Даймончики гуляют

28 ноября 1998 года в таллиннском культурном центре Сакала проходила очередная тусовка Украинской диаспоры Эстонии, с песнями, плясками, закусками и другой национальной ерундой. Спивающийся артист Сергей Гнатенко под аккомпанемент очаровательной бандуристки допевал свою любимую песню о том, что на «ридну Украину» он уже никогда не вернется, и соловьи ему не запоют. Вдруг дверь тихо отворилась, и в зал друг за другом вошли Гитлер, Борман, Сальвадор Дали и, судя по физиономии, какой-то бандит. Они остановились где-то в задних рядах концертного зала и Гитлер, бывший несколько навеселе, предложил своё покровительство красивой украинской девушке, которая почему-то брезгливо фыркнула, встала и ушла.
- Ну, вот и место освободилось, - не растерялся Гитлер, устраиваясь поудобнее.
Сальвадор Дали окинул опытным взглядом публику и, найдя подходящий типаж, предложил доброму украинскому хлопцу написать его портрет за умеренную плату. Тот не отказался. Позвал своего друга и вместе они пошли в буфет позировать художнику. Вскоре за ними туда же проследовали Гитлер, Борман и «бандитская морда». В буфете Гитлер обнаружил пожилого фотокорреспондента с еврейским телосложением. Фюрер пожал ему руку, пригрозив одновременно перочинным ножичком, мол, знай наших. Старичок вежливо улыбнулся, а Борман с Адольфом, освежившись водочкой, стали приставать к симпатичной девушке сомнительной национальности. Последняя любезно кокетничала, что и побудило Гитлера достать бритву, сбрить усики и расчесаться сидя за столом. После этих несложных манипуляций он стал похож на ещё энергичного, но уже весьма потрёпанного бродячего актёра шизоидного типа. Его одежда, как и одежда его спутников, поражала глаз своей изысканной полинялостью и свидетельствовала о неопределённом роде занятий и пренебрежении к вертикальному восприятию мира. А публика в буфете собиралась солидная. Дело в том, что в этот же вечер, кроме так называемых украинцев, в этом здании должна была порадовать публику своими песнями неповторимая певец Пенкин.
Сальвадор Дали, наконец, закончил портреты уставших украинских парней, которые позировали ему  в течение часа. Вытирая пот со лба, он протянул им лист бумаги.
- Вот, пожалуйста. С вас ещё 15 долларов.
С листа на украинцев смотрело аккуратное изображение куска колючей проволоки с вилкой для приёма пищи. Заказчики портретов посмотрели друг другу в глаза долгим взглядом. «Будут бить», - догадался тщедушный Дали.
- Это абстракция такая, пролепетал он слабым голоском. – А если не нравится, то вот…, - и он благоразумно попытался вернуть предоплату.
Готовность вернуть предоплату произвела благоприятное впечатление.
- А и взаправду, може мы не того, чогось не розумием, - предположил один.
- Он так старался, - похлопал по плечу художника, другой.
Портрет был куплен, и Сальвадор Дали снова присоединился к своей компании. Гитлер к этому времени уже был в ударе. Алкоголь и девушка разбудили в нём столько энергии, эрудиции, юмора, что он стал завидовать сам себе, вспоминая о странах, континентах, медузах и поэтах.  Будучи небольшим и толстым, он казался себе мускулистым и элегантным. Мелкими шажками бегал вокруг столика, подходил к стойке бара и возвращался с бокалами наполненными вином. Он угощал и развлекал незнакомку и, уже готов был бежать за цветами, но она, вдруг стала прощаться.
- Как!? – опешил Адольф. – Я же хотел показать тебе своё тело! - он попытался раздеться, но девушка уже ушла.
- Я могу вам показать своё тело! – крикнул Гитлер, обращаясь ко всем присутствующим и напрягая те места, где у атлетов находятся мышцы.
- Пенкину покажи после концерта, - рассудительно посоветовал бандит.
- Только сначала в туалет сходи, сам полюбуйся, - многозначительно заметил Борман, внешне напоминающий уже вполне состоявшегося, но ещё ничего не написавшего богемного поэта.            
Закрывшись в туалете, Адольф, до неприличия долго, производил над собой какие-то манипуляции. А когда снова появился у входа в буфет, путь ему преградила грудастая служащая культурного центра.
- Вы куда в таком виде!?
- Пенкину тело показывать.
- Не пущу! – закрыла она вход грудью. - «Самим мужиков не хватает, а они ещё к гомикам…», - пронеслось у неё в голове.
- Да какое вы имеете право!? Мы вашему буфету доход…, - встал на защиту верный Борман.
Но грудастая стояла насмерть и, даже, вызвала по мобильному телефону администратора. Пришла бледная и тощая как историческая правда, администратор. Борман громко выругался. Стал собираться народ, попахивало скандалом. Адольф попытался показать своё тело всем присутствующим и некоторые любопытные части уже обнажил. Администратор, угрожая полицией, попросила бандита увести куда-нибудь подальше своего приятеля. На что в ответ услышала мудрый криминальный афоризм.
- «Не берут – не дрыгай ногами». Сама его остановили, сама и разбирайтесь. Я тут не при делах.
Из концертного зала вызвали представителя украинской общины. Пришёл, принюхался.
- То не наш козак. Не нашей горилкой, не нашим салом пахнет.
А фюрер в это время, удерживая левой рукой одну из обнажённых частей своего тела, правой достал какое-то удостоверение и торжественно провозгласил:
- Да вы знаете кто Я такой!? Я аккредитованный корреспондент газеты «Весёлый холостяк»!
Присутствующие работники таллиннских СМИ согласно закивали головами:
- Кто спорит? Холостяк он, действительно,  весёлый. Но не из газеты.
Последняя фраза стала пиковой в отношениях между неординарной личностью Гитлера и присутствующими обывателями. Он стал в позу властелина. Возвёл правую руку к небу. Перстом жёстко указал всем вниз и, пытаясь спрятать непослушную обнажённую часть тела, произнёс:
- О, вы! Кто из вас познал истину!? Кто из вас знает столько, сколько знаю Я!?
Я …!  Писатель, написавший 24 романа о государственном флаге Эстонии и 28 объявлений для агенств интимных услуг!
В семнадцати зарубежных кинокартинах я играл роль мёртвого матроса! Я!… Не покажу вам своего тела …
- Полицию мы уже вызвали, - не растерялась историческая правда.
- … И не научу вас путешествовать по влагалищу и есть китайскими палочками!
Выдержав строгую паузу, Адольф гордо проследовал мимо, так ничего и не понявших обывателей и, в сопровождении своей немногочисленной свиты, покинул зал.
Полиция прибыла позже.

1998 г.