Затмевающий солнце

После работы Витя Огурцов домой не спешил, заглянул в магазин, купил три бутылки пива, хамсички 200 граммов – и мухой домой. Надо было спешить, пока жена не вернулась. А то начнет пилить, на дощечки отдельные строгать:
 
- Непутевый ты, Огурцов! Навязался на мою голову, обалдуй проклятущий! - и так далее, и тому подобное.
 
А Вите обидно. Мужик он или нет в самом деле! Машка, конечно, баба неплохая, но никак ей не угодишь. И ест Огурцов не так, и зубы у Огурцова не такие, и спит Огурцов неправильно. Нелегко! Совсем Витюня закручинился, только мысль о пиве душу и грела.
 
Дома, пока туда-сюда, - пивко в морозилку кинул, лучку порезал кружочками, рыбешку на тарелочке разложил, а сам на диван прилег минут на несколько, пока пиво до кондиции не дойдет. Но не вытерпел – откупорил бутылку и хотел по привычке отхлебнуть из горлышка.
 
А из бутылки вдруг как пыхнет дымом прямо в лицо, но не вонючим, а приятным, как в церкви. Витя аж зажмурился, а когда глаза открыл – ахнул: стоит на столе пышногрудая восточная красавица! Брови дугой! Штанишки прозрачные! Витю аж в жар бросило. А красавица со стола порхнула, в поклоне низком склонилась, ручки молитвенно сложила и говорит:
 
- Приказывай, о повелитель!
 
- Ты кто? - ошарашенно спросил Витя и на всякий случай ущипнул себя побольнее. Но видение не исчезло, а, соблазнительно вильнув бедрами, промолвило:
 
- Я твоя раба. Приказывай, о господин!
 
- Так-так...- растерянно сказал Витя, не зная, как вести себя дальше, и машинально открыл другую бутылку. Вновь кухню заволокло ароматным дымом , и на столе закивала кудрявой головкой вторая восточная красавица.
 
- Приказывай, о повелитель! - хором сказали красавицы. Витя приосанился. Повелителем его еще ни разу никто не называл. Обалдуем, идиотом, гражданином Огурцовым, а вот повелителем...
 
- А что вы умеете делать?
 
- Вообще-то немного. Мы еще только учимся, нас сюда на практику послали. Ну, танец живота танцуем, пятки чешем, славим....
 
- Во! - обрадовался Витя. - Это пойдет. Приказываю славить!
 
- О, многомудрый, превосходящий своею мудростью наимудрейших! О, многохрабрый, превосходящий своею храбростью наихрабрейших!
 
Витя, закрыв глаза, упивался сладкой речью.
 
- О, славный воин, грозный лев, наводящий ужас на врагов! - пели красавицы.
 
- У Вити защекотало в носу. Никто никогда не говорил о нем так душевно, даже когда грамоту на работе вручали. Вите захотелось сделать что-нибудь хорошее и светлое. Жаль Машка не слышит...
 
- О, ясная луна, затмевающая своим блеском солнце! О прекрасный Огурцов! Огурцов! Огурцов! Проснись, Огурцов!
 
Витя с трудом открыл глаза и испуганно огляделся. У дивана стояла жена и смотрела на него с презрением:
 
- Дрыхнешь, паразит! Ведро не вынес, хлеба не купил!
 
Не отвечая, Витя кубарем скатился с дивана и ринулся к холодильнику. Дрожащими руками распахнул дверцу: три бутылки пива лежали в морозилке. Мгновенно Витька откупорил бутылки и, отшатнувшись на всякий случай, прикрыл глаза. Но ничего не произошло. Витя потряс бутылки и зачем-то в них подул. Пиво осталось пивом.
 
Жена презрительно наблюдала за его манипуляциями.
 
- Злыдень! - сплюнула она в сердцах. - Алкаш проклятущий! Навязался на мою голову! Убоище бестолковое!
 
Витя Огурцов медленно опустился на стул и заплакал, раскачиваясь и постанывая, как от зубной боли. Ему было безумно жаль себя и того счастливого короткого сна, где он был многомудрым повелителем, затмевающим солнце.