Вторая мировая война - главный итог диалектики ист

Одна из ключевых особенностей истории и современности состоит в том, что для того что логику и смысл истории можно всегда актуализировать используя при этом практически любые эпизоды и события прошлого. Также как в каждой клетке человека заложен весь человек, также в любом событии истории или в любой вещи в реальности заложена вся история и реальность. Сложный комплекс событийности, целей, мотивов, воль, борьба случайности и необходимости есть обыденное содержание хода истории для внешней рефлексии и представление о том, что часть целого есть также целое, также событие истории есть также история, а не отдельный автономный эпизод выдернутый из контекста, дает целостное понимание истории и ее логики. Кто-то говорит, что история это набор случайностей, кто-то, что ею управляет железный закон необходимости, но это две полярности,  первую можно условно назвать субъективизмом, а второе объективизмом в истории. Вполне естественно, что наиболее глубокие концепции всемирной истории не занимают какую-либо полярность, а предлагают аксиоматику-компромисс между ними.

Понимание истории как становление реальности через единство возникновения и уничтожения характерно для подавляющего большинства  универсалистких концепций всемирной истории реализованных в практической истории. Парменидовская диалектика бытия и ничто доведенная Г.В.Ф. Гегелем и К. Марксом до абсолютной силы определяющую ход истории не содержит в себе ключевой момент для понимания истории, именно тот самый момент единства всеобщего и единичного в истории и главные ее корни в зороастрийской религии где противоположности и их борьба объявляются совечными друг другу. Всеобщность каждого события снимается борьбой возникновения и уничтожения и определяется в реальности в своей ситуативной обособленности. Многие универсалистские аксиоматики истории базируется на этой фундаментальной диалектике бытия и ничто, возникновения и уничтожения, которая называется в науке прогрессом и эволюцией от простого к сложному, энтропией. Порядок и эволюция это бытие, хаос, энтропия и инволюция – это ничто.
Поэтому в этот лагерь диалектического понимания истории можно отнести все концепции в риторику и идеалы, которых входит базовое понятие перманентного изменения, изменение ради изменения, потому что изменение это и есть единство возникновения и уничтожения. 
Как известно этика перманентного изменения это ницшеанская этика «любви к дальнему», главный смысл которой состоит в том, что ради завтрашних вечных ценностей, нужно пожертвовать вечными ценностями сегодняшними, объявив их несостоятельность и ложность, тем самым утвердив абсолютное право на тотальное изменение и социума и себя самого.  Но этика с точки зрения современности не является первичным историобразующим фактором, однако все-таки имеет смысл оговориться, что в определенных своих вариантах даже этическая теория проработана исходя из диалектики бытия и ничто.
Действительно все практические историобразующие идеологии в качестве главных целей и средств ставят изменение существующего, то есть его уничтожение. И в этом смысле их сходство состоит в стремлении к уничтожению вообще, и главный этический базис этого уничтожения является принцип любви к дальнему, к будущему благу, светлому будущему.
Причем для изменения, существующего под прикрытием лжеблагости этой этики, деструктивные идеологии готовы сотрудничать со всеми силами направленных на уничтожение, так как они едины в стремлении к уничтожению, но различны в своих вариантах того, что заменит уничтожаемое ими.

Пример единства в борьбе за «мир»:

1. Манифест Коммунистической партии 1848 г.:
«Одним словом, коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя». При этом мы исходим из того,  что данный документ ориентируется не на конкретную историческую эпоху, а представляет собой синтетическое видение всемирной истории.

2.  Либерализм через стремление дать возможность существовать всем возможным идеологиям, но только с условием чтобы, ни одна из них не стала главенствующей над остальными  готов,  до определенного момента поддерживать любую политическую силу, если эта поддержка ослабит тех, кто начинает слишком усиливаться (В принципе это обычная «тактика» политической борьбы, но именно  эта непринципиальность и этически объединяет подавляющее большинство политических идеологий).

3. Третья  историобразующая идеологии - гитлеризм – высшая форма национального эгоизма. Для того чтобы придти к власти нацисты специально использовали элементы символики коммунистов, чтобы пролетарий колебался между тем что он угнетенный рабочий и одновременно угнетенный немец.  В случае Германии национальное чувство победило классовое, однако известно что А. Гитлер использовал финансы того режима с которым боролась его партия, тоже самое делал В.И. Ульянов-Ленин.

В политической борьбе всем трем идеологиям свойственны тактика изящно-подлых провокаций, тонкая риторика, универсалисткие взгляды на всемирную историю, а также ницшеанское этическое обоснование террора, то есть возможность совершать террор ради счастья будущих поколений.

Конечно на уровне теории либерализм, национализм и коммунизм исключают друг друга и вся идеологическая борьба на протяжении двух столетий идет именно между этими тремя идеологическими мэйнстримами. Как и в любой кастрированной универсалисткой  суперидеологии в каждой из этих трех победивших исторически что-то возведено в ранг абсолюта:

<b>1. Либерализм стремится создать сверхчеловека, нацизм – сверхнацию, коммунизм - сверхобщество.</b>

И так называемая «наука» поставила для идеологического употребления главную теорию для всех трех идеологий – это эволюционизм Ч. Дарвина.  Для диалектического материализма эта теория приобрела строго «научные» черты, для ариософии гитлеронацизма эволюционизм нес в себе откровенно оккультный характер, также как и какие угодно либеральные теории (начиная от психоанализа и заканчивая постмодернизмом) несут в себе эволюционизм как фундаментальный принцип саморефлексии.

Однако основные принципы эволюции Ч. Дарвина: 1. Наследственность. 2. Изменчивость. 3. Естественный отбор, представляют из себя не более чем просто описанную выше диалектику (борьба постоянного и переменного и естественный отбор – как внешний результат этой борьбы), более того теперь уже время сказать, что сама диалектика как метод рефлексии ведет свою историю через оккультные религиозные системы Индии (классический индуизм, Веды), зороастрийскую религию через пифагорейство  приобретает законченность в парменидовской диалектике которая принимает свое теоретическое завершение в гегелевском объективном идеализме и продолжение в теоретическом марксизме и историческом ленинизме, в социал-дарвинизме в науке, и в ницшенстве в этике. Полностью или частично диалектика была воспринята всеми тремя главными историческими идеологиями 19-го и 20-го веков, которые конкурируют друг с другом лишь в уничтожении того, что в корне отличается от них всех вместе, то есть от диалектики как таковой, но так как это уничтожение метафизически невозможно, то весь удар приходится друг на друга и на общество, то есть общество выступает в качестве средства и цели в уничтожении ценностей по отношению, к которым восстает ницшеанская этика «любви к дальнему».

<b>2. Переход истории диалектики в диалектику истории через снятие буржуазного либерализма марксо-гегельянством.</b>

Чисто философски либерализм и коммунизм различаются просто. Но только нужно встать на позицию которая находится не внутри того или другого. Либералы называют марксо-коммунистов диктато-тоталитаристами (так можно сформулировать примерно общую позицию либералов по отношению к марксо-коммунистам, потому что либералы если и пытались анализировать марксизм то, только с позиций и при помощи самого марксизма), а марксо-коммунисты либералов называют буржуазией, мелкой буржуазией, и идеологами живущих за счет этих двух. Но это внутренние точки зрения. И либерализм и марксо-коммунизм в своей методологии используют диалектику (неважно на уровне осознанной теории – диалектический материализм, или на уровне оккультно-паранаучных вымыслов вроде фрейдизма), потому что мир в определенной мере действительно устроен диалектически.

Либерализм представляет собой интенцию к атомизации общества, к коллапсу субъективностей, собственности (первый исторический взрыв либерализма (Великая Французская революция, где буржуазный (в первую очередь либеральный) класс лоббирует революцию), через хаос конкурирующих индивидуальностей придти к самоорганизации экономики и как следствие - к демократии. Далее мировой социум в историческом самопознании снимает либерализм его противоположностью – теоретическим марксокоммунизмом (это вершина диалектического разума в мировой истории – гегельянство, через которое история диалектики прогрессировала в диалектику истории) который включает либерализм в качестве антисистемы в свою систему тотальности, коммунальности общественных отношений (прежде всего экономических отношений). Данная противоположность либерализму, прежде всего, характерна в рационалистическом подходе к организации бытия социума, то есть в идеал
либерализма - экономикой управляет самоорганизация, в марксо-коммунизме тотальное планирование.

Диалектика сознательно и(или) бессознательно организующая процессы познания мира из кабинетов философов и лабораторий естествоиспытателей качественно эволюционировала из теории в практику истории через марксо-гегельянство.

До Г.В.Ф. Гегеля и К. Маркса можно было говорить о развитии диалектики как об истории развития одного из способов познания мира (научного, религиозного, оккультного, философского), после «победы» диалектического метода над силлогистическим само историческое самосознание мирового социума стала определять себя через всеобщность диалектического метода (в оппозиции или в тождестве с ним) и это привело к тому, что сама история стала диалектичной, что подтверждало и подтверждает истинность теории диалектики. История диалектики продолжалась и дальше, но это была уже внутрисистемная критика «буржуазных» философов и идеологов которые своим лаем лишь возвещали миру о триумфальном шествии диалектики по всем сферам теории и эпохам истории.

Марксо-коммунизм стал центральной теорией бытия лишь потому, что диалектика в нем была осознана (развитие истории это борьба эксплуататоров и эксплуатируемых), тогда как в либерализме и национализме она была осознана лишь косвенно и фрагментарно, но те базовые законы, которые фундиуют теории либерализма и гитлеро-нацизма – есть объективные проявления диалектики,  с чем не спорят и сами теоретики.

Теоретический марксизм (марксо-гегельянство) был снят историческим ленинизмом, в эпоху которого мы до сих пор живем. В эпоху фундаментальной диалектики «практики капитализма» и «теории социализма» которая отрицает эту практику ради самого этого отрицания как такового (и либерализм с удовольствием дает себя отрицать).   Само слово «снятие» означает изменение, но с тотальным включением в себя отмененного, а не его уничтожением. По сути это и есть изменение как таковое, но дело в том, что в случае с марксо-гегельянством и ленинизмом это изменение было осознанным.
Марксо-гегельянство это результат истории диалектики, тогда как ленинизм это уже результат диалектики истории.

Однако сама реальность устроена не только и не столько диалектически (хотя доказательство этого предмет более глубокой аргументации). Если для Г.В.Ф. Гегеля абсолютный дух это «существующая диалектика» - это не значит что так есть на самом деле, даже если это гениально следует из монументальной системы объективного идеализма. Или может быть Г.В.Ф. Гегель бессознательно (даже Г.В.Ф. Гегель может что-то делать бессознательно) имел ввиду какого-то другого духа, не совсем абсолютного, если так – то тогда очень похоже на правду.

<b>3. Гитлеронацизм и сталинизм как развитие тотальности исторического ленинизма.</b>

Таким образом, либерализм и марксокоммунизм составляют диалектику исторического ленинизма. Но также необходимо видеть место национализма в системе трех главных идеологий. Думается, что национализм стоит в центре между марксокоммунизмом и либерализмом. Это его объективное место.
Если не сверхобщество(марксокоммунизм) и не сверхчеловек (либерализм), то тогда сверхнация (суперэтнос). Сверхобщество это идея всеобщности бытия социума, сверхчеловек это идея единичности, сверхнация это идея особенности, то есть единства коммунизма и индивидуализма в сверхнации.
Действительно диалектика всеобщего, единичного и особенного полностью реализовалась во всемирной истории завершив абсолютную тотальность исторического ленинизма через становление гитлеронацизма в Германии.

Гитлеронацизм как исторический феномен представляет собой реакцию на диалектику марксизма и либерализма(капитализма) в германском обществе и в мире в целом. Германия проиграла первую мировую войну, она была раздроблена, справа и слева к власти приходили евреи. Именно Германия была новой Грецией на протяжении 2-х веков и она, безусловно, имела все внутренние предпосылки для возвеличивания себя до сверхнации.

Ариософия (во многом пересекающаяся с антропософией Р. Штайнера, и теософией Е.П. Блаватской), евразийство О. Шпенглера это философия-компромисс между либерализмом и марксокоммунизмом. В своей книге «Закат Запада» О. Шпенглер дает видение всемирной истории, снимающее на теоретическом уровне марксокоммунизм и либерализм, но не диалектику. Прогнозы сформулированные в этой книге, аналитика и аксиоматика данные в ней в свое время вызвали колоссальный резонанс в научных кругах, это были 20-ые годы 20-го века, те самые годы становления гитлеронацизма. Ариософия гитлеронацизма вполне вписывается в построения О. Шпенглера и может являться хоть и притянутым за уши, но неким планом спасения Запада от своего заката, от заката своей цивилизации через так сказать возрождение не имеющей культурной истории немецкой нации как этнической целостности.
 
В 1917-м году Англия получила мандат на управление Палестиной и с этого момента еврейское население в регионе стало стремительно расти. Это стало возможным, потому что евреи занимали ключевые позиции и в либерализме и в марксокоммунизме(особенно в большевизме), и гитлеронацизм в связи с этим видел свою ключевую миссию в сопротивлении сионистскому заговору против немецкого народа в целом и всего человечества в частности.

Классическим марксистским определением фашизма считается определение, представленное в резолюции XIII пленума ИККИ и повторенное на VII Конгрессе Коминтерна Георгием Димитровым, докладчиком по этому вопросу (так называемое «димитровское» определение)[6]:
«Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала… Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть против других народов». То есть марксокоммунисты отождествляют гитлеронацизм с либерализмом, то же самое делают либералы, называя гитлеронацизм и сталинизм «близнецами братьями». Это показывает, что исторически гитлеронацизм тождественен и либерализму и марксокоммунизму одновременно и он является результатом их диалектической борьбы. Действительно, как мы видели сверхнация это единство идеалов сверхобщества и сверхчеловека, единственная из возможной реакций на борьбу противоположностей может быть только их единство.
Главный итог этой игры (в) диалектики(у) истории стала вторая мировая война. Гитлеронацизм объявил войну сионизму исторически и идеологически выраженного в диалектике либерального капитализма запада (терпящего великую депрессию) и иудо-троцкисткого сталинизма (терпящего 1937 год). В ГУЛАГе уничтожался по преимуществу русский народ, в концлагерях - еврейский.

Символ этого единства всего мирового зла в своем самоуничтожении – действия генерала А. Власова. Некая воронка диалектики привела к сингулярности в нравственной неопределенности в оценке этих действий. Это тот исторический и теоретический максимум отдаленности от идеалов традиционной нравственности, который уже иррационален для оценки. А. Власов это истинное воплощение диалектики, неопределенности и бессмысленности бытия и истории в своем самоуничтожении.  Оказавшись в окружении и не имея возможности уничтожать, он делает все, чтобы продолжать уничтожать дальше.
 
Оккультный аплодисмент всем трем ветвям диалектики делает теософия, которая на протяжении всего двадцатого века имела связи со всеми тремя течениями диалектики. Как известно Е.И. Рерих и Н.С. Рерих переписывались  с банкирами США и с гитлеронацистами и с советскими марксокоммунистами.  Действительно диалектика как таковая восходит своими корнями (да она растет «под землю») именно к оккультизму и теософии, в том числе и еврейской каббале. Но мировую историю движет не только диалектика. Эпоха диалектики истории – исторического ленинизма -  возможно, подходит к концу – после распада СССР и кризиса финансов западного мира, ублюдок их единства вроде националбольшевизма или евразийства не может дать необходимый метафизический импульс для недеструктированного конститутирования истории. Настало время снятия диалектики как таковой и в этом основной исторический смысл современности.