Монолог

               
    В заросшем виноградом и георгинами скверике возле девятиэтажки, только не с парадной стороны, где играют дети и сплетничают возле подъездов старушки, а с другой стороны, с тыльной, где хозяйственные бабулечки и старички обычно разбивают огородики, огораживая их спинками от кроватей, ржавыми жестяными листами и еще черт те чем, мужчины зрелого возраста поставили столик и скамейки, где иногда они играли в домино. Но в основном они собирались вечерами попить пива и водки, вынося из дома разные недоедки, которые выделяли им жены. Мужики думали, что вырвались на свободу, а их половины знали, что они на коротком поводке. С наступлением сумерек слышались недовольные и строгие женские голоса с балконов: - Гришка, иди домой или Саша, бегом твой любимый сериал начинается.
Но это вечерами. А утром здесь всегда было пусто. Иногда только подойдут покурить какие-нибудь подростки, но тут же из окон раздавалось:
  - А ну-ка, идите отсюда, а то милицию позову, - это кричала какая-нибудь старушенция, стерегущая свой огородик, а то вдруг полезут.
      Было около полудня. За столиком сидели двое. Игорь, упитанный, с разбросанными  на крупной голове, редкими, русыми волосами.  лицо  у него было  одутловатое, но не алкоголика, а такое, довольное жизнью, хотя было видно, что этот человек никогда не был лидером. Обычно таких людей называют поддакивалы. Тяжело положив левую руку на стол, в  правой, он  держал пластмассовый стаканчик, наполненный наполовину водкой.
    Его собеседник,Владимир, подтянутый, среднего роста, в джинсах и облегающей, когда-то спортивное тело черной майке, стоял. Левая нога ег, была на скамейке. Облокотившись на нее левой рукою, в которой дымилась сигарета,  в правой он держал  стеклянный стакан, наполненный наполовину.
   - Ну давай, Игорушка. По последней, как говорят казаки, по крайней. Выпьем, за хороших людей, – и он протянул, чтобы чокнуться с собеседником.
   - Ну давай, дорогой, давай, только кто это, хорошие люди?
    Удивлённо посмотрев на собеседника, Владимир продолжил,- по правде говоря,я думал, что тебя не интересует, за что пьём.
   - Почему это, я не задумываюсь. Я что тебе пьяница, просто бухаю, – делая вид что обиделся, возмутился Игорь.
   - Нет, не пьяница, просто ты такой, ну как бы это правильно выразить, тебе все равно, за что.
  -  Ты что, Вова? Я, по-твоему, пустое место и мне все равно, за что пить?
  - Нет, не в том дело. Хотя, по правде говоря, тебе, скорее всего все равно, за что пить. Место ты, конечно, не пустое, но внутри ты какой-то… Вот мы с тобой уже целый час, а своего ничего у тебя нет, ну, давай, не обижайся.
   Они слегка ударились стаканами и выпили.
   Тот, что стоял, затянулся сигаретой. Сидевший, допив и  поставив стаканчик на стол, левой рукой взял кусок колбасы, лежавший на кульке, закусил им, затем, отломив хлеба, начал медленно пережевывать.
   - Нет, Володя, – мычал он, – ты не прав. У меня на все есть мнение, я все замечаю и контролирую.
  Володя, безразлично глядя на него, ответил: – Да нет же, это тебе кажется, что ты все видишь,  на самом деле видишь только то, что тебя интересует.
    - Ну, правильно, а тебе как будто бы интересно все.
   -  Ну да, в какой-то мере.
   - Брехня это все, так многие говорят. А на самом деле, только о себе думают. Вот я, допустим, думаю о себе и о своих близких, – спокойно парировал Игорь.
   - А скажи, меня ты считаешь близким?
   - Ну конечно. А так бы пить с тобой не стал.
   - Вот видишь, обманываешь, но самое главное, что не меня ты обманываешь, а  себя.
   - Вот че ты начинаешь глупости говорить. Мы хоть и не часто с тобой встречаемся, но я всегда тебе рад, если смогу - помогу.
   - Игорек, вот скажи, близкие люди всегда думают друг о друге.
  - Ну конечно, что за вопрос.
  - А обо мне ты думаешь?
  - Что ты пристал, – натянуто улыбнувшись, Игорь продолжил, – может, что-то надо, ты куда-то клонишь? Сразу скажу, денег у меня нет. На последние двадцать рублей пять малосольных огурчиков купил.
   - А, ну да, пять огурчиков,- оживился Вова и спросил: – А сколько съел, помнишь?
   - Сейчас вспомню, три или четыре, четыре, кажется.
   - А колбасы, сколько кусочков было? - продолжал допытываться Вова.
   - Четыре, мы же двести грамм брали, на четыре продавщица разрезала.
   -Ну, а съел сколько?
   -Два, вот третьим закусил, не понимая, к чему клонит собеседник, как ни в чем не бывало, сказал Игорь, немного поерзав по скамейке.
   -А говоришь, думаешь обо мне, близком тебе человеке. Ну да ладно, не хочу об этом говорить, мелко все это.
   -Это я мелкий?
   -Нет, ты, наверное, не поймешь, я ж говорю какой-то ты, ну как бы помягче…
   -Говори, как есть, не надо помягче, что ты хочешь этим сказать. Что я больше съел?
   -Да нет, не кипятись, - опять безразлично, как будто бы перед ним сидит какой-то мальчишка, сказал Володя.
- Не то, что больше съел, не поделился, вот в чем вопрос.
   -А, вот ты к чему, ну ты же курил.
   -Вот смотри Игорь, ты съел два куска колбасы, а я один, а один оставил, чтобы пополам поделить и закусить. А ты взял и проглотил его.
   -Да что там делить-то было, - начал понимать, что не прав, но искал оправдание себе Игорь.
   -А я бы, знаешь, поделился. Я вот привык делить поровну, нет, не подумай, что мне жалко, сейчас пойду еще возьму, только вот сейчас она нужна была.
   -Ну ладно, не обижайся, в следующий раз ты больше съешь.
   -Не о том я тебе хотел сказать, друг, а о том, что не думаешь ты ни о ком, кроме себя.
   -Я же тебе говорю, зря ты на меня взъелся за эту колбасу. А так, я всегда за близких.
   -Да нет, Игорек, никогда ты не был за близких, ты всегда зависишь первично от своих желаний. Ну да ладно, знаю я много таких вот людишек. О себе только думаете, как больше к себе в норку затащить и поменьше оттуда отдать. Куркуль ты, одним словом, не обижайся, - беззлобно с тоскливой улыбкой сказал Володя.
   -Ты сам куркуль, вон у тебя и машина хорошая и одет ты всегда с иголочки и дома, наверное, все дорогое.
   -Говоришь, не обижайся, и причем здесь дорого. Я люблю со вкусом, а просто так и жить не хочется. Не знаю, чего-то ищу, а чего - не знаю. Сам от этого и страдаю, от этого и пью с такими, как ты, – совершено не обращая внимания на раздраженного Игоря, продолжал уверенный в себе Володя.
   -Так что, от плохой жизни со мной пьешь, что ли, – повышая голос и смотря исподлобья, на смотрящего куда-то вдаль, произнес Игорь.
   -Наверное, просто там, куда я хочу, таких как ты нет, – не пошевелив ни одной частью тела, как будто бы он разговаривал с магнитофоном или собеседником, которого рядом не было.
   -Там, честно, все добрые, нет в них вот этого пафоса. Вот скажи, Игорек, что такое человек? – Володя резко повернулся и снова поставил левую ногу на скамью.
   Приподымающийся, немного захмелевший Игорек, грузно опустился снова на свое место.
 – В каком смысле человек? Человек ну это гомосапиенс, разумное существо. Что еще? Ну, царь природы.
   -Вот видишь, царь природы! Какой, на хрен, царь природы. Это он возомнил о себе так, а на самом деле, он всего лишь частица природы, одна из частей природы земли, не больше, не меньше, как микробы. Знаешь, микробы тоже часть природы, одни хорошие, другие плохие. И человеки тоже есть хорошие, а есть…- он посмотрел на Игоря, – так себе и есть совсем плохие.
   -Нет, люди - хозяева Земли и в Космос уже летают.
   -Опять ты за свое, причем Космос? Вот захочет Природа и уничтожит человечество. Люди опять в тупик идут, опять цивилизацию к краху приведут. Вот смотри, цунами было на Суматре и Шри-Ланке. Сразу сколько людей погибло или землетрясение,  это как бы Природа предупреждает. Знаешь, где-то фраза встречалась, что от взмаха крыльев бабочки над Ламаншем может произойти шторм в Индийском океане.
   -Что ты глупости говоришь, быть такого не может.
   -И что же тебе подсказало, что это не так?
   - Ничего, – словно не замечая, о чем-то думая, ответил Володя, - да нет, человек царь на Земле, вот уже Луну осваивают.
   -Выгнали оттуда нас, больше туда не летаем, запретили.
   - Ты что, дурак, кто нам запретит, инопланетяне что ли?
   - Ну да, внеземные цивилизации. Луна, это чтобы ты знал, искусственный спутник, внеземные цивилизации изучают нас. Ну, я думаю, что хватит о непонятном. Вот ты говоришь, человек хозяин на Планете, я думаю, что ты прав, но такой гадкий, такой бездарный. Бедная Земля, как она все это терпит.
   - Но хозяин же, - обрадовался, что хоть в чем-то Володя с ним согласен, – почему бездарный? Все сыты, довольны.
   -Ты что ли, хозяин? – немного раздраженно, оттого, что не понимает это обреченное создание. – Ты что ли? Ты просто воробушек, который подкрадывается к выброшенной корочке хлеба и незаметно отклевывает, когда все вокруг чирикают о порядочности, соблюдении очереди, о справедливом распределении этой корочки, которую выбросили настоящие хозяева, набив свои утробы деликатесами. Они замечают воробья, когда ястреб уносит его в когтях, чтобы разорвать на части и через мгновение забывают. Так и о тебе думает хозяйка Земля, ты даже не хозяин своей норы, которую вырыл на третьем этаже и забил разным хламом.
   -О чем ты говоришь, я такой же хозяин, как и моя жена, у нас все поровну и дачу на двоих оформили.
   -А любишь ты свою жену? – внимательно посмотрел в глаза растерявшемуся Игорю Володя.
   -Конечно, люблю. Она у меня умница, крутится как белка в колесе. Сейчас в Туапсе поехала, договор подписывать, хочет еще турфирму открыть.
   -Не любишь ты ее и не любил никогда, потому что такие, как ты, любить не умеют. Она тебя полностью устраивает, даже то, что ты гуляешь от нее, она знает, но делает вид, что не знает.
   -Это же хорошо, она не хочет и боится меня потерять. Если бы не я, она так и работала бы преподавателем. А я ее устроил, потом она сама занялась бизнесом. Мне ее, правда, жалко. Она так много работает, так устает. А я, я ей помогаю, дома всегда порядок, все чистенько. А гуляю, так что мне делать, если я нравлюсь девчонкам?
   -Эх, Игорь, ну ты сам подумай, чем ты можешь понравиться, далеко не Ален Делон, фигура сам понимаешь, правда, говорить можешь, - Игорь, довольный, заулыбался, - но говоришь ты такие плоские, ни о чем не говорящие фразы, еще и пошлые. Пусто, все пусто. А куры клюют, они же глупые, клюнуть бы где на халяву, мартини с апельсиновым соком выпить, а потом… потом не убудет, немного попыхтит петушок сверху, скольким потом вымажет грудь, все смывается водой…- Вова задумался, - только образ плохо пахнущего борова не смоется никогда. Все плохо. Плохо, что так живем. В обществе, где львы воспитываются вместе  с овцами и кормятся сеном, и вареной лапшой, матричной идеологии, ничего хорошего не будет потому, что в Природе, Лев - царь зверей, и ему надо свежее мясо с ощущением влажной, сладковатой крови на губах. А его кормят сеном и боятся, чтобы он не узнал, кто он на самом деле. А вот однажды Лев увидит свое отражение в воде, и попробует порычать, увидит свои острые зубы и задумывается,  для чего они у него? Укусив проходящую овцу, он ощущает вкус крови, и тогда...  Природа берет свое. Но Власть,его изолирует, загоняя кнутом и острыми пиками в клетку. Если всех Львов посадить в клетки, тогда править начинают Овцы, вот и получается, что мы живем в Овечьем обществе, нарушена Гармония, Природы. А кого устраивает, такое общество?
   - Вот это ты рассказал историю! И что получается, кто я в этом обществе?
   -Ты же говорил, что тебя устраивает жизнь.
   -Так, по-твоему, я овца, – возмутился Игорь.
   -Необязательно, в обществе, как и в Природе, существуют другие звери -  зайцы, лисы, сурки, шакалы.
   -Ну, а я, по-твоему, кто, согласно твоей классификации?
   -Не знаю, не задумывался, ты мне интересен, чтобы с тобою выпить. А больше ни о чем и задумываться не хочу. Не ругайся, мне вообще неинтересны люди, достигшие чего-то и остановившиеся, нет у них интереса, динамики Жизни. Постные, бескровные они, много не съешь,а ведь хочется сочного мяса, с кровью.
   -Вова, со многим можно согласиться, но что человеку надо? Для чего его создали? Есть, пить, оставлять потомство после себя и научить это потомство правильно и лучше жить.
   -Это одно из заданий человека, плотских обязанностей, а Душа, почему не думают о ней в поисках кайфов Жизни. Она болит, и она ведет свою плоть пить водку с неинтересным для нее человеком. Почему она страдает от невостребованности своего присутствия?
   -Почему ты меня хочешь оскорбить, то сравниваешь с кем-то, то говоришь, что я тебе неинтересен. Ты создаешь ситуацию, в которой хоть я, по-твоему, и овца, не должен молчать, я могу и возмутиться.
   - Конечно, можешь, ты это и делаешь, но делаешь это как-то, блеешь, что ли. Поверь, я не хочу тебя оскорбить. Ты сиди, - Вова сверкнул вдумчивыми глазами на пытающегося подняться собеседника, который, увидев решительный взгляд, снова опустился на скамейку.
   -Я тебе хочу показать со стороны, кто ты на самом деле, ведь тебя все устраивает, только видеть ты себя обнаженным не хочешь. Правду не хочешь увидеть. Вот только и можешь чирикать по поводу не нужной овцам корочки хлеба, боясь, что тебе мало достанется, но при этом все время крутишь головой, боясь ястребов.  Не обижайся, я сам на себя смотрю и думаю, не овца ли я, ведь я тоже хочу большего, чем есть у меня. Машину поменять, дом хороший, комфорт. Для чего столько прожить, чтобы только это было. А смысл моего существования, что я делаю, чтобы мои дети правильно  понимали:  Бытие определяет Сознание или же Сознание определяет Бытие? Мне хочется второго, но не получается. Мне же хочется новую машину, вот и Сознание в стороне, живу в поисках источников дополнительных доходов. Зазвонил мобильный телефон у Володи:
   -Да, я дома, точнее, возле дома с другой стороны, подъезжай. Слушай, не затруднись, привези бутылку «На бруньках», водка такая, ага, и закуски там, малосольных огурчиков, краковской возьми пару кругалей, сок персиковый и там что-нибудь корейского. Да…  Да, и никакой Цивилизации.
    -Так вот и живем, Игорек, кто как…- он заулыбался, - а представляем себя кем-то потому как ты, как я, мы просто неудачники, просто ты уже остановился, а я все пытаюсь найти, трепля нервы окружающим. Вот и сегодня, сейчас друг подъедет. Пока то да се, так еще один день моей жизни пройдет, а что я сделал?
  13.08.2007.  Р.Ц.