Нормализация через страх и раскаяние

Скрытые психотравмы, разрушающие изнутри, как червоточина, обнаруживаются и лечатся только с помощью глубокого сна. Во время расслабления, к которому стремится мозг, снимается спазматическая защита, запирающая ранки. Они обнажаются, проигрываются через сновидения в кошмарном варианте, осмысливаются и упраздняются. Благодаря этому снижается возбудимость, увеличивается степень видения, улучшается память, укрепляется здоровье, поднимается на более высокий уровень духовная планка и энергетика. Раскрытие «пронзительных ран» происходит очень болезненно. Ведь обнажается то, что мы, вследствие чрезмерного травмирования, задавили «раз и навсегда», иначе страдания станут невыносимыми. Тем не менее, если эти ранки не будут раскрываться и осмысливаться, будет искажаться весь духовный процесс развития и выхолащиваться то самое главное, ради чего стоит жить. Снилось ( в быстром темпе), будто я несусь на велосипеде то ли с сыном, то ли с подростком на большой скорости по покатой извилистой дороге. Состояние эйфории и полной расслабленности. Периодически возникают тревожные моменты, но я стараюсь их подавлять, чтобы не мешали свободному движению. Тревога нарастает все больше. «Тормоза на велосипеде ослабли, их почти нет». «Ничего, дорога не такая крутая, справлюсь с управлением». «Из-за того, что сын сидит на раме, плохой обзор дороги». «Ничего, я сбоку могу просматривать дорогу». «Еще какой-то тюк с барахлом появился на руле, вообще обзора не стало. И скорость движения велосипеда увеличилась». «Я еще больше изогнусь вбок, чтобы видеть дорогу. Препятствий все равно нет, а если и появятся, то ничего страшного, скорость у нас небольшая, и в любой момент можем свернуть с дороги. Не хочу напрягаться, любые препятствия буду устранять». Черт, появилась на дороге стоячая легковая машина, а из окна высунулись три девочки - подростка. Никак не ожидал такого. Надо их объехать». «Слишком поздно. Зацепил всех троих, и они вывались из машины». «Ничего страшного. Удар был не сильным. И они сами виноваты, нечего было высовываться. Если бы ехала машина, то могла их всех убить». «И все же, три девочки  находятся в очень тяжелом состоянии. У одной из них сильно повреждена головка и она умирает. Медицина бессильна». «А я-то тут при чем? Нечего было высовываться из машины». «Но ведь ты ехал «неправильно» и виноват в трагедии». «Ничего не виноват. Это они виноваты. Надо вообще свалить отсюда». А как же девочка с поврежденной головкой, ведь она умирает по твоей вине»? «Все равно я ничем не смогу ей помочь». А ты попробуй, используй для этого самый ничтожный шанс. Хотя бы посмотри на нее, ведь она умирает и страдает по твоей вине». «Боже, да ведь это может быть моя дочка, которая должна была родиться и не родилась (бывшая жена сделала аборт)». Я подбежал к ней, взял ее головку на руки и сказал, что безумно люблю ее и сделаю все, чтобы сохранить ей жизнь. Я бесконечно виноват перед ней, и сейчас отдам ей всю свою энергию, чтобы она выжила и простила меня за то, что я с ней сделал.  Такой взрыв эмоций высвободил из плена давнюю задавленную психотравму, сделал более человечней, любящей, доброжелательней. Когда же она была подавлена, я вынужден был во многом быть черствым и бездушным, иначе пришлось бы травмироваться снова и снова. Потеря человеческих качеств калечила самое главное – душу. Раскаяние, прошедшее через боль, вернуло утерянные чувства, в первую очередь – любовь не только к неродившейся дочке, но и к сыну и другим людям. Далее, процесс расспазмирования зажатостей продолжился, и начало приходить осмысление того, что подвело к созданию травмирующей ситуации. В значительной степени расширилась степень видения и обогатилась эмоциональная сфера. Восстановление душевного равновесия способствовало нормализации работы внутренних органов. Любая застрявшая психотравма подстраивает под свой ритм работу всех органов, что нарушает их нормальную жизнедеятельность. С восстановление равновесия, все нормализуется. Ускоренный ритм жизни не позволяет полностью восстанавливаться, поэтому надо стремиться его затормозить.