Кошачий ералаш

               
        Юрий Михайлович шёл домой в прекрасном расположении духа. Под расстегнутым пиджаком, слегка нависая на ремень, вырисовывалось аккуратное брюшко, галстук съехал набок, по чисто выбритому раскрасневшемуся лицу блуждала довольная улыбка. Прохожие оборачивались ему вслед: солидный, благополучный мужчина средних лет, выгнув грудь колесом и засунув руки в карманы, звонко высвистывал радостную мелодию и всем своим видом показывал, что очень доволен окружающим миром и собой.
       А возраст…Да что это за возраст для мужчины – сорок семь лет? Он еще вполне… Вон Симочка из планового отдела сегодня на банкете глаз с него не сводила! А уж как вытанцовывала перед ним, тряся кудряшками! А она баба хоть куда, у многих коллег слюнки текут. И артистка хорошая, прямо соловьём пела:
    - Юрий Михайлович, какой вы обходительный, как вам этот галстук идет…
      Свернув к своему дому, Юрий Михайлович приостановился, стараясь отвлечься от игривых мыслей. И, сделав серьезное лицо, вошёл в подъезд. Дверь открыла жена, плохо причёсанная, в старом халатике. Едва взглянула на своего благоверного и вздохнула, уловив запах спиртного. Но приставать с расспросами не стала – себе дороже! – а только устало сказала:
    - У меня Катя в гостях. Поешь сам, все еще горячее.
Юрий Михайлович, открывший было рот, чтобы отразить атаку разлюбезной супруги по поводу его нетрезвого состояния, снова закрыл его и первым делом прошёл в туалет. Там, закрывшись на шпингалет, присел на крышку унитаза и отхлебнул из заветной бутылки, припрятанной в сливном бачке. Потом блаженно улыбнулся и, спрятав бутылку, спустил для вида воду и прошёл на кухню.
       Кошка Феклуня, свернувшаяся клубочком, лениво приоткрыла один глаз, но не узрев ничего интересного, снова уснула.
       За столом Юрия Михайловича совсем развезло, и он задремал, уронив голову на руки. Сквозь дремоту ощутил, как кошка потёрлась об его ногу и прыгнула на колени.
    - Пошла вон! – приподняв голову, он сбросил её на пол.
Обиженно мяукнув, кошка отправилась на прежнее место. Затуманенным взглядом Юрий Михайлович проследовал за ней и обомлел: кошек было две. Он тряхнул головой, зажмурил глаза и снова открыл, но наваждение не прошло. Две совершенно одинаковые кошки смотрели на него жёлтыми глазами, словно издеваясь.
   - Чур меня! – перекрестился он и, покачиваясь, побрел в зал на любимый диван.
   - Привидится же такое… Вот набрался так набрался, - подумал он и вскоре уже спал, оглашая комнату художественным храпом.
Утром сквозь сон слышал, как ушла жена, потом затрещал заботливо заведенный ею будильник, но не было сил открыть глаза. Очнулся только в восемь тридцать, наскоро умылся, тщательно прополоскал рот, оделся и небритый побежал на работу. В голове звенело, во рту ощущался дискомфорт. Спасло то, что не он один был такой после вчерашнего банкета. «Сообразили» с мужиками и тихонько опохмелились. Жизнь снова стала прекрасной.
   - Юрий Михайлович, подпишите, - Симочка возникла в проеме двери неземным видением. Стройные ножки обуты в туфли на каблучках, юбка с блузкой прилегают к телу, не морщинясь, и демонстрируют такие формы, что просто дух захватывает. И плавные бедра, и гибкая талия, и высокая грудь – все было как надо: ни прибавить, ни убавить. Все это великолепие увенчивалось блестящими волнами густых каштановых волос, выразительными глазами и чувственными, в меру подкрашенными пухлыми губками. Юрий Михайлович аж вспотел.
    

Подписав документы, он игриво посмотрел на нее снизу вверх и улыбнулся слащаво и легкомысленно
   - Симочка, отчего вы так похорошели? Вы меня наповал сразили!
И, заметив румянец, заливший хорошенькое личико, поймал мягкую руку, протянутую за бумагами и поцеловал. Женщина пулей вылетела из кабинета. Юрий Михайлович самодовольно усмехнулся:
   - Осада крепости начата. Так держать!

    Вернувшись с работы домой, он с порога пожаловался жене на головную боль и, переодевшись, упал на диван с приятным намерением обдумать дальнейшие планы по завоеванию Симочки. Недолгое уединение было нарушено супругой. С удивлением он заметил ее новое элегантное платье и украшавшие голову бигуди.
   - Ты куда это собралась?
   - Как это куда? – взорвалась жена. – Мы же приглашены  на день рождения Кати! Собирайся, нас ждут через час.
     Юрий Михайлович с тоской представил себе это застолье, где необходимо «вести себя», «не позволять», «не злоупотреблять» и т.д. Да еще эти умные разговоры о здоровом образе жизни, о диетах… К горлу подступила тошнота.
   - Я не пойду, - решительно заявил он.
   - Как это не пойдёшь? Мы ведь обещали!
   - Я что-то плохо себя чувствую, иди одна.
   - Пить меньше надо! – разозлилась супруга. - Каждый день «чуть тепленький». Ну и дави на свой диван, если тебе так нравится. А я пойду.
   - Вот и иди… - Юрий Михайлович демонстративно закрыл глаза.
Возмущенная жена выскочила из комнаты, и вскоре послышался щелчок дверного замка. Убедившись, что в квартире тихо, он встал и, прихватив из туалета недопитую бутылку, организовал себе в кухне закуску. Жизнь была хороша! Подмигнув Феклуне, опрокинул стопочку. По радио передавали концерт Ирины Аллегровой.
   - Все мы, бабы, стервы… - пропел он вслед за певицей и налил еще под хрустящие маринованные огурчики. Выпив и закусив, почувствовал, что душе захотелось нежности,и решил позвонить Симочке. Феклуня увязалась за ним в прихожую. Порывшись в записной книжке, набрал нужный номер, но услышал короткие гудки.
   - С кем это она там беседует? Вот проказница! Неужели кавалер? Ну, ничего, посмотрим, кто кого.
     Он подошел к трюмо: холеное лицо, волевой подбородок, крупная фигура.
   - Посмотрим ещё, кто кого, - повторил он игриво и похолодел: в зеркале ясно отражались две кошки. Он медленно повернулся и растерянно опустился на стул: их действительно было две, совершенно одинаковых. Одна тёрлась о его ногу, а другая уходила в сторону кухни.
   - Так, спокойно, - сказал он себе, - надо сообразить, в чем тут дело. Одна кошка лишняя, как ни крути.
      Путного объяснения в голову не приходило. Тогда Юрий Михайлович решил потрогать кошек, чтобы определить, которая из них настоящая. Погладив ближнюю и убедившись в ее материальности, он прошел на кухню и стал подбираться ко второй. Видя его странные манёвры, кошка сначала отскочила, а когда он бросился к ней, в головокружительном прыжке ощетинилась и вцепилась зубами в его руку.
   - Твою мать!.. – выругался он, слизывая выступившие капельки крови. Всякие сомнения в материальности второй кошки тоже отпали. Стало совсем тошно. Он допил из бутылки оставшуюся водку, и, забыв убрать со стола бутылку, бросился к дивану, чувствуя
леденящий душу страх.


Подозрение в развивающемся психическом заболевании пришло само собой.
   - Что же делать? К врачу обратиться – все узнают и засмеют. Позор-то какой! Ненормальный, псих…
Обе кошки развалились рядом с ним.
   - Кыш отсюда, противные твари! – обозлился он и ясно увидел, как они перелезли в кресло.
     Юрий Михайлович выскочил в коридор, оставив их в зале, и, чувствуя на спине холодок страха, быстро оделся. До ближайшего бара было минут пять ходьбы. Там, среди людей, ужас прошел. И вскоре, разгоряченный выпитым, он решил не рассказывать никому о своих видениях. Даже жене. Не хватало еще попасть в психушку! Вернувшись домой «на рогах», снова увидел двух кошек.
   - Привет, Феклуни! – улыбнулся он им заговорщически и завалился спать.
Утром было вскочил, но вспомнил, что суббота, и решил понежиться еще. Но не тут-то было! Дверь скрипнула, кто-то вошел в комнату.
   - Черт, отдохнуть не дадут! – обозлился он, собираясь отчитать жену. Но вошла не она, а кошка. Вспомнив вчерашнее, Юрий Михайлович со страхом посмотрел на дверь, но Феклуня была одна. Умилившись, он позволил ей лечь рядом и снова заснул под ласковое мурлыканье. Во сне Симочка ласкала его, издавая нежные кошачьи звуки, но вдруг её лицо превратилось в огромную кошачью морду, что-то тяжелое навалилось на грудь, и голос Левитана произнес: «Тебе конец!» Юрий Михайлович дико закричал и вскочил с дивана, отшвырнув пристроившуюся на груди Феклуню. Прибежала испуганная жена.
   - Ты что, ошалел?
   - Кошмар приснился, - пряча глаза, пролепетал Юрий Михайлович.
   - А кошка при чем? Озверел совсем, - укоризненно покачала головой жена и вышла.
А Юрий Михайлович с досадой подумал, что теперь уже не уснуть.

     За завтраком жена нашла его опухшим и бледным.
   - Я же говорил, что плохо себя чувствую.
   - Конечно, попей-ка ее, родимую, каждый день! Ты что взялся?.. Если у тебя
зависимость, надо лечиться.
   - Ну, завелась! – он с досадой отодвинул тарелку – Ты что, алкоголиков не видела? Похож я на них? – он резко встал, не желая выслушивать нравоучения супруги.
Делать ничего не хотелось. Включив в зале телевизор, уставился на экран. Жена уединилась в спальне. Задремав, буквально подскочил от дикого крика и не сразу понял, что это в кино. Герой, оказывается, видел кошмары, не видимые другим.
   - Прямо как я, - криво ухмыльнувшись, Юрий Михайлович встал, чтобы взять пульт. Не отрывая глаз от экрана, снова опустился в кресло, но тут же вскочил, как ужаленный: с  дикими воплями в разные стороны из-под него сиганули две одинаковые кошки. Закричав, он потерял равновесие и упал, больно ударившись головой. Из глаз посыпались искры.
Жена, услышав крик, бросилась в зал. Кошки вылетели оттуда прямо ей под ноги, и она, чертыхнувшись, с размаху уселась на пол.
     Первым, охая, поднялся Юрий Михайлович.
   - Что это было? – жена со страхом смотрела на него.
   - У нас в больнице есть психиатр? – вопросом на вопрос ответил он, помогая ей подняться и усаживая в кресло напротив себя.
   - Психиатр? – обалдело пролепетала она, - да, он бы нам был как раз кстати.
   - Я серьезно болен, - голос Юрия Михайловича был трагически-торжественным.
   - И что же у тебя болит?
   - Ничего. То есть болит, но не в прямом смысле.



Брови жены удивленно поползли вверх, и она показала беззвучно, что думает о супруге,
многозначительно покрутив пальцем у виска. В дверь вошли кошки и улеглись на паласе. Юрий Михайлович проводил их покорным взглядом и, вздохнув, снова повернулся к жене.
   - У меня видения.
   - Какие еще видения? Ты что, совсем с рельсов съехал?
   - Подожди, не перебивай, дай мне все сказать. Понимаешь, я вижу то, чего не видят другие.
   - Допился! – жена укоризненно посмотрела в его остановившиеся глаза. - Тебе нарколог нужен, а не психиатр. Я  знаю хорошего врача. Будешь лечиться?
     Юрий Михайлович хотел возмутиться, но, посмотрев на кошек, которые нагло развалились у его ног, согласно кивнул.
   - Ну, вот и хорошо, - жена жалостливо, как маленького, погладила его по голове. Юрий Михайлович прикрыл глаза, не в силах видеть больше злополучных кошек. Мысленно прощаясь с жизнью нормального человека, услышал надоедливый звонок. Жена смахнула слезы и  пошла открывать дверь. Он поплелся следом и буквально остолбенел, увидев на пороге Симочку.
     Его прошиб холодный пот, когда он  в своем измученном воображении представил, что  она пришла рассказать жене о его ухаживаниях. Симочка в свою очередь удивленно уставилась на него.
   - Знакомься, Юра, это Серафима, почти родственница через Катину кошку.
   - Здравствуйте, - Серафима, справившись с собой, улыбнулась. – Я пришла за Марусей.
   - Зза ккем? – переспросил, заикаясь, Юрий Михайлович. Перед глазами у него всё плыло.
     Дверь за Симочкой, забравшей одну из кошек, захлопнулась, а он все стоял в той же позе с раскрытым ртом и вытаращенными глазами. Жена, поводив перед его лицом рукой и видя, что он не реагирует, принесла воды и брызнула на него. Мир снова обрёл краски и звуки.
   - Ну, как, живой? Ты и правда серьёзно болен и совершенно непредсказуем. Что тебя так взволновало? Опять кошмары?
   - Пппочему кошки одинаковые? – язык не слушался Юрия Михайловича.
   - Так они от одной матери и одного окота. Мы с Симой их у Кати брали. Сима дома полы красила, вот я и приютила ее Маруську на пару дней. Пойдём чаю попьем, тебе надо успокоиться.
   - Нет, подожди. Хочешь, я скажу, какие видения меня мучили?
   - Не надо, - жена с жалостью посмотрела на него, - потом врачу расскажешь.
   - Я видел двух одинаковых кошек вместо одной, - решительно выпалил он.
     Супруга озадаченно остановилась, словно переваривая услышанное и вдруг залилась смехом. Она прямо-таки захлебывалась, и Юрий Михайлович, глядя на нее, тоже расхохотался. Феклуня, подмигнув хитрым глазом, потерлась о дверь, за которой скрылись два его наваждения: вторая кошка и Симочка. А он, сотрясаясь от дикого смеха, всё не мог понять, чего в нём больше: радости по случаю благополучного разрешения кошмаров или досады из-за потери розовой мечты.