Граффити в газете Кузбасс

Все мы неоднократно замечали рисунки и надписи, нанесённые разноцветной краской на ограды, стены домов и гаражей. Они практически никого не оставляют равнодушными: кто-то ругает неведомых художников, возмущается, до чего же мы докатились, кто-то радуется, что на хмурых серых стенах стало больше ярких цветов, кто-то смотрит и думает: «Зачем они всё это делают?» А правда, зачем? Зачем люди рисуют граффити?
 
Осенью темнеет рано. Часов в восемь я начал собираться: надел старую куртку, потёртые джинсы и тёмную кепку, на ноги — кроссовки, в карман сунул диктофон и фонарик. Я пошёл «бомбить» граффити. Вернее, не «бомбить», а наблюдать, как это делают другие, а заодно взять интервью у двух весёлых граффитистов, на которых вышел через общих знакомых.
Была первая половина октября: днём тепло, а по ночам уже холодновато. «Стрелку забили» на крыльце у «Пентагона». Когда я подошёл, на месте был только один «райтер», который сидел на крыльце в гордом одиночестве. В темноте светилась яркая точка сигареты. Мы обменялись приветствиями. Его я буду называть Дэн, а второй пусть будет Кельвином (ни ники, ни тем более имена и фамилии ребята просили не называть, а фотографироваться отказались наотрез). Как вскоре выяснилось, Кельвин задержится минут на десять: у него возникли проблемы с родоками. Чтобы не терять времени, я задал первый вопрос: «Что самое главное для граффитиста?»
— Самое главное — найти удачное место и время выбрать подходящее! Ведь не будешь же ты бомбить на здании мэрии в «час пик». Или прохожие будут наезжать, или милиция появится, но самое опасное — это бабки-лавочницы. У них жизнь скучная: сидят у подъезда целый день — самый кайф покричать на кого-нибудь и высказать своё нелицеприятное мнение о том, какая нынче молодёжь плохая пошла. В их время на заборах картинок не рисовали! Бывало, напишут три буквы — икс, игрек и ещё одну, неизвестную математикам, — и всё! Кстати, бабки могут и в драку полезть!
Подошёл Кельвин.
— Где сегодня бомбить будете? — поинтересовался я. Дэн хмыкнул. Кельвин начал загибать пальцы: «Две на «объездной», это заказ, да на какой-нибудь стройке одну для души — всего четыре, значит».
После такого ответа у меня возникла масса вопросов: «Как понять «заказ»? Выходит, у нас в городе на граффити заработать можно? Нарисовать для души одну, а в итоге — две. Это как?»
— Значит так, — пояснил Кельвин. — Во-первых, я имел в виду, что для души каждый из нас по граффити замутит, а во-вторых, заработать можно, но в основном не деньгами, а краской рассчитываются, да и нечасто это бывает. На нас вот недавно один магазин вышел, мы им две рекламы рисовать будем.
Мы двинулись к объездной. Чтобы сократить путь, пошли через дворы, с их вечными лужами, мимо домов со светящимися окнами и яркими витринами, и тут Дэн поднял вверх указательный палец: «Стоп!» Он достал из рюкзака баллон и потряс его. Под нашими ногами располагалась крупная надпись: «Вова! Я люблю тебя! Оля». Дэн быстро приписал к женскому имени большую букву «К». «Сюрприз!» — усмехнулся Кельвин, и мы продолжаем свой путь.
— А вы зачем граффити рисуете?
— Ну, ты и спросил! — удивляется Кельвин. — Ещё поинтересуйся, есть ли бог, кто виноват, что делать, куда я свой мобильник засунул, после того как вам позвонил.
— Нет, серьёзно, зачем? — мы некоторое время идём молча. Потом Дэн говорит:
— Ну, вот понимаешь, мы взялись за баллоны лет в двенадцать, наверное.
— Может, даже и раньше, — поправляет Кельвин.
— Сначала просто рисовали, как все. Дети любят рисовать, одни рисуют на бумаге, а другие — на стенах. Это вопрос вкуса и смелости. Нас же, знаешь, воспитывали на примерах героизма и романтики, и вот ты вырастаешь, и оказывается, что ни героизма, ни романтики в мире не осталось. В четырнадцать лет ты получаешь паспорт, и что?! А какие-то права к этому паспорту прилагаются? Ничего подобного! Зато тебя теперь посадить могут! Какое счастье! Тебя с детства заставляют быть таким, как все: ходить как все, одеваться как все, думать как все — быть винтиком системы. А на улицах с баллоном ты свободен, самостоятелен и независим. Здесь ты, как партизан, пишешь прокламации на стенах. Здесь адреналин. Кто-то на роликах катается, кто-то на байках, кто-то на досках, кто-то на тачках гоняет! А мы рисуем на серых стенах яркими красками! Мы боремся с серостью в мыслях и в жизни! Мы по-своему осваиваем наш город. Кстати, граффити так и появились: молодёжные банды надписями отмечали свою территорию.
— Да-а…— задумчиво сказал Кельвин — Ты, Дэн, прямо на митингах мог бы деньги зарабатывать!
— А вот некоторые на стенах маты пишут или там свастику рисуют…
— Так это не граффитисты, это обычные хулиганы, — ответил Кельвин.
Мы уже отыскали нужный нам гараж, вернее его стену. Ребята начали деловито доставать баллоны с краской и фонарики. Собственно, всё, что я хотел от них узнать, я узнал, поэтому попрощался и пошёл домой.
Ну что ж, мнение о том, что тинейджеры разрисовывают заборы, стены и вагоны лишь от нечего делать или из-за своей невоспитанности, или неразвитости, в корне неверно! Конечно, нехорошо пачкать стенки и портить городское имущество. Но кто посмеет назвать пачкатнёй яркие буквы и своеобразные рисунки, сделавшие наш серый город хоть чуточку веселее? Те, кто хочет с этим бороться, наверное, что-то не понимают, или сами они серые, скучные люди, которым нравится однообразное уныние застроек 60-90-х годов? Да и можно ли искоренить граффити, а всех граффитистов переловить? Я уверен, что граффити будут появляться снова и снова, а на смену тем, кто уйдёт, вырастут новые райтеры и бомберы!
Граффити с триумфом шествуют по российским городам. И со временем всё больше картин и надписей будет в окружающем нас пространстве. Они становятся неотъемлемой частью городского пейзажа. Плохо это или хорошо, каждый решает сам. Я считаю, что те, кто хочет сделать наш мир ярче и разнообразнее, заслуживают лишь уважения и поддержки.
Время опять к двенадцати. «Скайп» молчит, плеер докрутил последний трек, чай остыл, «аська» пустая, в доме напротив погасли почти все окна, дождь со снегом, кажется, что город уснул… Но где-то там, в сумраке ночных улиц, крадутся люди с баллонами и маркерами: граффитисты-райтеры, партизаны каменных джунглей, вышли в свой очередной рейд. Значит, ещё одна серая стена расцветёт яркими красками. Граффити навсегда!
Иван КАЛЮЖИН, юнкор газеты «Штуфен». Новокузнецк.