Горный узел Матча. Башня

Глава 5. Башня.

             Минин поправил каску и откинулся на перильной верёвке, чтобы посмотреть вниз. Он стоял на самом краю перевала, под ним было скальное месиво больших и малых камней, подпирающих скальный сброс  почти вертикальной стены. Перильная верёвка  сорок метров длиной терялась среди этого нагромождения скальных обломков разной величины и формы.
             Иван, загнав ледоруб по самый клювик, в плотный снег, пропустив верёвку через карабин, стоял на страховке.
- Страховка готова, - крикнул он скорее по привычке, чем по необходимости. Всё и так было ясно
- Я пошёл, держи,- сказал Минин и прыгнул вниз.
            Сбоку было видно, как он упираясь ногами в вертикальный участок стены, быстро спустился вниз до первых камней и пошёл по ним, прыгая с одного «чемодана» на другой. Надо было пройти всю верёвку и найти внизу относительно ровное место, чтобы можно было повесить следующую верёвку, закрепив её за скальный выступ или походящий обломок скалы.  Его задача сделать первую станцию перестёжки  на крутом склоне длиной метров сто.
            Утром мы вышли на этот перевал, обогнув скальный отрог, по снежному склону без всяких проблем . Небольшое  седло перевала с двух сторон подпирали круто уходящие вверх скальные гребни. Вправо и влево по седлу  под отрогами скальные сбросы и крутой склон с обломками скал разного размера. По гребню кое-где торчали скальные башни, выпирающие вверх мощныё обломки скал приличной высоты, часто все в трещинах. Они, резко выделявшиеся на фоне ярко синего с фиолетовым отливом  неба, нависали скальными монолитами над обрывом вдоль перевала.. Было тихо, почти безветренно, ослепительный снег перевала, мощный ледник под нами с втекающими в него рукавами соседних ледников в долинах между горных хребтов. Вся панорама хребтов и ледников была гораздо ниже нас, а выше бездонное небо и солнце.
             Осыпь под скалой упиралась в ледник с трещиной, один край её был выше, и начиналась она прямо от камней осыпи. Дно трещины было забито камнями и снегом. Здесь ледник разламывается на подвижную часть, которая ползёт вниз в долину, и неподвижную, мертво приросшую к скалам. Трещина шла вдоль склона и называлась бергшрунд, «берг» по горной терминологии.
             На третьей перестёжке, пройдя три верёвки, мы собрались все вместе, кроме  Ваньки, который ковырялся на второй станции, снимая перила. Четвёртая перильная верёвка, брошенная вниз, как раз легла на ледник, нависнув над трещиной. Все сидели, отдыхая, на рюкзаках или уже тёплых, согретых утренним солнцем,  скалках и задумчиво разглядывали панораму ледников внизу и на той стороны долины. Серёга собирал верёвку, Минин фотографировал панораму, Галка упаковывала аптечку, достав очередную партию глюкозы с сахаром, Саша что-то поправлял в своём  станковом рюкзаке.
             Мне никогда не нравились такие рюкзаки: на алюминиевую станину, загнутую по спине, одевался собственно рюкзак с карманами. Ходить с ним удобно, но в небольших походах или по тайге до ближайшей избы, пока цела рама, сваренная из алюминиевых трубок. Это потом умельцы на заводах стали делать себе и на заказ рамы из стального прутка. Пусть тяжелее, зато на всю жизнь. При ударах пруток гнулся, но рама не ломалась, если выдерживали сварные швы. В горных походах с рюкзаками не церемонятся, при транспортировке, подъёме вверх или спусках на страховочной верёвке, они, бывает , бьются о все выступающие скалы или катятся вниз по склону. На привалах их могут сбросить с плеча, когда спину ломит от усталости, и эти сорок и более килограмм веса сильно нагружают все швы и конечно раму.
           - Саша, ты с Юриком первый, давай к тому «чемодану» на леднике, там свяжемся и пойдём дальше в связках, - сказал я.
            Здоровый плоский камень, действительно похожий на чемодан, когда-то свалившийся с перевала, перелетел через бергшрунд и теперь полз, врастая в ледник, вниз в долину. До него от трещины было метров пятнадцать. Удобное место для сбора всех.
           Все ушли вниз и по одному стали собираться у камня. Я подождал Ивана, забрал верёвки, быстро спрыгнул вниз по перилам в бергшрунд, вылез на ледник и поглядел вверх.
          На моих глазах скальная башня над нами наклонилась и стала медленно валиться вниз, разваливаясь на куски. Этого не могло быть, ведь не было внешних причин, толчков со стороны. Абсолютно беззвучно в воздухе летела, падала вниз целая скала, метров в десять высотой!
- Камень! – заорал я и, сбросив рюкзак, побежал по леднику в сторону, вдоль склона, уходя из-под обломков.
- Камень! – заорал Серёга, - бросай кули на хрен! Бежим!
Пролетев метров тридцать, башня ударилась о скальную осыпь склона и взорвалась на сотню больших и малых камней, которые рикошетом по крутой дуге накрывали «чемодан» и место сбора команды. Я был уже в стороне, а Ивана они вообще не задевали.
           Дрогнул склон, пролетев по дуге, камни, казалось, беззвучно вошли в ледник. Всё. Отдельные обломки ещё лениво катились, но основная масса уже легла. Значит, подошло её время, а мы просто оказались на склоне под этой башней.
           Народ успел отскочить в сторону и теперь недоверчиво, то и дело, глядя вверх, подходил  к каменному месиву, что только что было удобным местом сбора всех. Надо было достать рюкзаки и подсчитать потери.
           Все были живы, оживленно жестикулируя, делились впечатлениями. Минин со смехом, выплёскивая эмоции, перемешивая корректную и не очень лексику, рассказывал, как он это всё увидел снизу вверх. На раздумья и действие им всем было дано пять - семь секунд. Погляди я вверх на семь секунд позже, после того, как скала упав, разбилась бы об склон, накрывая их осколками, всё было бы гораздо печальнее. Они не успели бы выскочить из-под рикошета.
          Ванька спустился на ледник, сдёрнул за собой перила и подошёл, волоча верёвку. Он попытался что-то сказать, а потом встал и, улыбаясь, слушал всех.
- Что-то нам часто везёт, эх, не к добру, - подумал я.
         Народ вытаскивал рюкзаки и подводил итоги. Серёгин ледоруб вбило в лед камнем, оттащить который не было никакой возможности. Рама Сашиного рюкзака была неремонтопригодная, он её по частям вынул и засунул под ближайший камень. Галкина аптечка в верхнем кармане рюкзака была разбита вдрызг, сплошное месиво из стеклянных осколков ампул, пузырьков, баночек и всяких таблеток. Юрин рюкзак был порван в нескольких местах, но вполне терпимо, у Серёги тоже рюкзак был побит камнями, но цел. Минину повезло больше всех – его рюкзак стоял между двух  здоровенных  камней, только слегка присыпанный пылью. Слева и справа. Главное, что у него, как фотографа, уцелела вся аппаратура. Повезло.
        Упаковались, перекусили, собрались. Встали по связкам. Надо было выбрать путь по леднику, чтобы не упереться в трещину.
        Ну, что, народ, - Алга! – сказал я . Над нами светило солнце в ярком бездонном и безоблачном небе, одно для всех. Для пика Игла, который мы старательно обходили по кругу, пройдя два перевала и, спустившись вниз на основной ледник, по своему рукаву из-под этого коварного перевала, полезем опять вверх на третий перевал. Для башни, которая рухнула, превратившись в крупные и мелкие обломки, которые теперь, врастая в лёд, будут сотни лет ползти вниз в долину вместе с ледником и Серёгиным ледорубом в придачу. Для всех вместе взятых ледников, которые между отрогов сползают в основной ледник в долину между хребтов этого горного узла и, наконец, для нас.
        Для нас, которых давило туманом и глушило грозой, секло снежной крупой пополам со льдом на ветру и чуть не придавило камнями, палило солнцем днём и продувало в холодных палатках ночью. Песчинки и пушинки в этом суровом мире,  которых природа ещё терпит, удивляясь своему терпению, и которых она может смахнуть, сдуть, стряхнуть, смыть и придавить в любой момент, а пока, так, между делом, испытывает на прочность. А мы топаем по этому бескрайнему снежно-горно-ледовому безмолвию и пытаемся всё это вместить в себя, чтобы никогда уже, пока живы не забыть.
          Вот именно – пока живы. А зачем нам это надо?
          Не знаю. Просто это самое яркое, что у меня осталось.