Как избежать катастрофы

Важные предварительные наблюдения есть в статье 1990 г. "Почему нельзя перейти к рынку (О ложных основаниях перестроечной экономической науки"


Как профессионально-понимающе улыбаются отцы наших экономических программ перехода к рынку (от Абалкина через Бунича и вплоть до Явлинского), когда им приходится возражать против уподобления Его Величества Рынка какому-то блошино-вшивому рынку, вроде местного Кооперативного. Нет, говорят они, хоть слово одно, но в содержании «две больших разницы». Этим они, конечно, заявляют, что вы, ребята, ни хрена не понимаете в Рынке и посему не мешайте нам его делать. И вот уже сыплется масса умных Программ, планирующих перейти к Рынку. Не вдаваясь в рассуждения по поводу этих абсурдных попыток планировать свободу, разберем сам принцип рынка, к которому они обещают привести страну.

Полностью см. https://inform-ag.ru/publications/134/.



Как избежать катастрофы
(О переходе от социализма к капитализму)

В интересное время, как говаривал Владимир Ильич, живем мы. Время беспрерывного ползучего реформирования системы, что выглядит как ее развал путем упорного косметического ремонта. Наконец, уже не центр, а республики дошли до фундамента и по привычке берутся за кисть там, где нужно взрывать и строить наново.
Что нужно взрывать, всем, кажется, ясно — социализм, меняя его на капитализм: отменить «общенародную», т.е. государственную собственность и узаконить частную. Власти это вроде и пытаются делать. Однако в теории они не понимают ни природы собственности, ни того, чего хотят сделать, а на практике — лишь разрывают на части «общенародные» ценности, наш мир: присваивая, приватизируя, суверенизируясь, что на самом деле значит, — воруя в меру занимаемого во власти места.
Из первого, теоретического положения следует, что госсобственность — это не частная собственность, а частная — не государственная. К сожалению, тут мы сталкиваемся с печальным заблуждением. Государственная собственность по своей структуре есть такая же частная, как и собственность одного человека на станок или машину. Частная собственность вообще состоит в том, что какая-то единичная сила (личность, коллектив, государство) частно, по-особому владеет какой-то общей силой (землей, техникой, информацией). Собственность капиталиста на капитал и, с другой стороны, государственная собственность суть различные исторические формы частной собственности. Если капиталист владел землей, станками, зданиями и пр., то государство при «социализме» владеет не всеми этими производственными фондами, мощностями, а правом распоряжаться ими. Следовательно, общее требование республиканских властей перейти к частной собственности и методологически абсурдно и практически, мягко говоря, непродуктивно. Попытка такого внедрения так понимаемой частной собственности не приведет ни к чему другому, кроме как к развалу и остановке любого организованного производства.
О том же говорит опыт полуподпольного существования «частной собственности» в кооперативах и других организациях, по-прежнему не имеющих права самостоятельно распоряжаться, т.е. — быть самодеятельными юридическими субъектами во всех сферах жизни. Чтобы понять, как достичь этого права, нужно сначала понять, что именно нужно желать. Говоря вообще, в разных сферах — разного.
Главные из этих сфер в порядке значимости: законодательная власть (все еще государственная, а не гражданская), административная власть (все еще бюрократическая, а не общественная), экономическая власть (все еще централизованная, а не местная).
На уровне российской власти пока что отчетливо заявлено о намерении реформировать только экономическую власть — приватизация (насколько это верно, о том еще скажем) — остальное верховные инстанции все еще намерены удержать в кулаке. Но как можно удержать в кулаке разрушившееся уже здание! Вопреки желанию центральной и республиканских властей полным ходом идет региональная (областная) суверенизация законодательной деятельности (Татарстан, Чечено-Ингушетия и т.д.), «губернизация» (бюрократическая индивидуализация) административной власти (главы администрации, выборные председатели, мэры и т.д.), номенклатурная приватизация экономической (создание частных фирм из гособъединений, во главе которых становятся номенклатурные, т.е. блатные дяди и их дети).
Другими словами, нынешнее состояние реформирования советской системы не является ни желательным, ни окончательным. Стабилизация наступит не раньше, чем 1) суверенизация законодательной инициативы охватит и местную власть (власть района, города, поселка), 2) индивидуализация административной власти дойдет до общества (объединения, организации, коллектива), 3) приватизация экономики дойдет до личности (общины, семьи, индивида). Именно такое состояние (не достигнутое и по сей день — Ю. Р., 30. 10. 99), максимально расковывающее человека и разрушающее «командно-административную» систему, должно стать целью сознательного (а не полусознательного, как сейчас) реформирования «социалистической» системы.
Последнее будет возможно лишь тогда, когда степень суверенизации, индивидуализации (т.е. подотчетности власти индивиду, обществу, а не аппарату) и приватизации всех трех властей будет соответствовать желанию каждого, по крайней мере, — большинству самодеятельных граждан страны.
 Поскольку это реформирование было начато и все еще идет сверху, то ближайшую степень сознательности должны проявить все же центральные республиканские власти.

/Теперь можно сравнить то, что могли бы сделать центральные власти, и то, что они сделали фактически. Их непрофессионализм, безумие на фоне упущенных возможностей буквально вопиет. Собственно, это можно увидеть не только сравнивая с теорией. Достаточно посмотреть, к чему привели десять лет нормальных, половинчатых, но все-таки не безумных реформ в Китае. Особенно если вспомнить, что положение дел до реформ там было хуже нашего нынешнего — 30. 10. 99./

Говоря вообще, Верховный Совет республики должен немедленно: 1) признать суверенитет всех территориальных и общественных образований (пусть бы они этого и не требовали) во всем, КРОМЕ вооружений, органов охраны порядка, финансовой системы (и законов о них) и суверенитет личностей; 2) немедленно ввести в действие временный Закон о порядке заключения Договоров государств, организаций, личностей друг с другом и между собой, отменив все статьи Конституции и кодексов, противоречащих закону (оговорив в нем лишь социальные гарантии и предельный уровень налогообложения для всех родов деятельности), и начать переговоры о соединении всех суверенных образований в одно целостное суверенное образование, т.е. заключить государственный (единый — о границах, обороне, суде), политический (коллективные — об охране порядка, представительстве в законодательной и исполнительской власти, языке) и экономический (индивидуально с каждым регионом — о налогообложении, соцобеспечении, координации действий) Договоры; 3) ввести в действие Закон о децентрализации экономики — о договорной приватизации, основанием для которой должно стать желание личности, трудового коллектива и т.д., условиями приватизации — их договор с местной властью и с соответствующим объединением, а нормативами — Закон о Договоре и суд.
Итак, необходим суверенитет полномочий, а не территорий. Далее, требуется сильная гражданская власть, а не государственная. Наконец, выведет из экономического кризиса не приватизация ценностей, расхищение фондов, а децентрализация управления производствами.

/Как видим, все делалось прямо наоборот. Особенно нагляден пример Чечни, которую признали как суверенную территорию, разрешили ей государственность, включая военную, а разбойное хищение сделали единственым производством — 30. 10. 99./

Благодаря трем этим мерам окончательно разрушится тоталитарная система (порождаемая противоречиями полномочий между территориями), определятся принципы формирования новой системы (на договорах равноправных юридических лиц) и появится толчок для ее создания снизу вверх — инициативой низов, а не верхов (на основе полноправных субъектов производства).
Таким образом, авторитарная власть, чтобы уничтожить себя, должна проявить свой авторитаризм последний раз. Централизованное проведение всех этих мероприятий обеспечило бы скорейший и наиболее спокойный переход страны к другому образу жизни — к нормальной договоренности каждого с каждым по всем спорным вопросам. <...>
По этой идеальной схеме могла бы развиваться реформа <...> всей страны. Могла бы, если бы власть была в состоянии преодолеть свою недальновидность и концептуальную немощность. Однако я уверен, что она сделать это не в состоянии. Изменение нашего общества совершается стихийно, в большинстве случаев вопреки, поперек, наоборот сознательным планам и действиям республиканских и тем более союзных органов.
В этой ситуации нам с вами, бесправным субъектам любого дела и заложникам разрушающейся системы, остается один выбор: либо бессознательно и униженно ждать подачки, либо ясно сознавать цель и пути ее достижения и, как максимум, требовать свободы: своей собственной суверенности, властности, собственности.
Мне больше по душе второе.
Что же можно сделать уже сейчас в пределах одного, отдельно взятого региона, каким, например, является Краснодарский край.
Коротко говоря, можно сделать все то же самое, но в уменьшенных масштабах. Для этого нужна малость — заставить краевую власть быть суверенной, властной, владетельной в отношениях с российским центром. Это, очевидно, под силу только стихийному народному возмущению, которое может вызвать некая единая идея, например, национальная, как в Чечено-Ингушетии. Но национальное возмущение — это все тот же полусознательный протест против всевластья центра, который может разрушить центр, лишь автоматически переняв на себя его всевластье. Каким будет возмущение здесь и во всей России предугадать несложно, если только не будут предприняты решительные действия.
Но пока в надежде на мирный исход, остается один путь: по мере сил своих и по мере своего сознания добиваться на своем рабочем месте, в своем родном уголке, в своем и чужом сознании — собственности, властности, суверенности в том смысле, как эти понятия были заявлены в начале.
Говоря применительно к системе образования, это значит: добиваться честных оценок и настаивать на отчислении бездельников; менять программу так, как подсказывает профессионализм; добиваться не только повышения зарплаты, но и юридической самостоятельности; зная, что нужно делать, выбирать в органы власти таких людей, которые имеют план реформирования системы.
Очевидно, в настоящий момент что-либо может быть сделано лишь ценой своего пота и крови, ценой страшного неэкономного усилия, ценой крайне непродуктивного труда, невольно продляющего жизнь Системы, хотя нацелен он на ее слом.

16-17. 11. 1991 г.