Жрица Солнца. Часть 2. Большая Медведица. гл. 26-2

26

Данута шла к конюшне. Охранник не назойливо следовал  за ней. Воины здоровались. Она отвечала.
Зашла на конюшню: чисто. Лошадей нет. Все в поле и на работе. Людей тоже нет. Данута прихватила уздечку.
Пошла дальше. Вон Черныш пасётся. Подошла. Мерин мордой ткнулся в руки: где лакомство? Уздечка вместо него!
Данута невольно улыбнулась: так обиженно фыркнул Черныш, и сразу стал щипать подсыхающую по осени траву.
Она взнуздала его и поехала объезжать свои владения.

Вернулась к обеду в храм довольная. Под казарму заложили каменный фундамент. Лошади здорово ускоряли стройку. Камни таскали на волокушах и на повозках. Место выбрали из соображений безопасности под храмовой горой. Конюшня оказывалась слева от казармы, и между ними было большое поле для выгула и тренировок людей и лошадей.
Дорога к храму шла ещё левее.  Около Сливки собирались ставить бани. Кухню – ближе к храму.
Вокруг был лес. В него и к Сливке убегали тропки.
А вот Город, то, что от него осталось, место это  – было мёртвым. До сих пор черным. И строить там ничего не будут. Долго ещё не будут. Дорога  проходила рядом и насквозь и упиралась в реку Свилочь словно в никуда. Она была пуста. А раньше по ней всё время шли люди. А по Свилочи плыли лодки и большие лодии.  Данута заметила, что люди в эту сторону почти не смотрели. И казарму расположили глухой стеной в ту сторону.
Казарма будет новым и необычным домом. С чердаком, где будут смотровые окна на все четыре стороны. С окнами-бойницами, узкими и закрывающимися от холода и сырости. Разделенная на несколько соединяющихся помещений с отдельными входами, с печью-плитой в каждом.   Это всё был результат увиденного в походе.

Данута зашла в свою комнату. Пришли дети с Лаской.
Данута вдруг обострившимся зрением увидела: грязно в помещении и одежда давно не стирана. Мальчики не помылись перед обедом и перемазаны в земле.
Война, чтоб её!
Так. Так, так.
Вода была в храмовом колодце, стоящем на прихотливом изгибе подземной водяной жилы. Эта вода уходила на питьё, готовку еды, уборку, личную гигиену.
На полный обиход сегодняшнего количества живущих в храме её не хватало.
Надо срочно рыть ещё один колодец. Вот только где?  И как успеть всё до зимы? Холодает. И казарма нужна срочно!
Княгиня закусила губу. Разболелась она не вовремя!
Ласка с Джилой внесли глиняные котелки с едой и питьем. Горячим!
Данута спокойно, но жёстко сказала:
- Гейзер, и ты Реск. Вы дети князей и сами князья. Вы должны всегда быть во внешнем порядке, потому что на вас всегда смотрят люди, и по внешнему виду судят о вас и берут с вас пример. Закончили дело – приведите себя в достойный внешний вид. По возможности, конечно. Сейчас такая возможность есть. Если вы ещё раз придете на еду в грязи – останетесь без еды. Да и болезни от грязи.
У лешуков есть родители, пусть они решают, как вам жить. Но со мной в таком виде рядом сидеть не будете.
Ласка скучным голосом добила:
- Ростак, ты будущий глава рода. Скоро твоё посвящение в охотники. Может ты ещё не дорос? Ещё один раз будет такое – пожалуюсь отцу, что вы его и меня позорите.
Ребята с виноватым видом вышли.
Да – подумала Данута, - ещё вопрос, кто в доме хозяин. И вслух добавила:
- Девочки тем более должны за собой следить. И за ребятами тоже. Пошли умываться.
Еда стыла на полу.
Женщины вернулись первые, мужчины – позже, но отмытые. Джила уносила еду подогреть и уже снова расставляла глиняные миски с похлёбкой, которую в них наливала из котелка. Похлёбка была на мясном бульоне с корешками и крупой, и в каждой миске плавал кусочек мяса. Старшим ребятам порция была в два раза больше. Каждому положили рядом ломоть хлеба и в кружки налили отвар брусники.
Все набросились на еду. Скоро деревянные ложки скребли по дну тарелок.
Не хватает, подумала Данута. Но больше нет. А ведь детям надо расти.
Она сказала:
- На ужин будет молоко. Что осталось от телёнка. Молоко только маленьким  и раненным. Скоро отелится вторая корова, телёнка через месяц будем приучать к траве, и для нас молока будет больше. Ваша задача найти хорошую и нежную траву для него: осень ведь, всё сохнет.
- Найдём – сказал Ростак.
Все отдыхали и болтали ни о чём. Маленькие, осовев от еды, вскоре заснули. Старшие продержались дольше, но даже Ростак, посопротивлявшись, заснул. Данута и Ласка ушли. С детьми осталась Джила.

На выходе из храма их ждал Лешук.
- Пойдём к стене, поговорим - предложила Данута.
Они немного помолчали, потом княгиня сказала, что будет обучать своего сына военному делу. Как он смотрит на то, чтобы и его сыновья учились? В компании, пусть и разновозрастной, все-таки веселее.
Ласка стояла рядом.
Лешук вздохнул.
- Не по нашим это правилам, но я рад, что ты княгиня, предложила мне это. Мои сыновья будут учиться. Всему, чему посчитаешь нужным. Жаль только, Ростаку мало времени на учёбу: скоро посвящение в охотники.
- Да, и об этом я хотела поговорить. Где это будет?
- Должно было быть в моём родном поселении. А теперь, после всего, и не знаю.
- Положено – значит пусть так и будет. Собери родственников, преданных тебе. Есть такие?
- Думаю, есть. Думаю, кто против – сам откажется помогать.
- Я дам отряд. И со своими и моими поедешь на посвящение. Силу твои лешуки понимают. Так, что уступят. Поневоле или добром - но уступят. Постарайся понять кто за кого в твоём племени и роду. Ты ведь ещё и главой племени имеешь право стать. Или мои сведения не верны?
- Верны. Но  есть прямой наследник главы племени  лешуков– мужчина. Так что – вряд ли.
- У меня противоречивые сведения об этом наследнике. И может, это тоже причина убийства твоего отца. Так что к этому разговору мы ещё вернёмся.
И ещё.
Я думала, сопоставляла. Получается, что лешуки всегда поставляли племенам разные лекарственные и колдовские предметы и травы. Нас, жрецов, заменяя.
Не спорь. Выслушай – остановила она возражения Лешука.
Её поддержала Ласка:
- Послушай. Это правда. Я поболее твоего о колдовстве знаю. Сам знаешь, из какой семьи.
Главная Жрица продолжила:
- Где лечили, а где – колдовали. Сам знаешь, от лечения до колдовства - один шаг. Знания – часто одни и те же, а цели - разные И лекарю приходится снимать порчу – поэтому должен знать, как это было сделано. А дальше – от человека зависит. Один – никогда не будет колдовать. Другой: и так и сяк будет делать – ему всё равно. Мы с Лаской будем думать, кто из лешуков может колдовать. Ты тоже думай. По - своему. Думай и ищи союзников. Не может быть, чтобы ты один был такой правильный.
Пришлые объединились с нашими колдунами. Наши – вроде попроще, и один на один с пришлыми – слабее.  Но их больше и приёмы их тоже действенны. Они друг дружку подучили. Если бы не были такими недоверчивыми сволочами – то их объединение прошло бы намного быстрее. А так – оно длилось годами. Объединил их Усява. Как наихитрейший и влиятельный местный князь. Усява потратил много сил и времени на противостояние с Марой и Кришнаром, на убалтывание других.  И он тоже учился.
Я так понимаю: он хотел править всеми племенами из Коста-городка. С помощью колдовства и военной силы. Возможно, планировал отстроить Город после пожара. И хотел уничтожить влияние Центрального храма. А центр культа планировал перенести в Междуречинский храм.
План его не так плох. И Коста-городок и Междуречинский храм стоят на судоходной Длинной реке. Река течёт на юг до моря и оттуда плывут купцы. И впадающие реки приносят лодки местных племён,  и они тоже плывут и вверх и вниз по Длинной реке. И с севера в верховья реки через переволоки приходит много товаров.  Местоположение Коста-городка лучше, чем местоположение Города и Центрального храма. Но богаче жили Город, моя семья и Центральный храм. И власть. И авторитет.
 Я и сама не понимаю – почему? Может дело в правителях? Может, храм Наты лично угоден Богу? Одному, самому главному? И всем младшим богам?
А лешуки Усяве помогали связать его план в пространстве и времени. Они снабжали его колдовским зельем. Они нашли для него источники огненной жижи. Он им что-то обещал. Может, хотел потом обмануть. Может лешуки лелеяли свои планы. Тебе надо это всё выяснить.
Я не верю главе племени лешуков Вудраке. Я считаю, он лично в сговоре с Усявой.
Что скажешь?
Лешук почти не думал:
- Про Вудраку я и сам уже думал. Он точно в сговоре с Усявой. И он поссорился с твоим отцом князем Гордоном.
- Когда? Я не знала.
- Я сам не видел. Отец рассказал.
Вудрака просил князя разрешить проносить небольшие грузы через переправу у Города без осмотра и без пошлины.  Мол, надо быстро доставлять груз. Мол, лешуковский хлеб. А за это, без платы, лешуки грузы для князя будут доставлять. На эту переправу, и правда, несколько троп приходят.
Князь Гордон разрешил. Но два раза, случайно, или ему что-то не понравилось, проверил груз в заплечных мешках гонцов.
А там оказались две обсмоленные лысые человечьи головы, человечьи зубы, волосы и другой колдовской товар. Один из воинов, стоящих рядом, узнал передний зуб своего деда. На нём особое пятно было – закрашенный след от удара, ни с чем не спутаешь.
Дед этот был селянином и пропал пол-года назад.
Князь задержал носильщиков и допросил. Но они признались только в том, что несли груз. А откуда он – не знают.
Истра, это был её последний год, велела уничтожить все колдовские принадлежности. Она сказала, что это для культа бесов и потом разогнали их шабаш на Проклятом холме и убили за сопротивление несколько колдунов.
Воин, он потом погиб в обозе твоих братьев, пошёл в своё селение, но ничего не узнал.
Все говорили, что дед от старости сам упал и умер, а они не смогли его найти  – метель сильная началась и следы замело. А потом его, наверное, звери заели. Лешуки весной кости нашли – они везде шныряют. Ну и попользовались. А зачем дед ушёл из дома – никто не смог объяснить. Старый и дурной стал. Кто его знает?
Главная Жрица перебила:
- Истра говорила, тоже в последний год, что узнала про несколько случаев продажи больных и старых родственников лешукам-знахарям на лекарственные средства.
Лешука передёрнуло.
- И семье облегчение от бесполезного рта, и прибыль. А жертвы – вот тут я не знаю – Истра не договорила, что они с ними делают.
Ласка посмотрела на лес и сказала, переведя взгляд на Лешука:
- Редко, но такое бывает. Они приносят человека знахарю. Живого. Тот уже умерщвляет особым способом и части тела потом используются в колдовских обрядах перекачивания жизненной силы на другого человека, в насылании болезни на кого-нибудь. Это культ Беса. Но многие лешуковские знахари его знают. Кто лечит от него, кто участвует в нём. Моя мать участвовала. И меня заставляла смотреть, когда я маленькой была. Она считала, что я стану сильной и свободной ведуньей и никто мне не будет страшен. А для этого надо знать все способы колдовства и лечения.  Бесовские – тоже. И тогда я буду счастлива, и за неё тоже. А то ей в жизни не везло.
Лешук тяжело вздохнул и продолжил:
- Груз они несли лично Вудраке.
 Вудрака через послов-лешуков передал, что произошло непонятное. Груз был не для него, а его именем прикрылись. Что он разберётся.
Носильщиков тогда отпустили.
Вскоре после этой истории князь снова проверил, но не заплечные мешки, а волокушу, которую сопровождал лешук.
Нашли магические камни, это нормально, и кусочки вашего звёздного камня. Это уже воровство.
- Да. Звёздный камень может быть только в наших храмах культа Большой Медведицы.
- Вудрака сам быстро узнал всё и прислал посла с извинениями. Что мол так хотелось, что спёрли. Извините. Прислал дары: ежовые шкурки с иглами и две лёгкие северные лодки из бересты. У нас таких не делают.
Твой отец подношение принял. Лешука отпустил с товаром. Звёздный камень вернул Главной Жрице Истре.
- Я помню эти пироги. А потом они куда-то делись и я про них забыла. Отец их очень берёг: на них по самому мелководью можно было плавать. По ручьям, только бы места для поворота в русле хватило. Где же они?
- А лешуки больше с такими грузами не попадались. Как я понимаю, сменили тропу на более длинную, но более безопасную для них. И это – одна из причин нападения на Город и храм, того, что лешуки заодно с Усявой.
Он помолчал. Ласка стояла рядом и хмурила красивые чёрные брови.
- Что делать княгиня, Главная Жрица?
- Надо посвящать твоего сына в охотники. И надо утвердиться главой рода - власть твоя покачнулась. И надо построить новый дом. Взамен отцовского.
Данута вздохнула и продолжила:
- Сначала  - это. Потом видно будет.
Как ты свяжешься со своими? Лешуки мне здесь нужны. Вас и так мало.
- Здесь Барик. Это мой родственник. Его муж моей сестры прислал. Барик его младший брат. Утром сегодня пришёл. Сестра Ида и её муж Гнат хотят знать: когда посвящение и будет ли оно? Я его пошлю с поручением, и он и Гнат пошлют ещё гонцов на родовой сбор.
В родном селе, в моём Овражном обряд проводить?
- Да. Думаю, да. Срок – через месяц?
- Да. Как раз успеют придти все, кто захочет. Барика звать?
- Зови.
Лешук махнул рукой и в ворота храма вошёл парень среднего роста. Жилистый, глаза серые, волосы тёмно-русые. Посмотрел на Главную Жрицу и не отвёл глаз.
Данута усмехнулась: смелый или наглый?
Барик подошёл вплотную. Поздоровался по обычаю:
- Долгих лет жизни вам.
Данута ответила:
- И тебе того же.
Спросила:
 –  Что говорят у Лешуков о разборках в роду?
- Разное. Но большинство считает, что старшинство отдавать не должно. И что Лайдак сам напросился. Многие его разговоры слышали раньше. И о Лешуке, своём брате, он неуважительно отзывался.  Так что о Лайдаке жалеют только те, кто ему помогал и кому он обещал поделиться благами, когда станет главой рода.
- Хорошо. На посвящении не будет стычки?
- Не знаю. От нас зависит. Как дело поведём. Может и попытаются, только и мы подготовимся. И род моего отца поддержку роду исковиков окажет.
Лайдак с колдунами яшкался. А в нашем роду их нет. И в роду Лешука их нет. Только его жена потомственная ведунья. Но за ней ничего не замечено. Так что нас поддержат. Наш род волковых славен хорошими охотниками.
Барик перевёл дух и добавил:
- Я сказал всё, что велел мне сказать брат.
- Слышала. Хорошо. Работайте.
Лешук и Барик ушли.
Жрица Солнца спросила:
- Ласка, а что за способы умерщвления применяют колдуны? Об одном мы уже знаем от Лешука.
Ласка поморщилась.
- Разные. Иногда им печень или сердце живого нужны. Иногда кожа. Или голодом морят, чтобы высох как скелет. Иногда кормят ядом и пока жив, ядовитую кровь возьмут.
- А как твоя мать с ними спуталась?
- Мой род вещий. Женщины всегда будущее предсказывали. Травы знали и лечили. И всегда были те, кто никогда не колдовал. Но были и те, кто и лечил и колдовал.
Мать влюбилась и несчастливо. Её избранник любил другую и женился на ней. Брак освещался жрецом Липового храма культа Большой Медведицы Драчом. Он был хорошим жрецом. А мать пошла просить делать приворот, чтобы расстроить брак. Но не получилось. Тогда она решила всё делать сама и научиться колдовать. Научилась. И пересилила соперницу. Её муж стал встречаться с матерью. Жена пошла к Драчу. Он снял приворот. Умер мой дедушка, заболела и еле выжила бабушка . Мужчина вернулся к жене и больше к матери не пришёл. Мать осталась беременная мной. Она чуть не умерла при родах. Помог Драч по слёзной просьбе бабушки.
Мне это бабушка  рассказала. Когда дочь поправилась, она ей сказала, чтобы она не смела трогать ту семью, иначе – я, её дочь, могу  умереть. Мать меня любила и рисковать не стала. Хотя несколько раз чуть не сорвалась. У неё были потом мужчины, но больше не было детей, и ни с одним она не ужилась долго. Отец мне помогал через бабушку.
Мать жила с лечения и колдовства. Бабушка хорошо рукодельничала и готовила еду. Её на все праздники приглашали готовить.
Мужчины в нашем роду не колдуют. Им не передаётся эта способность. Хотя в других родах – могут. Наши мужчины змееловы и бортники. Их жёны яд и мясо змеи,  мёд и жало пчёл, использовали в лечении. И из шкурок змеиных вещи делают: пояса,  обувь. Да ты знаешь.
- Знаю. Но по рассказам. Я вон сколького не знала о колдунах. Истра не хотела, видно, рассказывать. Рядом со мной такие ужасы творились, а я и не подозревала. А теперь плату жизнь взяла дорогую. Жизнь близких взяла в обмен на знание. Оно мне надо?
Ласка задумчиво проговорила:
- Так то оно так. Да только Истра в колдунах разбиралась, да не смогла разобраться. А ты, Жрица Солнца, вроде и не знаешь многого, но у тебя получается с ними справляться. Ты их убиваешь.
- Истра тоже, как я теперь знаю, немало их прикончила. Капище бесовского культа разгромила. Это и её работа в моих победах сказывается.
- Но до самых главных не добралась. Не смогла. Я знаю: если колдун сильнее – ты ничего не сделаешь с ним. Только терпение. Истра и колдуны были примерно равны по силам, поэтому война шла с переменным успехом. И ты не сразу в силу вошла, но со временем. Поэтому погибли твои близкие. Усява, видимо, чувствовал, что его время уходит, поэтому и поторопился. Не напади он сейчас – позже не смог бы. Не получилось бы у него. Потому что твоя сила росла и уже была больше его. И ты смогла бы раскрыть заговор.
- Не знаю, Ласка. Может так и было бы. Но ведь не случилось. И, значит, я недоглядела, недоделала.
- Один был воином. Мужчиной. Знал, на ком женится. Значит, сам выбрал судьбу и тебя в ней. Доля мужчин такая – своих женщин защищать. Лучше уж тебя, любимую, чем какую-то другую. Лучше уж свои дела с тобой, ваш дом, твоих с ним детей, чем других.
Данута грустно улыбнулась.
- Да, лучше. Мужчины, они такие – найдут, во что ввязаться. Лучше уж за правое дело, за счастливую жизнь.
Больше никто не сказал ни слова. Они пошли в храм к своим делам. 

     27

Вечерело. Данута решила не идти на вечернюю молитву: обойдутся жрецы без неё. Она устала. Она весь день сегодня думала о хозяйственных делах, смотрела как идёт строительство. Завтра с лозой будет искать точное место для колодца.
Пришла Ласка с младшими детьми: Реском и Рутой. Если бы не она, кто присматривал бы за её детьми? Жрецы? Это неплохо. Но Ласка лучше. Маленькие без ухода не могут – быстро заболеют.  Дочь Маня тенью ходила за  матерью.
Чуть позже Лестер и Гейзер пришли чистыми.
Последним и тоже в приличном виде – Ростак. Он явно тяготел к воинам. Увязывался то за Кержаком, то за Яннэком.
Пришёл третий, средний сын Лешука, Рева. Он с весны гостил у сестры Лешука и вернулся вместе с Бариком. Ростак  и Рева были погодки.  Рева был молчалив и его тянуло в лес. Он у  Гната учился охотничьим приёмам, бортничеству и помогал по хозяйству. У Гната старшими были 3 дочери, а сыновьям было три года и год.
Младший, Лестер, был на год старше Гейзера и они подружились. Причём Лестер как старший - верховодил. Лестер всё время подбивал Гейзера на шалости, сманивал в лес, на речку. Всё бы это было нормально, если бы времена были поспокойней.
Один учил сына держать дистанцию с младшими по положению. Хоть и маленький, но князь. А Дануте было всё равно. Она больше волновалась о зависимости князя от подчинённых, о том, как остаться свободным.
Вот дело, вот дружба, вот любовь. Они могут слиться и помочь её сыну в жизни. А могут и помешать. Друзья, они ведь не только помогают, но и требуют, обижаются. Любимая, она не только любит, но и хочет от любимого выполнения своих желаний. Иногда – вредных и опасных.  Исполнители твоих дел – они работают на тебя. Но и ты на них тоже работаешь, иначе – ничего не получится. И дурак тот, кто думает, что он сам по себе.
Сегодня Лестер друг. А выросли и влюбились в одну девушку, и кто уступит? Должен младший по положению. А сможет ли? А если Гейзер уступит, то может будет уступать и в делах и не только Лестеру? Какой из него тогда князь? А как поведёт себя девушка? Мужчины часто делают то, что хочет женщина, но не всегда это замечают и не всегда способны противостоять.
Сложна жизнь. А пока они дети и им надо играть и с кем-то дружить.

Сели  ужинать. Ребята рассказывали о дневных делах.
Пришёл Лешук и Коста. За ними Ольха, жена Хеннана Зайона и её бабка Вера, присела отдохнуть  Джила.
Текли разговоры. Рута примостилась у Дануты на коленях. Перебирала разноцветные осенние листья и веточки с ягодами. Наконец выбрала рябину с красными ягодами и попыталась воткнуть в волосы. Не получилось: тяжёлая гроздь.
- Ну мам, мама…
Данута разломала веточку и три ягодки с листочком аккуратно вставила дочери в волосики.
- Не вертись, не всё ещё.
Она достала из берестяной коробочки маленькую заколку и закрепила ей рябинку.
Рута победно тряхнула головкой:
- Я красивая?
- Ты моя красавица….
- Реск, я красивая?
Реск смущённо потупился. За него ответил молчун Рева:
- Конечно. Я тебя как увидел – не узнал сначала. Думаю – откуда хорошуня такая взялась?
Все улыбнулись. Коста задумчиво глядел на Джилу.
Лешук взъерошил свои пегие  волосы и жест этот был плавным и естественным. Ласка прикрыла глаза ресницами и едва заметно вздохнула. Данута заметила слезинку в уголке глаза: но это от облегчения, что Лешук справился с потрясением.
Зайона достала крохотную тряпичную куколку в платье и протянула Руте: вот тебе подружка, её приодеть надо. Девочка взяла куклу и влюблено рассматривала её.
- Как её зовут, Зайона?
- Как назовёшь, так и будет зваться.
В комнате ощутимо плыли тепло и ласка. Обволакивало, расслабляло.
Данута подумала: «Вроде и не происходит ничего, а душа отдыхает.  Без таких спокойных минут человек черствеет, незаметно перестаёт быть человеком». Она смотрела на друзей, чуть улыбалась уголками рта.
Реск постепенно осваивался. Он смирился с тем, что мамы и папы нет. Кричи - не кричи, плачь - не плачь: их нет. И деда тоже нет. Деда, который …. Он чуть не заплакал, но сдержался. Как сегодня сказала тётя: «Он сын князя!». Пока он решил, что станет воином и тогда отомстит за них.
Он ничего никому не сказал. Но Данута догадалась. Нож его матери висел у него на пояске и он внимательно слушал старших ребят: их разговоры об оружии, лошадях, воинах.
Рута уже зевала.
Ласка переплетала косы дочке. Мане было 10 лет и она была тихоней с нежной кожей. Ходила за матерью по пятам и Данута почти не слышала её голоса. Кто же из тебя вырастет, девочка? Маня словно почувствовала и робко посмотрела на Дануту. Несмело улыбнулась.
Однако, подумала Данута, есть чутьё. По роду Ласки пошла. И улыбка хорошая. И матери всегда помогает.

На входе в комнату встал Кержак.
- Ну что, мальчики – сказала княгиня – с завтрашнего дня вы будете учиться воинскому искусству. Старшим у вас будет Кержак.  Гейзер, тебе скоро 7лет. Чуть раньше положенного начнёшь. Лестер, Рева и Ростак – ваш отец пожелал, чтобы вы тоже учились. Лешуки будут учить  моего сына своим умениям. Завтра подберём для вас лошадей, на которых вы будете учиться ездить. Постоянного коня у вас пока не будет. Реве и Ростаку дадут воинские мечи. Ножи у вас от отца уже есть. Младшим – ножи и плётки.
Будете учиться каждый день по пол-дня. Бороться и плавать. Стрелять и метать. Ходить по следу. И – управлять людьми. Управлять воинами. Управлять хозяйством.
Реск тихо сказал:
- Я тоже хочу.
- Рано тебе ещё. Подрасти малость. И нам надо дождаться твоих родичей викингов. Может они заберут тебя с собой.
Кержак скажет, что будете делать завтра.
Всё, дети – спать!
Младшие улеглись. А старшие пошли поговорить с Кержаком.
- Лешук, когда уходит Барик?
- Утром.

Скоро все спали. Данута вышла за уходящей к мужу Лаской и спросила:
- Что с дочерью думаешь делать? Будешь её учить лечить и предсказывать? У неё есть способности, видно ваша кровь сказывается.
Ласка вздохнула.
- Не знаю. И хочется и боязно. У меня ближних родственников не осталось: сестра умерла, родители и дед с бабкой – тоже. Только дальние родственники. И они меньше лечили, меньше предсказывали. Хотя их женщины тоже владеют умением. И они имеют детей и внуков. Их рода процветают. А мой, когда-то тоже процветал – сейчас вымирает. Только мои дети его продолжат. Если смогут. И я поэтому не лечу никого, кроме членов своей семьи. Да тебе ещё помогаю.
Скажи, Жрица Солнца - это правда, что умение лечить приносит беду в дом? Потому что, спасая человека, отдаешь ему свою силу, своё счастье?
- Да. Отдаёшь. Но если тебе благодарны – то возвращается не меньше отданного. А если не благодарны – тогда да, на своё горе помогаешь. Различать надо. В этом проблема.
Дочь надо учить, чтобы детей своих и семью берегла. Как ты. А если захочет в дерьмо влезть – всё равно не удержишь. Сама всем гадостям научится.
Разве умение виновато? Человек! Точнее – людоед!
- Я вроде понимаю. Но боюсь. Скажи – не будет плохо?
- Нет. От этого беды не чувствую. Да и держи её недалеко от культа Большой Медведицы. Тебя ведь жрец Драч спас и не мстил за колдовство матери.
- Ты сказала – недалеко от культа. Мы что, расстанемся?
- Возможно.
- Из-за мужа?
- Да. Ласка, ты ведь о многом догадываешься. Я только подтверждаю твои мысли и чувства.
- Да, идут перемены для нас. Я не хочу уходить от тебя. С тобой спокойней и надёжней. Везде тлеют разборки. Но здесь – я знаю, не предадут. Это я уговорила Лешука остаться на службе у князя. Он колебался.
- А скажи, Ласка, когда  Один отвёз тебя с детьми на заимку: ты ничего не чувствовала?
- Нет. И до сих пор не пойму - почему?
- Выходит, только  Один почувствовал или узнал что то. И то, в последний момент.
- Колдовство. Больше нечем объяснить.
- Наверное. Он был другого народа. Может на него местные слабее влияли?
- Может быть. Я ему жизнью детей и своей обязана. Как я всё-таки ничего не предвидела?
- Ты права. С этим надо разобраться. Может, зная твои способности, кто-то тебя особо пас?
- Кто? Все свои были. Ох…
- Ну вот. Уже ох. Рассказывай!
- Ах, карга старая! Ну … чтоб тебя!
- Рассказывай!
- Приходила дальняя родственница. Бабулька – божий одуванчик. Просила погадать ей самой. Говорила, что видела плохой сон о своей семье.
Я отказала.
Тогда она говорит – посоветуй к кому из жрецов подойти, кто посильнее.
Я говорю – дождись Главную Жрицу.
Она: нет, не успею. Вдруг надо колдовство снимать?
И про сон таки рассказала, хоть я слушать не хотела. Сон дурной какой-то. Ни о чём. Только голову об него сломать. Но это я сейчас поняла. А тогда отправила её к  Вире. Она сны хорошо разгадывала. Что Вира ей сказала – не знаю. Вернулась бабка довольная и мы с ней хорошо посидели, поговорили. Она угощала меня забродившим соком голубики на меду и с запахом дурницы. Я сама такое могу сделать. Это очень вкусно. Я забыла! Дурница, её запах, её ягоды, а она их  добавила, расслабляет и усыпляет бдительность. Неопасно, если без колдовства. Просто снимает тревогу, страх.
- Знаю. А ты раньше эту бабку знала?
- Вроде – да.
- Как это?
- Я её на своей свадьбе видела 16 лет назад. Она тогда моложе была. А сейчас постарела и сильно изменилась. Я её сначала не узнала. Она напомнила кое-что. Принесла мою памятку. Ты знаешь. Тем, с кем редко встречаешься – дают маленькую вещицу на память, чтобы если много лет пройдёт, по этой вещице узнать друг друга. Их передают детям. Это родовые связи.
Может это и не она была? Может она узнала про памятку и украла её? Я думала, как может сильно измениться человек с годами! Это не моя родственница была! Или другая родственница, которую я не знала!
Она ушла на другой день. А я допила сок без неё. Голова такая лёгкая стала!
- Почему ты не почувствовала, что колдуют? Ещё до сока? Сначала ведь должны голову задурить. Отвлечь.
- Почувствовала. Да сама от чувств и отказалась. Не понравилась она мне сначала. Потом уже уболтала разговором про общих знакомых. Интересно ведь, как родственники живут. Новости не часто приносят женщины. А мужчины-гонцы о другом говорят.
- Я знаю, о ком ты говоришь. Это была Сильга. Она не твоя родственница. Истра, когда учила меня этому средству, о ней рассказывала. Она не лешучка. Она болотница. Живёт в лесу одна. Истра говорила, что она лучше всех умеет дурить голову разными средствами. Человек не замечает того, что хочет спрятать колдунья. Не помнит неприятного и у него хорошее настроение, что отвлекает от жизни, которая жестока, от проблем, которые надо решать. Человеку хорошо и он не хочет выходить из этого состояния.
 Раньше она была сама по себе. Но всегда продажная. У неё была одна стычка с Истрой. И она проиграла. Может отомстить хотела? И не побоялась! Виру тоже обдурила. И погибшие жрецы ничего не почувствовали. Не ждали подвоха от старушки!
Ладно. Ладненько.
В окно, выбив ставню, ворвался порыв ветра и стало холодно. Данута и Ласка снова плотно закрыли окно. Дети лишь поворочались во сне.
- Хватит на сегодня  - сказала Данута. – Спать.
Глядя в темноту коридора вслед уходящей Ласке, Данута поняла, что с Сильгой Ласка разберётся сама. Кажется, вход пойдут уроки матери-колдуньи. А ведь Ласка против колдовства! Да…. Разбудили лихо….
Данута усмехнулась: что ж, она постоит в стороне, понаблюдает, подстрахует.
Как, однако,  все странно поворачивается!

   28

Месяц прошел без войны.
Вопреки ожиданиям Дануты, Ласка ничего не сделала против Сильги.
Заканчивалось строительство казармы. Делали прочные и тёплые ставни на окна-бойницы. Делали печи и дымоходы. Ставили двух ярусные кровати. Заготавливали высыхающую траву на подстилки для людей и коров.
Начали строительство двух бань рядом со Сливкой.
С пожарища выбрали всё, что мало-мальски могло пригодиться в хозяйстве.

Тигель всё время занимался кузней. Она была разрушена, как и всё в Городе. К концу месяца ему удалось наладить работу. Благо печь-горн почти не пострадала. У него появился помощник: сирота-подросток из пригорода.
Вся семья его погибла, а он уцелел, потому что поссорился с родителями и удрал на лодке вниз по Свилочи рыбу ловить. В тихой старице и пересидел штурм. Потом ждал. Как он говорил – сам не знаю, чего ждал. Чувствовал, что никого из своих не увидит живыми. Просто не знал, куда идти. Все его родные жили в Городе. Жрица Солнца не разрешила никому кроме воинов оставаться в храме. Он  ночевал в лодке. Удил и ел  рыбу, ягоды.
Дануте докладывали о нём. Она разрешила ему придти жить в храм только через месяц. После её побед. После того, как мальчишку ни в чём плохом не заметили.
Как он сам объяснил, ссорился с родителями из-за того, что хотел стать жрецом, а они были против. А теперь он хочет стать воином, чтобы отомстить.
Данута определила его в кузню. Она помнила этого парня: он часто крутился возле храма и около кузни. И Тигель его знал.
Вдвоём у них работа пошла быстрее. Инструмент на стройке ломался часто. И надо было делать новые стрелы. И надо было разобраться с новым, захваченным в бою луком.
Данута была рада такой загрузке: не было времени ни о чём  и ни о ком жалеть. Она понимала, что это только передышка для души. Что тоска у всех ещё возьмёт своё. Особенно зимой. Что скоро молодые здоровые парни захотят женщин. Что скоро она начнёт, просто не сможет не думать о прошедших кошмарных событиях. Она знала себя. Знала, что сделает анализ своих ошибок и чужих. Знала, что будет просчитывать разные варианты событий прошлого для того, чтобы понять: был ли лучший вариант или прошёл единственно возможный?
Эти мысли уже накатывали, но как речная вода, куда - то сплывали.
И она нашла место для колодца: на поле между казармой и конюшней. Лоза отчётливо клонилась книзу. Но рыть пока не было сил. И вода была глубоко. Но чем глубже – тем чище и вкуснее.

У Лешука всё было готово к походу в родное село. Он ждал только праздника освящения новых построек.
Все работали на пределе сил.  Все понимали, что это начало новой жизни.
Главная Жрица объявила, что освящение пройдёт по всем правилам: с обрядом, с едой, с гуляньем.
Данута отметила на деревянной дощечке новое утро: это был последний день отлетного месяца. Заканчивался отлёт птиц куда-то на юг. Погода стояла тихая и солнечная, прохладная. Леса были жёлто-золотые на зелёном фоне елей и сосен. Летали паутинки.
Сегодня будет праздник! Вчера закончили казарму и две бани. И праздник с сюрпризом: разведка доложила, что идёт обоз. К ним. С продовольствием и женщинами. Добровольно!
 Женщин было пять. Мужчины начали волноваться. Только пять женщин!
Главная Жрица задержала церемонию, дожидаясь гостей.
Поздним утром обоз подошёл к храму. Он был из 4-х деревень племени россов рода шатунов и рода говорунов, не плативших пока дани. Воины княгини туда просто не добрались.
И пришёл ещё второй обоз, присоединившийся к обозу россов, шедших с запада. Это были славы-кудряши. Как-то так получилось, что две деревни этого довольно многочисленного рода стояли особняком, на землях россов-говорунов. И между кудряшами и их основными землями был большой клин чужой земли. Из-за этого они всё время были спорной землёй, которую хотели присоединить к своему боку другие племена. Кудряши от этого всего стали очень хитрыми и гибкими: и своим и чужим угождали, а зазевавшегося конкурента, как водится – притесняли.

Главная Жрица приняла глав обозов в обрядовом зале, где ёщё была казарма воинов.
Она сидела на деревянном, покрытом шкурой бурого медведя, кресле с высокой спинкой и подлокотниками. Жрица Солнца была при полном параде: красивом кожаном платье из шкуры оленя с мелкой деревянной отделкой. В кожаной обуви на каблучке из копыт оленя. С высокой причёской и обручем Жрицы Солнца в золотистых волосах. Со всеми положенными оберегами и амулетами и  талисманом белого медведя погибшего мужа-викинга Одина.
За её спиной стояли её дети и сын Реута. С ними была Джила и Ласка. Рядом и справа стояла Ольха, старшая жрица Центрального храма.

Первыми в  зал стали заходить жрецы. Замялись. Поклонились как положено. И стали по левую и правую руку образуя овал, в центре которого был обрядовый столб с кусочками звёздного камня. Они были тоже в парадной одежде.
За ними вошли воины: все, кто не был в охране. Они заходили десятками и тоже замирали, оглядывая зал. Неловко кланялись и  потом проходили и становились за жрецами, ближе к стенам. Коста стал по левую руку от Жрицы Солнца, а Кейста остался у входа.
Зашли два старших обозов и замерли. За ними столпились остальные обозники. Наконец они прошли на середину зала.
Только теперь Данута поняла, чем были вызваны заминки её людей: из-за неё!
Даже её люди отвыкли от торжества красоты. Да, они знали и видели, что их княгиня – красавица. Но они видели её каждый день в будничной одежде и глаза их затуманились: привычное удивления не вызывает.
А тут она была другая: далёкая и прекрасная, торжественная и строгая. Властная. Но, наверное, красивая – это чувство было на первом месте. Это шокировало. Здесь, в этом захламлённом мужиками зале, с пожарищем за стенами, без богатств, она была как живая мечта и доказательство другой жизни.
Обозники встали на колени и склонились ниц, вытянув руки на полу.
Жрица Солнца выдержала паузу.
- Встаньте. И здравствуйте вы и ваши рода.
Они поднялись.
Главы обозов долго выражали Жрице Солнца своё почтение. В глаза Дануте не глядели.
Первым заговорил росс Чирок.
- Жрица Солнца, Главная Жрица, княгиня – мы привезли дань. Сами. И надеемся, что ты не придешь к нам с силой.
- Сколько?
Чирок понял, что лучше не хитрить.
- Мы знаем, сколько были бы должны тебе в мирное время. И знаем, сколько твои воины брали сейчас в других сёлах. Привезли примерно столько же.
Сало, жир, зерно, мёд, мясо вяленое, ягоды сушеные и грибы, шкуры, выделанные на одежду, и готовую обувь.
- Хорошо. Хеннан и Рутир – проверьте и пересчитайте.
Кейста сделал знак и  четыре воина с жрецами и одним обозником  вышли.
Вскоре они вернулись. Рутир коротко доложил:
- Хватит на месяц. Товары хорошие.
- Принято.
Чирок приободрился. Смущала только короткость ответов Жрицы Солнца. Он продолжил:
- С нами пришли пять женщин. Они хотят остаться здесь, если ты позволишь.
- Пусть выйдут вперёд.
Пять молодых женщин вышли ближе к центру. Мужчины пожирали их глазами. Данута глянула на Косту. Он понял и презрительно оглядел своих воинов.
Под его взглядом парни подтягивались и опускали глаза, сдерживали дыхание. Нескоро они пришли в себя. Данута грустно подумала: вот если бы сейчас их атаковали – они были бы беззащитны, так как воина победил мужчина и вся сила ушла в член. Основной инстинкт!
Чирок понял в чём дело и усмехался в бороду. И первый раз глянул в глаза Главной Жрице.
Она ответила непроницаемостью.
- Сколько вы хотите пробыть здесь?
- Неделю.
- Вот за это время и решим, останутся они или нет. Пока будете гостями на нашем празднике нового дома. Расположитесь в своём обозе за пределами храмового двора и казармы. Вам покажут, где.
Девушки отошли ко входу.
Вперёд выступил Славень, кдряш. Огладил короткую бородку и начал:
- Просим милости и защиты. Ты знаешь, Жрица Солнца наше положение. Сейчас трудное время. Воспользовавшись разорением Города, многие хотят шкодничать, думая, что тебе не до них. Думая, что данью от тебя откупятся, а у них всё равно больше останется. У нас умер последний незнатный князь, правивший в наших сёлах. У него были только дочери и все замужем за другими князьями в разных землях. Мужья их – младшие князья. И будут слушать, что им старший князь скажет. Так что – они нам не защита. А старшие князья хотят только земли присоединить, а с людьми – как получится. Они могут и новых поселить. А мы жить хотим.
- Почему бы не присоединиться к племени россов?
- Трудно это. У нас предки, обычаи другие. Больно ломать.
- А стоять на своей отдельности не трудно?
- Трудно. Но хоть знаем, что за своё стоим. А с чужим укладом ещё неизвестно, будет ли лучше.
Главная Жрица вздохнула. Разумно говорил Славень.
- Ваши условия?
- Мы будем платить тебе дань, как в военное время. У нас дворов в двух деревнях – три полных руки. Дворы большие, семейные. Обещаем с тобой воевать против твоих врагов, кроме племени Славов. Ты же не разрешишь нас никому трогать.
- Кроме племени Славов.
Славень поморщился.
- Ну они иногда тоже доставучие бывают. От них тоже хотелось бы защиты. Хотя бы твоим словом.
- Нет. Не выгодно вас от ваших защищать. Мы виноваты будем, а вы вроде ни при чём.
Она помолчала.
- Вы можете остаться родом кудряшей из племени славов со своими обычаями, но будете полностью подчиняться мне. Вы станете моим родом.
- Это невозможно. Славы придут за своей землёй.  Нас в этой войне вырежут.
- Скорее всего. Решай.
Славень начал по новому:
- Я слышал, что Жрица Солнца всегда за мир между племенами, поэтому и пришёл за помощью. Надеясь на твою мудрость и авторитет.
Дануте стало скучно.
Врёт, зараза. Льстит. Думает, куплюсь. Как ей всё это надоело! Защищать чужие интересы за дань можно, но не в ущерб своим!
- Я за мир. Вот и не втягивай меня в войну за свой прыщ. И других тоже. Чем-то надо поступаться. Менять одно на другое, если одного и другого иметь вместе не можешь.
Я ведь на тебя не иду войной. От меня тебе защищаться не надо. Своим родам не разрешаю вас обижать. Но это предел.
Решай. Сейчас. Дань я заберу, независимо от твоего решения.
У Славня заметались глаза. Он понял, что просчитался. Он понял, что его сокровенные мысли разгадали.
Он взмолился:
- Дай подумать до завтра!
- Нет. У меня праздник и дела таковы, что чужие мне не нужны. И ты немедленно уйдёшь.
Он обернулся на своих обозных. Они были возбуждены. Один, молодой, кивнул головой.
Сын, поняла Данута.
- Кто будет править в сёлах?
- Ты хочешь?
Славень замялся. Все его привычки запрещали ему говорить правду. Надо размазать смысл между многими словами, недоговорками и улыбками. Но он уже понял: то, что говорили про Жрицу Солнца, оказалось правдой. Она похоже поняла, что он хочет главенства своего рода в своих сёлах и своего личного главенства. А это даже не все его односельчане понимают. Потому что править должен князь. Плохонький, захудалый – но князь. А староста – только помощник князя.
Он развёл руками. Дескать, так получается.
Данута  нехорошо усмехнулась, глаза недобро сузились.
И тут случилось неожиданное.
Молодой парень, которого Данута посчитала за сына Славня, бросился на колени в центре зала:
- Княгиня, Главная Жрица, не губи! Мой отец стар и не может по другому. Он всех боится и никому не верит!
Да, он хочет себе власти в наших сёлах, но он хорошо помогал ушедшему князю. И его уважают и слушают односельчане. И он хочет как лучше! Но он не князь! Поэтому он хочет твоей защиты и под ней остаться главным. Хотя бы на время.
- А что ты думаешь?
- Я бы принял твои условия. Славы, род кудряшей во главе с князем Малком готовятся к войне. Они хотят присоединить земли рода говорунов к своим и тогда наши станут пограничными землями рода. А я знаю, слышал, как ты воюешь. На твоей стороне Боги. Ты разобьёшь их. А нас сметёт в этой войне. И земли всё равно отойдут к тебе.
И добавил тише:
- Ты ведь пленных не берешь. Как и Усява. И не поддержавших тебя – убьёшь.
- Верно.
Повисло гнетущее молчание. Славы затравленно озирались и готовились к драке. Данута и не заметила, когда выход оказался перекрыт её воинами. Молодец Коста!
Главная Жрица разглядывала парня: красив. Лицо узкое, рот правильный, глаза синие. Хорошо сложен. Нос с лёгкой горбинкой. Волосы русые.
Поверить ему что ли? Какой у неё выбор? Людей править в их сёлах  у неё нет. Так оставлять уже нельзя. Парень может её обмануть, но тогда она хотя бы во времени выиграет, пока они будут новое положение оценивать. Потому что отдавать власть, полученную из рук Жрицы Солнца, никто не захочет. Потому что это всеми признаваемая власть.
- Хорошо. Я назначаю тебя старостой деревни. Князей у меня для вас нет. Будешь подчиняться мне лично. Разрешу отряд из 10 человек создать. Оружие дам. Налажу связь через лешуков. Что скажешь?
- Согласен.
- Возможно дам своего или славского князя, но на моих условиях. Возможно, оставлю как сейчас. Но это позже. Время покажет.
- Согласен.
- Через жрецов храмов я оповещу князей о том, что это отныне моя земля и что я буду её защищать.
- Да, княгиня.
- Но и вам придётся на меня работать. Как было до сих пор – не будет уже.
Парень посмотрел на неё и ляпнул:
- Ты считаешь, что тебя предал твой род?
У Дануты слезы подступили к глазам. Горло свело судорогой. Она отчаянно пыталась сохранить лицо. Мельком подумала: как она сейчас выглядит? Как расценят её молчание?  Она ведь просто хочет не разревется в голос!
Знают! Все знают, что сделали!  И кто сделал! И когда делали – знали что и зачем! От самой бедной семьи до князей! И никто не предупредил! Не помог! Не спас её семью!
Почему? В чём она и её семья провинилась перед народом?
Плохого она делала намного меньше, чем другие князья. И только вынужденно, когда по другому уже было нельзя! Так может причина в том, что она собой, своей властью, не давала делать плохое, не позволяла дожиться до зверств, гасила кровавые разборки, продляла чью-то жизнь помощью.
Но ведь всё связано. И спасая одного конкретного человека, уничтожаешь  чью-то надежду стать главой рода или получить наследство. И многим, очень многим, хочется решить проблему колдовством или убийством, хочется чужого и лучшего. Хочется украсть, а не сделать или заработать. Хочется безнаказанности за содеянное.
Как же она мешала им со своей хорошестью! Со своим «нельзя так!»

Она вернулась из своих мыслей в залу. Сколько прошло времени? Надо будет спросить у Ольхи или у Косты. Плакать уже не хотелось.
Она ответила:
- Да, считаю. Не только мой род. Все, за чьё благополучие я молилась.
Помолчала.
- Как тебя зовут?
- Сорго.
- Женат?
- Нет.
- Сколько лет?
- Две руки, две руки и одна.
- В твои годы большинство женаты. Чего ждёшь?
- Девушку. Не встретил пока.
- Братья, сёстры?
- Брат умер от болезни в детстве. Сестра умерла от родов. Один я у родителей остался. Мать жива. Есть дядя, младший брат отца. У него тоже небольшая семья: жена и  две дочери. Сыновей нет.
- Встань.
Сорго поднялся.
Главная Жрица посмотрела на Ольху. Старшая жрица вышла и скоро вернулась с медным амулетом-пайцзой и расплавленным воском. Жрица Солнца достала из изящного жреческого мешочка крохотный осколок  звёздного камня, вложила его в  углубление в центре круглого амулета и залила воском. Встала. На обеих ладонях подняла амулет и стала молиться про себя. Воск скоро застыл и она окончила молитву-наговор.
Ольха протянула ей кожаный ремешок. Главная Жрица  подвесила амулет-пайцзу.
- Подойди.
Сорго подошёл. Он был выше её. Нагнись.
Она надела ему на шею охранный знак. Теперь он был под её властью и защитой. И сам обладал властью.
Она села в кресло. Сказала;
- Можешь остаться на праздник. С тобой могут остаться твои люди. Несогласные пусть уходят домой. Это не война – просто я не хочу их здесь видеть. Разберись сам: ты ведь теперь староста. Старший.
- Хорошо, Главная Жрица.
И добавил:
- Спасибо, что поверила. Я буду стараться.
Славы вышли.

Гавная Жрица встала.
- Пора начинать праздник.
Ольха! Начинаем обряд!
Вернулись славы. Все. Сорго счастливо улыбался.


29

Жрецы-стукачи уже тихонько били в барабаны. Два молодых жреца-повара стали по бокам Главной Жрицы с котелками зелья из священных трав.
Ольха стала притоптывать и плавно пританцовывать. За ней двинулись цепочкой другие жрецы.
Как же нас мало! – с тоской подумала Данута.
Ольха уже вышла на улицу. Данута  шла последней и разбрызгивала отвары в разнее стороны.
Жрец-певун по имени Глухарь низким голосом затянул хвалу богам, перемежая её просьбами. Ему помогала жрица-певунья Малыша. Её высокий резкий голос хорошо сочетался с басом Глухаря. Она не просила и не молилась: она просто подпевала гласными звуками. Барабаны забили сильнее.
Данута как всегда – увлеклась, страстно и красиво помогала своим жрецам. У неё был хороший низковатый голос. Она время от времени заменяла Глухаря, давая ему возможность передохнуть.
Процессия подошла к казарме и двинулась вокруг неё.
Воины почтительно ждали, наслаждаясь пением, днём, Солнцем, жрецами. И косились на женщин.
Главная Жрица зашла в казарму, побрызгала отваром.
Глухарь во всю мощь запел благодарность-окончание обряда.
Они пошли к баням. Там всё повторилось. Ольха и Джила время от времени танцевали сольный танец на вольную тему. Джила привлекала внимание: она первый раз танцевала. Вообще, первый раз в таком почёте участвовала в обряде: шла за Старшей жрицей. У неё получалось. Она двигалась грациозно и женственно. Куда делась угловатая дурнушка! Полноватая Ольха солидно, как  лодия на волнах, покачивала станом, притопывала в такт барабанам, платочек в руке трепетал  над головой.
Жрецы двинулись к  конюшне.

Освящение закончилось в середине дня. Теперь можно было перебираться в казарму, что воины и делали. А жрецы пока отдыхали.
Вскоре начали готовить угощение. Достали две бочки с брагой из ягод. В котлах варилось мясо. Пеклись лепёшки. Пресные и с мёдом.
Незаметно спускался вечер. Темнело. Слышались звуки дудочек.  Пение частушек и смех. Вокруг костров танцевали под прихлопывание и притоптывание зрителей. Пришедшие женщины знакомились с воинами. Пока стычек из-за женщин не было. Да и не все их хотели.
Яннэк из её личной охраны - он точно не хотел женщину. Не мог забыть своей Яннуси и дочки.
Как ей это было знакомо!

Тихо ушла в темноту смена воинов в охрану. Вскоре пришли голодные и усталые воины и набросились на еду. Оставашиеся  рассказывали им о событиях дня.
Пришедшие с обозом переходили от костра к костру и завязывали беседу. Им хотелось знать всё: про бои, про жизнь на пожарище, про Жрицу Солнца. Воины не скупились на разговор и по обычаю россов – хвастались и привирали в свою пользу.
Селяне слушали и верили и не верили. Но ведь и правда: Мара мертва, мертвы её сын и муж. Слухи о бое в Слободе доходили и, конечно, разные и невероятные. Усява заперся в Коста – городке и по слухам, трясётся от страха. И про колдунов – страшно. Но и многое объясняет. И разрушенный Город лежит рядом в темноте.

Коста тем временем ухаживал за Джилой. Он был не женат. И это была большая честь для Джилы, что Главный воевода обратил на неё внимание. Она опять стала скованной от смущения, краснела как девочка - малолетка.
Впрочем, в темноте, в отблесках костра всё теряло чёткость. Блестели серьги, зубы, глаза. Белела кожа.
Коста уводил её куда- то в темноту. Роса мочила подол платья и Джила подобрала подол, загнула его и подоткнула его под пояс.
Стали видны крепкие белые ноги в ремешках кожаных сандалий.
Коста раздувал ноздри и Джила поняла, что она зря подняла подол. Зря испугалась росы. Она совсем растерялась и мысленно бросилась к Главной Жрице. Почувствовала, что ей велели идти с Костой. Она привыкла подчиняться и покорно шла рядом с ним.
Они подошли ко входу в схрон на горе. Коста оглядывался. Тут должен быть воин.
Он неслышно возник сзади. Молодец: не пропустил и узнал.
Коста сделал знак и воин всё понял. Блеснули зубы в темноте и в сторону Косты полетела меховая накидка. И через мгновение – зажжённый факел.
Он поймал и то и другое и подошел к краю схрона. Заглянул вниз: сухо и места достаточно.
Что он делает? А если Главная Жрица обидится за свою жрицу? Он ведь не собирается жениться! А Джила, возможно, девушка. Но это были остатки рассудочности. От Джилы исходил тонкий и нежный аромат. Он манил и лишал разума. Хотелось думать только о … Нет. Думать совсем не хотелось. Даже о любви. Просто хотелось потрогать женщину. Ему хотелось быть первым у неё. Как доверчиво она идёт рядом с ним!
Джила стояла как обречённая.
Коста спустился в схрон и закрепил там факел. Выбрался и обнял девушку. Она охнула. Он уже спускался с ней вниз.
Внизу было тепло и тихо. Пахло землёй. Тут была небольшая пещерка. Он повёл девушку дальше от входа в проход. Факел горел хорошо А проход немного расширился образуя боковую нишу. Коста бросил на землю накидку.
В нише лежал ещё один факел. Коста зажег его о закрепил на стене. Джила вдруг очнулась и сказала:
- Мне надо наверх, к Главной Жрице.
Коста мысленно ругнулся.
- Да ладно, давай отдохнём сначала.
- Надо идти….
- Мы недолго.
Он подошёл к ней и руками взял за талию. Джила выгнулась как кошка и руками упёрлась ему в грудь.
Её запах, полоска белой шеи, блики пламени….
Он дышал как зубр: шумно вдыхал и выдыхал воздух.
- Пусти.
Куда там! Мышцы бугрились под одеждой. Его сила её странным образом расслабляла, лишала воли. Она попыталась вырваться, но только пискнула как мышка. Коста приподнял её и уложил на медвежью шкуру.
На Джилу вдруг накатила волна страха и Коста это почувствовал. Он так хотел её, что не мог ждать. А женщине приходится быть изнасилованной или любимой.
Он быстро сбросил одежду и в бликах огня был опасен, как меч. От него несильно пахло потом и ещё чем-то непонятным, но притягивающим.
Джила зажмурилась и выставила руки ладошками вперёд. Этот жест только усилил желание мужчины.
Он уже расстегивал застёжки и развязывал тесёмки платья. Вот и грудь. Джила ойкнула. Вот и всё платье распахнуто спереди. Тоненькая, узкая талия и широкие бёдра. Он провёл руками по ним. Джила тихо вскрикнула. Он не остановился.
Она уже ничего не понимала от этого напора. Было страшно и приятно. Мужчина трогал, гладил, целовал в губы – как хорошо! Голова лёгкая.
О! Поцелуи сосков заставили её выгнуться и внизу живота всё напряглось. Она застонала.
Ей становилось жарко. Она потянулась к нему за поцелуем, за этими руками, за этой сладостью.
Мужчина коленом раздвинул её ноги. Она догадалась и попыталась ужом выползти, потому что опять стало страшно. Мужчина не дал уйти, колено не убрал и снова гладил, да ещё и руку сунул между ног.
Ей вдруг стало стыдно. Внезапно она зашлась в крике отчаяния и страха, забилась в истерике. В мозгу всплыло почти забытое бородатое лицо, гнилые зубы, вонь из-зо рта, боль и удары. И всё очарование пропало. Она тряслась от неуправляемого страха.

Её не  изнасиловали, потому, что не успели. Только  помучали. Вмешались воины князя, делавшие обход окрестностей Города. Они отбили её у мужика, ввалили ему, но отпустили потом. Девчонка то сиротой оказалась, ничья. Не перед кем отвечать. Её отвели к Главной Жрице Истре, а та потом отдала её внучке Дануте. С тех пор она боялась мужчин и держалась от них подальше. Коста был первым и единственным исключением.

Коста растерялся. Насиловать он не мог. Он отпустил девушку.
Джила заплакала. От этих тихих слёз и закушенной губы у него пропало желание. Чувствовал, что он здесь не причём, что это из её пошлого, но не знал, что делать. Да и обидно стало: не смог пересилить её страхи.
Он попытался утишить сердце: оно стучало громко и напряженно.
Он мысленно спросил: Главная Жрица, что делать с твоей жрицей? Ты ведь отпустила её со мной.
- Продолжать.
Это ответ или ему почудилось?
- Я не хочу и не могу!
- Продолжать. Это как в бою: спаси её! Иначе – она снова станет серой некрасивой мышкой.
Коста поёжился. Ну и влип он! И отступать нельзя – все всё узнают, его перестанут уважать воины. Не справился с женщиной!
Он выругался про себя. Ну погоди, Главная Жрица! Что я тебе кобель? Мне не всё равно!
И эту дурёху жалко. Явно в детстве кто-то обидел.
Он провёл по ней рукой. Она всхлипнула, но на ласку отозвалась. Он снова провёл рукой по груди и бедру: у него опять твердело в паху.
Да пошло оно всё! Моя женщина!
Он поцеловал её в губы, в глаза, впитал её слезы. Опять гладил. Увлёкся, перевернул девушку на живот и водил руками по спине, ногам, и опять сунулся в промежность. Она сжалась.
- Не бойся – приказал он.- Слушай меня, делай как я.
Коста перевернул девушку на спину и присел рядом. Одной рукой нащупал бугорок в промежности, другой взялся за сосок.
Джила задрожала, но уже не от страха. Руку на соске сменил на язык. Джила стонала от удовольствия. Он еще долго гладил, целовал. Джида снова плыла на волнах страсти и всё ему позволяла.
Коста снова раздвинул её ноги и она не сопротивлялась. Он на руках стоял над ней и его пенис плавно ходил вверх-вниз по промежности. Там было тепло, влажно и плотно.
Он выпрямился, перевернул девушку на живот и поставил на руки и на колени, раздвинул её ноги.  Длинные волосы свешивались на землю. Девичий затылок на нежной шее просил поцелуя. Он так и сделал.
Коста внутренним чутьём определил, что эта поза будет лучшей для неё. Пенис снова гладил промежность чуть-чуть надавливая. Он опять потеребил соски и Джила вильнула задом, затрепетала. Он понял – она скоро кончит. Погладил живот и взялся за бёдра.
Пенис стучался в преграду и он больше не мог сдерживаться. Джила виляла задом, прижимаясь к нему.
Мужчина, стоя на коленях, выгнулся сколько мог под неё и резко нажал. У Джилы внутри что–то порвалось, стало больно. Она вскрикнула, забилась в его руках. Но как вырвешься  с широко расставленных на коленях ног?  Так держать!
Он покачивал пенисом внутри и Джила успокаивалась, да и боль уже ушла. Она затихла. Мужчина стал двигать бёдрами. На него катило блаженство. Он прижимал её  за талию к себе одной рукой, другой взялся за бугорок на лобке. Джила не смогла сдержать стон. Она задыхалась. Внутри росло сладостное напряжение. Она виляла  задом под его пальцами, а внутри живота плавало что-то твёрдое и приятное. Судорога скрутила низ живота  и бёдра и она закричала. Мужчина в ней бился в конвульсиях.
Они выпали из времени. Очнулись в той же позе и разлепились. Тихонько улеглись рядом, отдыхая, и незаметно уснули.

Воин на верху потом таких баек наплёл про воеводу и Джилу! По своему он был прав: под эти стоны и крики что угодно может привидится.
Коста к славе воеводы добавил славу женского угодника.