Рассказ печника

 Ты наливай, не стесняйся. Это ничего, что дымит.  Я всегда говорю – огня без дыма не бывает. Ты теперь меня долго вспоминать будешь, как
затопишь, так и вспомнишь. Это ж моя юбилейная печка. Восемьсот
седьмая.
Плесни. Давай за печку. Я еще в Латвии их складывать начал. Просрали мы Латвию.
Давай за Латвию. Ты уж печку мою почаще топи, я люблю чтобы моим изделием пользовались. Печке хозяин нужен. А ты вот синий такой и пьешь мало, гляди, помрешь еще. Кто ж тогда мою восемьсот седьмую топить будет? Обидно, да, когда печки не топленные стоят. Вот на Марсе так и стоят. На Марсе, я говорю. Просрали мы Марс.
Давай, за Марс. Мы с Колькой там сто печек сложили, а ты небось и не слышал про это. Я-то молчун по натуре, говорить не люблю, все молча печки кладу. А в газетах про нас не писали, мы в государственной секретности работали. Не для славы, так сказать. А ведь гласность народу не нужна, от гласности один разгул преступности.
Плесни, говорю. За великого человека выпьем. За великого советского ученого Ивана Ивановича, фамилию не скажу. У него и на памятнике фамилия не написана. Просто слова – Первому покорителю объекта №807. И больше ничего. Это он на Марс меня отправил. Меня и еще десятерых молодцов. Нас по всему СССР отобрали, самых лучших печников. Иван Иванович меня особо выделял, так сказать. Советовался со мной, особенно если речь о кирпичах шла. Он правильную вещь придумал – печки на Марсе строить, а то там ночная температура низкая, для жизни человека непригодная. Вот мы и клали печки. Шесть лет туда летели.
Плесни, за Кольку выпьем. Как сельди в бочку набились и летели. Колька водки на борт много пронес, только тем и спасались. Для закуски места в отсеках не осталось, так привыкли мы без закуски. Как йоги в Индии – те, говорят, по сто лет пищи не принимают. Курить всю дорогу хотелось, Беломору мы много взяли, а вот на борту космического корабля курить никак нельзя. Прилетели, так сразу с трапа все затянулись. Водки выпили и принялись печки класть. Хорошо жили мы в советское время. А потом Иван Иванович нам целый корабль кирпичей и дров прислал. И про водку не забыл. Великий был человек.
Плесни, за Алика выпьем. Были среди нас и украинцы, и татары. Все мы были печники высшего разряда, печки как пирожки лепили, только один был из южной республики. Аликом звали. Так он печки, как колодцы привык строить – не в высоту, а в глубину. Они в таких печках хлеб пекут. Его по ошибке на Марс отправили, он русский плохо знал, объяснить ничего не мог. А у нас даже таких инструментов не было, чтобы Марс пробурить. Так этот Алик без работы остался и первый помер. А потом грузовые корабли к нам перестали прилетать. И связь с Землей прервалась, только американский марсоход один раз Колька из рогатки подбил.
Плесни, надо еще за Кольку. На земле тогда перестройка началась. А мы и не знали, что финансирование Марса прекратили. Вот мы и сидели без работы – все кирпичи извели, все дрова стопили и водка к концу подошла. В общем все померли,  и когда мы с Колькой одни остались, он решил корабль собрать из подручных материалов. Тут и марсоход вражеский пригодился. Влезли мы в скафандры, присели на дорожку, покурили и полетели. Колька при вхождении в плотные слои атмосферы на атомы разложился, а я ничего, приземлился.
Теперь за Любу выпьем, за жену мою. Я как приземлился, скафандр на цветные металлы продал, и пошел родной дом искать. А я уж адрес и забыл .  Помнил, что в СССР родился, а нету-ти больше такой страны. Просрали мы СССР. Я всю дорогу как шел, печки клал. Печки, они во все времена нужны, хоть тебе перестройка, хоть тебе капитализм. Печка – это первая валюта. По моим печкам карту России можно печатать. Так я и странствовал, пока Любу не встретил. А она замужем была, пять детей растила. Она как меня встретила, так мужа своего из дому прогнала. Говорит, не нужен ты мне, алкаш – я теперь за настоящего мужика выхожу, за печника. Так я здесь у вас и остался. А из детей наших толк вышел – все печники стали. Петька самому Шварцнегеру в Техасе печку клал. А Родион  у английской королевы, кажется, в замке работает. Один Вовка не в меня пошел, я ему так и говорю –по всему чужой ты мне. В правительстве работает, как не мужик вовсе.
Ну, заболтался я, плесни на посошок. Я как восемьсот седьмую кладу, так всегда лишнего болтаю. Ну, коли не угоришь, звони на мобильный, на связи я.