Первые палки

                ПЕРВЫЕ  ПАЛКИ

     В милиции результаты  работы в простонародье называют палками. Откуда этот термин, сейчас, наверное, точно никто не скажет. Возможно, с комсомольских времён, когда напротив проведённых мероприятий ставили отметку о выполнении: галочку или палочку. Порочность палочной системы становилась со временем заметной, и в той или иной степени её пытались изменить высокие начальники, но безуспешно.  В самом деле, получается, чем больше преступлений, тем лучше работает милиция. Существует даже негласные обязательства в том, чтобы количество преступлений должно быть выше, чем за аналогичный период прошлого года. Если на каком-то участке работы нет преступлений, или чрезвычайно мало, это означает, что работникам милиции нечем заниматься, и их там незачем держать. Работникам участка милиции, на котором низкая преступность, грозит сокращение.  Сокращенные должности будут направлены туда, где увеличивается рост преступлений. Милиционеры заинтересованы заработной платой, премиями, повышением в должности и звании, чтобы преступность увеличивалась.  И она увеличивается правдами и неправдами.  Так, может, не требовать увеличения преступности, а  поощрять её снижение? Тогда, милиционеры не будут искать оружие, наркотики,  взрывчатые вещества; не будут стремиться выявлять хищения, раскрывать кражи,  а будут стараться отказывать в возбуждении дел или вообще не принимать заявления от граждан. Такое уже было и оказалось тоже плохо. Так вот и живёт эта палочная система, чем больше палок /преступлений/ тем лучше работа. Очевидно, что истина где-то посередине, но ведь нужно трудиться её искать, а кто этим будет заниматься?
    Расскажу о своём первом участии в раскрытии преступления, - первой палке. Я работал экспертом первые месяцы, свою работу уже знал, но с работой сотрудников уголовного розыска был знаком мало. Ночью от дежурной по станции Селикса поступило сообщение о том, что неизвестные лица перерубили и похитили медные перемычки на железнодорожном трансформаторе. Такое сообщение с этой станции поступало уже вторично за последние три дня. Прошлое преступление осталось нераскрытым. На этот раз вроде работник железной дороги видел  воров, но не догнал. В половине двенадцатого ночи выехала опергруппа: я – эксперт и два оперативника. Через 20 минут подъезжаем к трансформатору на входных светофорах станции Селикса, где была совершена кража. На месте происшествия железнодорожник заменял поврежденные провода. Напуганные им преступники не успели их украсть, а лишь перерубили и бросили, но всё равно приходилось заменять на новые. Железнодорожник высокого роста и богатырского сложения  мужчина, зовут его Слава, как и меня, рассказывает о произошедшим. Он увидел двух молодых людей, воровавших железнодорожные медные провода и закричал на них. Парни бросили награбленное и разбежались в разные стороны. За ними он не погнался, опасно – лес, ночь. Опознать он, конечно, никого не сможет, было темно, но вроде бы запомнил, как они были одеты.
    Оперативники были опытные ребята. Сергей Е. невысокого роста, крепкого сложения, слегка полноват, но очень подвижен. Работал он в милиции уже долго, два года до пенсии осталось. Другой - худощавый, имени не помню, по фамилии Галицин, моложе, но довольно хитёр, проворен и несколько язвителен, я его про себя называл – поручик, как в известной песне.
- Так… куда? – Сказал, как бы раздумывая, Сергей. – Поехали вон к тем дворам, может там кто шляется.
Подъехали на милицейском УАЗике к ближайшим строениям. Тишина, темнота, - никого.
- Так… поехали вон туда, там с другой стороны линии общежитие должно быть.
Ребята выскочили из машины и быстрым шагом направились в глубь леса на другой стороне железной дороги. Мы с водителем остались в машине. Прошло минут пятнадцать.
- Смотри, выловили кого-то. – Водитель всматривался в темноту леса.
Рядом с низенькими оперативниками шёл парень высокого роста, широкий в плечах. Подошли к машине. Голицин выглядел очень довольным, и ухмылялся. Сергей, показывая на задержанного, и как бы поясняя нам:
- Вот, руки грязные, и домой не торопится!
По-видимому, это и были все улики против задержанного. Тот был несколько обескуражен, но отвечал определённо:
- Ничего не знаю, какие медные перемычки? Вы, что, ребята?
- Как это что? Ты что думаешь, мы просто так тут находимся? Три офицера среди ночи сорвались, приехали сюда, баб что ли трахать? Мы теперь тобой будем заниматься!
Голицин:
- А вот и веревочка.
- Да я никуда не убегу.
- Да кто тебя знает, что мы гоняться за тобой будем по лесу?!
Видимо, оперативники второпях не взяли с собой наручники, и на руки задержанному надели сделанную из веревки петлю. Все мы сели в машину и поехали снова к трансформатору на входных светофорах, где было совершено преступление.
- Так, рассказывай, куда ты шёл по лесу в двенадцать ночи?
Парень осторожно:
- А какая разница, это моё личное дело.
Сергей с нажимом в голосе:
- Какое это твоё личное дело? Это теперь твоё алиби! Мы теперь будем выяснять, разбираться, ты думаешь, мы зря, что ли здесь?!  Давай, рассказывай, откуда, куда ты шёл?
- А как вас зовут?
Сергей с нажимом:
- Сергей Фёдорович меня зовут.
- Сергей Фёдорович, ну, к бабе я шёл.
Сергей, как бы смягчаясь:
- А, ну так это другое дело. Значит, ты шёл к бабе, понятно. К какой бабе, как её имя?
- Ну, Наташка её зовут.
- Понятно, Наташка. Где живёт? В общаге, наверно?
- В общаге.
- А ну, понятно, рогачёвская общага, 22 ПТУ. Знаю я эту общагу.
Голицин поддакивает, да недалеко, мол, от линии, знаем, знаем. Давая понять парню, что всё сходится: и общага такая есть, и Наташка там вполне может быть. Сергей, как бы то ли вспомнив, то ли догадавшись:
- А, да... Знаю я эту Наташку, на первом этаже она живёт, да?
- Да.
Всё. Как я понял, через некоторое время, на этом было всё. Своим «да», то есть подтверждением места проживания несуществующей Серёгиной знакомой Наташки подозреваемый парень окончательно убедил оперативников, что он и есть один из двух воришек, второй раз похищающих железнодорожные медные провода на ст.Селикса. Но в этот момент, они ничего не сказали, продолжали, уже как бы дружелюбнее расспрашивать парня.
- А ты я смотрю, здоровый такой, где служил?
- В воздушном десанте на востоке.
- Понятно. Как зовут тебя?
- Андрей.
- Парень ты, Андрей, хороший конечно. Парень ты хороший, но…  А вот уже подъехали.
Выходим из машины. Навстречу железнодорожник Слава. Он, видимо, только закончил замену железнодорожных перемычек. Нужно сказать, что свет едва брезжил от входных маленьких светофоров, было темно.
 - Слава, смотри, - этот был?
Слава, вглядываясь в задержанного, не совсем уверенно:
- Да вроде похож. По одежде, по росту. Лицо я плохо видел.
Сергей, подытоживающее:
- Так, понятно. Садимся в машину, поехали дальше.
Размещаемся в УАЗике. Я, задержанный и Голицын на заднем сидении. Сергей впереди, рядом с водителем.
- Парень ты хороший, Андрей. Ну, рассказывай дальше, где работаешь?
- Да здесь я работаю, на станции.
- Точнее, где, кем?
- Слесарем на цементном заводе.
На станции Селикса, действительно, есть небольшой цементный завод. Ночью в субботу он точно уже не работает. Сергей командует:
- Поехали на завод.
Через двадцать минут петляния по грунтовым лесным дорогам подъезжаем к воротам цементного завода. Завод закрыт. Долго стучим в металлические ворота. Открывают не сразу, кроме водителя мы все в гражданской одежде. Приходится объяснять, кто мы такие, показываем удостоверения. Сторожами там оказались две женщины.
- Посмотрите на этого человека, - говорит Сергей. – Он у вас работает слесарем?
Женщины внимательно рассматривают Андрея.
- Нет, точно нет, мы никогда его не видели.
После этого, Андрей тихонько изрекает:
- Да нет, я не на этом заводе работаю.
Лицо Сергея становится жёстким:
- Ах, ты, козёл… Ну всё, садись, поехали!
Садимся в машину. Серёга разворачивается, и неожиданно слегка бьёт ладонью по лбу десантника. Удар не сильный, но со злобой и экспрессией. Андрей опешил:
- Ты что делаешь?
- Ну, всё, хана теперь тебе, парень! Ах ты, козёл, час уже нас мурыжишь, лапшу на уши вешаешь! Ну, всё, сейчас только до Пензы доедем… Я тебе устрою! Всю жизнь на таблетки работать будешь. Вступает Голицын:
- Ты, что думаешь, нас подуришь и всё что ли? Показывая на меня:
- Вот эксперт, доедем до Пензы, он возьмёт смывы с твоих грязных рук.
Я говорю спокойно, включаясь в разговор:
- Будут сделаны смывы с рук, проведён химический анализ, и если на руках есть следы похищенных перемычек, об этом будет дано положительное экспертное заключение.
Парень озадачен. На самом деле такой анализ возможен только теоретически. В Пензе нигде это не делается. Сергей продолжает наезд:
- Всё парень, дела твои плохи. За эти поганые перемычки тебя бы не посадили, но я тебе, за то, что ты козёл, плохую жизнь в Пензе обещаю. Вот только доедем…
- Мы тебя в трюм спустим, - подтверждает Голицын.
- И нам ничего не будет, понял да? – добавляет Сергей.
- Да я знаю…, - говорит Андрей с обречённой интонацией. Типа, знаю я ваши ментовские методы.
Что имел в виду, поручик Галицын под «трюмом», до сих пор не знаю. Можно только предположить и фантазировать, а фантазия у Андрея разыгрывалась всё сильнее. УАЗик между тем уже выехал на основную трассу, ведущую в Пензу и уверенно прибавив скорость, устремился в ЛУВДТ, ускоряя, как наверно думал задержанный, мрачную развязку. Допрос продолжается, эмоциональное накручивание усиливается. Минут через пять-десять десантник сдаётся:
- Да, всё, всё, я, это я. Я вырубил перемычки!
Сергей с нажимом:
- Ты чё думаешь, мне твоё признание надо?! Мне оно на хрен не упало! Я и так это знаю,
все доказательства есть: тебя видели, следы на руках остались. Сегодняшний факт - мне по хрену, меня интересует позавчерашний день!
- И позавчера, тоже я.
- Вот это другое дело. Сделал, ответь за своё. А второй, кто с  тобой был?
- Никого. Я – один. Давайте, всё на меня, а второго трогать не будем.
- Хорошо, договорились. Это другое дело, а то к Наташке шёл, на заводе работаю.
Всё надо делать по-хорошему. И парень ты, я вижу неплохой.


Приезжаем в управление. Оперативники пошли ужинать. Задержанного отвели в комнату для оформления письменного допроса. Я добросовестно сделал смывы с его рук  ватным тампоном, смоченным этиловым спиртом. Выходя из дежурной части, выбросил этот ватный тампон в урну и поехал домой. На следующий день я спросил Сергея Е.:
- Как там наш десантник, не отказался от устного признания?
- Да нет, всё нормально. И про второго, кстати, всё рассказал.
- Я честно признаюсь, первый раз вашу работу видел. Ну, ты профи!
Вот так было раскрыто два преступления. Как говорил в фильме в таком случае Мюллер: «Ловко я вас, Штирлиц перевербовал? Быстро и без всяких фокусов!»
    Но так бывает не всегда. Не признаются иногда преступники, не смотря на профессиональный допрос, косвенные улики, свидетельские показания. Не признаются по разным причинам, но сами не признающиеся, как правило, делятся на две категории:
уже сидевшие уголовники или бывшие милиционеры. Дело в том, что и те и другие опытные. Вторыми  обычно занимается прокуратура, а вот с первой категорией мне довелось столкнуться. Тоже была первая палка, но не у меня, а у молодого сотрудника уголовного розыска лейтенанта милиции Леонида Т. Я был лишь косвенно причастен к этому событию.
    Действовал на нашей территории в 90-е годы один вор. Звали его Вася Чиж. Чиж – не кличка, а фамилия. Нельзя сказать, что он был очень умён и изворотлив. Его ловили, он был уже дважды судим. Но последнее время никак привлечь к ответственности его никак не удавалось, хотя точно знали, что он ворует. Что ни неделя, обнаруживались прорубы в прибывающих грузовых вагонах. Воровал он всё подряд: личные вещи, цемент, алкогольную продукцию, запасные части к машинам, - в общем, что попадётся, то и брал.
Роста Вася Чиж был небольшого, комплекции самой субтильной, но урон наносил железной дороги существенный. Действовал всегда один и специализировался он только на кражах из вагонов наверно потому, что жил недалеко от железки. Интересно то, что он знал, что милиция знает, что именно он ворует, но деятельности своей не прекращал: «мол, попробуйте, поймайте, докажите». И ловили несколько раз в течение года, но улик основательных не было. И вот, в который раз, на неохраняемом участке железной дороги из остановившегося вагона было совершено хищение: украдены колёса к автомобилям. Проруб в крыше вагона был совершён справа, наискосок, - способом, характерным для Васи Чижа. Колёса вскоре при поисковых мероприятиях были обнаружены спрятанными в яме, недалеко в лесу. Яма  была хорошо замаскирована, завалена ветками. Вася Чиж, хотя был и не старым – 37 лет всего, но, видимо, не смог эти 6 колёс сразу унести. Решил спрятать и попозже вернуться. Устроили засаду. Трое суток сидели и днём, и ночью. И, наконец, под утро третьей ночи топает Вася Чиж к этой яме с большой тележкой. В общем, взяли его с поличным на этой яме, загрузили вместе с колёсами в милицейский фургончик и доставили в управление. И что вы думаете, - не признаётся.
- Какой вагон, делов не  знаю?
Леонид и все оперативники, бывшие с ним в засаде, обалдели от такой наглости:
- Вася, мы же тебя с поличным взяли!
Вася, искреннее:
- Не… ну что вы, мужики, какие колёса, какая яма?
- А что ты делал ночью в 3 км от станции Леонидовка, в лесу возле железной дороги, где даже остановочной платформы нет?!
- А… дак, я это могу объяснить: шёл я, значит по просёлочной дороге. В Пензу шёл, на рынок, и тележка для того. А потом думаю.., чё это я иду, долго ведь идти. Пойду, сверну к железной дороге, может электричка какая пойдёт.
- Вася! Не гони пургу, нет ночью электричек. И остановок для поездов на этом участке нет,
ты это знаешь, - всю жизнь рядом с железной дорогой живёшь!
- Да? Не знал, мужики, мамой клянусь, не знал. На рынок шёл.
- Какой рынок ночью, ты, что нас за дураков держишь?!
Вася почти просительно:
- Так днём то жарко идти, я и пошёл ночью.
Ну и в таком духе диалог проходил три часа. Леонид пришёл к нам в экспертное отделение,
пожаловался на Васю.
- Плохой он парень, не колется. Позарез нужны пальцы!
Бросаем всю остальную работу, все занимаемся автомобильными колесами: обрабатываем дактилоскопическими порошками, печатаем следы, сравниваем с дактокартой подозреваемого, - работа долгая. …Есть! На дисках колёс вполне четкие следы пальцев рук Васи Чижа. Пишу положительную справку об обнаружении следов пальцев рук Василия Ивановича Чижа на поверхности автомобильных колёс, украденных из грузового вагона. Уголовный розыск добивается признания Чижа и поднимает дело на 4 этаж в следственный отдел. Васю закрываю в следственном изоляторе. Но не тут то было. На следующий день следователю Вася даёт другие показания:
- Не… всё это не правда. Давили на меня гражданин следователь!
- Били?
- Не… хуже! Морально унижали. Говорили, что я плохой парень и всех уже достал. Запугивали, говорили, что больше получу срок, если не сознаюсь. Я и испугался, только вам правду скажу: чист я весь и не при делах здесь совсем. А с прошлым навсегда покончил.
- Василий Иванович, когда вы ночью пришли к яме, к автомобильным колёсам вы прикоснуться не успели, вас сразу задержали. Тогда, откуда ваши следы рук обнаружены на этих колёсах, похищенных из вагона?
- Это, гражданин следователь, всё менты. Когда меня допрашивали, лейтенант один, Леня его зовут, сказал мне, чтобы я сложил колёса в стопку, они в углу были набросаны, я и сложил. Вот и всё.
Весь этот материал с осмотрами мест происшествий, показаниями свидетелей, дактилоскопическими экспертизами, допросами, бредовыми Васиными объяснениями поступает на подпись к прокурору. И прокурор отказывает.
- Вот поймаете его с топором на вагоне, тогда это улики. А ваши - в суде не доказательство. Он ведь всё объясняет. Понятно, что бред, но нужно его опровергнуть.
    Дело вместе с Васей опять спускают на второй этаж к оперативникам. Тупик. Неужели, снова придётся отпускать. Пока Чиж был у следователя, оперативники расслабились и решили пообедать, три часа дня уже было. Разложили газету на столе, поставили консервы, картошку в сковородке и другой лёгкий закусон. И тут к ним опять Васю. Леонид начинает всё с начала:
- Ах ты, хомяк! Да, ты! Да, я тебе! Где, откуда, куда? Не ври! - всё бесполезно. Не колется Вася и теперь чувствует себя ещё уверенней. Он ведь понимает, почему снова в отделе уголовного розыска оказался. И вдруг! Леонид видит, как Вася, не отрываясь, смотрит в одну точку на столе. На столе разложена газета, а в точке Васиного взгляда изображение полуобнажённой симпатичной женщины. Реклама купальников или что-то в этом роде.
Девица, надо сказать смачная: купальник был только намёком на её роскошной груди,  поза раскованная, рот полуоткрыт, а  взгляд пристальный и обещающий.
- Ты чё, Вася, нужна тебе эта газета?
Вася кивнул.
- Да без проблем, ну давай с тобой по-хорошему договоримся. Мы ведь тебя всё равно не отпустим. Ты ведь понимаешь. В этот раз много против тебя. Про прошлые подвиги можешь не говорить, но про вчерашнюю ночь давай сознаваться. А газету я тебе сейчас сразу организую.   
    И Вася соглашается! Пишет признание. Оперативники обедают вместе с ним. Потом отводят в следственный изолятор. На следующий день Леонид приводит Чижа в кабинет, в руках у милиционера эротические карты, где на каждой изображены красавицы в самых непринуждённых позициях. В конце допроса Вася рассказывает про другие эпизоды своей воровской практики, и карты перекочёвывают к нему в карман. У лейтенанта милиции Леонида Т. это было первое большое раскрытое дело, которое он запомнил на всю жизнь. У меня – не первое, но я тоже запомнил это дело, хотя не очень помог в его раскрытии. Я не могу объяснить его успех: почему вору срочно понадобились эти картинки, почему он не мог потерпеть и купить их после своего освобождения. Но ведь не понимаю я также и, почему Вася ворует, и не пытаюсь этого объяснить.                Вячеслав Филонов