Горбачева сняли

Горбачева сняли

- Слышал? Горбачева сняли!
- Да ты что?
Она стояла перед ним в розовом мохнатом халате, застёгнутом с той небрежностью, которую дома позволяют себе замужние женщины и даже дома не позволяют себе девушки. Воротник халата был чуточку приподнят, и на его фоне как бы выделялась гладкая шея с потоком светло-русых волос, ниспадавших таким шикарным потоком на плечи. Расстегнутая верхняя часть халата открывала его взгляду все тайны женской одежды: кружева комбинации, лямочку бюстгальтера и верхнюю часть объёмных грудей. Не отрывая взгляда от этого места, он зашёл домой и стал снимать обувь.
- Ты на обед?
- Ага. Покушать есть что-нибудь?
- Готово, проходи на кухню. Сейчас по радио передали, что Горбачёва заарестовали и к нему никого не пускают. Образовалась какая-то чрезвычайная комиссия или комитет, и объявлено то ли военное, то ли чрезвычайное положение в стране. И вообще что будет неизвестно. Я звонила Татьяне – она тоже ничего не знает. Зоя говорит, что могут теперь мужиков в армию забрать. А Лариса говорила, что вечером никого на улицу пускать не будут, только по пропускам. А кто выйдет на улицу, того тотчас тоже арестуют, как Горбачёва.
Он прошёл на кухню, сел на своё место и выжидающе посмотрел на жену. Она тоже села рядом с ним, не переставая говорить.
- По радио только какая-то музыка передаётся и по телевизору тоже. А диктор сказал, что с этого момента на передачу информации вводятся ограничения, которые будут действовать до определённого распоряжения, и пока последние известия передаваться не будут. И сколько так будет, ничего не сказали.
- Ну да?- немного недоверчиво сказал он.
Она волновалась, и её грудь становилась как бы полнее, объёмнее и чётче выделялась из-за края бюстгальтера. В волнении она то и дело отводила привычным грациозным движением руки от лица свой непослушный волос. Он с трудом подавил в себе желание протянуть руку и потрогать его. Вместо этого он легко сбросил с её колен полы халата, которые обнажили полные и округлые её колени, положил на них руку и стал медленно гладить, легко массируя их и не отрывая глаз от её груди.
- Представляешь, чёрт-те чё в стране твориться! Да лишь бы какой войны небыло, а там пусть они друг друга арестовывают. Ну а вот без власти то как же? Она хоть далеко Москва и Горбачёвы всякие, а вот и у нас что-то может быть. Кто будет у власти – демократы, коммунисты, или ещё кто? Так ведь и война с кем нибудь может быть.
- Да причём здесь война? – недовольно заметил он - с кем им воевать? Войны никакой не будет…
При этом он провел рукой по её теплому бедру и попытался забраться рукой ещё дальше. Но как только он нащупал кружева её белоснежных трусиков, она быстро встала, грациозно и легко стряхнула его руку привычным движением бёдер, обиженно воскликнув:
- Да ну тебя, не лезь. Тут такое твориться, а он со своим все...
- Так ты давай есть-то, я же жду.
- Ну и жди, сиди спокойно. Сейчас налью. По радио передавали, что Горбачёв в Соросе где-то, и образован какой-то ГКЧП. Расшифровывается вроде как государственный комитет с чрезвычаянными полномочиями или положением. В общем, вся власть теперь у них, а не у Горбачёва, и они будут управлять страной. А они же все военные! Это что, как у Пиночета, диктатура у нас будет. Значит, будут репрессии, аресты. А кого они тогда будут арестовывать, демократов или коммунистов?
   Так рассуждая, она привычным движением достала тарелки, поставила их на стол. Нарезала хлеб и положила кусочки рядом с тарелками. Поставив на стол кастрюлю, налила первое. Убрав кастрюлю на плиту, достала ложки и села рядом, продолжая говорить.
- В общем, там в этом самом ГКЧП Язов, Янаев, Крючков. Потом еще Тизяков какой-то, еще кто-то. И они все военные и работают в КГБ. И они объявили, что теперь только они будут управлять страной, а Горбачев где-то в каком-то Соросе. Зоя говорит, что это за границей, а Татьяна – что это на юге, в Крыму. А Лариса говорит, что это такая тюрьма секретная, о которой лишь в Москве знают, где она, и что сажают туда только министров или иностранных шпионов. И что Горбачев сейчас отстранен, а вся власть у них и они сейчас в Москве, в Кремле. Теперь они арестовывать всех будут.
- Да пусть арестовывают, кого хотят! Нам-то, какое дело. Хоть всю Москву пускай заарестуют. Что нам от них толку. Да и что им арестовывать? Разве что жену Горбачева, Раису…
- Ну да, конечно! Ты как будто не знаешь, что как власть меняется, так обязательно кого-то снимают, заменяют, а неугодных и вообще арестовывают. Думаешь, если Москва далеко, так нам и ничего. А если они войну кому объявят, так до нас всё мигом докатится. Вон китайцы рядом, а их миллиард. То дружили с ними, не разлей вода, а потом воевать начали. Даманский-то помнишь? Всё тогда власти ничего толком не объясняли, а сколько там наших людей перебили на границе! Вот то-то и оно. Чернобыль случился, тоже власти всё молчали, а потом что оказалось? А сейчас что там в Москве твориться с ними? Опять же у нас в городе…
   В волнении она пошевелила коленями, и халат сполз с её коленей, обнажив бедро до самой пуговицы. Наклонив голову к тарелке и кушая, он неотрывно смотрел туда, про себя подумав “И что дома в халате ходить? Лето, жарко ведь! Ходила бы дома, как на пляже в купальнике, приятно было бы посмотреть”.
А вслух сказал:
-А что у нас в городе? Да вроде ничего, работаем.
-Да? А кто у нас теперь у власти будет? Демократы или коммунисты? Вон только что объявили, что будет митинг в поддержку демократии. От властей требуют, чтобы они не признавали этот самый ГКЧП. А милицию и войска готовят. Татьяна через мост на машине проезжала, говорит там, в окопах рядом с мостом солдаты сидят и все с оружием, пулемёт готовый стоит. Это по-твоему что, просто так, да? А если сейчас начнут воевать…
- Да ладно тебе! Воевать да воевать! Кому сейчас охота воевать? Им бы пивка попить, да к девкам, а под пули головы подставлять - это им надо?
-Это тебе всё к девкам, а тут политика!
-Ну и черт с ней, с политикой. Ты сама лучше ешь давай!
   Она взяла ложку и стала есть первое, чуть наклоняясь над тарелкой. При этом верхняя часть её груди становилась видна ещё лучше. Он внимательно разглядывал это место, борясь с желанием  потрогать рукой её плечи, и поток русых густых волос.
- А второе есть что-нибудь?
-Есть, сейчас положу, потерпи немного!
- Да я и так сижу, жду – и, взглянув на её заманчиво смотревшуюся грудь, с сожалением добавил - терплю.
 Вздохнув, он опять хотел положить руку на её открытую коленку, но, посмотрев, как она ест, тихонько вздохнул и решил не мешать ей, про себя подумав “И далась ей эта политика! С такой фигурой и грудью только про политику и думать. Села бы лучше мне на колени…”
  Между тем она доела первое, убрала тарелки, и положив второе, снова села рядом с ним и уже спокойнее начала вслух рассуждать.
- Конечно, мы далеко от Москвы, но ведь это просто так всё не кончится. Если Горбачёв сможет освободиться, значит, он их арестует, и тех, кто с ними тоже. Не одни же они в самом деле! А сколько их? Если много, значит и арестуют многих. А они будут защищаться, они военные, у них оружие. Это значит, гражданская война тогда будет. Вот тебе и пожалуйста, паны ссорятся, а у кого чубы трещат? У таких, как ты, понятно тебе?
   Глядя на ее грудь и талию, он уверенно сказал:
- Мне уже давно все понятно!
И при этом с улыбкой левой рукой легко похлопал её по коленке.
- Да ну тебя, вечно ты со своим … Тут не знаешь, что делать, а ему только одно интересно, а остальное - хоть мир пополам тресни!
- Мир, он и так давно пополам треснул и поделился на две половины. Одна половина в юбках ходит, а вторая за этими юбками всю жизнь гоняется. Вот где война идет, и конца ей не предвидится. Вот где мужики гибнут беспрерывно!
- Ну и не лезьте, куда не надо! 
   Доев второе и попив чаю, они поднялись из-за стола и прошли в комнату. Встав возле дивана и сладко потянувшись, он сказал:
- После вкусного обеда по закону Архимеда полагается поспать.
- Какое тебе ещё спать, тебе же на работу сейчас.
- Ну, поспать конечно не удастся, а вот полежать немного можно. Еще двадцать минут есть, машина вот она, под окном. Так что успею.
Мягко и сильно он взял жену за плечи и ловким приемом самбо, применив подножку, осторожно и быстро уложил её на диван, плюхнулся рядом. Не успев даже ничего возразить, она оказалась лежащей на диване рядом с ним. Устраиваясь поудобнее, и поправляя подушки, она сказала:
- Да ну тебя, подними голову, а то подушка неизвестно где. Слезь с халата, ты мне полу прижал.
Приподнявшись и освободив полу халата, он легко расстегнул на халате несколько пуговиц и распахнул его.
- А он, этот халат, и вовсе не к чему…
Рукой стал гладить обнажившиеся части её тела, затем легко массировать её полные груди, рельефно вступавшие под бюстгальтером.
- Полежал бы ты спокойно?
Повернувшись к ней и чуть прижавшись, он сказал:
- Да я и так лежу. Ведь не сижу же.
Его рука опустилась ниже, стала гладить её бёдра и между ними, чувствуя, как они начинают потихоньку сжиматься под его рукой.
- Отстань, полежи, ну что тебе всё неймётся! Не приставай…
- А я и так не пристаю.
Одной рукой он мягко приподнял её голову и чуть развернул лицом к себе. Легко охватил своими губами её губы, в затяжку целуя, а второй рукой провёл по животу и ниже, под резинку её трусов, чувствуя, как сам возбуждается всё сильнее и сильнее. Это возбуждение стало передаваться и ей. Она закрыла глаза и замерла в поцелуе. Лишь её полные крепкие бёдра чуть сжались под его ладонью, и руками она тихонько гладила его. В волнении его сердце всё ускоряло свой ритм, стучало гулко и сильно.
Не торопясь она мягко высвободилась от его губ, и отдышавшись, немного с тревогой тихо сказала:
- Отстань, не надо, мне сейчас нельзя ещё. Хочешь, чтобы я опять подзалетела?
- Ну, подумаешь, появиться кто-нибудь. Тебе с такими бёдрами родить пара пустяков.
Но жена была права, такие проблемы им сейчас были не к чему. Надо было защищаться. Резинки лежали в другой комнате. С трудом пересилив себя, он легко отстранился от жены:
- Я сейчас.
Быстро пройдя в другую комнату, он достал из шкафа золотистую упаковку польского презерватива и сходу попытался разорвать её, но не тут-то было. Упаковка была столь прочна, что никак не рвалась под усилием его пальцев. Беспомощно оглядел стол и окрестности, в надежде найти ножницы или что-нибудь режущее, но, как на зло, ничего подходящего не находилось. Пробормотав про себя, “Проклятые поляки! Чёрт бы их побрал! Лучше бы саму резинку делали такой прочной, а не обёртку. Делают всё шиворот-навыворот”. В нетерпении рванул зубами край фольги обёртки и надорвал её. Быстро вытащил из пакетика резинку, накатал себе. На последних сантиметрах резинка захватила волос, и его пришлось оторвать, поморщившись от боли. Повернувшись, поспешил в другую комнату к жене.
Жена лежала на диване под лёгким покрывалом. Боком нырнув под него, он обнаружил её уже полностью раздетой. Пока он возился с презервативом, она сняла с себя всё и, накрывшись покрывалом, и ждала его. Чуть откинув покрывало, он стал торопливо целовать её груди, стиснув их руками и чувствуя, как её руки сжимают мускулы его плеч. Мягко целуя его, она прошептала:
- Тихонько, не делай больно, не торопись.
Легонько покусав соски её грудей, перевалился через её бедро, и почувствовав, как  с готовностью послушно раздвинулись её колени, с силой вошёл в неё, слившись в одно целое. Замерев так в блаженстве чуть подождал, и активно задвигался, хорошо ощущая её встречные движения.
Она лежала под ним, чуть зажмурив глаза от удовольствия и немного отвернувшись в сторону, как бы отключившись от внешнего мира, чутко прислушиваясь к своим внутренним ощущениям и немного постанывая.
В волнении его сердце почти удвоило свой ритм. Быстро возбудившись, он не обратил внимание на своё перевозбуждение. И только когда понял, что он уже на грани конца, а жена ещё не настолько сильно возбуждена, чтобы кончить с ним вместе, он замедлил темп своих движений.
“У неё же одна политика на уме, а не секс! Поди доведи её до кондиции… Надо притормозить себя и ещё продержаться хоть немного”- мгновенно промелькнуло у него в голове. Он всегда загорался раньше жены, а её надо было всегда предварительно долго доводить до возбуждения ласками, массажем её бёдер, грудей, целуя их соски и всё подряд. Тотчас вспомнились всякие дурацкие советы для этого случая из “Кама Сутры” и других прочтённых им книг по сексу. Навроде того, чтобы остановить своё возбуждение, надо зажать головку своего мужского руками. “И какой идиот это придумал? Да сейчас только дотронься до него, и уже ничего не сдержит взрыва”.
Помогал ему иногда совет друга Сашки – “поменяй позу”. Но сейчас уже было поздно, в горячке он упустил этот момент. Желание не останавливаться уже превысило всё. Самое лучшее было бы кончить вместе, но она ещё не готова. Ещё немного, и она была бы уже удовлетворена.
Но сейчас могучая волна векового инстинкта и удовольствия так захватила его, что даже если бы сейчас рухнул в одночасье весь мир или взорвалась какая нибудь бомба, всё равно уже ничего не смогло бы расцепить его руки, с силой прижимавшие к себе женское тело.
“А, поди оно всё куда подальше, и будь, что будет” пронеслось в его разгорячённых страстью мыслях. Он смог сделать ещё всего несколько движений, и  в ту же минуту мощная и тёплая волна оргазма конвульсией сжала его тело и с силой прижало к женскому. Непроизвольно прорычав что-то от захваченных чувств, он замер в нечеловеческом напряжении. И вдруг, сквозь горячий туман в голове он почувствовал, как она тоже замерла, словно услышав что-то, сжалась, одной рукой прижимая к себе его ягодицу, а второй рукой мягко, стараясь не делать ему больно, вцепилась в его спину, и громко, во весь голос застонала, изгибаясь в напряжении. “Вместе, тоже кончила, хорошо!” тотчас удовлетворённо промелькнуло у него в голове. Замерев, он полежал немного на ней, с силой удерживая своё мужское в ней. Дождавшись, пока у неё схлынет напряжение, и она отпустила его, он удовлетворенно перевалился и лег рядом с ней, отдыхая.
Расслабившись, она тоже полежала немного без движения, но через несколько минут отдыха  сказала:
- Ну, хватит лежать, вставай, иди. Тебе на работу надо …
- Надо, так надо!
Рывком встав с дивана, он забежал в ванну, сбросил с ещё по прежнему напряжённого мужского резинку, удовлетворённо отметив про себя: “Целая, всё в порядке, проблем не ожидается!”. Ополоснувшись и вытершись насухо, он вышел из ванны в комнату, быстро оделся и прошёл в коридор, стал обуваться. Взял с полки ключ зажигания. Она уже стояла в халатике возле двери, открыв её защёлку.
- Ну, я пошёл - и вспомнив, чуть помявшись, добавил – там резинка в ванне осталась, выбросишь?
- Ладно, иди – озабоченно и с беспокойством проговорила - только смотри там, не лезь никуда, а то я тебя знаю. Вечно тебе что-нибудь надо! Тут и так не знаешь, что теперь будет!
Он удивлённо посмотрел на неё:
- Что будет! А что будет? – и, пожав плечами, вспомнив, что резинка осталась целой, с уверенностью добавил - да ничего не будет! Какие проблемы? Я же защитился…


В НЕТе страница любовь-и-счастье.рф, Cheluhin-va@mail.ru т.  89098980231