Угличская тетрадь 2009 г. Эпизоды из жизни

Угличская тетрадь 2009


                Бесы
Однажды в день Покрова Божией Матери я попал в академический храм Троице-Сергиевой Лавры. Утром на праздник мы вместе с другом, впоследствии ставшим священником, причащались у своего духовника, а вечером прибыли в Лавру. Службу совершал Владыка Питирим. В самом храме, ближе к дверям десять-двенадцать старушек, выстроившись полукругом, активно крестили бесноватую женщину. Она, зажмурив глаза, махала руками, непрерывно с кем-то воюя. Это продолжалось долго. По молодости и неопытности, я подумал, что раз я в этот день причащался и со мною Христос, то я тоже могу перекрестить старушку и может быть даже изгнать беса. Смело подойдя к женщине, я перекрестил ее большим крестом. Не открывая глаз, не повернув головы в мою сторону, женщина, (а скорее тот, кто в ней был) ответила мне громовым басом, который не смогут вместе воспроизвести и пять басов Большого театра: «Я тебя не боюсь» Ночью, во сне меня избивали бесы, пять-семь темных фигур. Избивали сильно, душа ужасалась такому нападению. Утром я проснулся избитым, чувствуя и физическую и душевную боль. У меня даже возникла претензия к Богу. «Господи, я же причащался, что же Ты попустил такому избиению?» Но Бог ничего не ответил. Позже я прочитал в житии Серафима Саровского историю с Мотовиловым, и все стало ясно. «Не искушай Господа Бога твоего» и не превозносись своей «праведностью».


Для людей не знакомых с житием Серафима Саровского можно кратко изложить этот эпизод. Помещик Николай Александрович Мотовилов был другом и сотаинником Серафима Саровского. Именно ему преподобный Серафим опытно показал действие Святаго Духа, пребывая в ослепительном свете, объяснил, что такое стяжание Святаго Духа и есть цель Христианской жизни. Однажды Мотовилов услышал о бесноватой женщине, которую причащали, однако это не помогало изгнанию бесов. «Хотел бы я посмотреть, как в меня войдет бес, когда я причастился» - сказал он. - Тише-тише Ваше боголюбие, - испугался преподобный Серафим, - ведь и малейший из них, своим когтем может перевернуть всю Землю, и только божественная благодать не позволяет им этого сделать». Но, как писал митрополит Вениамин, вызов был принят. Уже после смерти Серафима Саровского, когда Мотовилов причастился, над ним повисло ледяное смердящее облако, Мотовилова парализовало, и как он ни сопротивлялся, как ни сжимал зуб, это облако вошло в него через рот. Он стал одержимым. Позже ему явился прп.Серафим Саровский и предсказал, что он освободится от власти темной силы только через несколько лет, на праздник святителя Тихона Задонского, что и случилось.

                Исцеление

Однажды в гостях я здорово поспорил с неизвестным мне человеком. Речь шла о христианстве. Незнакомец говорил, что все, что есть в христианстве, было уже у античных философов, у того же Прокла. И если бы на Руси действительно было бы христианство, то не было бы коллективизации. Во время дискуссии я все время натыкался на железную логику. А в моем портфеле, принесенным с собой лежала «Исповедь» Блаженного Августина, где он пишет о том, как хорошо, что он сначала освоил античную философию, а потом пришел к христианству. Потому что если бы он сначала пришел к христианству, а потом бы стал изучать античных философов, он бы очень смутился, внешнему сходству и тому, что все уже было сказано до пришествия Христа*. «Вы спорили с очень известным философом Арсеньевым, - сказала мне хозяйка дома, - Недавно его книгу рассыпали в наборе, по указанию цензуры» Наш спор однако заинтересовал философа, он даже просил, через хозяйку прислать ему список авторов, которых бы я порекомендовал почитать. Стал ли Арсеньев христианином, неизвестно, но позже хозяйка, тоже скептически относившаяся к христианству, она была музыкальным психологом, (но зачитывалась Флоренским) рассказала об Арсеньеве необычный случай. Об этом он поведал ей сам.
Арсеньев летом снимал комнату в деревенской избе. Хозяйка избы старушка воспитывала психически тяжело больного внука. У нее их было двое, и оба были сданы в приют для умственно отсталых детей, поскольку родители были алкоголики. Родители детей спились и исчезли. Старушка взяла из приюта одного, не совсем безнадежного, и каждый день как часы водила его причастию. И в течение лета ребенок выздоровел. Все это происходило на глазах Арсеньева.
Признаться, если бы об этом поведал православный человек, это можно было воспринять как очередной благочестивый рассказ, но когда об этом свидетельствует человек, враждебно относящийся к христианству, это производит впечатление.

*)О.Владимир как-то сказал на проповеди: «Если бы все можно было решить логически, то пришествие Христа было бы не нужно. Христос принес силу.»
Август 2009 Углич.

                Свет
Однажды я полдня читал книгу епископа Феофана о молитве Иисусовой. Подвиги, приводимые в этой книге, ужасали. Отложив книгу в сторону, я обратился с молитвой к Богу:
«Господи, мне так хочется пережить Твой Божественный свет.
Господи, но мне так не хочется переносить все эти подвиги и страдания» - и отправился на вечернюю службу в Николо-Кузнецкий храм. О.Алексей Зотов читал Акафист. В Никольском алтаре о.Всеволод со своими духовными чадами ждали американскую делегацию, в те дни в Москву приехал митрополит Феодосий, накануне он был в Лавре на празднике Сергия Радонежского. Однако, когда мтр.Феодосий вместе с патриархом Пименом вышел на балкон патриарших покоев для приветственного слова народу, звонари, очевидно под контролем сотрудников КГБ, не дали ему произнести ни одного слова. Постояв несколько минут под несмолкаемый колокольный звон, митрополит Феодосий прокричал - С праздником! –  благословил народ двумя руками, и вместе с патриархом удалился в покои. Американская делегация не приехала в Кузнецы. О.Всеволод захотел посмотреть икону Андрея Рублева написанную по его благословению Ириной Васильевной Ватагиной. Икона находилась в алтаре Сергия Радонежского. Молниевидная благодать исходила от о.Всеволода, это было особенно очевидно, когда взгляды встречались во время благословения.
Вечером, встав на молитвенное правило, как-то неожиданно для себя, я взял Евангелие, подаренное о.Таврионом Батозским, вложил в него фотографию лика Христа с плащаницы, покропил сердце  святой водой, и, приложив к сердцу Евангелие, стал читать молитву Иисусову. Очень скоро в глазах у меня стало пульсировать. Словно электрические разряды искажали пространство вокруг иконы Спасителя висящей на стене, большой фотографии лика Христа с плащаницы. Я был повержен на пол. Стоя на коленях, продолжал читать молитву Иисусову, скорее она сама пульсировала во мне. Стало раскрываться пространство. «Господи, я не выдержу!» Так, наверное, наркоман умирает от передозировки. Если это присутствие Божие раскроется, душа развяжется с телом. Я сейчас умру. Неожиданно меня словно вытолкнули в космос внутри меня самого. Я видел свою комнату с желтыми обоями сферической, отделенной от меня, как внутри шара. (Вот откуда обратная перспектива). Я находился в космосе, в бесконечном пространстве, вне физического мира, а вокруг меня были золотые крупицы тихого света.
Сидя на полу, я очень долго приходил в себя, от этого потрясения. Благодать превосходила человеческие возможности, и как-то даже легче стало, когда она через несколько дней ушла, и все стало обычным. (Благодать обязывает быть святым, а это тяжело грешнику)
Потом на исповеди духовник признал это явление света, но еще раз предупредил не искать таких состояний. Я попробовал повторить, ничего не получилось. Наверное, этот дар был улыбкой Бога на мою молитву к Нему.
А такие золотые крупицы я увидел на белом фоне Рублевской Троицы в Третьяковской галерее.

Все это происходило году в 1982, я только недавно пришел в Церковь, был пылким молодым человеком, давалась «подъемная благодать», все получалось, все было упоительно. Сейчас, почти через тридцать лет, только тление под пеплом грехов, и воспоминания об ангельском времени. «Господи, помилуй грешника!» Самая искренняя молитва.

Август 2009. Углич



                Похититель икон

Один человек, хиппи работающий в музыкальном театре, собирал иконы. Собирал он так же и книги. Но если книги покупал или обменивал, то иконы собирал в пустых домах. Это были семидесятые годы, когда вышла в свет книга Солоухина «Черные доски» и предприимчивые люди, прочитав ее, бросились на поиски и воровство икон. Однажды в сумерки, забравшись в пустой дом, Алексей до смерти перепугался увидев свое отражение в зеркале. В темноте он нащупал на стене икону под стеклом, чиркнул спичкой, чтобы рассмотреть ее и прямо перед собой увидел смотрящее на него лицо.
У Алексея все помутилось в голове, сердце прошиб электрический разряд. Несколько времени он стоял в темноте, однако кругом все было тихо. Тогда он решился зажечь вторую спичку и при ее свете увидел, что стоит перед зеркалом. «Я чуть не умер» – рассказывал он автору сих строк, за кулисами театра. Вид у него был бледный и интеллигентный, а на сцене под музыку Чайковского кружились балерины, и было очень уютно.
В следующий раз вместе с другим хиппи и тоже рабочим сцены, они уже вдвоем залезли в пустой дом в деревне около Углича. В темноте Алексей нащупал иконы, висящие в красном углу, стал снимать их и передавать напарнику, который  складывал их на кровать, стоящую рядом. Неожиданно напарник взвизгнул и бросился бежать. От взвизга здоровенной детины Алексей похолодел от ужаса и бросился вслед за ним. Они остановились только у околицы деревни. «Что там было?» –запыхавшись, спросил Алексей. Оказалось, что на кровати лежала мертвая старуха, и в темноте Игорь на нее стал складывать иконы, а потом нащупал мертвое тело.
Так и хочется написать: «А на сцене шла оперетта Оффенбаха «Прекрасная Елена» и было очень весело». Но автор не хочет погрешить против истины. Игоря, правда, потом посадили за чтение Ницше и подготовку к свержению существующего строя. Он сидел в Лефортовской тюрьме.
Перед тюрьмой в третий раз свыше предупредили и Алексея. В руках у него оказалась древняя икона Спаса нерукотворного. Будучи искушенным собирателем даже он не мог приблизительно оценить ее стоимости, и отдал икону некоему оценщику, кажется профессору. Увидев икону, поняв ее стоимость, профессор решил присвоить ее. Он нанял громил, которые встретили Алексея у подъезда его дома, двумя ударами сбили с ног, и, отобрав икону, скрылись. Каждый из громил получил по сто рублей (тогда месячная зарплата) за полчаса работы. Алексей рассвирепел и решил, что теперь он будет ходить с топором. Через год, от организатора этого нападения Алексей узнал, кто заказал его. Вместе с организатором они посетили профессора. Двумя ударами Алесей вернул долг, забрал свою икону, которая стояла в кабинете и ушел. Профессор обратился в милицию. Однако кто-то успел предупредить Алексея Вместе с молодой женой он бросился в бега, и домой они уже не возвращались. Лейтенант, ведущий дело, сумел передать им, что за три с половиной тысячи рублей он замнет это дело.
Жена пошла на переговоры в отделение милиции, однако попала к начальнику отделения, и выяснилось, что никакого дела о хищении иконы не существует, все это инициатива лейтенанта. Алексей с женой могли вернуться в свой дом. Но позже все-таки его посадили «за пустые дома», а потом отправили на «химию». На «химии» Алексей стал славянофилом. Автор встретил его после освобождения вместе с молодым хиппи на открытии выставки икон в Рублевском музее. Алексей был коротко стрижен, а его молодой спутник с длинными волосами. Алексей покровительственно относился к нему. А в залах музея хор «Виват» исполнял праздничные канты времен царицы Елизаветы, и было очень радостно, и от выставки, и от встречи.
Был однако в «практике» Алексея случай, который как представляется автору, показывает как злая воля человека используется благим Промыслом Божиим. Когда и свобода ко злу у человека не отнимается и благий Промысл Божий осуществляется.
В поиске икон, Алексей через крышу залез в достаточно богатый пустой дом. Походя по комнатам, ничего интересного он для себя не нашел. Однако в туалете обнаружил, что крышкой для отверстия служит старая икона, он сразу определил ее по шпонкам старого образца. Когда он поднял доску, то увидел что лик то ли Спасителя, то ли святителя Николая так изъеден зловонными испарениями, что почти невозможно определить, кто изображен на иконе. Увидев такое надругательство над святыней, Алексей пришел в неистовство и разнес всю дачу внутри. Уходя, среди полного разгрома он поставил икону на единственно уцелевший стол посреди комнаты, чтобы хозяева знали, за что их постигла такая кара.

Август 2009. Угличская деревня.


                Слово бабушки

Году в восемьдесят втором я показал своей неверующей бабушке фотографию Туринской плащаницы, объяснив, что это изображение Христа. Бабушка ответила: «Я всегда знала, что Христос был. Но просто Он перешел в нашу русскую веру, и евреи Его за это распяли» Я рассказал этот эпизод в кругу друзей на наших богословских встречах. Один из них спросил: «А в кого же тогда крестился Христос?»
Я был крайне удивлен, узнав от редактора Владимира Ерохина уже в 2008 году, что слово моей бабушки, сказанное наедине со мной, обошло всю Москву и стало достоянием народа. Воистину «что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях» Лук. 12-3

                Предчувствие

Я был против посещений моей матушкой лекций по оккультным наукам и практическим занятиям в Политехническом музее. Матушка считала, что она защищена и действие этих сил ее не коснется. Она посещает эти занятия для общего развития. Однажды в зимний вечер мы вместе вышли из дома. Матушка в музей на занятия, я к своим старушкам. Перед переходом Садового кольца на площади Восстания меня охватил смертельный ужас за матушку, я пережил ее грядущую смерть, которая вот-вот наступит. Это было похоже на то, что описывал Михаил Афанасьевич Булгаков игла в сердце. Я взмолился к Богу, так как будто видел Его воочию, сердце разрывалось в молитве. Старушки Киселевы встретили меня радостно, как всегда у них было уютно и благодатно. Но на этот раз они тоже были встревожены и попросили меня присоединиться к ним в молитве о благополучном рождении младенца, перевернувшегося в утробе матери. Вместе мы прочитали акафист Божией Матери. Я попросил помянуть и рабу Божию Людмилу. Поздно вернувшись с занятий, матушка сказала мне: «Я тебя очень вспоминала, (я предупреждал, что можно погибнуть). Я возвращалась из Политехнического музея и пошла не тем путем, как иду обычно. Впереди меня шла одинокая фигура мужчины, и я как-то механически пошла за ним. А поздно часов десять. Идем медленно. Проходим мимо домов около Госплана. И вот мужчина прошел, я иду за ним, и вдруг сверху раздается шум, с большой высоты съезжает ледяная лавина, и со страшным грохотом взрывается на мостовой. Это в пяти метрах от меня, у меня просто подкосились ноги. Если бы я сделала несколько шагов, от меня бы мокрого места не осталось» Все было ясно, я понял, почему за три часа до этого пережил такой смертельный ужас. Возблагодарил Божию Матерь за спасение. Помянул и ребеночка. Из духовного мира прозвучало: «Алексей имя ему» Младенец родился благополучно, но родители никак не могли решить каким именем назвать его, тем каким хотела назвать мать, не хотел отец и наоборот. Тогда родители обратились к пятилетнему первенцу: «Скажи, как бы ты хотел назвать братика?
- Назовите его Алешей, - ответил он. Так и назвали.
Потом матушка сказала мне, что в тот день накануне во сне она увидела свою умершую бабушку, которую считала ведуньей. Их разделял зимний ручей. Бабушка подошла к берегу и ждала, чтобы матушка перешла к ней через ручей. Она долго стояла, потом повернулась и стала медленно уходить одна, так и не дождавшись внучки. Миновало.

В семидесятые годы, очевидно по примеру Джуны, лечащей Брежнева, в детскую Филатовскую больницу были приглашены йоги и экстрасенсы, для обучения врачей новым методам диагностики и лечения. Дмитрий Дмитриевич К. зав. отделения реанимации рассказывал, что подобные методы диагностики давали блестящие результаты. Блестяще проходили и операции, но потом дети погибали от «самых идиотских причин». У кого разошлись швы после операции, кто-то неудачно упал, кто-то из детей умирал уже дома вскоре после выписки. У самого Дмитрия Дмитриевича в связи с упражнениями йоги было постоянное ощущение тревоги. Это ощущение было не напрасным. У него погибла восьмилетняя дочь. Старшая не встретила ее возвращающуюся из школы, и девочка погибла при посадке в троллейбус. Ее отпевали в храме, и никто из присутствующих друзей и не заикнулись о том, что девочка была некрещеной, и по строгим канонам в храме отпета быть не могла.
Дмитрий Дмитриевич оставил йогу, экстрасенсов, консультирующих врачей, попросили покинуть Филатовскую больницу.
Утешением для Дмитрия Дмитриевича было рождение третьей дочери, она пошла по стопам отца и стала врачом.

Август 2009 Углич деревня Никифорица.


                Бандит

В середине восьмидесятых я занимался у композитора Вилли Брайнена релятивным сольфеджио. Занятия проходили у него на квартире, в доме творческих работников на Каширке. Нас была целая группа учеников. Однажды в дом пришли сотрудники Измайловского уголовного розыска и сообщили жителям, что по их данным в одну из квартир может придти очень опасный преступник. Раздав фотографии преступника, просили, что если кто-либо его увидит тут же сообщить об этом в угрозыск. Оставили телефоны жителям и уехали. С рецидивистом нос к носу встретилась бывшая жена Вилли у дверей лифта. Он был пьян и спросил ее на каком этаже находится шестьдесят первая квартира. Перепуганная женщина пришла к Вилли на первый этаж и сообщила об этом, но боялась звонить в розыск, ведь ее могут привлечь как свидетельницу, и тогда после суда братва расправится с нею, как быть? (Сама она проживала в этом же доме) Недалеко находилось местное отделение милиции Каширского района. Вилли посоветовал женщине позвонить из телефона автомата в милицию, сообщить информацию и повесить трубку. Достаточно быстро женщина вернулась. Она была растеряна.
-Что случилось? - спросил Вилли.
- Я позвонила, как ты сказал, -ответила Алевтина, - сказала, что об этом преступнике нас предупреждали люди из Измайловского уголовного розыска, и сейчас он пьяным находится в шестьдесят первой квартире. На что мне ответили: «Людям из Измайловского уголовного розыска надо, вот пусть они сами и приезжают».
Женщина не знала, что делать. Тогда Вилли позвонил со своего домашнего телефона в Измайловский угрозыск, сообщил информацию, и рассказал об ответе местной милиции. В угрозыске стали ругаться матом, но вскоре приехали и арестовали преступника.

Август 2009 деревня Никифорица, Углич

                Иоанн Богослов
Мои друзья очень хотели купить написанную мною икону Иоанна Богослова. А я очень хотел ее продать, поскольку ради занятия иконописью ушел с работы. Деньги были очень не маленькие, да еще высокая оценка сотрудницы Третьяковской галереи льстила моему самолюбию художника. Икона была написана по просьбе священника кладбищенской церквушки в честь Георгия Победоносца, но после освящения в Николо-Кузнецком храме, где она простояла три дня, осталась у меня. Может быть я не догадался подарить ее храму. Однако ранее при встрече со мной архм.Иоанн Крестьянкин, благословляя меня на иконопись сказал: «Молитесь Иоанну Богослову и Евангелисту Луке»
Высоко оценила икону и мой преподаватель живописи. И все-таки образ я хотел продать. Мы договорились с Мишей и Наташей, что через несколько дней встретимся, и они передадут мне деньги. Однако, через несколько дней умерла моя знакомая старушка, близкий друг нашей семьи Мария Владимировна Дриневич, на даче которой  под Загорском я прожил несколько летних сезонов. Похороны старушки, и хлопоты по оформлению дачи на имя племянницы отодвинули нашу встречу. Когда мы договорились о встрече с Наташей, она предварительно решила заглянуть на рынок, где торговали картинами. Зная, какое воровство на рынке, кошель с деньгами сжимала в руках. Однако деньги у нее все-таки украли. Встреча опять была перенесена. Заболела гостья из Франции жившая в доме у Натальи, и все деньги пошли на ее лечение. С приготовленными деньгами, Наташа с Мишей не предупредив меня приехали ко мне, чтобы без проволочек решить вопрос. Меня не оказалось дома. Мы хотели собраться все вместе, когда из Франции должна была приехать наш большой друг. Но накануне отъезда в Россию Женевьева заболела менингитом. Встреча отменилась. «Все послезавтра встречаемся, - сказал мне Миша по телефону,- я передаю тебе деньги и забираю икону» На следующий день Миша позвонил мне и сказал: «Сегодня топором бы зарублен в Семхозе о.Александр Мень» Миша был духовным чадом о.Александра, и исповедывался у него накануне в последнюю литургию. У меня все оборвалось. На похоронах о.Александра я простудился и неделю лежал постели. Пока болел, передо мною выстроилась вся цепочка несостоявшихся встреч, болезней и двух смертей, и стало ясно, что продавать этот образ Иоанна Богослова нельзя. Икона не желает этого. Когда объяснил это друзьям, меня со вздохом, но поняли. Так образ Иоанна Богослова и остается в нашем доме. Другая икона «Ангел златые власы», не успев просохнуть, улетела в Америку. Люди покидали Советский Союз, и хотели на память о России купить икону. Один из моих знакомых посоветовал им меня. Для меня это было неожиданностью. Однако ко мне очень быстро приехали и приобрели еще не просохшую лаком икону. Она была живой, а не раскрашенным трафаретом, и очень напомнила женщине ее мужа Андрея. Я был так удивлен тем, что мне выплатили очень большие деньги, что подарил вдобавок два московских пейзажа вид на дом возлюбленной Сергея Есенина на Малой Никитской, дом давно снесен, и вид на храм «Малого» Вознесения напротив консерватории, рядом с которым жила покупательница. На какой-то момент женщина, находясь у меня дома, усомнилась, надо ли ей уезжать.

О.Александр парил в вышине, созерцая свои похороны, потрясенный тем, сколько православных мирян и священников пришло на его отпевание, помимо светских людей. Для него это было неожиданностью. Он пребывал в радости и порыве благодарности к Богу, и некоторой печали, что не может утешить плачущих о нем, ведь он с Богом, Которому служил всю жизнь. Печаль, что пока люди, духовные чада не могут приобщиться к его радости.

Однажды по просьбе своих старушек я побывал в некоей очень серьезной, религиозной семье неких Чертковых, живших в сталинском доме на ул.Горького. Семья была серьезной, но и расхождения в ней тоже были серьезные. Женщина в годах, сестра главы семьи рассказала мне, как она обратилась за помощью к о.Иоанну Крестьянкину, и он благословил ее ежедневно прочитывать полностью Евангелие от Иоанна апостола любви. И так в течение сорока дней. Женщина взялась исполнять такое послушание. Дело пошло на лад, в семью стал возвращаться мир. Женщине это так понравилось, что по истечении сорока дней она просила о.Александра Куликова благословить ее читать так Евангелие и дальше. Однако о.Александр не благословил, сказав, что это уже будет непослушание.

И мне самому приходилось не однажды прибегать к такому средству, и перечитывать евангелие от Иоанна такое множество раз, что кажется я знаю его наизусть. Не случайно икона Иоанна Богослова осталась в нашем доме.

                Притча о рельсах
Сидели два мужика на рельсах. Один другому сказал:
- Видишь, параллельные никогда не пересекаются, им шпалы не дают этого сделать.
- Обязательно пересекутся, - ответил второй.
- Это они у тебя в башке пересекутся, после бодуна, - буркнул первый
Прошло время, и человечество поняло, что правы оба мужика, одновременно. Но почему, этого никто не может понять.
А мужики стали очень знамениты. Одного звали Евклид, а фамилия другого Лобаческий. Еврей стало быть, ну еврейские штучки и отмочил.

                «Возбужденное ничто»

В школу пришел новый физик, которого, кажется, выгнали из университета за пьянку. Как-то на уроке он сказал нам, что весь мир состоит из ничего. Мы решили, что мужик хорошо пил, и, наверное, не случайно его выгнали из университета. Много позже на наших богословских чаепитиях прозвучало, что наш мир это «возбужденное ничто». Атом делится до таких мельчайших частиц, когда самой частицы «последней дробинки» не существует как таковой, есть только вибрация ничего, поле. Но когда хозяйке дома, где проходило наше собрание, стали доказывать, что стол, за которым мы сидим и пьем чай с ее пышками, не существует, как и самих пышек, она нас не поняла. Не посвященный человек. Но хороши были пышки, хотя теоретически они и не существовали.
А физика попросили из школы, хотя наш класс с ним очень подружился. Попросили за пьянку.

В классе шестом мы пикировались с новой преподавательницей пения, очень славной молодой женщиной миниатюрной и бойкой. Зачем нам нужно пение и музыка?
-Наоборот вы должны радоваться, что у вас еще есть уроки музыки. Ведь музыка это такая красота и тайна. Для этого нужен талант. А математику может любая тупица вызубрить.
На секунду в классе воцарилась тишина, потом класс разорвался хохотом.
-А что? Что я сказала? – спрашивала преподаватель.
Сквозь волны непрекращающегося смеха один учеников объяснил ей, что фамилия нашего учителя математики Тупицына Вера Львовна, о чем конечно новая «певичка» не знала.


                Не только Моуди

Мария очень любила жизнь. Она была искусствоведом, но в Бога не веровала, искусство было ее религией, радостью и смыслом жизни. Ей делали операцию на сердце и она умирала, и знала, что умирает. Она ничего не могла понять, оказавшись под потолком, и видя как врачи «колдуют» над ее телом, пытаясь вернуть «ее» к жизни. Пока она так парила, ничего не понимая, что с нею происходит, на нее стал снисходить тихий золотой свет. Свет божественной благодати. Она была счастлива. А в это время ее сестра Наталья, выбежав на улицу из комнаты ожидания в больнице, исступленно молилась о ней, не зная, что Мария в это время переживала клиническую смерть. «Меня словно что-то подбросило, я в жизни так никогда не молилась, как тогда за Марию». Врачи скрыли от нее, что сестра пережила клиническую смерть, сказали, что операция переносится в связи с неполадками связанными с кислородным оборудованием и прч. Позже Марии сделали вторую операцию, которая прошла хорошо, однако она стала инвалидом. С щемящим чувством тоски, жалости, сострадания шла Наталья на встречу со своей сестрой, думая, как она будет утешать ее. И была поражена, увидев ее сияющую, торжествующую.
-Маша, что с тобой? – воскликнула Наталья.
-После, после я тебе все расскажу, - ответила Мария.
Однако после выписки хранила молчание и ни о чем не рассказывала. И только через несколько месяцев, в гостях, на встрече искусствоведов, по репликам одного профессора, она поняла, что профессор пережил такой же опыт клинической смерти как и она. Они взахлеб говорили об этом явлении, уже не боясь смерти, зная, что смерти нет, и с некоей грустью, что им приходится продолжать жить в этом тусклом и потерявшем для них ценность мире. Позже обо всем она рассказала и своей сестре, как пребывала во свете, и хотела навсегда уйти в этот свет, но внезапно очнулась в своей палате. (По молитвам своей сестры?) Все показалось серым, безжизненным. Она увидела на тумбочке свою книгу по искусству, которую до этого читала с большим увлечением, свои очки, чашку с блюдцем, светильники. Поняла, что вернулась обратно в эту жизнь, которая раньше ее так радовала, и ей стало грустно, что надо жить в ней дальше.
-А тут пришла ты, такая печальная, готовая меня утешать, - говорила она Наталье, - Ну как тебе рассказать все это? Ты же посчитаешь, что я совсем сошла с ума, после операции.
И только встреча с человеком, пережившим такой же опыт, помогла ей рассказать обо всем сестре. Сестры стали верующими, пришли в Церковь.
Обо всем этом автору сих строк поведала одна из этих сестер Наталья Владимировна С., увидев у меня в руках отпечатанные экземпляры «Жизнь после жизни» Моуди.

Нечто подобное поведал и Василий Михайлович М. из числа «Молодых гениев»,* опекавший Надежду Яковлевну Мандельштам в последние годы ее жизни. И хотя некоторым людям рассказ Василия кажется только литературным повествованием, все же стоит привести его. По словам Василия он был заместителем начальника геологоразведочной экспедиции. В его обязанности входило материальное обеспечение всем необходимым, он же нанимал рабочих, выдавал зарплату и прч. И вот один из рабочих, нанятый Василием, бывший уголовник, пьяным утонул в озере. Его долго пытались вернуть к жизни, делая искусственное дыхание. Все было бесполезно. Хотели уже закрывать тело простыней, но Василий когда-то работавший на кладбище, о чем он написал книгу «Русские ночи», сказал: «Знаете, давайте еще раз сделаем искусственное дыхание для очистки совести» (к тому же он отвечал за жизнь этого человека), и, опустившись на колени опять, начал массировать сердце утопленника, и вдувать воздух ему в рот. И вдруг утопленник слегка дернулся, все набросились на него и стали качать грудную клетку. Потекла вода. Но потом, утопленник сжал зубы. Василий повернув нож, разжал их и плеснул в рот рабочему коньяк. Первое что услышали спасители это страшную ругань по поводу того, зачем они вернули его к жизни. Воскресший был страшно зол этому. Экспедиция продолжила свой путь, но рабочий стал очень замкнут и молчалив. Через несколько дней Василий, пригласив рабочего в свою палатку, немного подпоив его, сумел разговорить бывшего утопленника. Оказалось, что этот человек ни на секунду не терял сознания. Но очень испугался, поняв, что больше не всплывет. Его сознание (душа) существовало как бы независимо от тела. Через какое-то время на него стал нисходить золотой свет, «И такой кайф был, и так хорошо было! И вдруг вы меня вернули к жизни, - говорил рабочий, - и так тошно стало, когда вернули» Что произошло с этим человеком дальше неизвестно, дойдя до какого-то населенного пункта, с ним расстались.

*) «Молодыми гениями» называли поэтов в начале шестидесятых годов, собиравшихся на площади Маяковского, и читавших там свои стихи. Очевидно это была уже вторая волна шестидесятников.



                Вспоминая Вия

Я читал в храме псалтырь по княгине Пересветовой. Повеяло легким движением. Она сама пришла к своему праху. Очень светлая душа.
В Переделкинском храме Преображения ночью читали псалтырь по какому-то крупному преступному авторитету. Его подельники платили за час чтения как за месяц работы. Гроб даже не поставили в храме, он находился в претворе. Читали по двое каждый час. Часа в два ночи пришла моя очередь читать, мой напарник покинул меня. На меня наваливались «бетонные плиты», душа задыхалась от мрака, читать было очень трудно. Страшна участь этого человека, и никакие деньги не помогут.


                Человек предполагает, а Бог располагает.

Церковный сторож Евгений А. собрался помирать. Имея два университетских образование (биофак и мехмат), будучи знатоком экзистенциализма, он был мастером на все руки и незаменимым работником в храме, починяя сантехнику и электрику. По ночам он предавался молитвенным подвигам, оставляя на сон два часа, а днем передвигал горы снега. Человек он очень хозяйственный, многие в храме питались картошкой выращенной на его приусадебном участке, и к делу своего отшествия подошел очень хозяйственно, продумывая все до мелочей, как если бы он сажал картошку. Был куплен костюмчик, ботиночки. Гроб показался дороговат, а Евгений не хотел жену и дочь обременять расходами. Да тут еще недавно галопирующая инфляция оставила по себе память. Кто-то советовал купить доски для гроба и хранить их на чердаке, а когда придет время самому сколотить из них гроб. Однако более всего Евгения тревожил вопрос в чем держать свои накопления, в рублях или долларах. Племянник прессекретаря президента входивший в руководство храма посоветовал Евгению хранить деньги в рублях, что Евгений и осуществил. Но тут грянул дефолт 1998 года, и все планы Евгения рухнули. Он и деньги потерял, и не помер, и был очень огорчен. Сейчас в 2009 воспитывает внучку, выращивает картошку и прочитывает горы книг, скопившихся у него за всю жизнь. Общение с ребенком вдруг открыло ему то, что он не находил для себя в книгах. Евгений мечтал о том, чтобы дочь стала монахиней, и осуществила в жизни то, что ему осуществить не удалось. Однако посчитал, что в любом случае необходимо образование, а главное постановка ума, которую, по его мнению, давали на биофаке МГУ. Однако дочь, окончив университет, в монахини не пошла, а вышла замуж, вопреки воле родителя, и принесла ему внучку. Евгений к этому времени пережил системный кризис и из ревностного подвижника стал ниспровергателем православия. Жена и дочь остались в Церкви. Но все друзья Евгения убеждены, что это временно, тем более провозгласив себя атеистом и сторонником автора книги «Бог как иллюзия», Евгений постоянно приходит на воскресную Литургию и на все церковные праздники. Кумиром Евгения был Достоевский, незаметно для себя он сам стал объектом достойным пера Федора Михайловича. Глубоко копал Федор Михайлович.*)(см. продолжение)



 
                Гробы

Когда пришло время российским войскам покидать Германию, три офицерские жены генеральша и две полковницы цветущие женщины лет сорока – сорока пяти, желая спасти заработанные деньги, помимо прочего купили лично для себя очень красивые немецкие гробы, со всеми похоронными принадлежностями. Их пропустили на таможне, поскольку контейнеры генералов не подлежали досмотру. Гробы стоят на чердаках дач, а женщины радуются жизни, одна из них сделала успешную карьеру став заместителем главы провинциального города. Время от времени женщины встречаются и «ржут» над такой предусмотрительностью. А что делать, не пропадать же деньгам?
Один литератор, услышав этот рассказ от автора, сказал: «Даже Николай Васильевич Гоголь, при всем своем громадном знании России, не смог бы додуматься до такого сюжета, женщинам везти гробы для себя из Германии» И хотя через некоторое время генеральша, собралась прыгать с Крымского моста, потом в ее жизнь пришла большая любовь, осветившая все бытие. Через эту любовь женщина даже пришла к Богу. «Не нами назначены времена и сроки» Пушкин. А в гробу, кажется, похоронили кого-то другого, но женщине не жаль, она любит.

               Возмездие за пренебрежение слова священника

О.Михаила Ф. очень раздражало частое причащение духовных чад другого священника, служащего в этом же храме. Он полагал, что частое причащение может привести к пренебрежению святыни. Однажды на исповеди, в то время как о.В. служил литургию, он объявил, что прошедшая неделя была заговеньем на мясо перед Великим постом, и те, кто хотят сегодня причащаться нарушили устав Церкви тем, что постились, поэтому он никого к причастию сегодня не допускает, можно только исповедываться. Как ни упрашивали его, готовящиеся к причастию, о.Михаил был непоколебим. Духовные чада о.В. поступили мудро, по окончании литургии они подошли к о.Владимиру и он своей властью духовника допустил их к причастию. Я же, несмотря на запрет, решил: «Поскольку я выпросил у духовника благословение причащаться каждую неделю, то стало быть слово о.Михаила для меня как бы и не действительно», не учтя, что это слово было произнесено во время таинства, и повторено лично мне во время разрешительной молитвы. Я подошел к чаше сразу, ничего не сказав духовнику. В этот же день после лекции у меня начался страшный и внезапный приступ почечной колики. «Скорая» отвезла меня в больницу, однако наступило некоторое облегчение и вместе с матушкой мы вернулись домой, где приступы опять повторились с большой силой. Они терзали меня целую неделю, так что по малодушию думал, что могу умереть. Потом по окончании мучений, на исповеди я поведал об этом духовнику.
Он ответил: «о.Михаил был не прав, но нельзя было попирать слово священника, а нужно было подойти ко мне  и сказать(как сделали другие, благополучно причастившиеся)»
С тех пор слово священника на исповеди вызывает во мне благоговейный страх. Лучше не спрашивать, чем, спросив, поступить по своему, вопреки слову священника.


                Мысли о живописи

Нельзя изображать на картине Понтия Пилата в белой тоге, даже если в реальной жизни он и носил ее. Белый - цвет чистоты, святости. Достаточно посмотреть на белый престол в Троице Рублева, чтобы понять неуместность белого цвета по отношению к Пилату. Или же изображать тогу Пилата, так чтобы фигура смотрелась темным силуэтом, или так, чтобы в ней были очень сильные контрасты, резкие тени. Иначе мученики в белых одеждах и палач в белой тоге ничем по смыслу не будут отличаться друг от друга.


                Огорченный целитель

По словам священника, хорошо знавшего Караваева, и пользующего его медицинскими советами, Караваев приравнивал себя ко Христу и Будде, видя в них только великих целителей. «Христос сказал так, Будда сказал это, а Я говорю новое». Караваев считал, что благодаря своим знаниям в медицине он никогда не умрет. Однако, прочитав статью о Туринской плащанице в журнале Штерн, понял, что Христос действительно воскрес, и от огорчения умер. До этого старец иеромонах Павел Троицкий запретил священнику общаться с Караваевым и пользоваться его советами.
Автор сих строк попробовав на себе один из советов Караваева, вошел в состояние тревожной псевдодуховности, однако священник не поверил автору, пока о.Павел не прекратил это общение.*

(*Именно отец А., сообщил мне об огорчении Караваева, которому и дал журнал)

При мне о.Иоанн Крестьянкин говорил молодому человеку, успешно исцеляющему людей наложением рук:
«Наложением рук исцеляют, но мы не знаем, откуда подается исцеление. Ведь это пришло из языческой древности, из Индии» Посоветовал прекратить такую практику. В другой раз добавил: «Йога это страшно»



                Все грехи сгорят

Начальник строительного треста в советские годы заработавший большие деньги в Иране, решил сэкономить на электричестве на своей подмосковной даче. В шкаф с одеждой была проведена «левая» розетка. Как-то старушка мать решила попить чайку, но запутавшись в дубленках и кожаных плащах включила в розетку не тот прибор. Дача сгорела на глазах хозяев чистивших в это время в саду грибы. Слава Богу, старушка не пострадала. Сэкономили.
Возможно, этот пожар был возмездием за растление отцом
собственного ребенка.

Выросшая девушка решила свести счеты с жизнью. Написала записку: «Я ухожу навсегда», прихватив из холодильника батон колбасы, села в служебную машину отчима, и понеслась по улицам Москвы с большой скоростью, желая разбиться. Милицейские машины, гнавшиеся за ней остановили ее только на кольцевой. «Я дочь прокурора Москвы» – ответила N милиционерам. Дело замяли.
Потом мать пеняла дочери: «Ты ушла навсегда, - а зачем всю колбасу из холодильника взяла?»



                Деревенские нравы

В гости пришла пожилая соседка и сказала: «Ой, у меня жопа болит!» И стала подробно рассказывать автору и его тетке как она у нее болит.

Эпидемия гриппа. Спрашиваю другую соседку тетю Дусю: «Ну как ваш муж не болеет?
-Ой, Сергей Захарович плохо, ой плохо. У него жар, он в грибу лежит»


                Томление духа

Молодая девушка семнадцати лет сидела на березе и читала Надсона. Мечты о любви, жертвенной любви переполняли ее сердце. Ее любовь была жалостью, ей хотелось встретить Обломова, чтобы всю жизнь посвятить ему. Девушка слезла с березы, отложила книгу и написала для себя список дел на следующий день. «Дочитать книгу, сходить в магазин, прополоть грядки, с подругой пасти козу, взять новые книги, а также узнать, в чем смысл жизни» Через шестьдесят лет она нашла свою записку, и поняла, что не все выполнила из намеченного на тот день. А коза стала свахой ее подруги. На берегу ручья, куда приводили козу на водопой они встретили молодого человека моющего свой велосипед. Завязалось знакомство. И если раньше подруги с ленцой пасли козу, то теперь они бежали с нею на водопой. Кстати молодой человек оказался потомком Гончарова написавшего «Обломова». Это придало ему особый ореол в глазах девушки, но женился он на ее подруге. Девушка вышла замуж, посвятила свою жизнь детям и кошкам, но только в Церкви узнала, в чем смысл жизни.

(Все описанные события происходили в подмосковном Крюково. Сохранилась даже фотография этой козы.)


                Дух

За выездом наших соседей по коммунальной квартире мы с матушкой остались жить одни в четырех комнатной квартире с длиннющим коридором, очень высокими потолками. Дом был дореволюционной постройки, и квартира когда-то принадлежала предкам наших соседей. Одну из комнат матушка оставила почти пустой. «Здесь ничего не должно стоять, в этой комнате отдыхает мой дух» Когда я сказал об этом своей знакомой из Третьяковской галереи, Наташа воскликнула: «Ты открыл мне глаза! Я поняла, что мне не достает для счастья. Комнаты для духа!» В этой комнате дух матушки отдыхал тринадцать лет. Потом мы переехали в трехкомнатную квартиру в Коньково, где уже комнаты для духа не нашлось.

Деревенские соседи рассказывали, что при переезде в новый дом, хозяева ставили корыто, потом обращались к домовому по определенному чину, определенными словами приглашая, прося его сесть в корыто и оказать милость, переехать в новый дом. А потом это корыто с домовым осторожно и торжественно несли на себе в новый дом, где по пришествии читалась новая молитва к домовому с просьбой стать хозяином нового жилища. К сожалению, слова молитвы к домовому я не запомнил.


Муж с женой совершили квартирный обмен, и вдруг соседи по лестничной клетке сообщили им, что у них в подсобном помещении прописан какой-то мужик. Перепуганные новоселы обратились к  главному инженеру ДЭЗа, на что он, не моргнув глазом, ответил: «Если прописан, значит, все по закону» (Автор присутствовал при этом разговоре в кабинете главного инженера.) Потом говорили, что главного инженера самого прописали в казенном доме с решетками на окнах. Все по закону.



                Дети большевиков

Мать Коки Александровны Антоновой была секретарем Зиновьева. Однажды во время партийной чистки в кабинет к Зиновьеву пришел старый, заслуженный большевик и просил Зиновьева дать ему рекомендацию. Зиновьев продиктовал рекомендацию, а когда большевик ушел, позвонил в соответствующий отдел ЦК и сказал: «Я дал N рекомендацию, считайте ее не действительной»
Секретарь взорвалась, очевидно, она сама печатала эту рекомендацию: «Гришка, подлец! Что делаешь? И т.д» Она ушла из секретариата Зиновьева. А потом и ее, и Зиновьева репрессировали.
Сама Кока помнила как однажды Сталин подвозил на своей машине ее вместе с матерью. Но Коку больше интересовали блестящие штучки на панели у водителя, чем Сталин. Сталин и посадил ее мать в тюрьму. Она вспоминала, как в детские годы в пионерлагере их поили ржавой водой, считая, что в ржавой воде много железа. (Другой человек вспоминал детский дом, который назывался «Очаг имени Троцкого») Куйбышев был неравнодушен к Коке и пытался тискать ее во время застолий. Кока была советским специалистом по Индии, но абсолютно не знала религиозной философии Индии. Она считала себя неверующей, и говорила, что ничем не отличается от собаки. (Так и хотелось сказать: «Но вы же не лаете») Мы часто спорили с ней. Иногда утром, увидев из окна, как я набираю воду из колодца на ее участке, она девяностолетняя старушка в ночной рубашке стремительно сбегала с крыльца, и, не обращая внимания на свой вид, продолжала наш предыдущий вечерний спор. Все это происходило в поселке «Старый большевик». Такие поселки по указанию Хрущева были выделены для репрессированных членов партии. Конечно, ни в какое построение коммунизма Кока не верила, как и в партию. Но даче она писала интересные воспоминания. И никак не могла понять, почему новое поколение украшает дома старых большевиков иконами и даже портретом государя.

                Ценители пения

Когда я пел на кухне и коридоре коммунальной квартиры, я удивлялся, почему собаки соседей жившие в коридоре, иногда бурно выражали свою радость, вскакивая с подстилок. «Неужели им так нравится мое пение? Не может быть» Оказывается, проходя мимо собак, я напевал: «Мы пойдем с тобой разгуляемся вдоль по бережку Волги матушки» Услышав слова «пойдем» «гулять» дворняги выражали бурное одобрение в ответ. Однако я не оправдывал их ожидания, и собачьи «рукоплескания» со временем прекратились.

Девушка обращалась к найденной кошке: «Ах, ты моя доченька. Ах, ты моя проституточка!»


                Учитель музыки

Ортоболевская занималась со своими учениками, когда позвонила одна из родительниц и выразила желание, чтобы ее дети учились музыке у нее. Причем родительница назвалась Хрущевой. «Ну Хрущева, и Хрущева» - подумала Ортоболевская не придав фамилии особого значения, - Хорошо, приводите, я их прослушаю, - ответила она.
-А не могли бы вы приехать к нам домой? – спросила Хрущева.
-Нет-нет, у меня много учеников, и для меня это сложно.
-Хорошо, мы приедем.
Вскоре в дверь позвонили. Когда Ортоболевская открыла, на пороге стоял полковник госбезопасности. Она даже испугалась, увидев его. (Многие из ее друзей, когда-то были арестованы и отправлены в лагеря.)
Спросив, она ли Ортоболевская, и получив утвердительный ответ, полковник сказал:
«Сейчас к вам приедет жена Никиты Сергеевича Хрущева с детьми».
Только теперь Ортоболевская поняла какая Хрущева ей звонила. Первое занятие прошло у нее дома, но потом Ортоболевскую возили в дом Хрущева. Занятия проходили так увлекательно и интересно, что сам Хрущев восклицал: «Вы нас всех заставите музыкой заниматься!»
К Ортоболевской привозили на машине генеральскую дочку. Но девочка была слабой, и никакими успехами не блистала. Шофер, постоянно привозивший ее на занятия, спросил Ортоболевскую: «А вы моего Алешку не прослушаете, он так любит играть»
-Приводите, - сказала Ортоболевская.
Когда она услышала игру мальчика, она сразу увидела в нем большой талант, и много сил посвятила ему. Из мальчика вырос великий пианист Алексей Наседкин.

Автору об этих эпизодах поведала Валентина Николаевна Яснопольская, ближайшая подруга Ортоболевской, побывавшая в Соловецком лагере.



                Демократия в деревне

Москвичи демократы очень жалели беспризорных собак и кормили их на своем участке, покупая для них на рынке европейскую еду. А собаки набрасывались на жителей деревни, так что не стало никакого житья. Почтальон отказалась привозить в деревню пенсию, поскольку ее на велосипеде покусали собаки, выращенные демократами. Жительницы деревни стали пить лекарства от сердца. Пройти по деревне можно было только с палками и группами. Детям стало непросто посещать родителей. Только автолавка прорывалась на середину деревни, где, как на сход собирались жители и обсуждали, как же жить с собаками дальше. Демократы дома возмущались, почему деревня не кормит собак, и все расходы несут только они.
А жители деревни ждали, когда же демократы уедут в Москву и собаки сдохнут от голода зимой.
Демократом приходилось кормить кошек и собак местных жителей, поскольку деревенские своих собак почти не кормили, и те приходили на участок к демократам воровать еду у беспризорных. Особенно поражало местных жителей, что демократы своих кошек кормили индейкой и кроликом, когда коренные жители деревни старушки раз в месяц в пенсию покупали колбасу. Демократы развели роскошный сад, с японским мостиком, и островом на пруде, неизвестно зачем, и жили хорошо. Деревенские разводили огороды и жили плохо. Обидно как-то. Да еще собак развели.
Так и не понимают город деревню, а деревня город.



                Индивидуализм

В детстве мне подарили фонарик. Однажды на праздничных гуляниях я шел по Красной площади залитой светом прожекторов, и светил перед собой этим фонариком следуя за едва различимым пятнышком света. Эта картина поразила одного художника из группы гуляющих, он указал на меня своим друзьям и те даже не рассмеялись, а удивленно смотрели, силясь понять смысл происходящего.
Позже один из моих знакомых написал о самом себе такие строчки:
                Один, один, совсем один,
                Как холодильник среди льдин

Похожая ситуация.




                Не клянись

В Германии молодой советский солдат написал письмо телефонистке с объяснением в любви, назначал ей свидание и приписал, что если она не придет он покончит жизнь самоубийством. И отдал письмо подруге девушки для передачи. Девушка не пришла, солдат застрелился, а позже выяснилось, что подруга письмо не передала. Четыре солдата сопровождали цинковый гроб до города, в котором жил этот солдат (кажется Рязань). Об этом автору поведал один из этих четырех. Все это происходило в конце шестидесятых годов.



                Соприкосновение

Пришли две лисы, которые в ходе разговора на квартирную тему превратились в разъяренных волчиц. Они угрожали, что инвестор  «выкинет» нас из квартиры, и у нас нет никаких прав и прч. Разговор начал переходить в сражение, когда раздался телефонный звонок. Я взял трубку. Старческий голос, достаточно напористо произнес:
-Мне нужно поговорить с Сергеем Федоровым
-Да, я у телефона
-Вы Сергей Федоров?
-Да
-А ваше отчество как? Я не могу без отчества обращаться.
- Иванович, - ответил я, подумав, что это какой-то старикашка из ДЭЗа звонит, уточняя мои данные.
- Так вот, Сергей Иванович, вам звонит Александр Исаевич Солженицын.
Я обомлел. Только позавчера я передал секретарше Солженицына свои рукописи с письмом, в котором просил помочь с изданием их. И вот через день он звонит сам мне домой.
В это время тетки стали громко переговариваться между собой.
- Тише, Солженицын звонит, - сказал я им. Тетки как-то притихли, мой статус в их глазах явно повысился. Они никак не ожидали, что обитателям такой запущенной квартиры, бывшей коммуналки может звонить сам Солженицын, и что оказывается он мой знакомый. Вовремя позвонил Александр Исаевич. Выяснилось, что когда я приходил в его фонд в Козицком переулке, мы с ним разминулись на полчаса. Александр Исаевич сказал, что рукописи он получил и просил разрешения использовать эти материалы.
- Это все принадлежит вам, - ответил я.
Очевидно, его очень впечатлила история с Иосифом Гениным, который смог «скрутить» своего следователя. Иосиф обвинялся в подготовке покушения на Иосифа Сталина, ему грозило лет двадцать пять лагерей. После многочисленных допросов, конвейера, когда один следователь сменял другого, Иосиф согласился дать признательные показания, но попросил, чтобы «чистосердечное признание» он написал сам. И написал, что действительно входил в организацию, которая готовила покушение на товарища Сталина. Все они собирались на даче в Малаховке. Организация, в целях конспирации была разбита на группы из трех человек, и никого кроме двоих из своей группы он не знает (Они уже были арестованы. Один из них сидел в камере с Иосифом.) Однако сейчас в тюрьме в своем главном следователе Иосиф узнал одного из руководителей этой организации.
Прочитав такое признание, следователь взревел:
- Ты что написал?! Я тебя на месте расстреляю.
- А я это буду утверждать на каждом допросе, - ответил Иосиф.
Следователь Диомидов испугался. 1938год. Шло дело о промпартии. Ягода уже был арестован, арестовывались нквдешники служившие под началом Ягоды, и если такое «признание» попадет к следующему следователю «конвейера» он даст ему ход. И Диомидов сам будет арестован. Он порвал «признание» Иосифа. Отправил его в камеру. И после этого Иосифа больше на допросы не вызывали. По приговору он получил пять лет лагерей. Смехотворный срок по тем временам. Хотя, в общем пробыл в лагерях семнадцать лет.

Поговорив о рукописях, Александр Исаевич сказал, что вот так напрямую не может помочь с их изданием, но предложил принести их в организованную им Библиотеку русского зарубежья на Таганке. Это собранный им архив, воспоминаний, мемуаров, документов, перевезенный им из Америки. Специальная группа сотрудников, прочитывает рукописи, и наиболее достойные раз в год издаются.

Кажется, речь шла еще о каких-то материалах, о том, чтобы передать их секретарше. «Скажите, что вы от меня.
- Ну, она мне не поверит, что Вы мне звонили.
- Поверит, поверит. Ее зовут Мурина».
С Муриной мы виделись еще несколько раз. Я передал два рисуночка портреты Александра Солженицына сделанные «с телевизора» художником Анатолием Моревым, а от себя аудио кассету с записью проповедей о.Всеволода Шпиллера. Толя Морев родом из Кисловодска оказался земляком Александра Исаевича. В своей записке к Мурине Солженицын просил поблагодарить Анатолия. А я получил автограф на книге Александра Исаевича: «Сергею Ивановичу Федорову с добрым чувством. Март 2000г.» Книгу мы издали, затем была издана отдельно моя книжка «Арбатская старушка» эти книги вместе с книгой об о.Павле Троицком, изданной уже Свято Тихоновским институтом, я передал в дар Александру Исаевичу.
Соприкоснулся с великим человеком.
А квартиру мы отстояли, хотя потом сами переехали в Коньково.


                Маленький психоаналитик

Семилетняя Лиза сидела у меня на коленях и играла, но ее благочестивой маме это не понравилось, и она просила больше не брать ребенка на колени. Лиза недоумевала, почему ей теперь нельзя играть как прежде.
- Ну, мама не разрешает.
- Почему?
- Ну не разрешает и все.
- Маме просто завидно, - сделала вывод Лиза.

«У слона заболел живот, и он пошел в библиотеку», - сказал шестилетний Коля.



«Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?»
Иоанн 9, 2

Знакомая на восьмом или девятом месяце беременности рассказывала: «Когда Миша (муж) просыпался он, чтобы побыстрей проснуться начинал бить кулаком о стенку. И вот в очередной раз сквозь сон бьет по стене раза три. И вдруг ребенок в ответ тоже начинает бить ручкой внутри живота»

Однажды ни с того ни с сего я начал читать мысли ребенка находящегося в утробе матери, который вот-вот должен был родиться. Ребенок видел своих брата и сестру, играющих на зеленой травке на даче. Знал, что это его брат и сестра. Кажется прекрасно видел нас. Когда через несколько дней он родился, его назвали Даниилом. Но конечно помнить он ничего не мог.


                Легенда о Коте в сапогах и царе Ироде

Духовная дочь о.Всеволода Шпиллера Зоя Васильевна Киселева поведала свою легенду о возвращении о.Всеволода в Россию. О.Всеволод как офицер Белой армии находился в эмиграции. Приняв сан священника, он стал одним из сподвижников патриарха Болгарского Кирилла. Сестра о.Всеволода Наталья Дмитриевна Шпиллер была солисткой Большого театра. Сталин очень любил ее пение, особенно она утешала его во время войны. Ее часто приглашали на концерты в Кремле. И вот году в пятидесятом на одном из таких «домашних» концертов она так пленила Сталина своим пением, что он сказал: «Хорошо ты поешь Наталья. Так ты меня тронула своим пением, что проси у меня что хочешь, все будет исполнено»
По словам Зои Васильевны, Наталья Дмитриевна задумалась и сказала: «Есть у меня одно заветное желание, но я не знаю, по силам ли оно будет Вам Иосиф Виссарионович.
- А ты говори, а мы уже посмотрим, по силам ли.
- Есть у меня брат Всеволод, он служит священником в Болгарии у патриарха Кирилла, но все годы, которые он находится за границей он тоскует по России и мечтает вернуться в Россию. И я тоже мечтаю, чтобы он вернулся. Но если он вернется сам, он попадет в очень трудное положение, и только Ваше слово может защитить его. Простите его дорогой Иосиф Виссарионович.
- Да, ну и задачку ты нам задала, - ответил Сталин, - но мы подумаем.
В 1951 году о.Всеволод Шпиллер вернулся в Россию.

В книге об о.Всеволоде опубликована записка Ворошилова к Сталину о возможности возвращения о.Всеволода. Он был секретарем патриарха Болгарского и такие связи, очевидно, ценились.


Зоя Васильевна каялась о.Всеволоду: «Батюшка у меня нет послушания, я не слушаюсь и т.д.
- Кого вы не слушаетесь? – спросил о.Всеволод, - Леонида Ильича Брежнева?


-Батюшка я любуюсь собой, как Чичиков своим носом.
- Вот, почаще читайте классику.


О.Всеволод отрицание культуры во имя веры «Музыка Бетховена – чур меня! Стихи Пушкина – чур меня!», называл семинарским богословием.

В алтаре храма, где предполагали отпевать Святослава Рихтера один из таких «бурсаков» спросил другого: «Что это жид какой-нибудь?»
Рихтера отпели в другом храме.


                Притча о пальцах

Спорили между собою десять пальцев и один язык. Пальцы доказывали языку, что никакого вкуса у сахара нет, все это только «галлюцинации» языка. А язык утверждал что есть, и сладость это сущность, «душа» сахара. И обе стороны были правы. Так спорят между собой о душе верующие и неверующие. Есть душа или ее нет?


                Негритянка

Болящий на голову алтарник, глядя на черные великопостные облачения священников, черные покрывала на аналоях, черные одежды служительниц заявил: «Если во время Великого поста грешить, то только с негритянкой. Она тоже вся черная, у нее только подошвы ног розовые» Народ изумился такой железной логике.



                Парадоксы формальной логики

В богослужебных текстах народ составляющий православную Церковь постоянно называют Новым Израилем. Получается, что все русские православные люди это «Новые евреи».

Юлианский календарь был составлен египетскими жрецами для императора Цезаря. А из Писания известно, что жрецы суть служители бесов. Получается, что календарь, используемый Церковью, дан от бесов. Может быть, пора переходить на Григорианский календарь?



                Пациенты

Православные женщины в психиатрической больнице декламировали: «Мы не психи, мы не дуры, мы глубокие натуры!»

Отец В. говорил, что Церковь это лечебница для душевнобольных. Но очень часто пациентами этой лечебницы оказываются сами священники.



                Первосвятитель

Однажды я замешкался с исполнением послушания в саду патриаршей резиденции в Переделкино. Уже смеркалось, а у меня еще не были побелены яблони. К парадному входу подъехал лимузин с патриархом. Свита засуетилась вокруг распахнутых настежь дверей, патриарх Алексий II вышел из машины, вошел в ярко освещенное пространство, двери закрылись. А я остался сидеть в тени дерев, покрывая побелкой ствол почти у земли. Я находился рядом с домом святейшего.
Внезапно я почувствовал как на мне словно остановился умный луч взгляда святейшего. Духовным зрением он как умным лучом прожектора осматривал свою резиденцию. Этот взгляд остановился на скрюченной фигуре человека в темноте под деревом.
«Кто таков? И в такое время на территории резиденции?» Я был как на ладони у святейшего. Святейший видел меня, а я открывшимся в ответ духовным зрением видел Его. Нужно ли говорить, что святейший не выходил на балкон, и очевидно даже и не подходил к окну. Он духом созерцал свои владения на случай безопасности. Шла чеченская война. Это был 1995 год. Быстро постигнув мою сущность, он перевел свой духовный прожектор далее, и так вкруг по всей территории. Все было спокойно. Вскоре я докрасил свои яблони, и уже при свете фонарей перешел из резиденции на территорию Преображенского храма, где и состоял на работе.

Однажды мы с напарником, молодым подвижником, сбрасывали снег с крыши резиденции. Потом снег уже надо было отодвигать от дома. Вечерело. Святейший патриарх находился в своих покоях. А у нас с напарником возник спор, чем отличается дух от души. Я никак не мог этого понять. Я приводил Андрею беседу о.Иоанна Крестьянкина о посмертных явлениях о.Всеволода Шпиллера. Объясняя одно из явлений, о.Иоанн рассказал мне, что во время проскомидии он видит в алтаре целую очередь живых. «И не воображаю их себе, а вот они живые стоят в алтаре в очереди. Толкают друг друга, - «Давай, не задерживай, времени мало», - И вот я вижу Никиту Вячеславовича, а за ним Сергия вот с такой шевелюрой, - о.Иоанн посмотрел на меня, - А за Сергием, Ольгу Михайловну, а там иеромонах Герасим, и со всеми беседую. А когда времени мало, поминают только до Херувимской, после Херувимской уже не поминают, перекрестишь … (Частицы? Синодики?) и скажешь: «Помяни, Господи всех зде поминавшихся» о.Иоанн никогда не пользовался синодиками, а всех помнил по именам. Но мне совершенно было непонятно, кто в моем обличии стоит в очереди в алтаре к о.Иоанну и с кем он беседует, зная, что я нахожусь в другом месте?
Мы стояли на углу патриаршего дома. Тема нашей беседы очевидно заинтересовала патриарха. Умным облаком он присутствовал с нами, видя нас. Я не выдержал:
- Слушай, Андрей, у меня такое ощущение, что Святейший сейчас присутствует с нами и слышит все, что мы говорим.
- А меня это ощущение не покидало с самого начала разговора.
Присутствие патриарха тихо растаяло, вечность закрылась. Какие мы дураки, что сказали о сокровенном вслух!

Когда на территории резиденции встречался с патриархом просто обдавало святостью. «Ах, какой у нас патриарх! - восклицал я, - Какой патриарх!»
Однажды сподобился причаститься из Его рук в Успенском соборе Кремля, так что он назвал мое имя, может быть, узнав как работника резиденции, а может, быть видя и другое. Святость патриарха Алексия II для меня была несомненной.

Сентябрь 2009.  Деревня Никифорица близь Углича


*)Из статьи файла "Воспоминания церковного сторожа"

Если Александр Блок воспевал Прекрасную Незнакомку, а Данте возвел Беатриче на божественную высоту, то Евгений считал, что женщина это автономная детородная установка. Он часто приводил цитату из Евангелия «а евших было пять тысяч человек, кроме женщин и детей», полагая, что Евангелие не считает женщин за людей. Евгений загонял свою дочь Веронику в монастырь, тоже цитируя Апостола Павла, что лучше быть не замужней, но решил, что  прежде  дочь должна получить университетское образование на биофаке, полагая, что там дают не сумму знаний, а работают над постановкой мышления. Дочь окончила биофак и вышла замуж, вопреки воли отца. Что привело Евгения в негодование, он даже порвал отношения с женой и дочерью. Жена и дочь остались в Церкви, а Евгений стал ниспровергателем Православия, (так творения Дионисия об Ангелах считал мифологической мурой), особенно сильное впечатление произвела на него книга «Бог как иллюзия» У Евгения появились две внучки, общение с ними явилось откровением для него. «Если бы семь лет назад мне сказали, что я соглашусь, что есть мистическая любовь, я бы не поверил. Сейчас все захлестнул секс, это не любовь, а любовь к этим младенцам не имеет объяснения. Она мистическая. Я никак не ожидал такого, она открывает Бога»  Евгений вернулся в Церковь, хотя даже став ниспровергателем Православия, он постоянно посещал службы.
(Кстати Вероника стала кандидатом наук.)
 

Рисунок автора "Куры" 1980 г.