Катана

  Из откровений обезумевшей
    
Леонид лежал на спине, чувствуя, как она извивается сидя на его пенисе в тщетных попытках достигнуть оргазма. Смуглая, тёмноволосая Ната вертелась. Пенис был великоват, и она боялась повредить себя изнутри. Ведь уже не молода, надо беречь себя, Это по молодости можно влезть на всё что угодно, заживёт. Она смотрела с верху вниз на своего мужа, с которым прожила, без малого, тридцатник и горько сокрушалась: «Урод, сколько же я с тобой мучилась! Да если бы не ты…, и карьера и любовь, да что там говорить…. Связалась по молодости с идиотом, всю жизнь и перепаскудил. Маргинал хренов! И в педики не попал и как мужик  не состоялся! И зачем я только тебя, гемофродита, в КГБ сунула?!». На левой груди Леонида виднелся старый послеоперационный рубец. Когда – то быстро начала расти женская грудь, удалили. Он и сам всегда удивлялся: «Женская грудь при такой мощной елде, надо же!?».
Перед собой Леонид видел иссохшую старую дрянь, как он её мысленно называл, которая высосала из него за время замужества все соки. К тому же, когда он был в мужском возрасте влюблённости и, действительно, влюбился, «эта старая сука сделала всё, чтобы помешать его союзу с молодой красавицей». И этого он простить ей не мог, не смотря на любимых детей выращенных совместными усилиями, не смотря на котлеты и суп, которые Ната мастерски ему готовила и, даже, не смотря на совместные посиделки с родственниками и регулярный секс. Впрочем, в сексе возможно и скрывалась душевная мука, потому что всякий раз, когда ей, наконец, удавалось достигнуть оргазма, она сворачивалась в комочек и горько всхлипывала, а он чувствовал некоторую опустошённость, сдобренную неприятным запахом её гниющих зубов.
Вот она завертелась, задвигалась быстрее, дряблое лицо стало искажаться в ужасную гримасу, чёрные крашенные волосы разлетелись по сторонам. «Сейчас кончит», - облегчённо подумал Леонид.
Сверкнула сталь клинка, раздался хруст шейных позвонков и на Леонида из шеи Наты хлынул густой поток теплой вонючей крови. Её голова покатилась из спальни в соседнюю комнату, глаза, сквозь слёзы произнесли: «Ну и судьба! Прожить с уродом и умереть на уроде!».
- Это мне за нелюбовь! – прошептали опухшие губы.
 
 
  09.2005 г.