Она

Она сидела и тихо плакала, закрывшись в своём кабинете. Она – красивая взрослая женщина, начальник отдела в престижной компании, мать семейства, жена любящего заботливого мужа (таких ещё поискать!) – как безумная старуха сидела и перебирала эти странные вещицы, щедро поливая их слезами.
Вот это – две абрикосовые косточки, в своё время заботливо отделённые от мякоти, высушенные на память и хранимые в отдельной коробочке. Этими двумя абрикосами он когда-то угостил её, зайдя к ней по делу. Хотя с тех пор прошло несколько лет, она точно помнила дату, день недели, что он ей сказал и как на неё посмотрел.
А вот – засушенный цветок, подаренный им  по случаю женского праздника. Память послушно восстанавливала картину прошлого. Тогда она была ещё менеджером, а он только начал работу в компании. Они сидели в большом общем зале, их рабочие столы находились далеко друг от друга. Она пришла чуть позже обычного. Бросила коллегам привычное «Привет!», села за стол, включила компьютер. И вдруг замерла, внезапно почувствовав горячий прилив радости, страха, новизны. В карандашнице, среди ручек и фломастеров, она увидела маленькую веточку мимозы. Её пронзила догадка. Она и безумно желала, чтобы эта догадка подтвердилась, и очень боялась этого. Быстро посмотрела в его сторону. Смущённо опущенные ресницы и лёгкий румянец выдавали его с головой. Он делал вид, что работает, а сам в напряжённом ожидании следил за её реакцией. Она приветливо помахала ему рукой, в то время как сердце бешено колотилось в груди. «Я ему нравлюсь, это же очевидно!» - ликовало это самое сердце. «Так нельзя, возьми себя в руки, надо контролировать ситуацию», - спорил с ним разум.
Сразу же вспомнился  его первый рабочий день в их компании. Была осень. Да, обычный осенний день. Кажется, шёл дождь. Каждый был занят своими привычными обязанностями. Монотонность дождя, мокрый асфальт за окном и свинцовое небо, тяжело нависшее над городом, навевали уныние. Размеренное течение дня было прервано появлением начальника отдела в сопровождении незнакомого юноши, который был представлен как новый сотрудник. Все присутствовавшие женщины на несколько мгновений замерли в невольном восхищении. Этот высокий широкоплечий парень с густой копной смоляных волос был очень хорош собой. Черты его лица нельзя было назвать правильными, но быстрый взгляд тёмных глаз, лёгкий румянец молодого здорового организма, смущённая  улыбка таили в себе столько притягательности, что дамы заулыбались, кто-то стал кокетливо поправлять причёску, кто-то изящно закинул ногу на ногу, и все вместе они оживились и радостно приветствовали новичка. Странное дело, этот юноша только вошёл и ещё не сказал ни слова, но его мощное биополе Мужчины сразу же почувствовали все представительницы женской половины коллектива. Она была сражена на месте. Она, взрослая женщина, потеряла дар речи и всерьёз не знала, как себя вести. Такое с ней случилось впервые.
Потекли рабочие будни, а ей было страшно поднять на него глаза, стоять рядом с ним, разговаривать. Она стала плохо соображать и при этом очень боялась, что кто-то заметит её состояние. Смешно ведь, когда зрелая женщина начинает вести себя, как девчонка. Но всё это было теперь не в её власти. Она стала вести себя  сухо и отчуждённо, отказалась от дружеских посиделок и яростно набросилась на работу. На работе – только работа и никаких эмоций! Таков стал её девиз. Она загнала глубоко внутрь свои чувства. Результат её усилий не замедлил сказаться: она стала быстро продвигаться по карьерной лестнице. Но при этом, проклиная свою слабость и вопреки всем доводам разума, она продолжала напряжённо следить за его жизнью и ревниво прислушиваться к его телефонным разговорам. Она видела или ей, по крайней мере, казалось, что он обескуражен её внезапным отчуждением, что во взгляде его – немой вопрос, а в уголках рта залегли две горестные складки. Она  видела это или ей это только казалось? Видела или казалось? Да или нет? Почему он так на неё посмотрел? О чём так долго беседовал с коллегой из соседнего отдела? А сейчас с кем говорит по телефону, интимно понижая голос? Ежесекундно её терзали сомнения, мучили разные вопросы.
Через полгода, совершенно измученная, на грани нервного срыва, она была вынуждена уйти в отпуск. «Это и к лучшему, - подумалось ей. – С глаз долой – из сердца вон». Увы, напрасные надежды. По возвращении она, едва заслышав его голос, почувствовала, что ей не хватает воздуха. «Добрый день! С возвращением», - он приветливо улыбнулся. Но что это? Внутри у неё всё оборвалось. Он был вежлив, но холоден. «Я стала ему безразлична! – подумала она, едва его увидев. – Всё, теперь действительно всё…» Он стал совсем чужим. Их безмолвный роман во взглядах был окончен. Это очевидно. «Но ты же этого добивалась?»- вопрошал разум. «Да, добивалась, но не хотела…» - отвечало за неё её сердце.
Приятельница, как бы невзначай, сообщила ей, что он нашёл более перспективное место и скоро уходит. «И вообще, - с явным удовольствием добавила доброхотка, понизив голос, - у него есть юная пассия… Кажется, из модельного агентства…» Наспех нацепленная маска сочувствия плохо скрывала явную насмешку. Душевные терзания теперь стали неотъемлемой частью её жизни. Она к ним даже привыкла. В её сердце много месяцев подряд бушевали такие страсти, шла такая борьба, что было просто удивительно, как она ещё умудряется делать карьеру. Как будто это была компенсация свыше за её страдания.
И вот сейчас она сидела у себя в кабинете, уединившись под благовидным предлогом, а несколькими этажами ниже, в банкетном зале, была прощальная вечеринка, которую он устроил по случаю своего ухода из компании. Едва за ней закрылась дверь, она дала волю слезам. Она плакала потому, что была старше его на десять лет, и с этим ничего не поделаешь. Она плакала потому, что теперь он уходил из её жизни  к своей молодой подруге. Она плакала потому, что всегда ужасно волновалась в его присутствии и по этой причине так и не смогла стать ему другом, вести себя спокойно и уверенно, как и подобало женщине её возраста и положения, а он чувствовал  неловкость и принимал за равнодушие её дежурные деревянные фразы, которые шли не от сердца. Он был слишком молод, чтобы понять, что с ней творится.
Она всегда думала, что прежде всего надо выполнить свой долг. Долг жены, матери, дочери, сотрудницы. Ведь у человека масса долгов. Как родился, так сразу и должен, сказал один умный человек. Раздашь долги – и потом начнётся твоя собственная жизнь. Теперь она понимала, как заблуждалась. «Потом» ничего не будет! Всё закончится. Жизнь закончится. Она сохранила свою безупречную репутацию (чтоб ей пусто было!). Ни одного пятнышка, ни одного косого взгляда. И что? Покой, покой, этот вечный покой и душевное равновесие. Кто сказал, что это хорошо? Зачем они, если на душе пусто и холодно? Она сохранила работу. Как будто намертво приросла к этому финскому креслу последней модели. И каждый день, словно заводная кукла, словно маленький винтик в большом, хорошо отлаженном и смазанном механизме, она твердит одно и то же и совершает одни и те же действия. Какой в этом смысл? Ведь на душе мертво и хочется завыть по-бабьи. Наконец, она сохранила свою семью. Но теперь даже это казалось ей не столь значимым.
Одиннадцать месяцев спустя они случайно встретились в метро. Она заметила его издалека. Его нельзя было не заметить. Густая копна смоляных волос, горячий, быстрый взгляд. Он тоже сразу увидел её. Она это поняла, вернее почувствовала. Он замер, на его лице мелькнула растерянная улыбка, а глаза в одно мгновение сказали ей о многом, столько в них было боли и радости. Они, не сговариваясь, стали пробираться сквозь толпу навстречу друг другу. Постояли молча, потом порывисто обнялись, вновь без единого слова. Она прижалась к нему. Он её не отпускал. Она беззвучно плакала. А он, как маленькую, гладил её по волосам и целовал в макушку. Она подняла к нему глаза, полные слёз.
- Почему ты ушёл, почему оставил меня? – спросила она на одном дыхании, словно всё было только вчера.
Он продолжал гладить её по волосам, его рука слегка дрожала.
- Я решил, что не нужен тебе, что лучше мне идти своей дорогой…
- Ты женился на той девушке? – её глаза тревожно блестели, она судорожно глотнула, ожидая приговора.
Теперь можно было сбросить маску неприступности, обойтись без предисловий и подтекстов, просто и естественно спросить о том, что её  волновало больше всего.
Поезд с грохотом мчался по своему маршруту.
- Я задала тебе вопрос…- с болью в голосе проговорила она.
Он взял её за плечи и посмотрел ей прямо в глаза, как будто заглянул в глубину её сердца.
- Пойдём со мной…- просто сказал он.
И она без колебаний пошла за ним в новую, неведомую ей жизнь. И теперь ни на минуту не сомневалась в правильности своего решения.