Николай Тряпкин

Потому что я русский или плагиат наоборот

      После многолетнего отсутствия в литературе, восстанавливаясь так сказать в литературных правах, отнес я недавно стихи в журнал «Наш современник», автором коего являюсь уже лет пятнадцать. Первую мою подборку «дал» еще Геннадий  Касмынин. А последнюю - «великий и неприступный» Юрий Кузнецов – за месяц до своей смерти – в октябре 2003 года. Теперь «стихами занимается» Сергей Куняев, ему я и отдал свои творения. И вот через некоторое время звоню ему, чтоб узнать о судьбе публикации. И слышу в трубке взволнованно-возмущенный срывающийся голос Куняева-младшего:
      - Серега, у меня к тебе очень серьезный разговор. Как ты мог дать в журнал со своими  стихами одно из лучших стихотворений позднего Тряпкина!?
      Я, как говорится, чуть со стула не упал. Во многих вещах меня упрекали в жизни. За многое ругали. Но такое! Уж в чем-чем, а в плагиате меня еще ни разу не обвиняли. Даже в шутку. Моему возмущению просто не было предела. Я тоже начал «закипать» в трубку. Но, собрав волю в кулак, все-таки спросил:
      - Сергей, о каком хоть стихотворении идет речь?
      - Как о каком, о стихе «Потому что я русский». Я его, кстати, на четырех каналах телевидения читал…..
       Тут уж моему ликующему возмущению просто не стало конца и края…
       - Да ты что, это же  мое самое любимое, самое известное стихотворение. Это моя «визитная карточка». Оно у меня несколько раз было опубликовано – и в газете «Завтра», и в «Аль-Кодсе», и даже в собственной книге. Только вот в журналах и альманахах не публиковал. Кстати, и подборка в «Завтра», и книга вышли с предисловием Николая Ивановича Тряпкина. Я его (стихотворение) и на вечерах газеты, и на своих собственных вечерах читал (в ЦДЛ, ЦДРИ, Славянском центре и т.д.). И даже перед депутатами в Госдуме. Оно и в Интернете на нескольких сайтах есть, в частности, - на сайте «Поэзия сопротивления». А в рубрике «Песни Русского Сопротивления»   под названием «А.А.Проханову» много лет распространяется на дисках и кассетах – в патриотической среде. И мне даже один батюшка рассказывал, что в некоем монастыре монахи его наизусть учили. Ну, и меня, конечно, гордость и радость по этому поводу разбирала. А тут вдруг меня лишают авторства. Пусть даже в пользу великого поэта, моего старшего друга, которому я обязан двумя статьями обо мне, предисловием к книге стихов «Ангел в окровавленной слезе» и рекомендацией в Союз писателей России в 1994 году.
      Получается такой - плагиат наоборот. Я слышал, что некоторые личности приписывают себе чужие произведения, выдают их за свои. Это дико, но понять это можно, как вора, крадущего дорогую картину или слиток золота… Но чтобы наоборот, - свои стихи вставлять в чужие книги, это уже модернистские извращения какие-то…
      А Куняев тем временем продолжал: « Я его и в посмертный сборник лучших стихов  Н.И.Тряпкина «Горящий водолей» включил… «И полилась печальная беседа»… Оказывается книга вышла в 2003 году(!) (а я пять лет! об этом ничего не знал) в издательстве «Молодая гвардия» в серии «Золотой жираф». И сейчас стоит на полках любителей поэзии и многих библиотек страны.
      И я вспомнил, как это все начиналось… А начиналось все с подборки во все той же – любимой Тряпкиным газете «Завтра», где он и публиковал все свои новые стихи. И где я тогда служил завотделом поэзии. Был  апрель 1995 года. Тряпкину, как и всему народу, жилось очень тяжело. Плюс ко всему атмосфера в собственной семье была очень напряженная и гнетущая (дочь поэта вышла замуж за человека, далекого от поэзии, от культуры в целом). И Николай Иванович стал просто лишним человеком, от которого, по его словам, просто хотели побыстрее избавиться, мелочно не разрешая пользоваться холодильником, заходить на кухню и т.д. А тем более «стучать» на пишущей машинке.
И Николай Иванович приносил мне стихи, написанные «от руки» его аккуратным, почти каллиграфическим почерком. И, заикаясь, виновато говорил: «Вот, Сережа, опять – от руки». Я его успокаивал, говорил, что ничего страшного, что я сам отпечатаю. Печатал, приносил в редакцию. И стихи «выходили». Замечательные – великие стихи. Боевые!
      И вот в этот раз я, как всегда, отдал стихи в секретариат – в набор, но «вычитать» полосу по каким-то причинам не смог. И вот выходит газета № 17(73) за апрель 1995 года.
Я прихожу на планерку, а там – скандал, крики. Тринадцать лет прошло, а я до сих пор помню… Проханов лишил меня премии, Бондаренко наговорил  обидных слов о редакторском непрофессионализме. А я, главное, ничего не могу понять. Тут мне показывают свежую газету  с подборкой стихов Тряпкина, которая (подборка) называется «Потому что я русский» и заканчивается двумя моими стихотворениями, и последнее из них, одноименное названию подборки, посвященное А.А.Проханову. Я чуть не расплакался от обиды, возмущения и собственного бессилия что-либо переделать. И, главное, что я не мог понять, как оно там оказалось. А Бондаренко еще и масла в огонь подливает…
      - Ты понимаешь, что ты наделал. Ведь начнется путаница. Литературоведы и биографы Тряпкина  будут вставлять эти стихи в его книги… А что скажет Тряпкин…
Купи бутылку коньяка и езжай к нему, извиняйся… Опровержение мы, конечно, дадим, но… Увы и ах!...
      Тряпкин, кстати, оказался единственным человеком, кто только посмеялся  и сказал, подбадривая меня: «А что, мне очень понравилось, я под каждым словом подписываюсь.
Очень хорошие стихи. У меня давно не было таких мускулистых молодых стихов. Очень жалко, что не я их написал…» 
      Бутылка была благополучно выпита, Николай Иванович по моей просьбе спел несколько своих замечательных стихов,  включая трогательную «Гагару», я в ответ прочитал «наше общее»- «Потому что я русский». Его «домашних» дома не было и мы засиделись. Поздним  вечером я уехал домой.
       Опровержение вышло в одном из следующих номеров. И я благополучно забыл об этом. Но самое смешное, что об этом, как оказалось впоследствии, забыл и литературный критик Владимир Бондаренко, написавший, кстати, литературный портрет «отверженного поэта» Николая Ивановича Тряпкина.
        Куняев продолжает: «Когда я стал собирать эту книгу стихов, я, естественно, обратился в газету «Завтра», так как Тряпкин в последние годы публиковал стихи только в «Завтра» и «Нашем современнике». И Бондаренко дал мне все газетные номера с Тряпкинскими публикациями. Но он мне ничего не сказал про этот казус-скандал…»
Забыл, видимо, подумал я, много лет прошло все-таки…
       Я лихорадочно носился по книжным магазинам и нашел-таки эту шикарно изданную книгу с глубокой, мудрой вступительной статьей Сергея Куняева, с большим знанием и любовью написавшим о творчестве нашего великого русского поэта – нашего современника. И на странице 351 стояло ОНО. Мое стихотворение. Ощущение, надо сказать, очень странное. И ревность. И гордость. И дурость… Есть только одна ошибка. В книге стихотворение датировано 1995 годом, видимо, по газетной Тряпкинской публикации. А написано мною оно было 10 апреля 1994 года. И в том же «Завтра», и в моей книге опубликовано в том же – 1994 году. Его, кстати, особо отмечал в статье обо мне 1994 года поэт Борис Примеров, откликаясь на выход моей книги «Ангел в окровавленной слезе». А в еще более ранней статье, опубликованной в «Литературной России» в 1993 году, тот же Примеров целиком цитирует  второе стихотворение – «На могиле», попавшее в Тряпкинскую подборку в газете «Завтра» (хорошо, что хоть оно не попало в Тряпкинскую книгу, хотя, пожалуй, немного обидно, - оно, что хуже?...)
      Теперь эта яркая толстая книжка стоит на моей книжной полке – как некий символ, как, можно сказать, общее детище… Даже хочется иногда отчеканить, или, нет, лучше закричать, высунувшись в окно:
      - Попробуйте теперь сказать, что я не классик!... 
      Но казус, – он на то и казус, чтобы иметь продолжение. В сентябре сего года литературная общественность России широко праздновала 75-летие своего литературного начальника – Председателя правления Союза писателей России Валерия Николаевича Ганичева. Празднества проходили и на Суворовской площади, и в Центральном Доме Литераторов. Были даже сняты некие фильмы-клипы о Ганичеве, которые были показаны и там, и там. И, как говорится, по законам жанра – и там, и там в фильмах этих звучало «лучшее стихотворение позднего Тряпкина» - «Потому что я русский».
      С момента издания моей последней книги – при помощи Зураба Церетели в 1994 году прошло уже четырнадцать лет. И уже давно пора издавать новую. И книга сама уже написана. Даже две. Денег вот только пока нет на их издание.
      Но когда деньги будут, я бы очень хотел издать ее в том же издательстве – «Молодая гвардия». Попросить бы  Сергея Куняева написать вдумчивое, как он умеет, предисловие. И «упереть» у Н. И. Тряпкина одно стихотворение. Любое. Чтобы счет был – «один –один»…
       Думаю, кстати, что Тряпкин был бы единственным, кто бы не обиделся и не возмутился, а по-детски рассмеялся и пропел:
                Дорогой ты наш поэт!
                Все тебя мы славим
                И за каждый твой куплет
                По поллитру ставим.