» за очень короткое время, не принося вреда окружающим, а в особенности её любимому…
    И так, о чём это я? Ах, да. Печенье оказалось вкусным, но не настоящим. Чай имел свой сладковатый вкус. А на языке, как было видно, не остались те желанные частички, вызывающие горечь у любых напитков. Однако, не смотря на это, наша героиня была довольна и у неё появились силы оторваться от экрана компьютера и своей поминутной трапезы, чтобы сесть, наконец, за уроки, заданные ей на вторник.