Я женщину узнал...

Я женщину узнал...
Какая женщина!
Я не поэт пред ней,
А деревенщина...
-----
Она как облачко
По небесам летает,
Как звёздочка блестит..
Как льдинка тает,
Когда планирует
В мою ладошку...
И просит поиграть ей
На гармошке.

И я стараюсь,
Я пою, играю,
Хоть слуха нет,
Да и ладов не знаю...
Ну, а она тихонько
Засыпает -
Калачиком
На краешке дивана...
А я как юноша -
Стеснительный
И пьяный...
-----
Пьян от любви
Безбожно запоздавшей.
Ну, что отдать ей?!
Разве день вчерашний
И этот вечер
Хмурый, потускневший...
Прости сказать,
Ведь я жилец не здешний...

И укатить
В туманы Петрограда,
В разъятые мосты,
В аллеи сада,
В полночье белое
Столицы сероглазой,
Где от любовной
Спрятаться заразы...
-----
Я женщину узнал.
Какая женщина...
Прилягу рядом с ней,
Пусть - деревенщина!
Забудусь на чуток,
С утра до вечера ...
Еще один разок
В родное плечико
Я поцелую нежно...
В губы алые...
-----
Забудутся и дни,
И ночи шалые...
-----
Нет, пусть потухнут
Факелы ростральные,
И невская волна
Затопит память мне,
Пусть Стрелки не видать...
И пусть - не венчаны!
Ведь это Божья благодать -
Такая женщина...


***


Яблочный Спас... Именины Марины....
Чуть не полгода еще до "Татьяны".
Ох, подкузьмила с ногой мне малина!
Лютой той ягодой болен и пьян я...

Год пролетел. Упорхнула Марина.
Я полюбил, а она - не любила.
Бродит, быть может, по улицам Рима -
Ветрена и легкокрыла...

Нет, не терял головы от Марины,
И не дарил ни цветов, ни сонетов.
Только блуждал с ней в лесах за малиной,
И целовал до туманных рассветов...

Яблочный Спас промелькнет без Марины...
Через полгода забуду с Татьяной -
Вырубки, август и море малины,
Где от любви был отчаянно пьяным...


***


Яблочно-брусничная пора.
Тишина в бору, от солнца тени...
Говори мне то же, что вчера, -
О любви, о модах, о варенье,

Что наваришь из брусники ты
И опавших недозрелых яблок.
От плодов вновь ломятся сады.
Дни короче... Клонится на запад,

На закат - Ярило... Смолкли птицы,
Улетают, дай им бог удачи...
Замелькают в ловких пальцах спицы,
Свяжешь свитерок... Родник прозрачен...

Ледяна вода... Как студит зубы!
Вновь бездарно август мой растрачен.
Но еще свежи желанной губы...
Лишь немного жаль, что не рыбачил.

Впрочем, рыбку я давно поймал
Золотую... И сбылись желанья.
Все её желанья... Исполнял...
Лишь её - любви искал, признанья...

Яблочно-брусничная пора...
Бабье лето... Всё длиннее тени.
Говори мне то же, что вчера -
О любви, о модах, о варенье...


***


Первый снег на тропинках сада,
Вязь следов на аллее белой,
Солнце в небе - скупой отрадой...
Я сегодня - хмельной и смелый.

Подмигнул озорной девчонке -
Ангел в джинсах, судьбой хранимый.
Смех в ответ, голос дерзкий, звонкий.
Пусть не мною, но будь любимой!

Мне калина с заснеженной ветки
Грозди алые - сполохи страсти
Подарила... А я - кокетке
Эти грозди вручил на счастье...

Уст коралловых терпкую горечь
Испытать суждено другому,
Исчерпать в воровскую полночь
Тела юного страсть, истому...

Что ж грустить, что весну теряем?!
Осень вслед обжигает взглядом...
Промелькнет, искусившая раем...
Ну а ты? Ты со мной, мне рада?


***

"Июнь - тоскливая пора.
Вновь белая темнеет кожа.
Опять не спится до утра...

Саида Субхи


Июньских тоскливых сонетов
Люблю ворожбу, ведовство;
В зачатье безсмертного лета -
Девчоночьих грёз колдовство,

Мурлыканье старой шарманки,
Полёт желторотых стрижей,
Гаданье лукавой цыганки,
И девы лихое: "Налей!"

В ночах одиноких безлунных,
В томленье июльских страстей,
В речах озорных и безумных -
Мне слышится: "Друг мой, смелей!"

Но Август зажжёт свои свечи,
Остудит горячие плечи...



***


"Босой, в пижаме, сесть на подоконник
И написать - карандашом для глаз -
Стихи. А гороскопы скажут: "Вторник -
Опасен и мучителен для Вас...".

Саида Субхи


И день за днем, с заката до рассвета,
Нас жизни мчит шальной круговорот.
Зима, весна... И снова правит лето,
Стихами бредит... Дальше - осень ждёт...

Вновь гороскопы счастье обещают;
А вторники - слукавят и солгут.
Что будет дальше, верно, Свыше знают...
Но здесь лишь Вас - полюбят и поймут.

Старинный дом, квартира, подоконник.
На запотевшем к вечеру окне -
Сердечко, девочка, стихи... Медвяный донник
Дурманит голову пустой надеждой мне...


***


Вот, они вышли на сцену - гуськом, через зал,
Скромные женщины в выцветших блеклых нарядах...
Кто-то подумал: убогость, а кто-то - сказал.
Что же вы можете? - так и читалось во взглядах.

Что же вы можете? Робко потупили взор,
Встали - матрёшками на суетливом базаре;
Тихо запели, как будто ведя разговор
С давней подружкой, не с публикой в крохотном зале.

Русские женщины, грустные лица, глаза.
И почему-то мне сердце вдруг так защемило...
И навернулась непрошеной гостьей слеза.
Русская песня... В чём тайна твоя и в чём сила?!

Слаженность песни и чувства сплетали узор
Неповторимый, но близкий, до боли знакомый:
В нём и лесов, и полей необъятный простор,
Матери руки и запахи отчего дома...

В нём и надежда, и светлая девичья грусть,
Невыразимая прелесть цветущего сада...
Хоть не сложилось вам в жизни, родимые, пусть -
В песне всё сложится так, как вам любо и надо.

Русской души мне открылась святая краса...
И в полутьме благодарного стихшего зала -
Песня, как отзвук России, на все голоса,
О красоте ваших чистых сердец рассказала.


***


Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!"
В.Брюсов


О, женщина, найду ли те слова?!
Ведь всё на свете - женского начала:
Мать, Родина и лодки у причала,
Бездонных глаз густая синева...

Мертвы слова... Безумно хороша...
И всё в тебе - восторг, очарованье...
В тебе блуждаю я, как в океане,
Пленительная женская душа!

В твоих руках - трепещущая жизнь...
В ней - растворяешься, сгораешь без остатка.
Величие мгновения - продлись!

Ты из достоинств вся, без недостатков...
В порыве гнева, на секунду - оглянись.
Прости... О, женщина, - богиня и загадка!


***


Стихи банальностей не терпят,
общих мест.
Но что поделать мне
с единственной любовью?!
Она рифмуется достойно
только с кровью
И указует путь мне,
словно Божий перст...

И я несу её, несу как дар,
как крест.
Банально всё,
что не освящено любовью.
И я пишу стихи,
как откровенье,- кровью;
И не боюсь за этот свой
банальный жест.

Я - раб поэзии,
апологет её и жрец;
И сердце,
истекающее кровью,
На жертвенник её
кладу с любовью...


***


Я не Пушкин,
но также влюблён в Натали!
Этим сходством -
наивно горжусь.
Ах, как в Августе
дивные розы цвели!
Я восторгов былых
не стыжусь...
Средь галактик туманных
в стылой звёздной пыли,
Среди женщин земных -
и вблизи, и вдали,
Для меня -
ты одна, Натали!


***


Морозец лёгкий, конный бег
И белозубая улыбка...
Так всё восторженно и зыбко,
Как на ладони первый снег.

Под солнцем нежится, искрясь,
Ледком подёрнувшись хрустальным,
Река... А в беге, изначально, -
Слились восторг, порыв и страсть...

Дорога... Серебро подков...
И колокольцев звон пьянящий...
Хоть миг, но наш, но настоящий...
Что нам - до мудрости веков!

И запах сена, хлеба, роз,
И терпкий мёд живого тела,
И яблок хруст - как ты хотела,
И ночью - блеск далёких звёзд...

Всё это было... Или нет?
Умчались бешеные кони...
Снежинки тают на ладони,
Метель заносит санный след...


***


РУССКАЯ ЖЕНЩИНА

Посвящается маме,
Соколовой Надежде Андреевне.


Сила духа, надёжность и стать,
и от сердца идущий голос...
Бог мой, Женщина! Мне ли не знать -
твою душу... Поклон тебе в пояс...
Всё слилось в ней:
мятежность, покорность,
Рек весенний разлив, запах трав,
Нежность, чувственность,
скромность и гордость,
Озорной, безпокойнейший нрав.
Не любить невозможно её;
Что-то в ней от берёзы, рябины...
Баба русская, сердце моё!
Должен я тебе долгом мужчины,
долгом сына, и нет мне покоя,
И душа моя болью полна:
Годы войн, революций -
слепой чередою,
На тебе, по тебе, за волною волна...
Век двадцатый тебя не щадил,
Но, себя позабыв,
ты везде поспевала,
Драгоценный порыв
и недюжинность сил
Благородной души своей -
мне отдавала...
Твоя песня грустна,
но пресветлой печалью;
Голос твой мне так дорог и мил.
Дай, укрою тебя
я ажурною шалью -
Своих лучших стихов,
что тебе посвятил!


***


Чуть знакомая женщина мне говорит о любви,
Ненароком изящно прическу свою поправляя:
Ветер пряди волос разметал по плечам, по груди.
Улыбнулась лукаво, власть свою надо мной проверяя...

Да, ты опытной хочешь казаться, искусной в любви;
Я ведь старше, и в этом тебе потакаю.
Ты чаруешь. Взывают открытые плечи твои;
Взгляд твой - море. Свой парус я в нём расправляю...

Я б Мадонной навеки оставил тебя на холсте,
Мне бы силу Да Винчи, мне б - длань Рафаэля!
Моны-Лизы улыбка - живая, в святой чистоте...
Но палитра пуста. И не спится вторую неделю...

Близкой ставшая женщина - всё о своем, о своем:
Что устала одна, что осталась лишь вера слепая.
Я с уходом всё медлю. Но играет будильник "подъём".
А над домом кружит и зовёт перелетная стая...



***


"Не устану в неверном театре теней
Совершенства искать до конца своих дней.
Утверждаю: лицо твое - солнца светлее.
Утверждаю: твой стан кипариса стройней."
               Омар Хайям



Мне лик твой, сквозь годы,
Сквозь войны и мрак
Светил,
Как в бушующем море маяк;

Он трепетной
Богоявленной свечой
Всегда в трудный миг
Возникал предо мной.

И в том мне порукой
Шекспир и Хайям,
Что чудный твой лик
Я лишь с жизнью отдам...


***


Мне под дохою холодно -
Болезнь стучится в гости.
Июль - не летним холодом,
В труху ломает кости...

Мне молодость безпечная
Сулила, обещала:
Коль жизнь, то безконечная,
Любовь - так в три накала!

Судьба - она как женщина:
Полюбит, так полюбит!
Но, коли обезчещена -
Закружит и погубит...

Звала, цвела от радости,
Себя всю отдавала...
А я не ведал жалости,
Считал - других немало!

Нет, не со мной обвенчана,
Тревожащая явь и сны, -
Отчаянная женщина
Из отзвеневшей той весны...

Мне холодно, не греют
Меня протуберанцы.
А девочки взрослеют,
Торопятся на танцы...


***


Гийом Аполлинер -
отточенной строкою,
Презрев условность форм,
полифонию тем,
Божественные строфы -
влюбленною рукою
Сложил во имя некой
мадмуазель Плейден...

Прелестнице лукавой,
дурачившей поэта,
Обязаны мы чуду
блистательнейших строк.
Хоть мучила поклонника,
спасибо ей за это -
От прозы жизни быстро бы
любви увял цветок...

Замужняя матрона, хоть мать,
но не мадонна,
И на руках прелестных -
любви греховной плод...
Вильгельм подвиг Гийома -
создать шедевр, икону....
А будь нежней Анни -
продлил бы свой он род!


***


Да, подлое время, чем дальше, тем хуже:
Терзают болезни и тело, и душу.
Что со страной - не понимаем;
Терпим, молчим и вымираем...

Стрессы и войны, "реформы" от чёрта;
Детские души уносят аборты;
Режут, кромсают гениев -
Гагариных, Улановых, Есениных...

Бабоньки, вы - православные всё же!
Спасайте Россию, без вас мы не сможем.
Жизнь, Богом данную, не убивайте,
Через страдание, с любовью, - рожайте!

В ножки вам кланяюсь за мужиков,
Дарите нам дочек, рожайте сынков!
Сгинуло столько безвинно народа...
Бродит в потёмках наша свобода.

Но мы устоим перед дьявольской стаей,
Как предки не раз пред врагом устояли.
И внуки, быть может, не проклянут
И доброю памятью нас помянут.

Но, чтоб они были - вы не уставайте,
Терпите, страдайте, но всё же - рожайте!
Поклон до земли вам - основе основ...
Дарите России - дочерей и сынов!


***


"Прекрасно в нас влюбленное вино,
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва намучившись, нам насладиться..."

Н. Гумилев


Ах, какое наслажденье
Перечитывать былое:
Дневники, стихотворенья,
Предисловья, послесловья...

Мысли, чувства, ожиданья;
Что сбылось, о чем мечталось?!
Годы, разочарованья,
К прошлому - любовь и жалость...

И тоска о том, что вместе
Не увидеть двух поэтов -
Страсти данников и чести,
Не дождаться их приветов;

Не проникнуть в тайны дружеств,
Обольстительных снадобий;
Не постичь сплетений судеб,
Горечь губ, тщету надгробий...

Ах, какое заблужденье -
Перелистывать былое,
В прошлом черпать вдохновенье,
Мучаться чужой любовью...


***


Верочка так верила,
Наденька надеялась,
а Любушка любила...
Было или не было,
снилось иль привиделось?!
Было, сёстры, было...

- Ах, скажите милые,
ах ответьте нежные,
сёстры, счастье есть?
- Есть покой, есть воля,
есть за лесом поле,
а там - булат и честь!

Наденька так верила,
Любушка надеялась,
а Верочка любила...
Лебедя, да белого...
Да как они осмелились!
Ах, как жизнь постыла...

- На коня буланого
резвого могучего,
милый брат, садись,
И с врагом поганым
за слезу горючую
ты в бою сразись!

Вышел братец во поле,
сел в седло наборное,
конь почуял плеть;
Рвался в небо соколом
да за татем-коршуном,
принял раны, смерть...

Любушка так верила,
Верочка надеялась,
а Наденька любила...
Так судьба коверкала,
походя, посмеиваясь,
молодость сгубила.

Сёстры мои нежные,
сёстры мои милые,
все храмы - на крови...
Дай вам Бог - надежды,
стойкости и силы,
Веры и любви!


***


Медовый Спас одарит медовухой,
А яблочный - любовью опьянит...
Давно лишён и голоса, и слуха,
Но вновь запеть мне музыка велит...

Та музыка, что неуёмной птахой
Приказывает взяться за перо,
Стучит в груди, щебечет под рубахой,
Зовёт печальным голосом Пьеро...

Тревожный шум заштатного вокзала,
Кузнечиков безсмертный вокализ...
Ты из окна мне что-то прошептала,
Под стук колес, слегка склонившись вниз...

Медовый Спас обманет медовухой,
А яблочный - от страсти исцелит.
В малинниках – и пусто уж, и сухо.
Полно грибов. И это - отболит...

У родника - две старые березы,
А склон крутой, и всё возможно, вмиг...
Где рифма свежая?! Морозы, слёзы, грёзы...
Но ты не торопись сказать - старик.


***

Светлой памяти отца,
Майсова Владимира Ивановича.


Светила радость и томила грусть,
И отмечали, и смотрели нежно -
Сестрёнки: Люба, Верочка, Надежда, -
Вослед, и ждали, ждали, что вернусь...

С истёртым посохом, хлебнув тоски чужбин,
Отягощённый опытом ошибок
И ранами от безпощадных сшибок,
Вернулся я домой - Отчизны блудный сын...

И что же я нашёл в краю родном?!
Дом разорён, отец лежит в могиле…
Любаша, Вера, Наденька - забыли
О прошлом, о мечтах - живут единым днём...

И всё же, у порога, у крыльца,
Я на колени стал и до земли склонился...
И долго, долго истово молился -
За Любу, Веру, Наденьку, Отца...

Наш час придёт, Судьба откроет двери;
Не может быть, чтоб жизнь пропала зря!
Блеснёт еще рассветная заря
И оправдает - опыт и потери...

Ах, сёстры милые! Я верил, что вернусь,
Я на чужбине нашей встречей жил,
Я так страдал, я так домой спешил!
Но внемлют мне - Печаль, Тоска и Грусть...


***

Оборвав свою песню на фальшивом повторе,
Я ругаю себя и, как прежде, клянусь -
Никогда, даже самые светлые зори,
Не спрягать без нужды с нежным именем - Русь.

Окоёмы багряные, облысевшие пажити,
Покосившихся изб и церквей костяки...
Русь Святая - каликой убогой мне кажется,
И её воспевать мне, увы, не с руки.

Может я ошибаюсь, может всё перемелется,
Обойдётся, - омывшись живою рекой,
Русь однажды очнётся и, как статная девица, -
Мне помашет с пригорка желанной рукой...


***

Сентябрь, туманы, холода, простуды...
Ах, Бабье лето, где твоё тепло?!
Где краткий миг, - миг возвращенья к чуду,
Когда душе привольно и светло?

Когда, оглядываясь в прожитые дали,
Ты видишь, что до срока сентябри,
И осени плоды, и птичьи стаи,
И вестники предзимья снегири...

По листьям, по алмазам в травах росных,
По замкнутому кругу, по кольцу,
Дай Бог, дойдя до откровений звёздных,
Вернуться снова к отчему крыльцу, -

Под сень родных берёз, под шелест безмятежный
Краснеющих осин, пустеющих садов,
На круги Родины святой, святой и грешной,
И жить в любви, не зная холодов...


***


Открыл окно, и стайка снегирей
Испуганно с рябины улетела...
Я старше стал, но вряд ли стал мудрей,
И нет любви ни края, ни предела…

Она – в ручьях, очнувшихся от сна,
В заснеженном и прихотливом взоре,
С которым смотрит дерзкая весна
В своём роскошном мартовском уборе…

Сруб свежий с недостроенным венцом…
И на снегу - кириллицей вдоль поля,
Натоптано влюблённым огольцом
Извечное, как мир: Сергей + Оля...

И я, как тот юнец, опять грешу:
Любимой имя на снегу пишу…
Пусть сердце сладко встрепенётся ваше
От доброй зависти к Наташе…


***