Костёр

В лабиринте из тёмных стёкол посвежело после дождя. В безлунном небе распустились звёзды. Я пил хороший коньяк, ел не менее хороший горький шоколад, сидя на пластиковом ящике и прислонившись к равнодушной стене, а внутри было так умиротворённо, что и умереть не жалко. Только дайте высечь эти мгновения в вечности, а потом вычёркивайте из списка живых.
Она придёт в рассветной мгле, когда в душе умолкнет каждый звук.
Я открыл третью плитку шоколада, разломил её на мелкие кусочки и допил второй бокал.
Она придёт, когда сгорят черновики.
А что мне бросить в огонь? Отчёты, доклады, графики, диаграммы? Лекции, тесты, рефераты, курсовики, дипломную работу? Тетради, школьные сочинения, наполовину заполненный дневник? Легко и с радостью. Принести, облить спиртом, поджечь и смотреть, смакуя коньяк и шоколад. Я так и поступил.
С удовольствием пил коньяк, наслаждался шоколадом, смотрел на огонь и чувствовал, как сгорают в синем пламени мои бездумные дни, глупые слова, нелепые поступки и неприятные мысли. Я буду о них помнить, смутно и без эмоций, а потом забуду.
Она придёт по отражениям луны.
Говорят, что если за трапезой упадёт нож, то ждите мужчину, если упадёт вилка или ложка, то ждите женщину, а я за ужином уронил чайное ситечко. Ну и кого мне ждать? Кто бы там ни был, а поторопиться стоит, ведь можно остаться без сладкого.
Она придёт и улыбнётся.
Лабиринт находился повсюду: в каждой комнате, в каждом коридоре, в каждой парадной, в каждом доме, на каждой улице, внутри каждого пути, внутри каждой мысли, внутри каждого. Куда ни ткнись – везде лишь блестящие стены с размытыми отражениями.
Мне не хватало простора. Не того суррогата, которым пичкали каждый день со слащавой улыбкой. Не выдавайте пруд за озеро, поляну за равнину, холм за озеро, а парк за лес.
Она придёт и захочет кофе в маленькой чашке из радужного фарфора.
Я огляделся. Всё те же четыре стены и одна дверь. Я бросил в огонь обёртки от шоколада, вылил остатки коньяка и швырнул бутылку в помутневшее стекло. Следом полетел бокал, две запечатанных бутылки, ненужный кубок и ящик с несколькими образцами коньячного искусства. По стене разбежались трещинки.  Я подошёл к ней и пнул что было сил.
Она придёт и попросит спеть.
Стена обвалилась. Не вся, но проём образовался приличный. Вместо ожидаемой секции лабиринта там тихо плескалось озеро. А должна была быть ещё одна типовая локация. Такая как у всех. Мне было известно, всем было известно. Я там ходил. Я знал, я был уверен. А толку? Обломки стены рассыпались в пыль, которая начала заполнять проём. Хотел свободы? Хотел. Так не стой изваянием.
Она придёт и достанет из потёртого футляра любимый кларнет, чтобы сыграть песню рассвета.
Рассохшуюся пристань еле освещали старые фонари. Из пыльной сторожки вывалился наигранно-благожелательный толстяк с плохо держащейся приторной улыбкой:
- Ночи доброй, господин хороший.
Я кивнул.
- Почтенный, неужели вы и в самом деле решились нас покинуть.
- Нет, блин. Я решил немного повыделываться, а теперь раскаиваюсь и готов отбыть положенное наказание.
- Очень мудрые речи, добрый господин. Многие именно так и поступают. Осознают свою вину и после наказания возвращаются к предсказуемой жизни. Ведь до середины озера ещё и доплыть надо, а тут вот она дверь для образумившихся.
Я передёрнул плечами.
- Уважаемый, один трезвый взгляд и вы сами захотите вернуться. Почти каждый человек сам себе придумывает ограничения, загоняет в себя во всевозможные рамки, выстраивает в своей голове сложные схемы и боится больших возможностей. А как несовершенны все упомянутые внутренние барьеры. Вот мы и придумали лабиринт. Мы довели всё это до ума. Регламент, порядок и самоуспокоенность. Всё происходит строго по расписанию с несколькими возможностями вволю побезумствовать. Подавляющее большинство более чем довольно таким положением вещей. Господин сиятельный, чем вы хуже наших достойных обитателей? Вернуться не поздно, мы не будем слишком суровы. Строги, но не суровы. Благородный господин, вы нужны нам.
Я направился к лодке. Поскрипывали некрашеные доски, потрескивали фонарные огни, плескались чуть видимые волны, а рядом семенил толстяк:
- Почтенный, хотя бы объясните причину своего ухода. Чего вам, достойнейший, не хватало? Вы только скажите, и мы усовершенствуем наш лабиринт. Мечтателей станет ещё меньше. Знали бы вы, господин хороший, как мы с ними намучались в самой начале. Все они рвались к этой пристани. Да них же лодок не напасёшься. Такие траты, знаете ли.
Я спустился к одинокой лодке, проверил целы ли вёсла, перерубил канат и поплыл к середине озера.
- А плата за проезд? Уважаемый, вы должны были заплатить за проезд и заполнить реестр отбывающего. Возвращайтесь немедленно. Так не положено.
Я плыл к одинокой колонне, навершием которой была беседка из бирюзового мрамора.
Она придёт и немного помолчит.
В беседке оказались удобное кресло-качалка, изящный стол, огниво, жаровня с углём, турка, свежий кофе и кларнет в потёртом футляре. Я поставил вариться кофе, вынул из кармана флейту и принялся импровизировать на тему радостного ожидания.
- Здравствуй, путник.
- Как? Почему? Ведь у меня даже кофе ещё не готов. Не говоря уже о предрассветной мгле, моей умолкнувшей душе, сгоревших черновиках и отражениях луны.
- Глупый, я прихожу тогда, когда прихожу. А всё остальное домысли и, по сути своей, тоже ограничения, которыми ты засорил свои мысли. Непреложны лишь первый снег, солнечное тепло, искренняя улыбка и добро, которое обязательно вернётся. Кстати, кофе можно уже разливать.
Как можно отказать таким пронзительно-зелёным глазам? До сих пор не ведаю. И очень этому рад.
 - Куда мы пойдём?
- Сюрприз, - она легонько поцеловала меня в нос, и серая кошка-эльфийка вместе с чёрным крылатым котом направились навстречу рассвету.