что зеркало в нос тебе тычет...

...рисовать дуги, овалы, круги... листья, стебли и травы. Пойти
собирать малину. Обжечься крапивой. Застыть. Смотреть и не
видеть. Быть и не быть - без вопросов. Это неопределенное время -
мое. Это неопределенное я - его. Где оно? Где я? Друг в друге?
(( )). Вегде. Низде. to beтъ не to beть без вопросов без союзов бе сло

Дождь и (конечно) февраль. Дождь и начало (марта). Ночи (черны и жирны). Дни (тяжелы и туманны). Туманы (пресны и мучнисты). Время (невыносимо, его дыхание близко, вплотную, липко - да прочь!..
Да оттолкни же его! Ан нет, его масса огромна. Но - появляется) солнце, и (появляется) смысл: «А-а, так это весна!» Но тучи опятъ тут как тут. Это надолго. И снова... Берешь, что попалось. Читаешь. Глаза ааа вязнут, буксуют. Ладно. Оставь. Даруй (уй!) им свободу - пусть мучаются как хотят... Что, далеко забрели? Ну, конечно: там, под дождем, на ветке. Оставь - как хотят, как котят... Кис-кис! Идите, идите. Эх, вы! Мокрые все, о Боже!

Слоняться из угла в угол этой тесной весны. Ждать баснословной погоды у моря на блеклом пейзаже в забы/итом чулане памяти. В упор не видеть того, что зеркало в нос тебе тычет.
Выйти в сумерки, слиться, и вместе с ними гаснуть, медленно и красиво, ще мя ще красиво, тревожно, страшно, сладостно, сладко... о...

Красная книга жалоб/надежды. Впиши - с большой буквы СТРАХА, жирным шрифтом отчаянья, курсивом молитвы - впиши в нее свое сча... (тоску о), свою лю... ( о тоску), свой тала... (тоску о).

...деревом или кустом... Отдаватъ опричнику-ветру зеленую и золотую дань листьев, под холодные пальцы дождя подставлять заскорузлые члены и засыпать, впадать в кому, в чистую вьюжную кому с древним и ледяным космосом над головою, с теплым и мудрым чувством земли, матери и защиты в каждом отростке корня. И - однажды не выйти, остаться навечно в коме, остаться навечно в земле...

Этот чудный коричневый чайный сервиз. Чай и коньяк я пью нынче. Сладко и горячо. Этот тусклый медовый свет лампы. Этот запах осенней прели в раскрытые окна - да, два окна открыты - тепло и темно. Вдруг влетает синица. Господи... ночь на дворе. В прошлый раз была бабочка - чудо. И на плече сидела... Ну-у? Что ты, странная птица? Забилась под потолок, на чем-то там села и... спит? Видимо, спит. Бог с нею. Я пью коньяк и чай. Я мечтаю, пьянея... Живу... Тишина... Да, и когда-нибудь я напишу об этом смесью из тлеющей крови (грязи) и застывающих слез (росы) в том побуревшем углу полуистлевшей тетради (памяти). Я напишу о -(любви)Любви, о - (времени)Времени о - (печали)Печали.

И до сих пор стрекочут цикады или еще кто - не знаю, ведь это октябрь... и это - вот оно - длится - все та же самая жизнь? Ужели?..

Стекло часов изнутри покрылось каплями влаги. Это время вспотело. «Мёртвые не потеют». Усталое старое время. Усни!..

...конечно, смешно. Но как хорошо, когда так легко. Когда все легко. Делается, дается, думается, живется, пишется, сни-ца-ца-ца! Недаром же это «ца». Делает себя. Дает себя. Пишет себя. Живет себя. Снит себя. Само. Отдыхай! Любуйся волненьем салфетки, колеблемой ветром из дальних, дальних забытых краев, северных ледовитых, суровых и романтичных, невиданных, детских, любимых... И вот он ворвался - ветер - в форточку твоей кухни, в ту форточку, что не увидит никогда в жизни Юга... И вот он ворвался, ветер, северный, се - верный ветер, и взволновал салфетку... Не правда ли? Да не прав ли? Правда ли не? Не дали прав?