Порнография Любви. Часть 2. Теория относительности


порнография любви
Часть вторая. «Теория относительности.»




- А что, тебя это как-то смущает?
- Не сказать чтобы… Но писить все-таки хочется, да и в душ попасть было бы неплохо. А тут остывает все…  Короче, пойду-ка я этого барана за рога вытащу да и всех делов.
- Однако проверять чьи рога крепче, нам с Димкой не пришлось – дверь распахнулась сама и из нее вышло нечто никак не помытое, но счастливое очевидно.
-
…Стоял, балдел, стараясь не смотреть – вообще не замечать ничего кроме крана, кроме прохладной свежей водички, кроме стекающих по моей коже сереньких потоков грязи, усталости, грехов сегодняшнего дня…


(…)


…Помню, одна старая торговка на букву «жи», когда мы, ее бизнеспартнеры, пришли выяснять уже практически конкретно какого лядова она надавила на нашу девушку и вытянула у нее подпись за деньги, которых не получала, - забавна была ее реакция. После того как мы пришли к соглашению, я спросил, можем ли мы исходить из того, что это обещание твердое, вместо ответа, торговка посмотрела мне в глаза двумя святыми источниками и сказала: «Я не понимаю основания вашего вопроса!»
Не знаю почему вспомнил. Может быть, к вопросу о святости?
Но ведь этот вопрос меня давно уже не волнует! Стало быть, – волнует меня именно Светка…


(…)


-То есть как- на дежурство? Ты же как раз с ночной пришла? – недоумевал я.
-Святая, возьми меня с собой – копошился с куртками Димка -  ну возьми, а?
-Нет, Дима, я тебе уже тысячу раз говорила: нет! Нечего тебе делать в медицинском учреждении без медицинского образования!
-Нечего, да? А как трупы по всему городу в пакетах возить, а потом в парках по ночам закапывать – это можно, да? Ну возьми, Святая! Обещаю в морг вообще не ходить!
-Ну абортарий я бы еще как-то понял, - вмешался я в их разговор – в юном возрасте все мерлушки кажутся разными, - а в морг то чего?
Пауза, неожиданно повисшая в воздухе после моего вопроса, показалась мне весьма многозначительной.
-Ну что же ты, Дима, объясни человеку что тебя так привлекает в морг, а?
Светке явно очень понравилось Димкино замешательство.
-Ничего, так просто, смотрю… Ну трогаю крайне редко, иногда…
-Иногда, крайне редко, ртом, да, Димуля? – Светка торжетвовала вместе со справедливостью.

Похабная квартирка.
Но как хорошо!
…А Димку этого мы разъясним!

***


Утро началось для меня как обычно –
ровно за минуту до того как мой педеашник начал высвечивать и выговаривать на своем бесконечно вежливом языке как много мне предстоит сделать в ближайшие несколько часов.

Половина пятого. Скоро включат светофоры и безумная от недосыпа толпа до смерти рабочих людей поскользит по своим скользким маршрутам, чтобы завершить их, уперевшись носом в стену какой-нибудь фабрики или офиса. Изображать занятость, облаивать в курилке, как Моськи всех слонов, гипнотизировать часы и – и скользить обратно. Скользить, удивляясь тому, как мозг, совершенно независимо управляет твоими руками и ногами, выруливая твой автомобиль на правильные перекрестки и даже  останавливается на красный…
 

Так и со мной когда-то было: пришел утром –включил паяльник. Домой пошел – паяльник выключил – и выключился сам. И все забыл! Буквально: все забыл! До следующего утра были мне тогда только музыка, были мне только стихи и были мне друзья, приходившие на мою водку с моей песней.

…О том, что песня была в нагрузку к водке, узнал я от моих друзей существенно позже.
Плюнул, уехал, перестал писать стихи и стал делать деньги.
«Арчи, Арчи, что ж ты, мальчик,
Где так долго пропадал…»

(….)


-Неплохой кабак, - честно заметил я, оглядевшись окончательно. Стены учреждения были браво расписаны граффити, а большой раструб кондиционера над нашим столиком в углу обеспечивал мне относительно свободную от чужого никотинового выдоха атмосферу.
Я пялился на блестящих не только одеждою танцовщиц в клетке, а Светка рубала свою любимую лазанью, запивая колой.
-Ага, понятненько, - старая мечта о танцовщице щекочит?
-Чего? – переспросил я, чтобы выиграть время.
Светка ухмыльнулась набитым ртом, но повторять вопрос не стала.
-А… Да не то чтобы. Просто мистическое отношение у меня к ним, понимаешь.
-Еще бы! Остальные мифы ты уже распотрошил и вытряхнул… сам ведь где-то писал, что мол: «Не трогайте бога руками!»
Филосовской ставшую уж вовсе было беседу прервали.

- Пойдем, потусуемся! – побеспокоил Светку некий кавалер с трудом удерживающийся в рамках лица некавказской национальности.
- Спасибо, но меня уже сегодня два раза неплохо стасовали – нежно ответила кавалеру Светка.
- Да чо ты ломаешься, пошли, потанцуем, выпьем! Ничем не обеспокоенная Светка посмотрела на меня и сказала.
- Ах, да я бы с удовольствием, родной, но вот Артемчик мой говорит, что с черножопыми
западло дело иметь. Козлы они, говорит все, и козлят они, говорит друг друга почем зря. И мам ваших черножопых мой Артемчик тоже не любит. В пасти трахает – да, а вот так чтобы любви – так это ни капельки нет! Ну ни капельки!

Газик трезвел на глазах. Казалось, я видел как его фиолетовая печень, взбодренная невероятным выбросом адреналина, безжалостно отфильтровывает из «гарачэй» его крови последние промили алкоголя.

- Что ты сказала, козел, а? Ты Рафика Хусанова знаешь? – начал герой довольно типично.
- А как же, конечно знаю, - ответил я нисколько не смутившись его обращением ко мне как к существу женского пола. Рафик ***-ссанов, он же – Камаз Отходов, он же Рулон Обоев он же – Развал Устоев, он же – Парад Уродов, но больше всего он известен братьям как месье Гнида Черножопая.

Я знал, что Светкину атаку я парировал, записав в этой холодной войне за ее горячее сердце одну большую промежуточную победу. То, что насладиться этой победой я смогу только перешагнув через Рафика, волновало меня лишь отчасти: тот, кто не выстрелил в лоб в первые две минуты разговора, в привычных мне компаниях считается абсолютно безопасным торговым партнером. Один на один чурка точно зассыт, а пока за другими мирными пастухами бегать будет – я чего-нибудь выдумаю.

Убедившись, что никто нашего разговора не слышал, Рафик удалился с не менее стандартной фразой: «Ты мертвая!»

Ага, значит кабак не черный, это уже относительно хорошо. Иначе лежал бы я уже под столом с некрасивой дыркой в красивом лбу. Везуха. Значит надо узнать чей он и – как всегда.

Параллельно с мыслями, неожиданно и неприятно вернувшими меня в тоску рабочих будней, я хлебнул пивка и, подавив, насколько возможно, дрожь в руках, изрек Светке.
-Ты посмотри, как часто встречаются нам пророки и философы. Мысль о том, что многие из нас мертвы в живом теле…
-Может, сбежим? – Светке стало меня немножечко жалко.
-Сразу никто не уходит! К тому же, – до пятницы я совершенно свободен.
-Да как-то стремно… Да и в такси я уже позвонила. Под дверью стоит, ждет, матерится.
-Это верно… Но так редко можно встретить в кабаке философа! Ну да ладно. Тогда ты пожалуй, ступай, денюжку официанту дай, да дверку в машине приоткрой. А я щас пива допью…
Через секунду после того как Светка и сотка удалились из поля моего зрения, тень горного козла закрыла  от меня почти что все мои сияющие перспективы.
-Пайдем выйдем, пагаварим, ты, чмо!
Хачик явно гордился своей группой поддержки. Один из них был, похоже, его родственник из еще более далекого аула, не понимал ни слова по-русски  и носил тайком от брата овечью бурку под белой синтетической рубашкой. Зато другой был чистый маасквич: худой, нестерпимо белая кожа, покрытая прыщами, в глазах килограмм уверенности в своей исключительности. Мне почему-то вдруг очень захотелось сломать ему нос. Вдавить, то есть, любимым хуком все его рыхлые хрящики непосредственно под мозг, так чтобы на всю оставшуюся жизнь большая синяя груша в зеркале напоминала ему о нашем мимолетном свидании в киевском кабаке.
-Ты что, глухой, фраер? Шевели булками! –моих мыслей маасквич явно не прочитал.
- Ты в нашем кабаке давно командуешь, сявка?
- В каком твоем кабаке? – совершенно не понял сути моего вопроса человек, уверенный в том, что кабаки априори принадлежат сообществу интеллигентных акционеров и регулируют свою деятельность исключительно положениями устава товарищества с ограниченной ответственностью.
- Забирай своих горных орлов на букву «К» и используй следующие тридцать секунд на то, чтобы очистить от себя нашу поляну. Да! Расплатиться не забудь, а то стыдно будет.
- Старательно изучая мой гардероб и ботинки, по которым интеллигентные люди всегда судили о уровне интеллигентности собеседника, бледнолицый наткнулся наконец взглядом на брюлик, что в ультрафиолетовых  лучах кабака был особенно хорош.
Не сказав ни слова своим спутникам, альбинос повернулся на каблуках и постарался уложиться в норматив. Чебуреки так, понятно, поступить не могли: кулаки хрустели, глаза горели, но самое страшное: рты они держали закрытыми. Если человек ничего не говорит, значит ему убить ничего не стоит…

- Ну, ладно, пошли, - сказал я им, допив пиво, - я покажу вам как сражаются современные мужчины!
Я медленно двинулся к выходу, думая только о том, что через несколько секунд я увижу взволнованную светкину мордку, торчащую из какой-нибудь «шестерки»
Машина стояла, наехав передним колесом прямо на крыльцо ресторана. Не нарушая спокойного темпа, я ввалился на ее заднее сиденье, сразу ощутив знакомый Светкин запах.
- Трогай потихоньку! – и шофер отлично выполнил маневр смазав меня с ошалевших глаз азиатских товарищей как острый нож смазывает масло на горячей булочке…

«Ищи меня сегодня среди ночных дорог,
за перевалом за…  та-та-та… зведо-о-о-ю,
За самой, короче говоря, непроглядною зарею!»

смело съимпровизировал я на тему Юрия Иосифовича.


-Сбросим стресс?
-Спустим, ты хотела сказать? – светкин взгляд стал заметно мягче.
-Спустим мы штаны,  а стресс мы выпрыснем. Иди-ка сюда…

Светка быстро стащила с себя трусики, натянула их на подголовник шоферского кресла (а чтоб не забыть потом!) и оседлала меня, на секунду утопив мое лицо между славными своими пухленькими грудками. Боже мой, как хорошо, как бесконечно хорошо это - тонуть и задыхаться в этих роскошных теплых волнах! Как сладко было мне кусать кружавчики ее белья, стараясь языком вытащить наружу ее сосок… Светка – нет, она не трахала меня, она танцевала на шесте… Взять самую лучшую танцовщицу в мире, выбросить из ее башки мусор а из сердца – дерьмо, а потом наполнить эти пустоты маленькими раскаленными метеоритами – и мы получим жалкое подобие той чувственности, которой в этот раз Светка блеснула мне в душу…

Шофер, возбужденно отломивший от держалки зеркало заднего вида, очень переживал по этому поводу и потому вез нас огромными зигзагами, заставляя всех остальных участников движения уподобиться его стилю.
-Ребята, - сказал он наконец совершенно пересохшим голосом, - вы только мне это, кресла не испачкайте…
-Не ссы, кучер! Я в рот возьму, все до последний капельки высосу, и тебе покажу, как проглатывать буду! Светка открывалась мне все больше и больше. Ее фантазии, казалось, нет границ. Я был так очарован ей, что не сразу понял, что  уже несколько секунд она дарит мне удовольствие совершенно особого рода: три раза мой член погружался туда, куда ему велят все учебники полового воспитания, изданные в советской России, а на четвертый -  Светка едва заметно выгибала спинку и одевалась на него попкой. Потом, крепко сжав ягодички, она стягивалась с него как плотный чулок, отчего мои гормоны рвались наружу непосредственно через череп и грудную клетку, - а потом игра повторялась снова…

Светкины щечки стали круглыми и невероятно розовыми! От них исходило сияние как от маленьких солнышек, глаза были закрыты, голова клонилась из стороны в сторону, в такт ее движениям, - в ее лице, в ее теле, в ее душе и мыслях – ни в одной ее клетке не было ни грамма, ни атома грязи или греха.

И все было в ней тогда прекрасно.
И лицо и тело и душа и мысли…
И город –
город, что вибрировал в стекло светошумом –
Он тоже был Светкин.
И я Светкиным захотел вдруг быть.

Уловив мой первый спазм, Светка быстро соскочила с моего члена, схватила его прямо за голову и плотно сжала в своей лапке, словно он был оружием! И верно: чудовищно мощные струи моей спермы летели как маленькие кометы, направленные меткой рукой создателя – или – создательницы – непосредственно в грешное лобовое стекло нашего чистюли-шофера.
- Ой, извини! – сказала Светка, - не успела. Но ничего!
Перебравшись на переднее сиденье, предъявив  при этом моему носу свои разгоряченные дырочки во всей их розовой красе, Светка с исключительно серьезным выражением лица стала слизывать со стекла капли моей спермы, не переставая извиняться перед шофером, к тому моменту совершенно игнорировавшему какие бы то ни было правила движения.
-А вот и наш дом! – вдруг вырвалось у меня. Тормози, братан!
Братан, не отрывающий взгляда от Светкиной «уборки», все-таки нажал на тормоза.
- И мне и мне дай, дай! – неожиданно захрипел он, засовывая свою огромную лапищу между Светкиных ляжек. Светка захохотала как сумасшедшая, нарочно раздвинув ноги. Однако ухватить ее ни за что шоферу не удалось. Все еще румяная мной девица выскочила из машины со словами: "Ну, раз просишь – конечно! Долизывай!»
- Обнявшись, и громко хохоча, мы побежали под начинающимся дождем
К светкиному – или к нашему? Дому.


Я смотрел в телевизор через стакан пива.  Желтые реки впадали в желтое море а желтые политики рассказывали желтым избирателям как их желтые деньги скоро будут стоить больше чем зеленые.
Деньги.
Деньги.
Пиво.
Желтая страна…
Глаза закрылись.
 

- Не спи, командир! Замерзнешь! – Димкино лицо узнать было едва ли возможно: кривая наглючая усмешка человека, чья внутренняя сила едва умещалась в пространстве.
- Ну какой же я тебе командир, Димка, - потянулся к пиву, - я так, погулять вышел.
- Мама до скольки гулять разрешила?
- Может пивка, а, братан?
Но разговор упорно не помещался во мной желаемое русло: его кривило и тащило вбок. В мой давно больной бок.
- Ну какой же я тебе братан, Тема! Ты вон – миллионер почти, замок у тебя, бриллианты…
- Фигня все это, Дима, - кислые эти темы обходить я умел,  но не любил страшно. Главное это… Главное, Дима, - совесть чистая, мозги хорошие, тело тренированое, а главное, Дима, - ой, не надо было, не надо было мне тогда смотреть на него! Ей богу, не надо было: плюшевый мишка из-под кровати, которому по ошибке не пуговички, а два прожектора вместо глаз вшили…

Меня несло как Остапа.
Только намного хуже…

…понимаешь ли… Главное, Дима - огромный хрен! Это, понимаешь ли, Дима – самое наиглавнейшее! Пока на свете есть хоть один хрен – люди будут верить в любовь! А без хрена – ну что тебе делать? Только ходить по городу в вязаной шапочке. Бабы меня, Дима, любят до ужасти! Какую хочу – такую и получу. Удача меня не покидает, понимаешь ли.
Ну а деньги… Денег у меня, Дима, столько, что не в сказке сказать…
Так что, прав ты, похоже… Ничего у нас с тобою общего нету…

Димка слушал мой – неизвестно откуда прорвавшийся – монолог, прожигая мне затылок глазами. Я спокойно зажирал икрой пиво, рассматривая через его остатки гепатитные лица телеведущих. Потом вдруг я сильно кивнул, телевизор рассыпался на острые зеленые кусочки, пиво вылилось на штаны и что-то чрезвычайно горячее залило мне глаза липкой массой…



- Жена, жена! Ты лучше бумажник его отдай, там документы, между прочим!
- А откуда я знаю что он ваш муж – фамилия то у вас разная!

Светка, в накинутом на плечи белом халате спорила с молоденькой девчушкой – медсестрой. Опаля! Больничка! –подумал я и, уловив знакомое до ужаса посленаркозное жужжание маленьких моторчиков в голове, снова отключился.
Потом спрошу у доктора что это было…


Лодка все равно бы не остановилась – течение. Нужно было прыгать на ходу, а куда мне! К тому же – в ней было полно народу. Допрыгни я – раздавил бы кого-то точно. На противоположном берегу тоже толпились люди – кричали что-то, махали руками лодочнику, который не обращал на них никакого внимания. Да и что он мог сделать? На веслах, на руле, на бортах – руки. Люди, пытаясь удержаться, срывались, и тут же на их место цеплялись другие руки. Я шагнул было в воду – и вдруг почувствовал, что мои карманы набиты камнями! Я вынул несколько: на ладони лежали бриллианты…


- Ну, как ты, жертва ревности и страсти? Светка сидела у моей кровати, положив ногу на ногу. На плечах – белый халат. Глаза человека пришедшего на день рождения без подарка.
-
- Ты скажи.
- Язык не слушался: был толстый, сухой и очень болел.
- А? А! Ну, пролома нет, подозревают трещину, что, в общем, тоже не сахар. Башка сильно порезана, сорок два шва…
- Бутылкой он что ли?
- По голове? Бутылкой.
- Сука какая… А еще вязаную шапочку носит! Сука, ну… У меня же через три дня… У меня… Да они к бандюганам на километр не подойдут! А тут – рожа опухшая, башка лысая… Ну сука, а…
- Уверяю тебя, это сущие мелочи!
- Мелочи? Да ты что, Светка! Какие мелочи! Я же с людьми работаю! Лицом! А это –что? – орал я в маленькое светкино зеркальце, все больше и больше распаляясь.
- Ну, ты, Темочка, как бабонька, прямо! Не грузись, тебе говорю! Все относительно!
- Какая,  блин, мелочь – перед глазами вставали лица коллег и клиентов и все эти лица были крайне огорчены. Поехал, блин, герой-любовник, - стонал я, - первопроходец хренов…
- Кстати, раз уж ты сам заговорил о хрене…
- Что такое?
- Э-э-э….
Я содрал одеяло: под длинной, до пят, операционной рубашкой, ничего нельзя было увидеть. Я похлопал руками: забинтован в толстые белые трусы и из них торчит трубочка - катетер.

Холодный пот шарахнул одновременно из всех пор моего тела.
- Дело в том, что Дима, он немножечко странный и… И это у него уже не в первый раз, и потом…  я думала, что он… А он…
- Совсем отрезал? – мой голос был ниже подвала.
- Что? А! Ну…
- Ну говори, что ты елозишь!
- Ну нет,  не то что бы совсем… И не то, чтобы отрезал…
- Света, не будь пожалуйста сукой. Спасибо заранее.
- Ну, в общем, травмировал. Пожевал некоторым образом, поцарапал чуть.
- Пожевал???
- Ну да. Секс это у него. Понравился ты ему очень, Тема. Вон ведь ты у нас какой красивый!
- Я пошевелился, стараясь уловить какие-нибудь импульсы из весьма интересующей меня в данный момент области.
- Блин, так туго забинтовали, вся задница занемела!
- Кстати, раз уж ты сам о заднице заговорил…
- Что с задницей??? –заорал я на Светку, в этот раз совершенно по-взрослому.
- Ну, задница твоя ему тоже, видимо, очень понравилась.
- Вот козел, а! Ну козлина! Хоть не порвал мне ничего там?
- Не, он нежный. Попки –он принципиально только языком. Гурма-а-ан! Правда, он у него большой, с пирсингом… И игрушки он всякие там имитаторы еще… Это… В общем- жопа поболит, конечно, немножко, но пройдет. Свечки новокаиновые и так далее… потом даже может жалеть будешь, что ничего не помнишь!
- Слушай, ты где его взяла, а?
- Я? – Светка как будто впервые в жизни задумалась над этим вопросом, - я нигде его не брала. Он всегда так, сам был.
- Кто он тебе вообще – брат, сват, муж, друг?
- Димка? Димка мне сын.
- Ты чо, дура?
- Артем! Ну что за вульгарные у тебя выражения!
- Извини, свят… Света.

Ну, мне пора идти младенцев убивать, а ты тут смотри, выздоравливай.   
Светка повернулась и быстро пошагала по корридору, провожаемая моим совершенно уже спокойным взглядом. В самом конце крыла, у окна, где силуэт ее размыло солнцем, Светка повернулась ко мне:
- Ну, а что я тебе говорила! И лысая башка и опухшая рожа – сущие мелочи, с точки зрения человека с порваной жопой, правда?
Взмахнув белыми крылами, как полами халата, Светка растворилась в небе. 



Продолжение следует.


Рецензии