Спасительный глюк

Он торопился домой. Его трясло, лихорадило. Он обливался липким холодным потом. Мышцы и кости ломило. У него начиналась ломка. Он знал, будет ещё хуже. Ему посчастливилось достать в соседнем подъезде дозу. Маленькую дозу, хватит только на то, чтобы снять немного ломку. Но, в его положении, другого ему и не надо. Главное, чтобы никто не заметил, не узнал. А то – прощай хорошая работа, прощай уважение соседей. А если жена узнает, то…
Время за полночь, дома все спят. Жена спит, ребёнок спит. Тесть с тёщей спят. Только бы потихоньку просочиться, только бы дверь не скрипнула, только бы никто не проснулся. А там в туалет. И в безопасной обстановке….
Входная потрёпанная дверь их трёшки. Трясущиеся руки не хотят ключом попадать в замочную скважину. На лестнице несёт плесенью, мочой, затушенными отсыревшими сигаретными окурками.
Дверь открылась тихо. На цыпочках в туалет. Шприц. Ложка. Зажигалка. Жгут. Как будто всё приготовил.
Последний этап перед заветным - надо прогреть в ложке. В квартире тишина. Зажигалку заело. Да что же делать? За спичками на кухню опасно. Прислушивается. Ни кто не идёт, половицы ни где не скрипят. Нет. Только ржавые трубы немного постанывают.
И вдруг. Тихий страшный свистяще шипящий протяжный шёпот:
- Пошшшёллл вон отссссюдааааа!
Сердце остановилось, скакнуло и бешено запрыгало в груди. Руки дёрнулись и … из ложки всё расплескалось по грязному полу туалета.
Всё, всё, всё пропало. Бессильная ярость, обида, жалость к себе, жгучая и всепроникающая заполнила его. Он сполз с унитаза прямо на пол рядом с ним, скрючившись, беззвучно зарыдал. А в квартире тихо. Ни кто не просыпался. Слышно, как на кухне гудит холодильник, как тикают старенькие часы.
А в голове всё этот голос продолжает звучать.
Никогда не думавший о Боге, вдруг начал молиться, молиться одними губами: «Господи, за что же мне это, Господи, прости меня грешного! Господи, прости меня, прости…»
Слёзы текли по его измученному бледному лицу…

И Господи простил. Неделю он пролежал дома, позвонив на работу, взял отпуск на свой счёт, сославшись на грипп. Обезболивающие и снотворные, снотворные и обезболивающие.
Нет, такого чтобы ему не хотелось уколоться, не было. Ему хотелось. Но и ломки уже не было. И когда внутри его возникало желание уколоться, всегда неизбежно и настойчиво в нём звучал этот шипящий свистящий протяжный шёпот, от которого всё останавливалось внутри…