Тёплые котики. Сказка 1

Одна пожилая волшебница проснулась в своей сахарной башне, проснулась рано – в тот час, когда над тёплым молочным озером ещё клубился туман, а солнечные лучи только-только позолотили вершины заснеженных гор. Волшебница, её звали Мариэтта Антоновна, открыла глаза и сказала кошке, дремавшей у неё на груди:
– Знаешь, Урсула, мне снился сон... Мне снилось... Впрочем, не важно, что мне снилось. Но  я хочу тебя спросить, Урсула: что такое дети? Что мы, собственно, знаем о них? Говорят, они просо прелесть, просто чудо! А ты как думаешь?

Разнеженная Урсула, белая и большая, как облако, едва повела ухом. Глаза она не открыла, не удостоила даже намекнуть, что слушает. Она решительно не разделяла взгляды своей хозяйки на ранний подъём по утрам. Спать следует как можно дольше, вставать как можно позже, или лучше уж вовсе не ложиться, чтобы зря себя не расстраивать – она была в этом уверена полностью.

Мариэтта Антоновна тем временем продолжала, нимало не смутившись молчанием своей любимицы:
– Я знаю, ты относишься к детям настороженно. Конечно, от них одно беспокойство – они шумят! Ты, верно, считаешь их просто невоспитанными взрослыми? Слабые, недозрелые личности, не усовершенствованные ещё образованием – вот кто они по-твоему? Так?

Урсула вздохнула. Хозяйка всегда приписывала ей мысли, с которыми собиралась поспорить.
– Пусть так! Но ты мне должна объяснить, дорогая, – продолжала волшебница, – в чём причина... То есть, я хочу спросить тебя: почему многие люди, достойные люди, смотрят на детей с таким... как бы это сказать... умилением? А? Точно – с умилением! Не лучше ли общаться с подобными себе или уединиться? Уединиться, несомненно, лучше! Так какой же в детях смысл? Какой? Тут, Урсула, скрывается тайна! Тайна! Это уж точно.

Кошка тревожно взглянула в лицо хозяйки. Слово «тайна» не сулило ничего хорошего. Во всяком случае, безмятежному покою «тайна» могла положить конец.
 
– А знаешь ли ты, – воскликнула старушка запальчиво, – что говорят, будто бы если мы все не будем, как дети, то ничего у нас вообще не получится! НИЧЕГО! Ты понимаешь? Должна признаться тебе, что я – НЕ ПОНИМАЮ! Если дети – лишь несовершенные взрослые, то с какой бы стати нам – взрослым быть, как они?!

Мариэтта Антоновна откинула одеяло вместе с недовольной Урсулой, спустила на ковёр худые ножки в вязанных пёстрых носках и сдёрнула с головы кружевной чепец.
– Если ты так настроена, можешь меня не сопровождать, – заявила она решительно. – Я отправляюсь сразу же после завтрака. Вели заложить карету, накорми котиков и принеси мою шаль. Не спорь и не дуйся, пожалуйста! Это ничего не изменит, дорогая, ты знаешь.
Урсула не спорила, она, разумеется, знала: если хозяйка что-то решила, то дуйся не дуйся, а сделает всё по-своему. Такой уж характер!


глава 1

Итак. Детей было пятеро. Илья и Данила собирались осенью пойти в первый класс. Друг другу они приходились двоюродными братьями. Данилина  сестра Алина была года на полтора младше. А у Ильи имелось целых две сестры: Ульяна – Алинина ровесница, и маленькая Дуняша, которой в конце лета должно было исполниться всего три годика. Между собой дети очень дружили, все звали друг друга братьями и сёстрами. Тем более, что жили они рядом, в одном подъезде, на одном этаже старого кирпичного дома. На улице с замечательным названием – Бушпритный проезд.

Кроме названия, правда, ничего особенно замечательного на этой улице не было. Старые пятиэтажки обросли со всех сторон кривыми клёнами, трава была вытоптана ещё в прошлом веке, краска на дверях облупилась тогда же, и с тех же, наверное, времён на лавочках у подъездов сидели старушки-соседки. Посреди двора приютились качели и песочница. Вот, пожалуй, и всё.
 
То ли дело за домом, в зарослях диких кустов! Но мамы – Олинька и Аннушка – там бегать не разрешают. Там, видите ли, мусор, под окнами шуметь неприлично, и, пожалуйста, следите за Дуней, она может потеряться! Ну конечно, всегда за ней надо следить! А чего за ней следить? Разве может здесь что-нибудь с ней случиться? Ничего здесь никогда не случается! Скукота!

К тому же в то утро небо над Бушпритным проездом хмурилось. Пару раз принимался накрапывать дождь. Голые, чёрные, кривые клёны замерли, как неживые. Вместо весны – а была весна – от земли и прошлогодних листьев веяло осенью. Застарелой, тоскливой, прошлогодней осенью. Кучи листьев тлели, испуская жиденький сизый дым.
 
Вдобавок ко всему мамы, видимо сговорившись, затеяли день чистоты и порядка. Это значит – нельзя мешать, нельзя путаться под ногами, нельзя разбрасывать игрушки там, где будут пылесосить, мыть, убирать... Спасибо, что помогли, теперь погуляйте! – А если там дождь? – Нет там дождя! – А если там скучно? – Не выдумывайте! И – конец разговору.

Вот так. Пришлось детям отправиться в то хмурое утро на улицу. Скучать они, впрочем, не собирались. Илья пошёл в песочницу. Его верные рыцари могли прекрасно разместиться на стенах из песка. Даже лучше, чем на ковре в детской. Дуняша семенила за ним, гремя пакетом с формочками и лопатками.

Данила погнался за Алиной и Ульяной. Те подняли визг, затоптали дуняшин куличик... В общем, всё, как всегда. Однако... Нечто необыкновенное уже поджидало их, оно было совсем рядом.

Начнём с того, что на лавочках у подъездов не было в это утро ни одной старушки-соседки. Это можно объяснить сыростью, новой серией по телевизору. Но чтобы ни одной?
Дым от тлеющих листьев курился всё гуще, стелился по двору, заволакивал дальний школьный забор, помойные баки, дом напротив, ближний подъезд и окна, из которых поглядывали время от времени мамы – то мама Оленька, то мама Аннушка. С неба моросило, едва ощутимо, мелко. От дыма и влаги воздух сделался густым, как молоко. Звуки тонули в нём, даже шум машин с соседней улицы, даже чириканье неугомонных воробьёв.

И вот тогда-то, никем не замеченная, во дворе прямо перед подъездом, в котором жили дети, появилась карета, запряжённая шестёркой лошадей. Лошади, конечно, не те животные, которые могут тихо подкрасться. Однако, только что двор был пуст, и вдруг, без цокота копыт, без стука колёс, без фырканья и скрипа посреди дыма и тумана возникла настоящая старинная карета, тёмно-зелёная, блестящая лаком, с золотыми завитушками на боках и фонариками по всем четырём углам. Шестёрка лошадей запряжена в неё была цугом, то есть парами в три ряда. И какие это были лошади! Белые, как облака, стройные, гладкие, они изящно выгибали шеи, переступали тонкими сильными ногами. В луже, отделявшей двор от подъезда, дробилось и сияло их отражение.

Дети не сразу заметили появление кареты, они, как вы помните, были все очень заняты. Илья укреплял рубежи своего песочного государства, а маленькая Дуняша... что с неё возьмёшь? Она посыпала песочком илюшиных воинов, пока тот повернулся спиной и не мог дать ей по рукам за этакое безобразие.

Данила гонял по двору девчонок, при этом гонялся он больше за Ульяной, потому, что она хуже бегала и ещё потому, что... Ну, просто ему больше нравилось гоняться именно за Ульяной. Алине, естественно, скоро стало обидно, она плюхнулась на качели и надула губки.
– Вы слишком медленные, с вами скучно! – заявила она.

Чтобы развеять обиду, Алина стала раскачиваться – сильно-сильно, так что дым и туман клубами взметнулись вокруг. И, угадайте, что случилось? Ну конечно! Ульяна, пробегавшая мимо качелей, как раз попала под Алинкины красные сапожки, летевшие впереди хозяйки, как бушприт корабля. Хлоп – Ульяна с размаху шлёпнулась в мокрую грязь.
 
К счастью, она не сильно ушиблась, даже не очень испачкалась. Но от неожиданности она расплакалась, встала, размазывая слёзы грязными кулачками, и побрела к дому. Алина спрыгнула с качелей и побежала за ней, потому что испугалась за сестру. Данила нагнал девочек и дал Алине подзатыльник – за Ульяну. И вот тут-то они все разом увидели карету. Не смогли не увидеть. Проще говоря, они упёрлись в карету чуть ли не носами. Ведь она стояла прямо между ними и их родным подъездом. Большая, старинная, блестящая, да ещё и с шестёркой лошадей впридачу! Тут уж, как говориться, мимо было не пройти.


 Глава 2

Данила, Алина и заплаканная Ульяна застыли перед каретой, забыв обо всём на свете. Вот это да!

Трудно сказать, что удивило их больше: блестящая, с золочёными резными узорами карета, с красными спицами в больших колёсах, с горящими по углам старинными фонарями, или чудесные белые лошади в нарядной упряже и – самое удивительное – в шляпах с красными перьями на головах. Три пары, одна за другой. Да ещё и в шляпах!
Отсутствие на козлах возницы или хотя бы возжей, с помощью которых возница мог бы править, дети не заметили. Не заметили они и того, что бархатная шторка на окне кареты приподнялась. Кто-то разглядывал детей из кареты с не меньшим любопытством, чем дети разглядывали карету.

Данила опомнился и побежал за Ильёй  и Дуняшей. Те примчались, бросив в песочнице формочки и солдат. Теперь все пятеро стояли перед каретой не в силах отвести глаз.
Ульяна и Алина осторожно приблизились к лошадям. Им так захотелось погладить гладкие шеи, шелковистые гривы, заглянуть  в умные блестящие глаза! Мальчики заинтересовались больше каретой, её устройством и украшениями. Илья даже колупнул резьбу – краска или чистое золото? А маленькая Дуняша стояла поодаль и теребила шнурки от курточки. Ей очень хотелось подойти, но она не решалась.

Вдруг дверца с сухим щелчком открылась, из кареты выпорхнула маленькая старушка в пёстрой вязаной шали и белом кружевном платье. Дети отпрянули. Старушка тоже смутилась. 
Не знаю, что подумала старушка, а дети подумали: какая чудная! Вся в морщинках, кудряшках, оборочках, худенькая и лёгкая. Она была бы похожа на  старенькую принцессу, если бы не носила поверх платья вязанную душегрею с большими карманами. На руках старушка держала белую кошку невероятных размеров. Казалось, она должна быть слишком тяжела для хрупкой хозяйки. Но старушка – ничего – легко придерживала её одной рукой. Другой она поправила шаль, затем робко улыбнулась.

– Здравствуйте, милые детки! – сказала она ласково, – Меня зовут Мариэтта Антоновна, – старушка присела в старинном реверансе, – Вижу, вам нравятся мои лошадки? Смелее, подходите! Они очень славные, добрые, никого не обидят. Хотите погладить?

Конечно же, дети хотели! Все пятеро, включая Дуняшу, ринулись к лошадям. Они гладили тёплые бархатные морды, волнистые гривы, упругие шеи, теребили драгоценную упряжь. Старушка тем временем задавала обычные взрослые вопросы: как кого зовут, сколько лет, все ли они братья и сёстры, где живут, ходят ли в школу... Дети рассказывали о своём: что у Данилы выпало два зуба, а у Ильи ни одного, хотя он старше; что Алина с Ульяной сочиняют стихи, но не умеют писать, а наизусть не помнят; и что за маленькой Дуней надо всегда следить, хотя с ней ничего никогда не случается. Кроме того Илья сообщил новой знакомой, что они уже учатся кататься верхом, но не на лошадях, а на пони, и ещё не научились, потому что это ужасно трудно.

– А в карете трудно ездить? – поинтересовался Данила.
Он спросил просто так, но старушка поняла его по-своему. Она весело рассмеялась, заколыхалась всеми кудряшками и кружевами, распахнула дверцу кареты и пригласила:
– Вовсе не трудно! Хотите прокатиться? Пожалуйста, не стесняйтесь!
– Да! – закричали дети, – Да! Да! Да! Очень! Очень! Очень!

И все пятеро, толкаясь и повизгивая от восторга, полезли в карету, чуть не опрокинув добрую старушку. При этом они совершенно забыли, что мамы строго-настрого запрещают им разговаривать с незнакомыми, садиться в чужие машины и уходить со двора. Правда, про кареты им ничего сказано не было –  карета ведь не машина. И со старушкой Мариэттой Антоновной они успели вроде как познакомиться, и со двора уходить не собирались. И всё же... Как выяснилось очень скоро, им следовало вести себя осторожнее.


Глава 3

Думали ли дети, что поступают правильно, или ничего не думали, но все они влезли в карету и расселись на бархатных диванчиках. Старушка подсадила Дуняшу и забралась следом. Карета была большая, все поместились, даже вполне свободно: Илья, Данила и Ульяна с одной стороны, а старушка с Дуняшей и Алиной – напротив. Прежде, чем лошади двинулись с места, Алина, которая подозрительно относилась ко всем взрослым, кроме самых близких, захотела пересесть от старушки. После недолгих препирательств ей уступила Ульяна, потому что Ульяне понравилась старушкина кошка.

Наконец все расселись и карета тронулась. Лошади пошли шагом. Дети замерли, прислушиваясь, ведь они впервые в жизни ехали в карете. Тихонько поскрипывали рессоры, мерно цокали копыта. По крыше застучали капли –  это пошёл, наконец, настоящий дождь. Двор кончился, карета повернула, потом ещё раз, и двинулась вдоль соседнего дома, объезжая детскую площадку с другой стороны. Капли сильнее забарабанили по крыше и в окошки. Карета, покачиваясь, как корабль, плыла сквозь дождь. Внутри было темновато и очень уютно. Дети сидели тихо-тихо, только обменивались восхищёнными взглядами: «Здорово?» – «Ещё бы!» – «Да...»

Мариэтта Антоновна была очень довольна. Ей понравились эти славные детишки, как нравилось всё  милое и славное – зверушки, цветочки, птички и разные красивые вещицы. Жила она уединённо и очень далеко, детей своих у неё не было, чужих она видела редко, может быть, раз в сто лет. Как с ними обращаются, не знала. Однако, всё пока шло просто чудесно! Все страхи оказались напрасными. Она незаметно шепнула кошке: «Ну вот! Что я тебе говорила?!» Кошка не отвечала, её мучало дурное предчувствие.

– Милые детки, вот что я подумала, – проговорила старушка, ласково оглядывая своих гостей, – Надо вам побывать в моей сахарной башне. Да, да! Там замечательно! Представьте: башня из чистого сахара, белая-белая, так и сверкает на солнце. Она стоит посреди молочного озера высоко в горах. Озеро тёплое, до краёв наполнено парным молоком, а вокруг – снежные вершины...

Дети слушали не слишком внимательно. В данный момент их больше занимала карета. Она как раз снова повернула. Илья привстал, чтобы посмотреть – куда? Поскольку сидел он посередине, видно ему было плохо. Он полез к окошку через Алину, но та зашипела, чтобы он сел. Данила тоже не обрадовался, когда Илья потянулся через него, и оттолкнул брата. Всё это произошло на новом повороте, Илья не смог удержаться, перевалился через проход и уткнулся в Ульяну, которая как раз собиралась погладить кошку. Когда Илюшина голова неожиданно и пребольно боднула её в нос, Ульяна громко закричала.
 
Тут же в карете стало невообразимо тесно и шумно. Дети вопили, давая друг другу сдачи, толкались и обзывались. Маленькая Дуняша всегда приходила в восторг от подобной неразберихи. Она вскочила ножками на бархатное сиденье и захлопала в ладоши. Ей надоело сидеть в тишине и темноте. Шуметь и толкаться куда веселее!

И снова Алинины красные сапожки сыграли роковую роль – Алина, отбиваясь от братьев, взбрыкнула ногами и толкнула Дуню под коленки. Дуня обрушилась на перепуганную старушку и...

Раздался душераздирающий кошачий вопль, старушка жалобно вскрикнула. Что-то оглушительно хлопнуло, как-будто под Дуней лопнуло двадцать воздушных шариков – это лопнуло старушкино терпение. Детей подбросило, тряхнуло, они высыпались из кареты, как горошины из стручка.

Когда дети пришли в себя, ни старушки, ни кареты, ни лошадей с их красными перьями во дворе не было. Только дым, дождь и большая лужа, в которой они теперь и сидели, прямо возле своего подъезда. А из окон как раз выглядывали мамы. Они не видели карету, они выглянули на шум, когда старушкино терпение уже лопнуло. Первое, что они увидели, были их дети в луже. Мамы сразу же страшно рассердились: как же так, они трудятся, наводят чистоту и порядок, а некоторые только и знают, что  валяться в грязи и портить вещи! Мамы погрозили детям – одна пальцем, а другая – так даже и кулаком.


Глава 4

При падении в лужу дети ушиблись и промокли. К тому же они совершенно растерялись. Грозные жесты мам не сулили ничего хорошего. И всё же... Осталось у детей приятное чувство пережитого приключения.
 
Илья собрал в песочнице рыцарей, посмотрел на дунины формочки и крикнул:
– Эй! А Дуня хочет оставить игрушки тут? Пусть их грызут бездомные собаки и ломают большие мальчишки?

Илье никто не ответил. Он оглянулся, никакой Дуни с ним рядом не было. Ни на детской площадке, ни в луже, ни у подъезда.
– А где Дуня? – спросил Данила, тоже оглядываясь по сторонам.
Девочки тоже стали оглядываться, искать Дуню, звать, но напрасно – её не было. Открыть тяжёлую стальную дверь и зайти в подъезд она бы не смогла. Ушла за дом? Или на улицу? Алина с Данилой, забыв про мокрые куртки и брюки, помчались за дом. Илья выбежал со двора на Бушпритный проезд и посмотрел вдоль него в обе стороны. Первый раз в жизни он ощутил груз ответственности на своих плечах, точнее, где-то в районе желудка. Чувство было ужасное.

Только Ульяна осталась стоять, где была – в луже у подъезда. Она смотрела вверх на клён. Листья ещё и не думали распускаться, голые ветки сиротливо покачивались под дождём. На самой нижней, прямо над ульяниной головой, покачивалась маленькая беленькая кошечка, мокрая и растрёпанная. Сперва Ульяне пришло в голову, что это старушкина кошка. Но та была большой, просто огромной, а этот маленький растрёпанный зверёк поместился бы у девочки в ладошках, если сложить их лодочкой.

– Мяу! – сказала кошечка жалобно, – Мяу!
Ветка угрожающе качнулась под ней. Кошечка едва удержалась.
Ульяна протянула к ней грязные ручки и позвала:
– Кис-кис-кис!
– Мяаау! – ещё жалобней отозвалась кошечка.

Илья вернулся к подъезду, подошли Данила с Алиной. Оказывается, они успели пробежать не только за своим домом, но и за соседним и заглянули по дороге на школьный двор. Дуни не было нигде. Илья проверил магазин в подвальчике через дорогу. Кроме прочего там продавали и игрушки, может эту девчонку занесло туда? Но нет. И там её не было.
Именно Илья высказал вслух то, что уже приходило в голову и другим:
– Дуню похитила старушенция из кареты. В сахарную башню утащила. Так я думаю.
– Зачем? Нужна она ей! – возразил Данила.
– А кто её знает?
– Мяу! – встряла в разговор кошечка, но никто не обратил на неё внимания.
– Старушка из кареты, кажется, добрая... – пробормотала Ульяна, которая не любила подозревать людей.
– Кажется! – передразнил её Данила. – Дуньки-то нет!
– Мяу! – плакала кошечка, – Мяу!

Дети наконец посмотрели вверх. Кошечка отчаянно боролась с веткой – то ли старалась забраться повыше, то ли примеривалась спрыгнуть.
– Старушенция забыла кошку, – равнодушно заметил Илья.
– Это не её кошка, это – маленькая кошечка, – сказала Ульяна, ей в голову пришла одна странная мысль. – Слушайте, а вдруг...

Но Ульяна не успела договорить. Кошечка сорвалась с ветки, извернулась в воздухе и шлёпнулась прямо на Ульяну. Она вцепилась всеми коготками в её куртку. Девочка погладила дрожащего зверька.
 
Илья решил:
– Всё. Идём домой. Пусть мама придумает, что делать дальше.
– Ваша мама Аннушка нас всех убьёт! – догадался Данила.
– Да. Но зато она быстро найдёт эту дурацкую Дуньку! Бестолковую!

Илья ругался, потому что волновался за пропавшую сестричку, и потому, что чувствовал себя в ответе за это несчастье. Что скажет мама?! А мама как раз появилась в окне. Она жестами требовала, чтобы дети НЕМЕДЛЕННО шли домой, она уже очень сердилась. Это она ещё не разглядела, что их стало меньше, чем должно быть! Ой, что будет!

Дети побрели к подъезду. Дунины формочки так и остались в песочнице. Зато Ульяна прижимала к груди маленькую беленькую кошечку, свалившуюся с дерева. Она силилась придумать, как же рассказать всем, особенно маме, о том подозрении, которое у неё возникло. Ульяна даже сунула в рот прядь волос и стала её живать, что служило у неё признаком крайней озабоченности. А вдруг она неправа? Уж очень всё это необычно... Да, но если она неправа, то где же в таком случае  маленькая Дуняша?


Глава 5

С тех пор, как дети вернулись домой, прошло около часа. Самое страшное было уже позади – они кое-как смогли рассказать о случившейся беде.
 
Оказалось, что мама не может найти Дуняшу так быстро, как рассчитывал Илья. Она звонила куда-то, плакала, снова звонила. Илья, Данила и Алина стояли рядом, они были бледные и ужасно взрослые. Мама Данилы и Алины – Оленька переодела детей и напоила их горячим чаем, теперь она ходила из комнаты в комнату, стараясь что-нибудь придумать. За ней по пятам ходил чёрный пёс Барклай, который понял, что случилось нечто ужасное. Он всей душой хотел бы помочь людям в их беде, но они почему-то не спешили обратиться к нему за помощью.

Одна Ульяна сидела в углу на диване, поджав ножки, накрыв их пледом. На коленях она держала маленькую беленькую кошечку, принесённую с улицы. Кошечка обсохла, пригрелась под пледом и громко урчала. Ульяна всё ещё держала во рту прядь волос, она решала трудную задачу: сказать сейчас, что она думает, или подождать до прихода папы. С одной стороны, папа – самый умный человек на свете, когда он придёт, всё станет проще и яснее. Но с другой стороны, именно поэтому лучше рассказать о своей догадке без него. Папа уже выехал с работы, нельзя терять ни минуты.

– Мама! – позвала Ульяна.
Но мама Аннушка говорила в это время с милицией, она отвернулась и зажала свободное ухо рукой. Ульяна выбралась из пледа и подошла к столу. Мама как раз закончила говорить, нажала на сброс и принялась нервно набирать новый номер, прижимая трубку к груди.
– Мама! Ну, мама!
В трубке прерывисто гудело, мама взглянула на Ульяну с раздражением, как если бы она была виновата, что телефон занят.
 
– Мама, посмотри.
Ульяна посадила кошечку на стол возле телефона. Кошечка с надеждой глядела на маму голубенькими глазками, но мама на неё даже не взглянула, она собралась снова набирать номер.
– Мама, ну посмотри же, пожалуйста! – взмолилась Ульяна. – Посмотри, кто это?
Мама окинула взглядом пушистый комочек.
– Это кошка, – сухо сказала она. – Ты притащила с улицы кошку. Ульяна, мы поговорим об этом после, мне сейчас некогда. Если ты не заметила, пропала твоя сестра, мы её ищем!
– Мама!
– Я не хочу смотреть на кошку! Убери её сейчас же! Мне надо позвонить.
 Ульяна не отступила, иногда она бывала ужасно упрямой. Она посадила кошечку прямо на телефон, чтобы маме было виднее и сказала:
– Не надо пока больше звонить. Вот она – наша Дуняша!
– Что?! – изумилась мама.
– Мяу! – откликнулась кошечка.


Глава 6

– Ты... Ты что? – прошептала мама, не сводя с Ульяны глаз.
Потом она глянула на кошечку, повисшую на телефоне, вскочила и выбежала из комнаты. Громко хлопнула дверь ванной комнаты. Мама Оленька покачала головой.
– Эх ты! – сказала она Ульяне и пошла за мамой Аннушкой.

Дети посмотрели на сестру с осуждением .
– Нашла время для шуток! Глупая совсем? – спросил Илья шёпотом.
– Сами вы глупые! – не выдержала Ульяна.
Она сгребла со стола котёнка прижала к груди и закричала:
– Смотрите же! Ну смотрите! Разве вы не видите? Это – Дуня!
– Да ты что? Серьёзно?
– Да! Да! Да!
Ульяна сунула Илье под нос испуганного зверька.
– У неё разве кошкины глаза? Нет! У неё Дунины глаза! И она... вообще похожа! И на дереве её сначала не было, откуда она взялась? Старушка была не просто старушка, а такая... волшебная! Она заколдовала Дуню, когда рассердилась, когда мы её... толкнули! Мы себя плохо вели, и вот...

Ульяна сама понимала, что говорит нечто несусветное. Но она теперь твёрдо верила, что права. Она чувствовала это, прижимая кошечку к груди. Что она будет делать, если ей не удастся убедить остальных? Как она поможет Дуне одна? Слёзы полились из ульяниных глаз, она уткнулась носом в тёплую шёрстку. Илья и Данила переглянулись. Данила повертел у виска пальцем. Илья пожал плечами. Алина придвинулась поближе к сестре и погладила кошечку.

– Давайте её спросим, – предложила Алина.
– Кого?
– Её. Киса, хорошая киса, ты – Дуняша?
– Мяу! – ответила кошечка.
– Тебя заколдовала старушка?
– Мяу!
– Может, ты обычная кошка?
– Мяу!
– Потерялась, испугалась и залезла на дерево?
– Мяу!
– Она на всё отвечает «Мяу», – с досадой заметил Данила, – Так не пойдёт. Давайте её проверять.
– Как?
– А... Ну вот так. Кошка, если ты Дуня, покажи, где ты спишь.

Ульяна спустила кошечку на пол. Та потёрлась о ноги девочки, посмотрела на всех голубенькими глазками и пошла в детскую. Дети направились следом.
В детской кошечка остановилась на середине ковра, села и полизала лапку.
– Да ну вас! – махнул рукой Илья, – Как маленькие...

Но тут кошечка встала, перебежала к двухъярусной кровати девочек, вскочила на нижнюю – Дуняшину, и улеглась на подушке. Раздался общий вздох удивления. Но Илья не сдавался.
– Как маленькие, придумываете всякую ерунду. Все кошки любят мягкие подушки. Вот она и улеглась. А на Дунину, потому что ближе, наверх ещё залезть надо.
– А почему не на твою?
 – А у меня бельё убрано, подушки нет. Вот! – Илья указал на свой диван, с которого, как большой, он убирал по утрам всю постель в шкаф.

Тем временем в комнату вошёл Барклай. Он долго скрёбся в дверь ванной, где заперлась мама Аннушка. Его не пустили и он совсем растерялся.
– А! Вот что надо сделать! Надо искать Дуню с собакой, – придумал Илья. – Пойдём на двор, и пусть Барклай покажет, где Дуня.
– Если её увезли в карете или превратили в кошку, что он нам покажет? Как он будет искать, где Дуня? – покачал головой Данила.
– Но мы и так знаем, где Дуня! – воскликнула Ульяна в отчаянье.
– Где Дуня? – обратилась Алина к Барклаю. – Ищи! Где Дуня?

Барклай обрадовался, что его наконец пригласили поучаствовать в общем деле, завилял хвостом и решительно направился к Дуняшиной постели.
– Что я вам говорила! – торжествовала Ульяна.
– Ничего это не значит, – возразил упрямый Илья. – Дуня всегда прячется под одеялом, когда ей надоест, что Барклай за ней таскается и пристаёт. Вот он и ищет...
– Смотрите, она его не боится!

Действительно, беленькая кошечка не вскочила, не выгнула спинку, не зашипела, прижимая уши, как сделала бы любая другая на её месте. Наоборот, когда Барклай подошёл к ней и ткнулся носом, она повернулась на бочок и положила на морду псу мягкую лапку. При этом она громко заурчала. Алина и Ульяна захлопали в ладоши. Данила сказал:
– Может Ульяна права?
Илья только покачал головой. Убедить его было не так то просто.


Глава 7

Мама Аннушка считала, что умеет готовить рыбные котлеты. Взрослые с ней не спорили. Дети же были уверенны, что мама Аннушка НЕ умеет готовить рыбные котлеты и не должна даже пытаться это делать. Только маленькая Дуняша, которая кушала, обыкновенно очень плохо, капризничала, рыбные котлеты ела всегда с аппетитом. В этот раз на второе были те самые котлеты. Мама Аннушка не смогла удержать слёз, когда об этом подумала.
 
Обедали вместе, так уж было заведено. Дети медленно хлебали первое и с тоской думали о втором. Кошечка смирно сидела у Ульяны на коленях. Но когда с борщом было покончено, и появились тарелки с котлетами, она оживилась, выставила над столом сперва нос и усы, потом голову. Потом она оперлась о стол лапками и сунулась к Ульяне прямо в тарелку. Такое поведение здесь не приветствовалась.

– Ульяна! – сказала мама Оленька очень строго, – Раз уж ты так нянчишься с этой кошкой, научи её хорошим манерам! Или ваш папа Олег выкинет её в форточку, когда придёт.
– Она голодная. Можно я отдам ей свою котлету? – спросила Ульяна.
– И я! И я! – подхватили остальные.
– Я дам ей котлету. Аннушка наготовила их много. Ешьте спокойно! Только боюсь, ей не понравится – котлета с луком, кошки не любят лук...
– Мы тоже не любим лук!
– А ну тихо!

Мама Оленька положила на блюдце котлету, в другое налила молоко и поставила на пол в уголке кухни. Кошечка съела всё с большим удовольствием.
– Ну? – шёпотом спросила Ульяна.
– Ничего не значит, все кошки любят рыбу! – отмахнулся Илья.
– С луком?
– Проголодаешься, не такое съешь!

После обеда детям велено было сидеть в детской и не мешать. Приехал, наконец, папа Олег. Приходили и уходили какие-то люди. Привели обученную милицейскую собаку. Барклай немедленно вступил с ней в перебранку и был заперт на кухне. Собаке дали понюхать дуняшину пижаму и увели.
 
Дети не решались больше обсуждать со взрослыми превращение Дуняши в беленькую кошечку. Тем более, что и среди них полного единодушия пока не было. Ульяна и Алина называли кошечку Дуняшей и обращались с ней, как с сестричкой. Илья всё ещё настаивал, что такого не бывает. Данила колебался. Из чувства противоречия он спорил и с братом и с сёстрами.
Наступил вечер. Взрослые всё хлопали входной дверью, с кем-то говорили, уходили и приходили, куда-то звонили. На ужин пришлось поесть кукурузные хлопья прямо в детской. Наконец, мама Оленька увела своих детей домой. Мама Аннушка, ни на кого не глядя, сказала своим, что ванна готова, пора мыться и спать. И чтобы Илья и Ульяна справились с этим сами, как большие, а ей некогда.

Дети пошли в ванну, кошечка увязалась за ними. В то время Илья, Ульяна и Дуняша имели обыкновение купаться вместе. Поэтому Илья и Ульяна быстренько разделись до трусов и залезли в воду. Кошечка замяукала, забегала по полу. Затем она вспрыгнула на стиральную машину и вдруг... бросилась к детям в ванну!
– Ой! Она плавает! – закричала Ульяна, вскакивая на ноги.
– Она плавает! – вторил ей Илья.

На крики прибежала мама. Она вытащила мокрую кошку за шкирку из воды и вышвырнула вон. Она ругала детей, топала ногами, кричала...  Пришлось детям лечь в постель не только без сказки, на это они сегодня и не рассчитывали, но и с нечищеными зубами. Потому что «в такой день так себя вести могут только совершенно бессовестные и бессердечные дети!» А что они, собственно, сделали?
 
– Просто, мама очень волнуется, – сказал Илья всхлипывающей Ульяне.
– Да, – отозвалась Ульяна, утирая слёзы, – конечно. Поэтому она так кричит и ничего не понимает!
– Мяу! – подала голос кошечка.
Ульяна слезла со своего второго этажа, сгребла кошечку в охапку и уложила к себе в постель. Она спросила:
– Ты ведь Дуня?
– Мяу!
– Допустим, что ты права, – неохотно признал Илья, – и что теперь делать?
– Надо искать старушку в карете. Просить её... Просить у неё прощения, и чтобы Дуню расколдовала. Она добрая, просто рассердилась. Я так думаю.
– А если она злая и всё подстроила нарочно? Ладно, завтра разберёмся. Спокойной ночи, Ульяна! – сказал Илья.
– Спокойной ночи, Илюша! Спокойной ночи, Дуняша! – сказала Ульяна.
– Мяу! – откликнулась кошечка.

В комнату вошла мама. Она надеялась, что дети спят, но ошиблась.
– Уже очень поздно, пора спать! – сказала она.
– Не спится, – угрюмо отозвался Илья.
– Не сердитесь на меня, пожалуйста, – попросила мама, – вы же понимаете, я волнуюсь.
– Мы тоже!
– По вам не скажешь, кошку притащили... Не-нет! Больше ни слова! А то опять поссоримся.
– Ну хоть сказку расскажи.
– Не могу.
– Ну тогда спой. Ну пожалуйста!
– Не то настроение, мне плохо и грустно, как вы не понимаете!
– А ты спой грустную, про горюрей.
– Про горюрей? Ну хорошо. Но только одну. Спите!

И мама стала петь колыбельную, которую пела, когда дети болели или плакали, когда было грустно или тревожно. Вы, конечно, не знаете эту песню, потому, что мама сочинила её сама. Слова в ней примерно такие:

Ай, рюри рюри рюри,
Прилетели горюри,
Горюри горючие,
Глазаньки плакучие.

Сели горюри на грудь,
И не охнуть не вздохнуть,
Коготки холодные,
Души подколодные.

Ай, рюри рюри рюри,
Улетайте горюри...


Глава 8

Утром дети снова собрались вместе. Их не отправили гулять, потому что сегодня некому было присмотреть за ними. Без присмотра их решено было больше никогда никуда не отпускать.
День снова обещал быть пасмурным, но сегодня дети от всей души жалели, что не могут выйти на улицу. Они сидели на широком подоконнике в детской, прижавшись носами к стеклу. Беленькая кошечка-Дуняша втиснулась между девочками. Ульяна рассеянно почёсывала её за ушком.

– Как подумаю, что всё зря... – вздохнул Илья.
– Что – зря? – спросил Данила.
– Ну что они её ищу-ищут... А найти-то её они смогут, потому что вот она – дома, под самым носом!
– Да, – согласился Данила, – Искать надо старуху, а не Дуню.
– Они не станут. Ничего даже слушать не хотят. Мы должны сами её найти. Мы, между прочим, сами всё это устроили.
– Дунька виновата – она на старуху грохнулась, вот та и рассердилась.
– А кто её толкнул? – сурово спросил Илья, глядя на Алину.
– А меня тоже толкнули! – закричала Алина, – Данила толкнул!
– Что сразу я? Меня Ульяна за волосы знаешь как оттаскала?! Тебе приятно было бы? А?
Данила вскочил на подоконнике, собираясь немедленно показать сестре, как это неприятно, когда тебя таскают за волосы. Ульяна тоже вскочила и закричала:
– А приятно, когда головой бодают?
– Я тебя не бодал!
– Ты Илюшу толкнул, а он меня головой...
– А чего он лезет по мне? Чего он лезет?
Тут вскочил Илья и тоже закричал:
– Я посмотреть хотел, куда мы едем! Чего сразу толкаться?
– Я бы сам посмотрел!
– Так чего ж ты не смотрел?
– Я смотрел!
– А вот и нет! Ты так просто смотрел, а если бы нас старуха повезла бы куда-нибудь не туда, ты бы и не заметил! Вообще, я сразу подумал, что это всё плохо кончится. Подозрительная карета, подумал я.
– Так не ехал бы, если такой умный! Первый в карету полез!
– Ты первый полез!

Они долго ещё могли бы так прыгать по подоконнику и кричать друг на друга, могли бы даже свалиться или разбить стекло. Очень просто! Но случилось другое. Маленькая беленькая кошечка попала кому-то из них под ноги и жалобно вскрикнула Дуниным голосом. Это привело детей в чувства. Они сели рядком на подоконник, как воробьи на карниз, и нахохлились. Ульяна взяла на руки кошечку, чтобы утешить её, а сама заплакала.

– Не реви! – велел Илья. – Мы сейчас что-нибудь придумаем.
– Она говорила, – стала вспоминать Алина, – что живёт в леденце...
– В сахарной башне, – поправил сестру Данила, – далеко наверное. Но может, она ещё в городе? Кареты ведь ездят не очень быстро.
– Обыкновенные – не очень, а волшебные? – засомневался Илья.
– Давайте посмотрим, может по телевизору про карету говорят? Дело необычное, чтобы кареты по городу разъезжали.
– Да ну, лучше в интернете поискать! Давайте! – оживился Илья, но тут же сник, – пароль-то папин я не знаю...
– Вот если бы увидеть Москву сверху, с неба... – вздохнул Данила. – Был бы у нас воздушный шар...
– Лучше вертолёт, он летит куда надо, а воздушный шар – куда ветер дует, – откликнулся Илья, – только это всё пустяки, у нас ничего такого нет.

Данила поёрзал на подоконнике, почесал в затылке и придумал:
– Давайте сделаем крылья!
– Из чего?
– Из простыней и палок.
– Ну какие крылья? Что ты выдумал...
– А с тех домов всю Москву видно? – спросила Алина.
– С каких домов?
– Там, – Алина махнула рукой, – на канале. Где салют смотрели.
– Нет. Всю с них не видно, но видно далеко. Это идея! Посмотрим оттуда!

Дети соскочили с подоконника и помчались в прихожую. Видели бы мамы, как быстро они оделись! Даже Ульяна сама справилась со всеми своими пуговками. Она подхватила кошечку  на руки, Алина дёрнула дверь.
– Нас же заперли! – Илья хлопнул себя по лбу, – вот дурачьё!
– А ключа у вас нет? – спросил Данила, – у нас есть ключ от нашей квартиры.
– Нет, у нас нет. Мама не даёт, говорит – потеряете.
Дети вернулись к окну.
– Что же делать?
– А давайте в окно вылезем? – предложил Данила, – как зимой лазали, помните?
Неплохая идея. Первый этаж, невысоко, под окном, как нарочно, вдоль стены тянулись какие-то трубы, покрашенные в жёлтый цвет, ни дать ни взять – лесенка для воров. Забраться по ним легче лёгкого, не то что слезть. Но тогда окно останется открытым, а дома – никого.
– Вдруг залезет кто-нибудь? – испугалась Ульяна.
– А Барклай на что? Пусть сторожит! Сторожи, Барклай! – приказал Илья, – Когда найдём старуху из кареты и всё уладим, мы залезем обратно, мама и не узнает. Приходит домой, а мы все тут, и Дуня с нами! Вот здорово!
– Здорово! – закричали все.
– Мяу! – подхватила кошечка.


Глава 9

Итак, дети решили совершить побег через окно. Данила одним махом  оказался внизу, Илья слез за ним следом. Потом они помогли спуститься девчонкам. Кошечка спрыгнула Ульяне на руки. Данила поднялся по трубе и прикрыл, как получилось, окно. Готово! Они сбежали из дома, без разрешения родителей, да ещё и через окно. Просто дух захватывает от таких приключений!

Прямиком сквозь заросли диких кустов дети выбрались на Бушпритный проезд и зашагали в сторону канала. Они прекрасно знали дорогу, потому что часто гуляли в парке у канала, даже плавали на другую сторону на маленьком пароме, туда, где Речной вокзал с колоннами и аллея из старых-старых елей.

Навстречу детям шагали люди, некоторые улыбались, другие поглядывали хмуро. Поднялся ветер, небо почти избавилось от завесы облаков, последние их отряды уносились прочь. Воробьи приветствовали весеннее солнышко звонким чириканьем.
Дети добрались до высоток без приключений. Только на перекрёстке Ульяна зазевалась и чуть не угодила под автобус, да в парке у канала к ним подошёл мужчина и спросил, где магазин «Пятёрочка».
 
Высотки стояли почти на самом берегу. Дверь ближайшей была заперта, но в другую как раз входила женщина с коляской. Илья с Данилой помогли ей, подержали тяжёлую железную дверь и вместе с девочками вошли в подъезд следом.

 Дети поднялись на лифте на самый верхний этаж. На общем балконе их встретил такой сильный порыв ветра, как-будто они вдруг оказались в гондоле воздушного шара, а вовсе не на балконе. Забыв на минуточку обо всём на свете, дети перегнулись через перила.
Как высоко, как далеко видно! Все дворы и все улицы, которые они знали, и те, на которых ещё ни разу не были, школа, крыши домов, труба хладокомбината. По улицам ехали разноцветные машины, блестели лужи. Сквозь прозрачные кроны деревьев в парке у канала  сияла набережная, по которой одна за другой прогуливались мамы с детскими колясками. По каналу неторопливо плыла баржа. В воде отражались летящие по голубому небу облака, серые колонны и шпиль Речного вокзала. А вот и Бушпритный проезд, и дом, в котором они живут...

– Карета! Вон она, глядите! – закричал Илья, – Повернула за магазин, прямо на нашу улицу!
– Бежим! – Данила рванулся к лифту, сметая всё на своём пути. За ним, толкаясь, бросились остальные.

Действительно, карета, запряжённая шестёркой лошадей, спокойно двигалась к их дому. Запыхавшиеся дети влетели во двор как раз в тот момент, когда волшебная старушка выпорхнула на мостовую и озиралась по сторонам, будто отыскивая кого-то.
 
Дети бросились к ней и закричали во весь голос:
– Здравствуйте! Здравствуйте! Простите нас, пожалуйста! Мы больше не будем! Не сердитесь! Верните нашу Дуню! Пожалуйста!
Старушка от неожиданности подпрыгнула, охнула и попятилась к карете. Дети ухватились за оборочки на платье, за края шали, и держали крепко, чтобы волшебница не могла от них сбежать.
– Простите! Простите! Простите! Простите!– вопили они в четыре глотки, дёргая старушку за платье и шаль, а кошечка добавляла к этому хору своё пронзительное «Мяу!»
Ну и шум! Бедная старушка-волшебница, бедная Мариэтта Антоновна! Похоже, она уже от всей души жалела, что вернулась. Пожалуй, она бы сбежала, и даже восемь цепких детских рук не остановили бы её.
 
Но сильнее её держало кое-что другое. Дело в том, что старушка считала себя ДОБРОЙ волшебницей, а это ко многому обязывает. Например, приходится иметь совесть, испытывать сострадание, думать не только о себе. Неудобно, конечно, но что поделаешь – или ты добрый, или злой, третьего не дано! Каждый выбирает по себе, на свой страх и риск, каждый предупреждён о последствиях.
 
Несмотря ни на что, Мариэтта Антоновна и на этот раз решила быть доброй.


Глава 10

– Прошу вас, детки! Успокойтесь! Детки!!! – лепетала Мариэтта Антоновна, оглушённая детским раскаянием. – Пожалуйста, милые, не шумите!

Но дети не унимались. Ульяна и Алина, до сих пор державшиеся  мужественно, теперь ревели в голос, Данила дёргал старушку за подол с такой силой, что нежное кружево трещало, а Илья разозлился и корчил ужасные рожи. Кошка Урсула вцепилась бы ему в лицо когтями, если бы здесь была. К счастью для Илюши, она сегодня отказалась сопровождать хозяйку, сославшись на головную боль. Общение с детьми произвело на неё слишком сильное впечатление. Она решила, что одного раза вполне достаточно.

– Ну же, успокойтесь! – умоляла детей старушка-волшебница. – Я верну вашей сестричке человеческий облик! Верну! И ещё... Послушайте! Я подарю вам волшебную вещь. Самую-самую лучшую! Если вы ЗАМОЛЧИТЕ!

Услышав о подарке, дети мгновенно умолкли и отпустили старушку. Мариэтта Антоновна оправила платье, накинула шаль и встряхнула седыми  кудряшками. К ней вернулось прежнее благодушие, она сказала:
– Для начала – здравствуйте, детки! Я рада вас видеть снова! Я так рада! А вы?
Дети были рады, они тоже поздоровались с волшебницей.

– Вчера... – старушка смущённо опустила головку. – О! Мне так стыдно! Вчера я очень сильно на вас рассердилась! Можно сказать, что я испытала гнев. Да что там – ярость! Я была ЗЛА на вас! Да-да! Особенно на эту вашу маленькую сестричку, которая плюхнулась прямо на Урсулу. Урсула до сих пор не может успокоиться. Да. Как я разозлилась! Ух! – старушка передёрнула плечами. – И вот... вы прекрасно знаете, к чему это привело.
– Да как вы могли! – вскипел Илья.
– О! Могу я ещё и не такое, но никогда не делаю. Потому что никогда не позволяю себе выходить из себя. Во-первых, это не соответствует моим убеждениям, во-вторых, неприятно, в-третьих, просто опасно – можно ведь и не вернуться.
Илья забыл, что собирался просить прощения, что Дуняшина судьба в старушкиных руках. Он некрасиво оскалился и закричал:
– Так и нечего было выходить из себя! Нечего!
– Это вы меня вывели, просто таки довели! Да-да!
– Мало ли кого мы доводим! Если все станут превращать и всё такое...
– Ваше счастье, что другие не могут. – резонно заметила старушка.
– Другие могут другое, – отрезал Данила, – НО НЕ ДЕЛАЮТ!
– Может быть, они к вам привыкли? Или у них ангельское терпение? – старушка вздохнула. – Вероятно, мне следовало больше тренироваться в этом направлении. А я живу уединённо.
– Почему?
– Потому что... Потому что ценю душевный покой и гармонию. В моей сахарной башне всегда тишина, только чайки кричат над молочным озером...
– А что будет с Дуней? – спросила Ульяна, которая соскучилась слушать старушкины признания.
– Да-да, конечно, Дуняшу надо скорее расколдовать. Но я надеюсь, что это послужит вам уроком.
– Каким уроком? Уроки в школе, а это безобразие какое-то! – проворчал Данила.
– Мы уже попросили прощения, – напомнила Алина. – Вы ещё злитесь?
– Злюсь? – обиделась волшебница. – Вовсе я не злюсь! Мне это не пристало. Я же – добрая волшебница!
– Тогда расколдуйте Дуняшу скорей!
– Ах да, минуточку...

Мариэтта Антоновна обмахнула своей шалью Ульяну, на плече у которой  сидела кошечка-Дуняша. И кошечка в мгновение ока выросла в девочку, так что Ульяна чуть не упала от неожиданности.
– Ура! – закричали дети, бросились к Дуне и стали наперебой обнимать её и целовать, гладить по головке и смеяться.

Старушка любовалась на них и умилялась. Ей снова нравились эти милые детишки, она готова была забыть все прежние неприятности. И действительно собиралась им кое-что подарить. Кое-что такое, что лучше всего на свете, по крайней мере, лучше многого. Пусть Урсула говорит потом, что хочет, но нужно же утешить этих славных малюток после пережитого ими испытания. Да-да! Мариэтта Антоновна твёрдо решила сделать детям волшебный подарок.


Глава 11

Дети по-очереди обнимали Дуняшу, тискали, щекотали, смеялись. Вдруг Ульяна отошла в сторонку и насупилась.
– Что-то не так? – участливо спросила Мариэтта Антоновна.
– Кошечка... – губы девочки дрогнули, – беленькой кошечки больше нет!
И она залилась горючими слезами.

– Разве ты не рада? Твоей сестричке хорошо быть девочкой. Эти русые кудряшки гораздо больше идут к её голубым глазкам, чем беленькая шёрстка. Так думает, вероятно, и ваша мама. А ты? Разве ты хочешь, чтобы она навсегда осталась в кошачьем обличье?
– Нет! Я не поэтому... – всхлипнула Ульяна. – Кошечка была мягкая, пушистая, тёплая! Я хочу кошечкууу! Кошечкууу хочу!

Илья, Данила, Алина и Дуняша, притихли и подошли к Ульяне. Они пытались утешить её, но всё напрасно. Только старушка-волшебница, казалось, была довольна. Она прищёлкнула пальчиками и воскликнула:
– Чудесно! Я как раз собиралась подарить вам кое-что в этом роде. Одну минуту, милые детки.

Старушка поверх кружевного платья носила тёплую вязанную душегрею с большими-пребольшими карманами. Она принялась шарить в этих карманах, рыться и искать, и наконец извлекла оттуда руки, сложенные лодочкой. Дети вытянули шеи, чтобы разглядеть, что внутри, но ничего пока не увидели.

– Вы даже представить себе не можете, что я собираюсь вам подарить! Каждому из вас я кое-что дам, но вы не будете им владеть. Не такая это вещь. Однако, это принесёт вам много радости, тепла и пушистости! Подставляйте ладошки!

Дети протянули ладошки, волшебница оделила каждого. Дети уставились на полученные подарки. Это оказались всего лишь маленькие шарики, похожие на конфеты. Цвета они были разного – Ульяне достался красный, Алине – жёлтый, Илье – зелёный, Даниле – синий, а маленькой Дуняше – ярко оранжевый. Дети смотрели во все глаза на свои шарики, но ничего интересного в них не находили.

– И что? – спросил Илья. – Что это такое?
– Это? Это – тёплые котики! Вот что это такое.
– Котики? – заинтересовалась Ульяна. – Где котики?
– Это – котики. Они спят.
– И что с ними делать?
– Для начала необходимо их разбудить. Погладьте, покатайте их по ладошке, согрейте своим дыханием. Вот так, хорошо. Теперь тихонько прошепчите им какое-нибудь ласковое, доброе слово. Что хотите, только понежней. Готово? Ну вот, кладите в кармашки.

Дети послушно ссыпали свои шарики в кармашки.
– Теперь они у вас будут всегда при себе, на долгую добрую память от волшебницы Мариэтты Антоновны, – Мариэтта Антоновна кивнула с довольным видом. – Приятно было познакомиться, милые детки! Мне пора. Желаю вам всего самого наилучшего!
И старушка исчезла в мгновение ока, так что дети не успели сказать ни «Спасибо» ни «До свиданья», исчезла вместе с лошадьми и каретой. Однако через секунду она появилась вновь и погрозила пальчиком:
– Забыла вас предупредить: их нельзя удерживать силой! Иначе – беда! Пусть летят, не пугайтесь, в кармашке найдутся другие. Пока!

Махнув рукой, старушка снова пропала, на этот раз – окончательно. Илья, Данила, Алина и Ульяна переглянулись в недоумении. А маленькая Дуняша сунула руку в карман и вскрикнула:
– Ай! Он там сидит!
– Кто у тебя там сидит? – встревожился Илья.
– Он!

Девочки сунули руки в карманы и тоже вскрикнули, мальчики последовали их примеру. Оказывается, в их кармашках были теперь не шарики, нет! Там были теперь какие-то тёплые, пушистые комочки. Даже на ощупь в них чувствовалась жизнь. Дети замерли, глядя друг на друга испуганно.

– Это они! – сказал Данила, – это котики!
– Давайте разом, вместе, – предложил Илья. – Готовы? Раз! Два! ТРИ!
И они разом вытащили из кармашков кулачки с зажатыми в них комочками, а потом разом раскрыли ладони.
– Вот это да! Котики! – закричали дети. – Точно, это котики! Тёплые котики! Ура!Ура!Ура!


Глава 12
Дети бережно держали в ладонях чудесные подарки старушки-волшебницы – разноцветные пушистые комочки с блестящими глазками-бусинками. В первую минуту у детей перехватило дыхание от восторга, а в следующую двор огласился их звонким смехом.

– Красненький! – радовалась Ульяна. – И с глазками!
– Какие лапы смешные – как у воробья! – веселился Илья, перевернув своего зелёного котика и почёсывая ему брюшко.
– А мой похож на солнышко – жёлтенький, – Алина подняла котика над головой, как-будто  хотела осветить им весь двор.
– Маленький, а тяжёлый! – заметил Данила, осторожно подбросив синего котика в воздух. – Ой, ему нравится!

Да, котикам нравилось, когда их подбрасывали. Им нравилось, когда их щекотали, чесали, тормошили, особенно – когда гладили. Осмелев, дети стали перебрасываться разноцветными комочками, играть ими, бегать друг за другом. Если котика случайно не ловили, он не падал, а повисал в воздухе. Он мог даже подлететь к своему хозяину или догнать того, кому его кинули.

Котики быстро поняли в чём смысл игры и сами стали гоняться за детьми. А догнав, забирались за шиворот и принимались щекотать шею своими птичьими лапками. При этом они издавали звуки, напоминавшие мурлыканье, чириканье и урчание. До чего же они были славные! Так и хотелось приласкать их, приголубить, прижать к самому сердцу!
Именно так дети и поступили. И вдруг... Котики, прижатые к сердцу, повели себя неожиданным образом. Каждый прижатый к сердцу котик стремительно начал расти. Он вытягивался, раздавался в ширь, превращаясь в довольно крупного зверя, вроде толстого кота или плюшевого медведя. Он становился таким большим, что его едва удавалось обхватить руками. При этом что-то случалось с его теплом и пушистостью. Можно сказать, что они перетекали прямо в сердце тому, кто его прижимал к груди. Если вы можете себе это представить, конечно.

Это было необыкновенное ощущение! Все тревоги, заботы, печали, даже такие, про которые дети и думать забыли, улетучивались навсегда. Всё становилось легко и понятно. Не то чтобы исчезали сами трудности, нет, но прибавлялось сил и уверенности. И, даже, вероятно, ума, потому что Данила вдруг вспомнил:
– Надо бы нам идти домой, вдруг ваша мама придёт?
– Да! Надо подготовиться! – решил Илья. – Прибраться и всё такое...
– Устроим ей сюрприз! – подхватили девочки.

Но сперва их самих ожидал сюрприз. Непонятный и не слишком приятный. Котики всё продолжали распухать, они стали круглыми, как большие мячи. Руки соскальзывали с их покатых боков, обхватить их, удержать было трудно. Но хуже всего – они явно старались освободиться от объятий. Они рвались вверх, как те воздушные шары, которые наполняют летучим газом и продают на праздниках возле кинотеатра. Только силы у котиков было гораздо больше, ещё немного и они подняли бы детей в воздух, если бы те смогли удержаться.

Но они не смогли. Первым освободился и взмыл вверх оранжевый котик маленькой Дуняши, за ним последовали Алинин и Ульянин. Илюшин немного отстал, но тоже догнал товарищей. Дольше всех продержался Данила. Он вцепился в своё сокровище руками и ногами, но котик всё равно оторвался от земли и потащил за собой хозяина.

– Ой! Отпусти его! Даня! – закричали девочки, а Илья успел ухватить брата за штаны и сдёрнуть на землю.


Глава 13

Трудно передать, с какой грустью смотрели дети на улетающих котиков. Как разноцветные воздушные шарики, поднимались они к голубому весеннему небу, становились всё меньше, меньше, и, наконец, стали едва различимыми точками.

– Не пойму, – сказал Данила, – она же обещала, что они теперь всегда будут у нас при себе. А они улетели?!
– А ещё она сказала, что их нельзя удерживать, иначе будет беда, – вспомнил Илья. – А ты его удерживал.
– Не считается – я же его не удержал!

Девочки начали всхлипывать.
– Ой, вот только реветь не надо! – разозлились мальчики. – Без вас тошно! Идёмте ка лучше домой. Дуня-то при нас!

И все посмотрели на Дуню. И – вот чудо – увидели у неё в руках оранжевый пушистый комочек.
– Котик! Новый? Покажи! Ты где его взяла? – набросились дети на сестричку.
– В калмантике, – ответила маленькая Дуняша.

Все сунули руки в карманы и к великой радости нащупали там тёплые пушистые комочки. Да-да! Они были там, лежали себе тихонько, как ни в чём не бывало.

С лёгким сердцем, вприпрыжку, направились дети домой. Они без особенного труда влезли в окно, подсадили Дуняшу. Окно закрыли и надёжно заперли. Барклаю дали кусок сыра, за то что он так хорошо сторожил. Они действительно прибрались в своей комнате, и даже, немного, на кухне и в прихожей. А когда пришли мама Оленька и мама Аннушка, дети спрятали Дуню в шкаф, и она выскочила маме навстречу с криком «Ля-ля-ля, вот и я!»

Сюрприз удался на славу! Пришлось маме Оленьке отпаивать маму Аннушку валерьянкой. Зато мамы на радостях отнеслись к новым карманным зверушкам своих детей вполне благосклонно, особенно когда оказалось, что ни кормить их, ни убирать за ними не потребуется. Дети были просто счастливы, что всё так удачно закончилось. Но, на самом деле, они ошибались – с появлением на Бушпритном проезде тёплых котиков всё самое интересное еще только начиналось! Если бы они знали, какие приключения ждут их впереди!