Время лечиться свинцом

ВРЕМЯ ЛЕЧИТЬСЯ СВИНЦОМ
рассказ

     В субботу вечером газетные заголовки пестрят какой-то чушью про самоубийство магната Лесли Перкью. Ваш покорный слуга, если быть честным, никогда не читает желтой прессы, особенно субботними вечерами. Однако в повороте на Вудворт-стрит я теряю управление над своим зверского нрава огненно-красным «Джугашвили» и сбиваю разносчика газет. Приходится читать.
     «Город потрясен известием о трагической кончине магната Лесли Перкью, знаменитого благотворителя, путешественника и охотника-сафариста, недавно вернувшегося из Нукуалофа с тем, чтобы навсегда поселиться в своем фамильном имении. Причина, побудившая его оставить путешествия, так и осталась тайной для общественности. Скрытность и замкнутость магната вызывали немало толков среди любопытных.
    Пятого августа сего года сэр Перкью покончил с собой, выбросившись из окна своего кабинета прямо на шпиль высокой железной ограды. Снять тело удалось только с помощью прибывшей на место происшествия команды пожарных.
    Полиция склонна к версии, что это самоубийство. Вот что сообщил нам младший заместитель старшего инспектора Департамента полиции Курт Вагнер: « Э… Полиция склонна к версии, что это самоубийство». От дальнейших комментариев он отказался и спешно скрылся с места происшествия в неизвестном направлении.
    Мы скорбим вместе с родными и близкими магната, а полиции города хотелось бы указать на ряд явных нестыковок…»
     Я как раз проезжаю мимо фамильного имения Перкью. Суббота, вечер. Самое время подчищать косяки за Вагнером. Чертыхнувшись, я паркуюсь и лечу в дом. Небольшой такой скромный домишко, что-то вроде Собора Парижской Богоматери.
     Открывает дворецкий. Дворецкий во фраке, белых перчатках и пенсне. У меня начинается нервный тик.
    -Дорогой друг, здравствуйте. Полиция, - я показываю этой пыльной крысе жетон. – Необходимо осмотреть дом.
    -Но ваши коллеги уже поработали здесь, - удивляется бэрримор. -  Полагаю, на сегодня достаточно стрессов для госпожи Перкью?
    -Госпожа Перкью не входит в мои планы. Сегодня, - я отодвигаю назойливого фрика в сторону и ступаю внутрь.
    После получаса блужданий я обнаруживаю-таки кабинет почившего магната. Он опечатан желтой лентой, прислюнявленной на жвачку. Узнаю почерк Вагнера. Ленту долой, беглый осмотр помещения. Напоминает зоопарк – повсюду рыси, медведи, лоси, кабаны, тигры, кенгуру, пингвины и филлипинские долгопяты. Над камином – русская голубая кошка с застывшей паникой в лице, - очевидно, первый охотничий трофей юного Лесли Перкью.
    Итак, злополучное окно. Я узнаю его по потекам слюны Вагнера. Одного взгляда достаточно, чтобы немедля вернуться в офис и распинать дебилу все седалище: между окном и внешней оградой, на которую пришпилился покойный, не менее пяти метров. Да уж, нестыковка. Либо у старикана в момент прыжка раскрылись крылья, что маловероятно, либо ему помог некий доброжелатель.
     С досадой сплюнув в сад, я осматриваю деревянный карниз. Он изборожден следами ногтей, а кое-где даже отстает от оконной рамы. Магната Перкью отрывали от него добрых полчаса.
    Вот только кто? Чтобы забросить тело на ограду в пяти метрах, нужно обладать недюжинной силой. Пожалуй, нечеловеческой силой.
    Боже, что я несу?
    Надо бы порыться в столе покойного. Однако не дойдя до него, я обнаруживаю на полу открытый конверт с оттиском подошвы Вагнера. Поднимаю. Отправитель не указан, однако есть обратный адрес и дата доставки: Нукуалофа, остров Тонга, четвертое августа. Вынимаю письмецо, читаю:
     «Господин Перкью! Мы очень разочарованы Вашим поступком. Вы знаете, что это значит. Завтра Вы будете мертвы».
     Вот так. Подписи нет, что в общем-то неудивительно. Зато сургучная печать довольно оригинальна, - она изображает двоих обезьянок, стоя писающих в чашу. Я размышляю, убить Вагнера сейчас или в понедельник.
     Потом вспоминаю о крошке Магдалене, поджидающей меня дома, и фортуна улыбается Вагнеру.
     В конце концов, днем раньше, днем позже, - сэру Лесли уже все равно, верно?

     Вряд ли кто-нибудь из вас, мои бесполезные друзья, любит понедельник. И уж точно мало кто из вас ненавидит его больше, чем я. Я так ненавижу понедельник, что однажды просто взял и убил его. Снес ему башню, пустил ему кровь. Но это уже совсем другая история.
     Как водится, все мои беды начинаются именно в этот прекраснейший из дней. Сегодняшний понедельник не исключение.
    С порога меня встречает Писко с окровавленной балдой. Это низшее в пищевой цепочке Республики существо не перестает удивлять меня способностью засунуть свое рыло туда, куда Моисей и не думал соваться в течении сорока лет.
     Писко страшен. Нет, не в крови, заливающей его лицо, дело. Просто он страшненький от рождения.
    -Что на этот раз? – Я открываю окно, чтобы взглянуть на площадь Плотских повстанцев.
    -Саелатуккооо… макуснула… вителеланусу…
    Мои брови ползут вверх.
    -Помедленнее, пошлая гнусь, я не поспеваю за твоими искрометными метафорами.
    -Ви, я не думал, штоялчхуклиии…
    -Что? – Я развожу руками, наблюдая троих пьяных матросов на площади, пытающихся вырвать авоську из цепких рук фрау Кржыжановски. – Не понимаю тебя, однако начало мне нравится.
    Писко наконец овладевает родной речью.
    -Понимаешь, Ви, я хотел повесить новую картину в холле, но молотка не было. Джексон сказал, что если надеть шлем Героя-полисмена, то можно попробовать забить гвоздь головой, а потом я аделанаколаулееее…
    Я пожимаю плечами, с интересом наблюдая в окно за разгорающейся на площади баталией.
    -Шлем Героя-полисмена был прислан Скотланд-Ярдом в подарок нашему департаменту пятнадцать лет назад. Особой ценности не представляет, так как был сработан в свободное от работы время истопником Джеком Муди из высококачественного английского картона. Пожалуй, Перси, если бы ты умел читать, то сия занимательная информация, выгравированная на шлеме Героя-полисмена, не ускользнула бы от тебя. Ставлю двести сольдо, что фрау Кржыжановски вырвет позвоночники этим бедолагам. Что скажешь?
     -Ануе… - Писко в растерянности. – Значит, я испортил Шлем, Ви?..
    -Похоже, ты испортил мозг. Вот! Гляди, гляди, я же говорил!
    Фрау Кржыжановски, воровато оглядевшись по сторонам, внезапным движением задирает вверх подол своей юбки. Пьяные матросы, застигнутые врасплох, с криками бросаются прочь. Один из них спотыкается и падает на столбик чугунной ограды. Голова его остается в пугающе неестественном положении.
    Я вздыхаю, отворачиваюсь от окна и набираю Клинику.
    -Пришлите карету на площадь Плотских повстанцев. Да, несчастный случай. – Кладу трубку. – Перси, где мои двести сольдо?
   Писко плохо соображает, пытаясь заткнуть пальцем дыру в башке.
   -Ви, у меня нету с собой… Я унаелтирасту, маеклоутикиеее…
   -Согласен, отдашь позже, - я киваю и усаживаюсь в свое любимое кресло из кожи Марти Бартоломью. – Как насчет позвать ко мне крошку Курта?
    -Я здесь, - исполин непривычно осторожно входит в кабинет, не задев ни одной несущей стены и пряча за спиной недоеденного цыпленка. – Привет, Ви. Я вот только хотел принести тебе отчет…
    Я пребываю в хорошем настроении относительно честно заработанных двухсот сольдо, а потому решаю не отчитывать беднягу Вагнера. Он и так работает на износ в последнее время.
    -Поди сюда, чудное животное, - я маню Курта пальцем.
    Сглотнув набежавшую слюну, Вагнер бочком подбирается ко мне и аккуратно протягивает отчет. Когда я беру бумаги, резко отдергивает руку и локтем врезается Писко прямехонько промеж глаз. Тот падает ниц без единого звука.
    Некоторое время восьмифутовое чудовище тупо изучает истекающее кровью тело подельника. Я невозмутимо киваю:
    -Да, ты убил его. Это, как я вижу, далось тебе с такой же легкостью, как и постановление о самоубийстве Лесли Перкью. 
    Вагнер глядит на меня. Его глаза как две куриных гузки, из которых вот-вот выпрыгнет по яйцу.
    -Вииии!.. Господи, я не хотел… Он весь в крови!.. Что мне теперь делать, Ви?!.
   Я чешу в промежности.
   -Ну, я думаю, его надо закопать. Ты ведь не хочешь оставить его здесь, в моем кабинете?
   -ГДЕ закопать, Винни?.. – Обезьяна чуть не плачет.
   -В саду перед департаментом полно свободного места. Там, возле фонтана, есть отличная клумба…
   Не задавая больше лишних вопросов, гигант хватает бездыханного Писко за ноги и волочет за дверь.
   В тот момент, когда голова бедняги подпрыгивает на пороге, он неожиданно приходит в себя и начинает орать.
   …Полчаса спустя, когда балда Писко наконец-то перебинтована, мы сидим за барной стойкой в холле и угощаемся легкой травяной настойкой.
   Я вообще люблю травяные настойки.
   Пока тупари с умным видом изучают письмо, найденное мною в кабинете покойного, я объясняю им:
    -Магната Перкью убили. Понимаете? У-б-и-й-с-т-в-о.
    -Убиесоо… - Кивает Писко, роняя слюни в бокал с настойкой.
    -Ты не по годам развит, чупакабра. Постановление о самоубийстве, любезно составленное нашим общим другом Вагнером (в этом месте Писко болезненно вскрикивает), отменять пока не следует. Насколько я понимаю, за смертью магната кроется какая-то весьма влиятельная фигура, а может быть, и целая преступная организация. Будет лучше, если они посчитают, что сбили полицию с верного следа. Письмо написано грамотно, красивым почерком, на очень – заметьте – дорогой бумаге. Я уловил слабый запах антисептиков, а это может быть зацепкой. Печать, к сожалению, не идентифицируется ни с одним из образцов в нашей базе. Ну да не суть. В досье на Перкью указывается конечная точка его последнего путешествия, - Нукуалофа. Он прожил там почти три месяца. Достаточный срок, чтобы намотать на конец какую-нибудь историю.
     Писко, похоже, все равно, а вот Вагнер удивленно моргает:
     -Каканалофа – это где?
     -Нукуалофа, если быть точным. Столица Королевства Тонга, - небольшого тихоокеанского государства в Полинезии. Общая площадь суши – около 750 квадратных километров. Население – не более двухсот тысяч человек. Тот факт, что на конверте указано название города, очень облегчает нашу задачу, ибо Королевство расположено на 172 островах архипелага Тонга.
    Писко спит на стойке, подложив под голову руку. Вагнер испуганно икает.
    -Подожди, Ви… Ты хочешь сказать, что мы едем на… О боже, нет.
    -Не едем, а летим, мой нескладный товарищ. И вылетаем сегодня, в час ночи. Я договорился со стариной Флаем.
   
    06:32 утра, на борту самолета фирмы «Глостер» сборки 1943 года, где-то над архипелагом Тонга в Тихом Океане
    …Когда кровь из ушей кончается, раздается новый раскат грома, и меня швыряет о жестяную стенку самолета. Борт прогибается и трещит. Писко, льнущего зеленым лицом к треснувшему иллюминатору, ослепляет вспышкой молнии. Он кричит, поскальзывается в блевотине и падает на мокрое тело Вагнера, плавно скользящее туда-сюда меж деревянных скамеек. Из пасти исполина фонтаном выплескивается еще немного специфической субстанции. Писко, завидев это, начинает заливать блевотой стены и потолок.
    Откуда-то сверху льется вода. Учитывая, что в салоне самолета плюс десять, это не особенно приятно. Мне очень, очень плохо. Я почти жалею, что покормил своих ублюдков перед отлетом. Старина Флай отмоет свое корыто, а вот кто отмоет меня?
    -Вонючие свиньи, ублюдки, мать вашу! – орет старпер из пилотской кабинки. – Ви, в первый и последний раз я позволил вам обосрать свою ласточку!
    -Забей свою ласточку себе в дупло, ирландская шняга, - ору я в ответ, уворачиваясь от зловонных струй Писко. Самолет жутко трясет, гроза усиливается.
   -Ах ты мразь!! – воет Флай, потрясая штурвалом. – Я больше не намерен это терпеть! – Он тянется к тумблеру на панели.
  -Не смей, потный высерок!!! – Я бросаюсь вперед, но увы – поздно: днище под нами разверзается, и троица наших бренных тел летит в пустоту ночи.
   -Не забудь дернуть за веревочку, ублюдина! – доносится напоследок из стремительно тающего во тьме самолета. Секунду спустя огромная кривая молния бьет в проклятое корыто, и старина Флай вместе с остатками своей ласточки летит вниз. 
   -Получи, бородатая сука! – визжу я, и не в последнюю очередь от страха. Я держу Писко и Вагнера за ноги, и все втроем мы находимся в свободном падении. Дна не видно, иглы дождя косо секут по лицу. Что-то подсказывает мне, что этот вояж может стать для Винсента Закусило последним.
    Для того, чтобы дернуть за шнур парашюта, мне необходимо отпустить кого-то из долбаных фриков. Но кого? Оба дороги мне. Я закрываю глаза.
    Зеленая фея подсказывает единственно верное решение: «бросай Писко, идиот!»
   Я не могу. Господи, как же я его брошу?
   «Тогда жирного. Жирного бросай, скорее!»
  Я упрямо мотаю головой. Нет, Вагнера не отдам. Мое.
  «Бросай обоих, кретин! Если не бросишь, сдохните все!»
   Пожалуй, в этом заявлении есть доля логики. Но если предположить, что…
   Предположить я не успеваю. Мощный удар – и все мы оказываемся под водой. Здесь гораздо теплее. От неожиданности я заглатываю слишком много соленой дряни, однако волной меня выбрасывает на что-то мягкое, напоминающее песок. Теряя сознание, я успеваю понять, что в руках у меня – по ботинку. Это все, что осталось от Вагнера и Писко.   
   Твою мать!
 
   Очнувшись, я с удивлением обнаруживаю себя подвешенным вниз головой на какой-то козьей пальме. Солнце палит, градусов пятьдесят, не меньше. Внизу – песок, слева едва заметно веет слабый морской бриз.
   Долго висеть я не намерен. Раскачиваюсь. Изловчившись, хватаю веревку чуть повыше петли на щиколотке, подтягиваюсь, причаливаю к стволу пальмы. Под тяжестью моих чресел хилое растение гнется до самой земли.
   Моему взору открывается соломенная хижина с табличкой на плетеной двери: «Nuku'Alofa Police Department».
   Вот так. Никак, коллеги.
   Из хижины выбегает чунга-чанга в набедренной повязке и с шерифским значком, приколотым к правому соску. Абориген весьма недвусмысленно размахивает дубинкой с гвоздями.
   - Malo e lelei! – говорю я на чистейшем тонганском. – Не надо гвоздей, коллега. Мы с тобой одной крови!
   Надеюсь, вы понимаете, что здесь я малость покривил душой на пользу диалога.
   -Говори по-человечески, мудел! – укоризненно отвечает шериф на чистейшем английском. – Попытка к бегству карается восемьюдесятью пятью ударами булыжником по спине, чужестранец!
   Я сажусь верхом на пригнутый к земле ствол пальмы.
   -Успокойтесь, друг мой! Я и не думал бежать. У вас тут очень комфортабельные условия. Просторная камера, свежий воздух, физические упражнения…
   -Никак, воображаешь, что сочинил мудреную остроту, придурок? – абориген нервно покусывает кольцо в носу. – Отвечай немедля, кто ты и как тут оказался!
   Я с готовностью начинаю объяснять причины своего неожиданного появления здесь. Выслушав внимательно, шериф чешет обглоданной костью пышную засаленную шевелюру.
   -Чем докажешь, что ты полицейский, чужестранец?
   Я разрываю рубаху на груди. Когда-то по молодости у вашего покорного слуги был пирсинг в правом соске, и сейчас это здорово меня выручает.
   Внимательно изучив сосок, абориген выпячивает нижнюю губу и одобрительно кивает.
   -Хорошо. Ты тоже шериф, как и я. Меня зовут Секвойя.
  -Отлично. Винсент Анна Мария Закусило, к вашим услугам.
  Эбеновый паренек отвязывает меня от пальмы, хватает обеими руками за уши и внезапно яростно долбит в десны. От неожиданности я немного теряюсь. Вырываюсь, отплевываюсь, плачу.
   -Что за хрень, чертова мартышка?!
   -Это традиционное приветствие местных полицейских, - невозмутимо объясняет шериф, берет меня за руку и ведет в хижину. – Пойдем, ты должен пройти обряд посвящения.
  -Нет-нет, - я в страхе пячусь назад. Не берусь даже предположить, что подразумевается под обрядом посвящения у этих голубков. – Простите, шериф, я очень тороплюсь. Мои друзья в опасности, понимаете… Да и дело не ждет.
   -Тебе понравится, обещаю, - абориген подмигивает, вытянув губы трубочкой.
   -АААааааааа!!! – я вырываюсь и в ужасе бегу прочь.
   -Ну ладно, ладно, - шериф неловко улыбается. – Возможно, ваши друзья у нас. Поищите их в других камерах.
  Пока я осматриваю развешанных на пальмах фриков, шериф ходит за мной хвостом.
  -Чем я еще могу помочь вам, коллега?
  -Держись подальше от моей кормы, педераст.
  Писко и Вагнера среди заключенных нет. Подобрав ветку, я рисую на песке печать, виденную мной на злополучном письме Лесли Перкью.
  -Ничего не напоминает?
  Шериф меняется в лице.
  -О! Это знак Великой фармацевтической фирмы «Пятое колесо», их представительство находится в центре, в пяти часах ходу отсюда.
   -Фармацевтической? – я прищуриваюсь. – Так. Шериф, вам знакомо имя Лесли Перкью?
   Мартышка хмурится и выразительно покачивает дубинкой. Той, что с гвоздями.
  -Издеваешься? Я не расположен к шуткам.
  -Неважно. У вас тут есть какой-нибудь транспорт?
  Проклятый жоподер хитро улыбается:
  -Сначала необходимо пройти обряд посвящения…
 
   Спустя немногим более пяти часов и шестидесятипроцентного обезвоживания организма я оказываюсь в центре столицы. Здесь есть автобусы, фрукты, жареная рыба, страшные шлюшки и мотель, построенный из пустых банок «Кока-колы». Я выбираю последнее.
   Крошка на изящном ресепшене из стеклянной тары очень даже ничего. Пышногрудая мулатка с роскошными, черными как смоль волосами и пухлыми губками. Она внимательно изучает мой обвитый вокруг ноги шланг сквозь рваные штаны. 
   -Мне бы номер, детка. Ау!
  Она наконец отрывает взгляд от столь завораживающего зрелища. Зеленые глаза юной прелестницы затуманены.
   -Минуту. – Она карябает на клочке бумаги какие-то циферки и протягивает мне. Я трясу башкой, изнемогая от солнечных ожогов и жажды:
   -Спасибо, милая, но мне бы номер, в смысле комнату.
   -А! Простите… - волнуясь, девица выдает мне ключ. Подмигивает изо всех сил, но мне впервые в жизни все равно.   
   Похотливая куколка настигает меня в душе. Отбиваться смысла нет, и я на скорую руку показываю ей Чернобыльского казачка. Пока она очухивается, я успеваю помыться, пожрать и отвалить прочь из мотеля.
    На углу покупаю газету, - единственный приличный еженедельник. В глаза сразу бросается жирный заголовок на первой полосе: «Еще 2.689 жертв Конского гриппа кремировано на этой неделе.»
    Что за отстой? Читаю дальше:
    «На Всемирной Конференции по Конскому гриппу, проходившей в Женеве 7-го августа, комиссия независимых учёных, возглавляемая Президентом Великой фармацевтической компании «Пятое колесо» Лесли Перкью, заявила что: «только продвижение замечательного препарата «Коноебицил» на мировые рынки способно спасти человечество от стремительно распространяющегося вируса Конского гриппа. На сегодняшний день препарат уже стал спасителем для более чем трети зараженного населения Королевства Тонга, а это не менее двадцати пяти тысяч человек». Представители Министерства здравоохранения США и ряда европейских стран прямо на Конференции подписали договора о поставках препарата «Коноебицил» в эти страны на льготных условиях». И – ни слова о смерти Перкью.
     Я встаю посреди улицы и внимательно осматриваюсь. Я определенно вижу детали, которых не замечал раньше: все прохожие в медицинских масках, повсюду царят разруха и запустение, бомжи жгут костерки в бочках на тротуарах,  кто-то выбросился из окна с криком «я не хочу жить!», на автобусах и стенах домов – огромные рекламные баннеры: «Коноебицил от фирмы Пятое колесо – спасение человечества!».
     Так-так. Похоже, я стал свидетелем поражающей воображение мистификации, самого настоящего фармацевтического холокоста. Действительно, если вы родились и всю жизнь прожили на клочке суши посреди Тихого океана и питаетесь бананами, вам очень легко запудрить мозги.
    А сэр Лесли Перкью, выходит, имеет непосредственное отношение к сомнительной работе фирмы «Пятое колесо».   
    Следы покойного магната обнаруживаются в одной из самых дорогих гостиниц Нукуалофа, кстати, неподалеку от представительства «Пятого колеса». Согласно книги учета посетителей, Перкью жил здесь около недели перед отъездом домой. Еще здесь обнаруживается телефон, и я наконец-то могу позвонить в Департамент.
     Хотите – верьте, хотите –нет, но никто не берет трубку! Проклиная ублюдков, я в сердцах разбиваю единственный телефон в городе и спасаюсь бегством от охраны – двух инвалидов и беременной женщины. По водосточной трубе забираюсь на крышу гостиницы, оттуда – на чердак. Здесь что-то вроде пентхауса, где и обретался покойничек. Дверь не заперта.
     Внутри прохладно, прибрано и чисто. Разве что ощущается легкий запах незнакомых мне антисептиков… Что за черт?
    Из окна отлично просматривается тыловая часть белоснежного здания фармацевтической конторы. Так, а вот это уже интересно: от самого карниза до стены «Пятого колеса» тянется прочный стальной трос, служащий направляющей для высоковольтных проводов. Его удачное расположение здесь не вызывает сомнений: только таким способом можно беспрепятственно пробраться через высоченную ограду конторы. 
     Недолго думая, я заваливаюсь на кровать, чтобы уснуть сном праведника до самой ночи. Здесь меня поджидает второе открытие: под матрацем – жестяная коробка с набором странных, похожих на хирургические, инструментов, прибор ночного видения, пара начищенных револьверов, патроны и мачете. 
     Похоже, сэр Перкью проводил время в Нукуалофа с пользой.
     Ну что ж, остается дождаться ночи. Судьба Писко и Вагнера меня, безусловно, беспокоит, но не настолько, чтобы потревожить мой сон перед ночной вылазкой.
    
     Около полуночи, когда дневная жара наконец уступает место освежающей морской прохладе, я экипируюсь найденными под матрацем полезными вещами и выползаю в окно. Цепляюсь руками и ногами за трос и использую стиль молодой гусеницы для передвижения на противоположную стену. Улицы ночной Нукуалофа пустынны, только изредка раздаются крики, выстрелы и глухие удары в темных переулках.
     Когда цель достигнута, я осторожно спускаюсь по стене в благоухающий тропический сад «Пятого колеса», прячусь в кустах и натягиваю на голову носок с прорезями для глаз.
     У центрального входа, испещренного красными нитями лазеров, - двое охранников в титановых экзоскелетах, с пулеметами наперевес. Я чувствую, как седеют мои роскошные каштановые волосы. Осторожно огибаю здание, обнаруживаю вентиляционную шахту в стене. Главное – не шуметь. Откручиваю болты, вынимаю решетку, пролезаю внутрь. С решеткой ползти неудобно, поэтому возвращаюсь и кладу ее в траву.
    Вентиляция гулко отзывается на каждое неосторожное движение. Почти не дыша, я начинаю свое путешествие в недра самоего Зла.
    У ближайшей решетки торможу, осматриваю помещение. Похоже на какую-то лабораторию, вроде тихо. До пола примерно два метра. Вытаскиваю решетку, спускаюсь вниз. Тусклое дежурное освещение позволяет мне осмотреть металлические столы со стоками для крови, шкафчики с инструментами и неизвестные мне медицинские приборы. Достаю из-за пояса волынку, снимаю с предохранителя и крадусь к двери. Не заперта. Открываю, выглядываю в коридор…
   Все чисто. На стенах коридора – проспекты о симптомах Конского гриппа и неоновая реклама «Коноебицила».  Путешествую до конца коридора, поднимаюсь по лестнице и оказываюсь перед дверью с табличкой «Администрация». Заперто. Используя метод Кржыжановски, открываю замок обрезком ногтя, проникаю внутрь. Здесь темно. Чиркаю зажигалкой. Стол, бумаги. На стене – портрет… Кого бы вы думали? Лесли Перкью, конечно! На столе – компьютер. Включаю.
    Пуск, мой компьютер, диск C, общие пользователи, документы, папка «Music», Барри Манилов – Mandy… Нет, не то. Назад. «Объект «Коноебицил», разработка». То, что нужно. Открываю, читаю: «Коноебицил Профилактический», состав препарата: картофельный крахмал, туберкулезная палочка Коха.  Показания к применению: не ограничено. Побочные действия: не ограничено. Фармакологическое действие: отсутствует. Дозировка: как можно больше. Форма распространения: принудительная. Стоимость: упаковка –  5 сольдо. «Коноебицил Активный», состав препарата: витамин C. Показания к применению: заболевание Конский грипп. Побочные действия: не ограничено. Фармакологическое действие: отсутствует. Дозировка: как можно больше.  Форма распространения: добровольная. Стоимость: упаковка – 16.000 сольдо.
     Папка «Статистика»: «начало профилактики: 23 июля. Окончание – 28 июля. В период профилактики 63.564 человека заражено, из них 4.799 – с летальным исходом. Начало массового внедрения препарата «Коноебицил Активный» в аптечную сеть – 29 июля. Состояние продаж на 9 августа: более 80 тысяч упаковок, общей стоимостью 1 миллиард 380 миллионов сольдо».   
     Присвистнув, я усаживаюсь в кресло и закуриваю сигару. Здесь есть над чем поразмыслить. Если Лесли Перкью действительно мертв – а мы знаем, что он мертв – то кто же стоит за этой грандиозной аферой? В любом случае, необходимо как можно скорее разоблачить адскую контору и предоставить народу государства Тонга адекватное лечение. Пока я тут сижу, сотни людей мрут от туберкулеза!
     Я вскакиваю и бросаюсь к выходу. По пути случайно задеваю головой книжную полку. Раздается странный скрип, и в стене кабинета, само собой, открывается потайной ход.
    Не раздумывая, лезу внутрь. Узкие ступеньки ведут вниз, освещение ограничивается парой дежурных лампочек. 
    Внизу находится тесный коридор со множеством маленьких дверей. Наверное, здесь держат подопытных животных. Я очень удивляюсь, обнаружив в одной из камер аборигена. И в другой, и в третьей. Голожопые фрики поднимают настоящий гвалт, умоляя меня освободить их. 
     Пока я мечусь от одной камеры к другой, призывая аборигенов заткнуться, на лестнице слышится тяжелый топот. В коридор вваливается закованный в броню охранник.
    -Не двигаться! – орет он, размахивая пулеметом.
   Я навскидку пуляю в громилу. Слива с лязгом рикошетит от титанового шлема в окошечко соседней камеры. Оттуда раздается слабый стон. 
   Я беспомощно оглядываюсь по сторонам. Бежать некуда. Похоже, это конец!
   Металлический монстр уже рядом. Взмах руки – и я (во второй раз за сегодня!) отправляюсь в страну Грез.

   В чувство меня приводит легкая эрекция. Быть того не может! Я прикован наручниками к стулу в алюминиевой комнате, а напротив меня сидит… нет, это невозможно. Малышка Эстер! Да-да, бывшая любовница профессора Болоньезо, которого я в свое время упек за решетку!
    -Какая неожиданная встреча, - говорю я.
    -Согласна, - мурлычет юная обольстительница, затянутая в явно тесный в груди и бедрах строгий черный костюм. – Меньше всего я ожидала увидеть здесь вас, дорогой инспектор.
    Я лязгаю браслетами.
    -Вы всегда встречаете старых знакомых подобным образом?
    Крошка хищно поблескивает белоснежными остренькими зубками.
    -У вас талант совать мне палки в колеса.
    -Почему сразу в колеса? – я пожимаю плечами.
    -Не нужно пошлых шуток, инспектор. Когда-то вы уже лишили меня богатства и славы. Второй раз это не пройдет.
    Я вздыхаю.
    -Такова моя работа, чудесная женщина. Как вам удалось выбраться из тюрьмы?
    Эстер закидывает ногу на ногу, показывая мне ажурный край чулочка из-под юбки. Я сглатываю набежавшую слюну.
    -Как вы понимаете, инспектор, для меня это не составило особого труда. Судья оказался на редкость милым старичком…
    -У вас специализация в этой области, милая, - я киваю. –Но как же вы оказались здесь?
    -Элементарно: Лесли Перкью! – сучка торжествует. – Выйдя из тюрьмы, я устроилась к нему в горничные. Недели не прошло, как старый хрыч прочно застрял в моих сетях. Потом он взял меня с собой на Тонга… Озабоченный положением дел в местной системе здравоохранения, сердобольный дурак решил основать фармацевтическую фирму, дабы производить лекарства и снабжать ими аборигенов практически задарма. Он неосмотрительно сделал меня управляющей компании… Дальше все было просто. Я запустила в разработку проект «Конского гриппа». Когда Лесли узнал об этом, было уже поздно. Я создала собственную армию из наемников и бывших заключенных. Я предложила Перкью держать рот на замке и подчиняться мне… Однако он бежал! За что и поплатился.
   -Ты - чудовище, - говорю я, не отрывая взгляда от ажурных чулочков.
   Эстер заливается на удивление аристократическим смехом.   
   -Это комплимент? Благодарю, инспектор. Чтоб вы знали: любое сопротивление бесполезно. Нукуалофа полностью под моим контролем . Все государственные структуры куплены на годы вперед, включая СМИ.
   -Я заметил, - говорю. – Что дальше?
   -Когда эпидемия Конского гриппа приобретет поистине катастрофические размеры и все государтсво падет к моим ногам, я выпущу панацею – «Коноебицил Супер Плюс», который, по сути, будет обычным антибиотиком от легочного туберкулеза. Скажем, по 30.000 за упаковку. Таким образом, примерно через месяц я стану единственной в мире владелицей островного архипелага с приданым в размере нескольких бюджетов вашей долбаной Республики. 
   -Откуда жители Тонга раздобудут столько денег?
   Эстер разводит руками.
   -Я уже заработала на «Коноебициле» почти полтора миллиарда сольдо. А вы, дорогой инспектор, если бы захотели выжить, разве не раздобыли бы небольшую сумму?
   Я ухмыляюсь.
   -Ваша затея провальна, дорогая. Со временем народ обнаружит, что Конский грипп лечится обычными лекарствами…
   -Именно поэтому на проведение всей операции отведено всего лишь чуть больше месяца, инспектор. Эффект неожиданности – вам знакомо такое понятие? Сейчас народ пребывает в состоянии беспокойства. Через два дня оно перерастет в панику, далее будет отчаяние.
   -А как же преступность, мародерство?
   -А куда же бех них? – милашка встает со стула, одергивает юбку и удаляется, соблазнительно покачивая бедрами. – Удачного вам дня, инспектор!
   Охранник сзади делает движение. Я зажмуриваюсь в ожидании удара… однако ничего не происходит. И тут – как бы абсурдно это не звучало – я слышу голос Вагнера! Да, да. Сам в шоке.
   -Ви, это я, Курт! Тихо, не шевелись. Подождем, когда она свалит…
   -Я думал, на сегодня сюрпризы закончились. Что ты здесь делаешь, помоечный мутант?
   -Тихо, Ви. Я должен отвести тебя в камеру. Потом объясню. – Жирный поднимает меня со стула и ведет куда-то.
   -Отпусти меня, идиот. Нужно сваливать! Где Писко?
   -Я не знаю, он пропал. Я не видел его с тех пор, как мы высадились на остров.
   -Проклятые дебилы, я все это время места себе не находил – где вы, что с вами… Все думал – облачаться уже в траур или еще подождать…
   -Прости, Винни!
   Мы входим в знакомый коридор. Вагнер отпускает меня. Я поворачиваюсь и стаскиваю с него шлем.
   -Черт побери, Курт! Что за маскарад?
   -Я здесь работаю, - даун тупит взор. – Прости, Ви, я не знал, что они здесь того… Такими вещами занимаются…
   -Придурок! Что значит – ты здесь работаешь? Если мне не изменяет память, с утра ты работал в Департаменте полиции.
   -Я был очень голоден, Ви… И одежду у меня украли. Я пришел сюда и попросился, а эта милая леди сказала, что такому здоровяку как я найдется место в ее охране... Я не узнал ее, Ви! Еще подумал – лицо знакомое. Но так и не вспомнил... А как ты ее узнал?
   -Очень просто, - у меня есть мозг. Тебе не показалось странным, тупой петух, что фармацевтическая контора охраняется как военный объект?
   -А что в этом такого? – искренне удивляется Вагнер.
   Я замахиваюсь на дебила шлемом.
   -Ты ведь не думаешь, что я прощу тебе эту затрещину? Как ты мог?
   -Я не узнал тебя, Ви! Здесь было темно… Это моя работа!
   Я пинаю Вагнера в котомку с кукареконцами. Ноль внимания.
   -Дай сюда, - я отбираю у него пулемет. – Необходимо действовать быстро. Давай выпустим этих кретинов, они  создадут неразбериху и мы сможем смыться незамеченными.
   -Мне обещали премию утром, Ви!..
   -Я могу выдать тебе ее сейчас, авансом. Открывай засовы, урод!
   Я распахиваю дверь ближайшей темницы. Взор мой замирает, а волосы вскакивают, как иголки у ежа.
   Абориген в камере сидит на потолке. Просто сидит на потолке, свесив кожистые перепончатые крылья и улыбаясь мне двумя клыками размером с баварскую сосиску.
   -Сука, - говорю я и захлопываю дверь.
   Вагнер не успевает отреагировать так скоро, и освобожденное им маленькое чмо с воплями цепляется ему в морду.
   -ААааааа, Ви!!! Спаси меняаа!!! – исполин падает и начинает кататься по полу.
   Изловчившись, я хватаю визжащее отродье за крылья и бросаю обратно в камеру.
   -Плохая идея была. Не ори.
   Вагнер захлебывается слезами. Я помогаю ему подняться.
   -Заткнись!
   -Вииииии, ЧТО это было??!
   -Вопрос на миллион, говнюк. Похоже, Коноебицил – не единственная разработка фрау Эстер Воннегут.
   Собравшись с духом, мы валим из темницы через Администрацию. По пути я вынимаю из компьютера жесткий диск и прячу его за пазуху. По лестнице вниз, дальше в главный коридор.
   -Сколько вас здесь? – спрашиваю шепотом.
   -Нас же двое, Ви!
   -Сколько охранников, свинья?
   -А! Зачем тебе?
   У меня темнеет в глазах.
   -Я не повторяю вопрос трижды, голем.
   -Прости, Ви. В помещении мониторинга двое человек, в холле – один и еще четверо снаружи.
   -Я видел двоих!
   -Это у входа. Еще двое на крыше, где вертолет.
   -Вертолет?.. – мои прекрасные карие глаза увлажняются. – давай наверх.
   -Они размажут наши мозги по стенке!
   -Доверься мне. Твоя задача – заманить их сюда, понял?
   Вагнер лезет первым. Добравшись до чердачного люка, он отодвигает его в сторону и орет:
   -Ребята, сюда! Скорее!
   Я пинаю лестницу, и она обрушается вместе с жиртрестом. Прячусь в тени и гляжу в проем люка.
   А вот и две тыквы. Короткой очереди из пулемета хватает, чтобы отправить обоих в вечное Рождество.
   -Путь свободен, фикалоид!
   -Иду, Ви… - стонет чудовище.
   Когда я вылезаю на крышу, пулемет валится у меня из рук сам собой: возле вертолета нас поджидает киска фрау Эстер собственной персоной в окружении семи громил, ощетинившихся пулеметами, автоматами и ружьями.
   -Так не пойдет, - говорю я устало. Слышу, как Вагнер испуганно ойкает за моей спиной. – Рыбка, у тебя целая армия, а у меня – безмозглая тварь с планеты Обезьян, и та слепая. Это несправедливо.
   -Вызываешь меня на рукопашную схватку? – Эстер поигрывает бровкой.
   -Со шлюшками твоего сорта я устраиваю бои несколько иного характера.
   -Умриии!!! – визжит мегера, изображая передо мной настоящий вихрь из своего черного кожаного плаща. Удар шпилькой в висок приходится вскользь. С реакцией, достойной броска кобры, я хватаю идиотку за ногу и слегка довершаю вращение.
    -Ййиихуууууууу… - именно с таким звуком крошка улетает в ночной сад.
    -Убить его!!! – шквал огня не то чтобы неожиданен, но весьма неприятен. Слива размером с баскетбольный мяч пролетает прямо у меня перед носом. Я ныряю за вертолет под прикрытием Вагнера, догадавшегося поднять оброненное мною оружие.
    В доли секунды летательный аппарат превращается в решето и начинает дымить. Когда я хватаю Вагнера за волосы и бросаюсь вслед за Эстер, яростное пламя взрыва успевает лизнуть мои ягодицы.
   Мы падаем на клумбу. Ощупав задницу, я убеждаюсь, что она здорово подпалена.
    -Черт!!! За что?!
    Вагнер недвижим. Очевидно, он в отключке. Хватаю пулемет, и вовремя: из-за угла вырисовываются две консервные банки. Трах-тах-тах-тах-тах, белая стена «Пятого колеса» расцветает красным. Собираю обоймы с трупаков, воровато оглядываюсь по сторонам. Какая-то тень у фасадной стены. Да это же фрау Эстер!
    -Подожди меня, милашка! Я накормлю тебя салями, совершенно бесплатно! Не бойся, моя без плесени. Хотя ты, пожалуй, уже попривыкла к заплесневелым стручкам…
    Не успеваю добежать до входа, - дверь за сучкой закрывается. Ворота наружу тоже заперты, и притом намертво. Пока я раздумываю, что же делать дальше, фасадные окна «Пятого колеса» распахиваются все как один. Под зловещий смех крошки Эстер из них вылетают проклятые аборигены-мутанты, не менее десятка! Я слышу вой пикирующих на меня тварей.
    Пожалуй, я догадываюсь, каким образом покойный сэр Перкью очутился на шпиле своей ограды.
    -Пусть счастье, как птица, на крыльях летит! – я встречаю ублюдков свинцовыми объятиями. Я не расист, и мне совершенно все равно, какой именно они национальности.
    Пулемет клинит в самый неподходящий момент. Шквал голых крылатых тел сбивает меня с ног и…
    Да, да, да. Голос Вагнера. Это предсказуемо.
   -Ви!.. Господи, Винни! Что с тобой! Не трогайте его, мрази!!!
   Смачные удары. Хлюпающие удары. Вскрик дебила.
   Я готовлюсь принять смерть с достоинством. Не выходит: туша хватает меня под мышку и прорывается к воротам. Слышится сопение и беспорядочный писк кнопок на панели управления. Спустя минуту – надрывный вопль:
   -Я забыл пароль, Ви!!!
   -Пошел на кол.
   Всхлипывая, животина разбивает панель головой. Происходит короткое замыкание, ворота открываются.
   Тут уж и я прихожу в чувство. Пинаю гориллу в бок:
  -Отпусти!
  Мы бежим через пустынную дорогу. Визг тормозов, воющий сигнал. Какая удача, - такси! Буквально сорвав дверцу с петель, мы влезаем в салон.
   -Валим, валим, валим!!!
   -Винни, Курт?.. – таксист говорит именно так, ибо таксист – ни кто иной, как Писко. Самый настоящий Перси Писко с кепочкой на перебинтованной балде.
   -Твою мать, - вздыхаю я. – кажется, каждый из вас, имбецилы, нашел себе ремесло по душе.
   Писко лезет целоваться. Не позволяя вымазать себя соплями, я говорю:
   -Немедля жми на гашетку, тварь!
   Писко рвет с места.
   -Что случилось, Ви? От кого вы скрываетесь? Может, вызвать полицию?
   -Вот этого не надо, черт! Мы под колпаком, Перси. Нам нужен самолет, и срочно!
   -Единственный известный мне самолет на Тонга сейчас плавает в Тихом океане вместе со стариной Флаем.
   Я хватаюсь за голову.
   -Господи, мы по уши в дерьме! Что же делать?!
   Жесткий диск вываливается у меня из-за пазухи. Меня осеняет.
   -Так. Необходимо добраться до телестанции. Мы пустим в эфир по всей стране правду о «Коноебициле». Когда народ узнает истину, империя Воннегут рухнет!
   -Ви, мне кажется, что я многое пропустил… - мямлит Писко.
   -Тебе верно кажется, Перси. Так что насчет телестанции?
   -Телевизоры на Тонга есть только у превилегированных членов королевской семьи, Винни!
   -Я об этом не подумал. Черт.
   -Куда мы едем? – оживает Вагнер.
   До меня доносится отдаленный вой полицейских сирен.
   -Сворачивай к мотелю из Кока-колы, Перси. Там мы будем в безопасности.
   …Когда Писко и Вагнер разбредаются по комнатам, я спускаюсь на ресепшн к сексапильной крошке в юбчонке из фиговых листьев. Она еще не совсем отошла после вчерашнего. Не давая прелестнице опомниться, я прямо на столе делаю ей Алжирский инцидент и Взлом банковской ячейки. Затем беспрепятственно подключаю украденный жесткий диск к терминалу на ресепшене.
   Несколько минут поиска, и вот он - счет милашки Эстер в одном из престижнейших банков Цюриха. Необходим пароль. После пары часов тупого тыканья клавиш набираю: «Винсент». Какая удача!
   Хм, есть над чем задуматься. Определенно, жестокосердная красотка влюблена в меня. Жаль, что не успел сделать ей вжик-вжик.
   Ладно, не время для сентиментов. Проверяю счет: «1 миллиард 380 миллионов сольдо». Отлично! «Перевести»… ввожу номер счета некой Анны Закусило, проживающей в Республике. Черт! «Для подтверждения операции необходима личная подпись госпожи Воннегут в филиале банка Нукуалофа».
   Что ж, судя по всему, завтра нам предстоит еще одно занятное приключение. Вывожу на печать перфорированную карту бланка о переводе, отключаю жесткий диск и валю в номер, прихватив бутылку виски из бара.
   Определенно, мне необходимо выспаться перед решающей битвой. 
   
   09:03 утра, возле банка «Union Financial Zurich», Нукуалофа
   Туфли жмут. Очень. Господи, какая пытка! Я и не думал об этом, когда носил мамины лодочки в детстве.
   Мы сидим в машине. Писко за рулем, очень бледный. Вагнер тоже бледный, но за черным чулком этого не видно. Я сую под платье волынку.
   -Так, сироты. Надеюсь, никто из вас не думает обосрать мой гениальный план?
   -Нет, Ви.
   -Это радует. Курт, держи пулемет наготове. Перси, не дергай сцепление. Я постараюсь не засветиться, но если это произойдет, у нас будет очень мало времени. Местная конная полиция реагирует на ограбления банков молниеносно.
   -Ты собираешься ограбить банк, Ви?..
   -Почти. Итак, друзья, пожелайте мне удачи. – глянув в зеркало еще разок и поправив белокурый локон, я открываю дверцу и ковыляю к банку. Каблук проваливается в канализационную решетку, и я едва не валюсь с ног. Струя пара развевает подол моего сексуального платьица, прохожие фрики присвистывают при виде моих изящных волосатых ножек.
   Пожалуй, быть девицей – это не так уж и плохо.
   Перед входом в банк напяливаю огромные солнцезащитные очки на пол лица.
   Управляющий встречает меня довольно прохладно. Но когда я называю номер счета, его лысина вспыхивает огнем.
   -Прошу прощения, фрау Воннегут, я вас не узнал! Вы сегодня на такси?.. А где тот замечательный розовый паланкин, на котором вас в прошлый раз принесли сорок чернокожих рабов?
   -Э… Он сломался.
   -Какое несчастье… Фрау Воннегут, простите… Вам нездоровится?..
   -Месячные, - я криво улыбаюсь разбитыми губами. – менструальный цикл, понимаете? У меня он случается раз в полгода, и оттого особенно тяжко.
   У бумажной крысы начинается тик. Я беру его за галстук и подтягиваю из-за стойки ровно настолько, чтобы стал виден бейдж, приколотый к карману пиджака.
   -Месье… Э… Птипьер, мне необходима ваша помощь.
   -Конечно, фрау Воннегут! Я к вашим услугам. Чем могу помочь вам?
   Я подаю ему перфокарту.
   -Мне нужно подтвердить вот это.
   Месье Птипьер сует карту в считыватель.
   -А! перевод! Ну конечно. Вчера мы зафиксировали попытку перевести деньги и оповестили об этом вашу службу безопасности. А это, оказывается, были вы!
   -Мою службу безопасности? – теперь у меня начинается тик. Хорошо, что крыса этого не видит.
   -Ну да, фрау Воннегут! Меры предосторожности, сами понимаете. Можно ваше удостоверение?
   Теперь у меня тик обоих глаз. Я молча изучаю протянутую руку Птипьера.
   -Вам плохо, фрау…
   -Нет, мне хорошо, - я тычу стволом револьвера ему в морду. – Без глупостей. Одно неверное движение, и ты заимеешь третью зенку во лбу.
   Раздается характерный звук. Я зажимаю нос свободной рукой.
   -Ну ты и урод, чтоб мне провалиться. Давай бумагу, которую надо подписать, и живо.
   Крыса трясущимися руками подает мне бланк о переводе. Я подписываю.
   В это время раздается визг. Какая-то тупая мартышка справа заметила у меня волынку и поднимает волну. Заткнув ей пасть крокодиловой сумкой, я пуляю в воздух и ковыляю к выходу.
   Разумеется, дверь открывается прежде, чем я успеваю добежать до нее. На пороге я имею удовольствие лицезреть целую кучу копов с перьями и штурмовыми винтовками.
   -Немедленно бросить оружие! Все кончено!
   Проклятье.
   Меня выволакивают на улицу, сдирают парик и платье. На миг воцаряется тишина.
   -Что, ублюдки, никогда не видели стринги? – я стою посреди улицы в подавленном настроении. Ко мне ведут скрученных Перси и Вагнера.
   Не проходит и минуты, как нас троих заковывают в браслеты и тащат к столбу на центральной площади. Привязывают и раскладывают под нами кучу хвороста.
   -Что это, Ви? – недоумевает Вагнер.
   Я грустно улыбаюсь.
   -Это барбекю, Курт. Намечается крутое бухло.
   Возле столба тормозит розовый паланкин. Рабы встают на колени, один из них образует трап, и к нам нисходит фрау Эстер Воннегут в расшитой золотом мантии и бриллиантовой короне.
   -Какая бесславная кончина, дорогой инспектор!
   -Пошла ты, - я плюю в злодейку, но ветер тоже против меня.
   -А ведь все могло быть совсем иначе, правда?.. Будь у вас хоть немного мозгов.
   Я вспоминаю историю с шифром на жестком диске. А ведь это идея!
  -Отпусти меня, детка, – я порхаю ресницами крошке Эстер. – Зачем ты скрываешь свои чувства? Я все знаю. Пора предаться всеобъемлющей, всепоглощающей страсти!..
   -Что за чушь ты несешь? – красотка изображает удивление.
   -Брось. Пароль, - это мое имя. Ты жаждешь меня, ты истекаешь соками…
   -Идиот, - милашка вытаскивает из рукава мерзкое, сморщенное, лысое существо, напоминающее богомола. –Винсент – это мой пес. Предать их огню!
   -АААААаааааааааааааааааа!!!!!!!!! – ору я.
   -ААААААаааааааааааааааааааа!!!!!!!!! – визжит Писко.
   -АААААААаааааааааааааааааааааа!!!!!!!!! – воет Вагнер.
   -Боже, храни Королеву, - хором вторит нам толпа полицейских.
   Эстер разворачивается и идет к паланкину.
   Да, друзья мои. Похоже, это конец Великого инспектора Закусило. Добро повержено, справедливость попрана, совесть узурпирована. Огонь скроет следы Истины, и маленькое королевство посреди Тихого океана навсегда погрузится во Мрак.    
   -Эй, вы что творите, идиоты? Отпустите их сейчас же. Это свои!
   Я не верю своим ушам. Оказывается, я зажмурился. Открываю глаза…
   Так и есть. Шериф Секвойя собственной персоной. Стоит в толпе и машет мне веточкой сирени. Черт.
   Толпа копов начинает галдеть. Эстер спотыкается о голову раба, теряет равновесие и валится наземь.
   -Развяжите их немедля, скоты! Это же Великий Шериф Средиземноморья, Винсент Закусило! – надрывается жоподер, подмигивая мне.
   Несколько копов ползут к нам на коленях, чтобы развязать. Кто-то целует ноги, двое-трое вскрывают себе вены.
   Освободившись от браслетов, я подхожу к паланкину. Крошка Эстер запуталась в мантии, ее розовые трусики и ажурные чулочки быстро поднимают мне настроение.
  -Как насчет маленькой мести?
  -Не делай этого, сволочь! – вопит Эстер из-под юбок.
  Я гадко ухмыляюсь. Где мой указующий перст?
  -Вот истинная причина всех бед! – поворачиваюсь к толпе. Дальше продолжать бесмысленно: добрая сотня аборигенов не мигая глядят на бывшую Королеву, с остервенением теребя что-то под набедренными повязками. По площади течет слюна.
   Я едва успеваю отскочить в сторону.
   Мы спешим убраться подальше от кучи-малы на площади. Я передаю шерифу жесткий диск.
   -Сэр, необходимо, чтобы это увидел каждый житель Тонга. Конский грипп – это ложь, ложь от начала до конца.
   -Мой народ весьма вам обязан, - кивает Секвойя. – Как я могу вас отблагодарить?
   Писко и Вагнер разевают было пасти, но я тотчас же затыкаю их.
   -Шериф, вы и так сделали для нас слишком много, - спасли от неминуемой гибели! Если бы я знал, что вы имеете такой авторитет среди местных полицейских…
   -Пустяки, дорогой Винсент! Так повелось, что второй человек после Короля на Тонга – это Шериф.
   -Но почему?
   -Покойный Король обожал вестерны с Дунканом Ренальдо и Лео Карильо.
   Я вздыхаю.
   -А. Понимаю. Сэр, как насчет небольшого самолета? Нам необходимо вернуться домой…
   Тут происходит именно то, чего я боялся больше всего. Шериф Секвойя дарит мне сальную улыбочку.
   -Сперва – обряд посвящения, милый Винсент. И вот еще что: возражения не принимаются!
   Черт.

Конец                15.09.09г.