Сестра

Родители сгорели в автомобильной катастрофе.
Я до сих пор помню запах их тел, обгорелых, словно бифштекс в железной клетке своего крематория.
Было долгое прощание, осенний дождь и комья земли, летящие в бездну могил. Я стоял на краю могилы и прятался в пальто от пронизывающего холодного ветра, а за мою ногу цеплялась маленькая сестренка, чудом выжившая в металлическом аду.
Смотрел на нее неприязненно. Свалилась на голову слишком неожиданно. Не было никаких догадок, что мне делать дальше.
Первый вариант долго и прочно стоял в голове. Отдать в детский дом, забыть, как страшный сон. Почему бы нет? Но что-то не давало. Наверное, совесть. Или остатки светлой памяти о родителях.
Второго варианта не было, поэтому осень медленно сменялась зимой, температура за окном падала, а снег становился все толще. Сестра жила со мной.
И чем меньше был день, а ночь - длиннее, тем меньше оставалось у меня нервов и терпения.

Тусклый свет, громкий стон – надо мной качаются груди с маленькими пушечками-сосками, дерзко смотрящими мне в лицо. Мои руки сползают с мокрой спины на упругие ягодицы, заставляю движения быть более частыми и глубокими, повышают амплитуду движения пушечек-сосков. Резкий крик вырывает меня из рая потного тела в суровую реальность.
«Коляяяяя!», - крик сестренки из комнаты. Приснился кошмар. Или написала в кровать.
Резко скидываю с себя испуганную девушку, надеваю трусы, как зомби, хватаясь за стены, иду в детскую.
- Что случилось? – устало спрашиваю, открыв дверь.
- Пить хочу, - отвечает.
Да ****ый ты в рот, за что такое наказание? Иду в кухню наливать воду. Член висит между ног, настроение – паршивое. Прекрасная ночь.

Отводил каждое утро в детский садик, потом шел на работу, вечером забирал из садика, готовил еду. Открывал ноутбук, включал фильм, пытался уйти от реальности. А реальность – она такая, от нее трудно уйти.
То одно, то другое.
Через месяц не выдержал, начал пить. Заходил после работы в магазин, брал ягуар. К нему портвейн. Мешал, пил. Становилось лучше. Все не так одиноко, все не так отвратительно.
Пьяный, садился играть с сестрой, учил читать.
Вот это – «А», вот это – «Б», смотри, а вот это «К», «О» и «Т». Что получается? Получается – кот. Ходит под окном, мяукает, ест рыбку. Понимаешь?
Понимала. Смотрела умными глазами на меня, произносила серьезно: «Кот».
Пьяный, начинал любить. Трезвый, начинал ненавидеть.
Друзья поехал на Алтай, я развожу руками – извините, пацаны, ничего не могу поделать – куда ребенка дену.
Сломался сотовый, пришлось достать старый – на новый нету денег, все уходит на еду, коммуналку, больницу, одежду и прочий бытовой ад.
Начал сходить с ума от маленьких белых чеков, заполнявших пустоту моей комнаты со скоростью лесного пожара. Даже и не знал, чего было больше – пустых бутылок или чеков.

Шел домой. Пьяный. Ночью. В руке пакет с хлебом и колбасой. Внезапно окрик: «Стой, парень». Чувствую нутром – что-то будет.
- Сколько время, братишка?
Какой я тебе братишка, пидарас. Вслух сказал:
- Не знаю, часов нет.
Передо мной два парня. Боевые. Одеты прилично, но глаза недобрые.
Слово за слово, минута за минутою, дело кончилось разбитой губой и вывихнутой рукой. Краем глаза вижу красно-синий маячок: приплыли. Устало сел на бордюр, позволил провести себя в машину. Ну а потом: ночь в отделении, рапорт, утром прихожу домой. Там – ребенок с ума сошел. Пока меня не было, решил сварить кашу себе, как я показывал. Результат: сгоревшая кастрюля, лютый ад на стенах и вонь в квартире. Спасибо за то, что газ выключила, дура.

Я не мог жить так дальше. Жить в алкогольном бреду, каждый раз опасаясь за сестру, за себя, за квартиру, за будущее. Решение созрело, как яблоко на дереве познания.
Нет человека – нет проблем.
Теперь, когда я одевал ребенка в детский сад, в моей голове прокручивались тысячи вариантов убийства. Газ? Таблетки? Бросить под машину?
Но все варианты были очень опасными для меня в будущем.
Нужно было найти что-то другое.

Дело кончилось через месяц. От осознания тщетности поисков идеального убийства, я начал пить больше прежнего. Усиливать эффект стал препаратами, купил себе грамм метыча. Выпил, принял. Было хорошо. Что дальше – не помню.
Когда пришел в себя, первое, что увидел – кровь на руках. С трудом встал на колени, руки тряслись, мочевой пузырь настойчиво просил дойти меня до туалета, во рту было ощущение дьявольского шабаша. Зрение двоилось, звуки доносились, словно из гулкой трубы – придерживаясь за стены, пополз в туалет.
Зрелище, которое я там увидел, мигом заставило протрезветь. За унитазом стояла на коленях моя сестра, голова была погружена вниз. Рядом лежал окровавленный молоток.
Замерев от ужаса, я посмотрел на голову ребенка.
Больше ничего не помню, рухнул без сознания рядом. Пробудился через полчаса, дошел до кухни. Пытаясь успокоиться, ввел себе винт.
Сознания очистилось от шелухи эмоций, мозг заработал на 120%. Вышел на балкон, взял топор, вернулся в туалет. Достал труп, перетащил в ванную, порубил на части.
Сложил все в мешки для мусора, сделал несколько ходок до ближайшего леса, закопал.
Дома вытер все следы крови, выкинул все бутылки, помыл полы. Включил Шопена, настроение было прекрасное.
Осталось только позвонить в милицию, написать заявление о пропаже ребенка, и все – тяжелый груз больше не будет портить мне жизнь. Радостно мурлыкая сонату, я поднял трубку телефона и в удивлении заметил грязные следы в коридоре.
Сердце начало стучать, словно отбойный молоток. Во рту появилось ощущение горечи, ноги стали ватными. Держа трубку в руке, я медленно вышел в коридор, прошел по следам в кухню и увидел мою сестру, которая сидела на стуле и с улыбкой смотрела на меня.