Чай

-Ты, конечно, как всегда – мимо прошла, значит, не заметила, выставила презрение, что, теперь у нас гордая? - спросил я, шутливо усмехаясь.
Нет, мне было не смешно. Просто я настолько не хотел её видеть, что улыбка была единственным средством, чтобы как-то загородить мои мысли. Она не догадается. Она в эйфории. А эту деловую гримасу нацепила специально. Как и я.
-Ну вот! - она улыбнулась, - всегда когда я тебя вижу, ты начинаешь ко мне придираться!
Конечно, начинаю. У тебя кривое лицо и странные вьющиеся волосы; не в меру толстые ноги и огромная грудь,а ты её всё время закрываешь. Ещё ты постоянно закатываешь глаза, когда тебе что-то не нравится, а ещё пытаешься казаться милой. Ещё бы я не придирался, особенно когда ты вдруг решила показаться не такой, какая ты есть на самом деле! Не верю, что ты такая надменно-холодная. Хватит мне врать.
-А что поделаешь? Я же так давно тебя не видел! - я достал из кармана пачку, сдернул фольгу. Новая. Если я с ней, то одной пачки мне вряд ли хватит.
Дошли до сквера. Приземлились на скамейку. В прошлый раз, ещё весной, я предлагал ей сесть на колени. Сейчас не стану. И зачем я только согласился пойти с ней гулять? Ведь и я, и она прекрасно знаем, что ничем это не закончится; что сейчас мы, может, проболтаем около трёх часов, потом будем нервно целоваться, а потом я скажу ей, что она у меня номер четыре или пять, а она прильнет ко мне и ответит, что нет, номер один, и вообще... А потом разбежимся. А потом она обидится и удалит мой номер телефона. Да. И это не я виноват – она, это она такая невыносимая, что уже через пять минут пребывания с ней я курю третью сигарету.
-Алгебра? НЕ понимаешь? Да, 11 класс не радость..., - я затянулся и взглянул на неё.
-Алгебру – ну хоть убей, не понимаю ничего, - она, как маленький ребёнок, заболтала ногами и закатила глаза. А потом у неё начали стучать зубы.
-Я намеков не понимаю, - сказал я, скептически посмотрев на её дрожащие от холода руки.
-А с чего ты взял, что это был намек? - спросила она. Зубы у неё во рту продолжали отбивать чечётку. Ха! Нет, я не понимаю намеков, определенно..
Я вздохнул.
-Как говорил великий Ницше:”Когда идешь к женщине, - бери плетку”. Вы на всё способны, не только на намеки.
Она надула щеки и снова посмотрела в небо.
-Ох, как же я от тебя отвыкла...
Да, намеков я не понимаю,совсем.
-Ну тогда привыкай.., - через силу улыбнулся я и поцеловал её в дрожащие губы.
Конечно, она только этого и ждала. Это с первой минуты было понятно; с первой секунды, когда она стала притворяться, что ей плевать на меня. Она неумелая актриса. Использует чужие уловки – переводит Пушкина на мужчин, что, впрочем правильно, но не в её случае, просто потому, что она не может не интересоваться. Глупая.
Я не подкаблучник. Дамский угодник. Могу какую угодно девушку сделать счастливой.
Правда, ненадолго.
Решили пойти ко мне.
В маленькой, чистой, аккуратной комнате она долго ходила и что-то высматривала. Подходила к книжным полкам; по очереди доставала книги, некоторые открывала. Задержалась на Гёте.
-Может поставишь чайник, а то я всё-таки пришла чай пить, - мягко улыбнулась она. Наверное, почитать захотела в одиночестве. Ага. Дождется, конечно.
Я пошел на кухню. Поставил чайник. Кинул взгляд на плакат над столом.
Отлично, обозначены все семь смертных грехов – родители набожные, молодцы, что повесили. Я дотронулся до крестика на шее. Надо бы снять.
Грешник по всем семи пунктам.

Когда я вернулся в комнату, она всё так же ссутулено стояла возле полок.
Водила пальцами по корешкам.
Как меня это бесит. Я не для этого пригласил её к себе. Она всегда всё портит своими этими мечтами. Она всегда всё портит своими представлениями о любви и отношениях. Она всегда всё портит; отклоняется, когда я пытаюсь её поцеловать, закрывает руками бюстгалтер, когда я хочу его снять, залезает под одеяло, когда уже абсолютно раздета. Она сказала, что ей холодно, но я ей не верю. У неё слишком горячее тело.
Я покрываю её поцелуями. С ног до головы. Она лежит и смотрит в потолок. Там интереснее, чем здесь? Разве? Так и хочется дать ей пощечину; сказать – эй,вернись ко мне, сюда, оторвись ты от потолка, прими реальность – сейчас мы с тобой переспим, ты слышишь? Осталось совсем чуть-чуть – и я уже спрошу у неё согласия. Хотя не буду – её согласие не особо важно...Ну...
Свистит чайник.
Я отрываю губы, она отворчачивается.
Сажусь.
Конечно, вот она – такая неприкаянная, лежит, абсолютно голая, закинув руку за голову. Так лежала героиня Кейт Уинслет в “Титанике”. Пошлятина.
-Что такое? - спросила она, еле шевеля губами.
Да ничего, да всё в порядке, да просто я тебя не люблю и не хочу даже, ведь у меня есть ещё куча таких как ты; только ты этого не понимаешь; ты всё на что-то надеешься, и поэтому хочешь казаться именно такой, невыносимо-странной, но ведь это не цепляет меня, пойми.
-Ничего..Просто полгода не виделись, вот и всё, - усмехнулся я.
Теперь она вобъёт себе эту фразу в мозг. Дура.
Молчим.
Меня раздражает её позиция.
Ужасно раздражает.
Встаю.
-Цирк окончен.
Сделал резкий, невыносимый тон. Вдруг она опомнится. Я же опомнился как-то.
-Пора пить чай.
Она захлопала глазами, непонимающе на меня гляда. Это не я тебя обломал, это ты меня обломала, с самого начала, когда стала строить из себя невесть кого; и не сегодня, а тогда, давно, в январе, когда мы только познакомились.
-Цирк окончен, - повторяю, - одевайся.
Я надел футболку и вышел.
Где-то через минуту она пришла на кухню. Чай пить. А я надеялся, что она хоть что-то поймет... Подвинул ей чашку, закурил. Замолчал.
-Семь смертных грехов..., - протянула она, - родители набожные? Молодцы, что повесили...
Отхлебнула чай.
-Я грешница по всем семи пунктам.
Я отмахнулся от неё и вышел из комнаты. Мне было так невыносимо смотреть на неё, на эту жалкую девочку, которая только и делает, что смотрит в потолок и закатывает глаза. Я вообще не понимал, что она делает в моей квартире, зачем я её позвал, зачем всё это, зачем весь бред, зачем минутное влечение в обмен на многодневные страдания? Не мои страдания. Я всего лишь дамский угодник.
Впихнул ей сборник по математике для подготовки. Вывел её из дома. Всё, кивнул на её дорогу, ей пора уходить.
-Знаешь, а ты ни черта не изменился, - она улыбнулась, поцеловала меня в губы и, резко развернувшись, зашагала в сторону своего дома.
-Это хорошо, - серьезно крикнул я ей вслед и увидел, как она грустно закачала головой.
Это хорошо, ведь она будет плакать, а я нет. Мне и не надо. Мне плевать.
И ей тоже должно быть плевать, только она не умеет. А смотреть на чужие слезы так весело.
..Через неделю она снова написала. Снова предложила встретиться.
“Нет. Забудь обо мне” - ответил я.
“Ха.Смешно. Встретимся через полгода?”
“Нет,” - ответил я, - “второго раза не будет.”
Конечно, не будет.
Хотя.. Может и будет. Но точно не с ней.