Не тревожьте демонов понапрасну

В тесном кафе, несмотря на ранний час понедельника было многолюдно и шумно. Четверо юношей и три девушки, судя по разговорам, студенты курса четвертого-пятого физико-математического факультета Университета, искрясь свойственным только студентам юмором, обсуждали престарелых профессоров. Удачная пародия – и молодые люди буквально взрывались заразительным смехом. Кто-то из студентов сквозь гул веселья выкрикнул: «Давайте нашу!». Они дружно встали и довольно складно на хорошей латыни исполнили первый куплет из «Gaudeamus». Дальше не пошло – пение превратилось в откровенное, но безобидно глумление над старинным гимном, что привело молодежь в неописуемый восторг. Они расселись по местам. Послышалось слово «термодинамика». Через мгновение на лицах студентов уже не было ни следа безудержного веселья. Словно по чьему-то приказу они переключились на свое сокровенное – физико-математическое. Сигаретный дым заклубился над быстро пустеющими кружками светлого пива.

Расположившись за большим столом у окна, человек восемь китайцев, - все были увешаны фото и видеокамерами, как гирляндами, - хором пытались втолковать что-то своему, по всей видимости, гиду – русоволосому парню лет двадцати. Тот не соглашался ни с какими доводами. Русоволосый возмущенно крутил головой, отчаянно, словно испанец, водил руками по воздуху, при этом взгляд его не отрывался от развернутой на столе карты города.
Белянскому это кафе всегда казалось самым уютным местечком в Городе. Расположенное далеко не в самом фешенебельном квартале, оно манило его к себе с давних пор. Объяснения этому он не находил, разве что вырос в доме напротив. Однако кафе в те времена еще не было, вместо него стоял небольшой кондитерский магазин, который впоследствии разорился. Когда появилось кафе, Белянский не помнил точно.

Но здесь он по обыкновению завтракал с 10 до 11 утра, пользуясь положением заместителя генерального директора крупной, если не крупнейшей в Городе, юридической фирмы. Тем более Сара, давно поседевшая еврейка, будучи владелицей заведения, всегда обеспечивала ему свободный столик. Пока его бедолаги-подчиненные, правда, Белянский считал их всех до одного дармоедами, копошились в куче бумаг, он ел оладьи, пил горячий густой, почти черный, чай. После трапезы адвокат любил степенно выкурить трубку. Этот день не был исключением.

Как только Белянский занял свободный столик, к нему подошла Сара. На подносе в ее руках стояла тарелочка только что испеченных яблочных оладий, чашка чая и пепельница. Сара недовольно покосилась на разгулявшихся студентов. Расставляя завтрак перед Белянским, она с заметным акцентом сказала:
- И чего это не учатся сегодня?! Пятое сентября никак! Так рада, что вы у нас Пал Палыч!
Произнося «Пал Палыч» Сара вскидывала руки к груди, словно собиралась молиться.
- Мне всегда нравилось ваше кафе, Сара, - по губам Белянского скользнула улыбка – холодна вежливость, не больше.
- Ах, Пал Палыч! Каждый день за вас молюсь. Если б не вы, сидел бы мой Андрюшка в тюрьме. Это ж надо – десять лет сидел бы, если бы не вы.
- Ну что вы, Сара, - неактивно запротестовал адвокат, - я просто выполнил свою работу. И, замечу, как всегда безупречно.
- Вы святой человек, Пал Палыч! Андрюшка-то мой, наконец, за ум взялся. В техникум поступил. В железнодорожный.
- Я всегда рад вам помочь, - Белянский едва уловимым жестом дал понять, что хочет остаться один. Сара, улыбнувшись, кивнула.
- Ах, спасибо вам, Пал Палыч, приятного аппетита.

Сара, чуть заметно прихрамывая на правую ногу, ее давно мучил ревматизм, отправилась на кухню, сопроводив при этом недовольным взглядом хозяйки заведения расшумевшихся китайцев.
В этот момент зашел очередной посетитель. Белянский глянул на него. Высокий, стройный, темноволосый, средних лет человек. В каждом его шаге чувствовалась уверенность и сила. На незнакомце был надет старомодный плащ. «Черный», - придумал прозвище Белянский и хмыкнул от удовольствия.

Незнакомец окинул взглядом изрядно захмелевших студентов, замолчавших в ожидании счета китайцев с их незадачливым гидом. Его губы скривились в презрительной ухмылке. Через мгновение он сел за столик Белянского. Адвокат оторопел от подобной наглости, но тут же взял себя в руки, подумав, что это может быть очередной денежный клиент. «Черный» властно взмахнул рукой, подзывая официанта. Он заказал только кофе. Официант раскланялся и скользнул за барную стойку. «Должно быть, крупная рыба», - мелькнуло в голове Белянского, когда он жадно впился взглядом в перстень с крупным бриллиантом на пальце «Черного».

Когда чашка кофе оказалась в руках незнакомца, он глубоко, не скрывая наслаждения, вдохнул аромат напитка.

- Знаете, - заговорил «Черный», обращаясь к Белянскому, - это действительно наслаждение – ощущать вкус.
Белянский промолчал. Он вообще был холоден в общении.
- Представьте, - размеренно продолжал тот, - у вас на столе самые изысканные блюда, а вы не можете почувствовать ни их вкуса, ни аромата. Да к тому же это жуткое чувство голода, которое ничем не утолить. Сущий ад, поверьте. Сущее наказание.
Глаза незнакомца тускло, как-то по-звериному, сверкнули. Белянский внутренне содрогнулся. Незнакомец словно заметил это. Он, глядя в упор на адвоката, произнес:
- А вы, Павел Павлович, и впрямь скоро начнете считать себя святым?
Белянский не выдержал:
- Кто вы такой, черт возьми?!
- Черт возьми, - посмаковал «Черный», - простите, не представился. Где же моя вежливость? Знаете ли, столько впечатлений обычно от посещения Мира, совсем забываю об этикете. Я – Астарот, Великий Герцог Преисподней!
Взгляд «Черного» стал надменным. Белянский опешил. Он залпом допил остатки чая, не сводя глаз с «Черного», стараясь сохранить самообладание. Догадка полоснула его по сердцу. Белянский резко поставил чашку на стол и с вызовом произнес:
- Если это шутка, то весьма неудачная. Я догадываюсь, что вы из «безопасности». Я чувствую таких как вы за версту. И, пожалуйста, обойдитесь без мракобесия. Я уже дал все показания. К покушению на нашего генерального директора я не имею никакого отношения. Так что, прошу оставить меня в покое. Если вы не знаете к чему приложить ваши таланты, то я вам скажу – на улицах полно настоящих маньяков и убийц. Ловите лучше их!
Довольный речью, Белянский швырнул на стол салфетку и попытался подняться. Ноги его не слушались. Словно их не было вовсе.
- Да кто вы такой?! – вскипел он.
- Вы можете кричать так громко, как вам вздумается, святой, Павел Павлович. Нас все равно никто не услышит. Знаете, что сейчас видят остальные? - Астарот оглянулся по сторонам, - только двух мирно завтракающих мужчин, которые обсуждают последние новости. Только и всего. Пространство мне подвластно. Я пришел к вам с деловым предложением, господин Белянский. Неразумно было бы с вашей стороны отказываться от него заранее. Уверен, мы можем быть друг другу полезны. Итак, вы слушаете, или уходите? Только предупреждаю, - если уйдете, до конца дней своих будете сожалеть о величайшем подарке судьбы, который вы легкомысленно отвергли. Видеть будущее – тоже в моей власти.
Астарот говорил медленно, взвешивая каждое слово. Его черные глаза, в которых теперь горел поистине адский огонь, прожигали Белянского насквозь. Невидимые щупальца забрались в память адвоката, вынимая из ее липкого тумана все самое черное и отвратительное. Все то, что Белянский тщательно пытался скрыть. Неожиданно адвокат сорвался во тьму. Его окружили стоны и крики. Белянский летел в бездонную черную пропасть, хватаясь руками за воздух. Вырвавшееся из Преисподни пламя опалило его волосы. Белянский заорал, но его крик потонул в огне. Резкая белая вспышка привела его в чувства. Китайцы фотографировались напоследок, щелкая всеми имеющимися аппаратами. Белянский судорожно ощупывал волосы. Все были на месте. Белянский посмотрел на «Черного», в глазах которого застыл вопрос.
- Я слушаю вас, - чуть слышно прошептал Белянский, потом нерешительно добавил, - Герцог.
Астарот оскалился в улыбке, его глаза засверкали.
- Я знал, что вы разумный человек, господин Белянский. Притом вы очень честолюбивы. Знаете, всегда считал честолюбие величайшей добродетелью. Честолюбивые сильные. Они-то и побеждают. А нам нужны только победители. Очень долго мои, выразимся так, подчиненные, следили за вами. Они неотступно следовали по вашим следам, изучали каждый уголок вашей души. Меня не было бы с вами рядом, если бы не эта история с покушением на Астахова. Он ведь ваш друг. Ну-ну, что вы, господин Белянский, - Астарот протестующее замахал руками, - вы не на допросе, а мне известны все мельчайшие детали. Я знаю все о прошлом любого человека. И я вас не виню. Отнюдь. Вы сильны. Астахов слаб. Вы достойны его места. Как вы считаете?
Белянский понял, что упираться бесполезно.
- Да, это входит в мои планы, но…
- Но не повторить попытку убийства?
- Все верно.
- Мы готовы вам помочь, - в глазах Астарота блеснул тусклый огонек. Белянский ухмыльнулся:
- Мне нужно продать вам душу, подписать договор кровью?
Астарот рассмеялся.
- На дворе не дикое средневековье, уважаемый. Другие времена – другие нравы. Мы сочли возможным изменить условия игры. Знаете, так тошно порой выслушивать эти стенания: «Я не готов, это была ошибка, верните все обратно!». Такие души плохо служат.
- И какие же условия?
- Допустим, вы предприняли одно темное дельце, но по какой-то причине оно провалилось, несмотря на то, что вам страстно хотелось довести его до логического конца. Вы представляете для нас интерес. Мы попросту сделали ваше дело за вас. Без вашего, естественно, на то согласия. Это, мы считаем, справедливо. Но у вас есть шанс отказаться, хотя, я знаю, что вы – победитель и не отступитесь!
С этими словами Астарот извлек неизвестно откуда завтрашний номер городской газеты. «Известный адвокат Илья Астахов погиб в автокатастрофе» - гласил крупный заголовок на первой полосе.
- Чего вы добиваетесь?
- Владычества, господин Белянский. Того, чтобы Земля стала миром абсолютного зла. И терпения, поверьте, нам не занимать. И все эти благопристойные дурачки скоро будут служить нам, если уже не служат. Но я посвящу вас в наши планы чуть позже, лет через двадцать. А теперь вынужден откланяться. Хочу пройтись по Городу.
Белянский вновь сорвался во тьму. Когда он очнулся, «Черного» уже не было. Исчезла и газета. Пьяные студенты собрались уходить. Белянский растер ноги. Теперь он их чувствовал. Адвокат отсчитал деньги, бросил их на стол и выбежал на улицу. Больше в кафе он никогда не появлялся.

Ровно через двадцать лет после встречи с «Черным» известный в Городе и далеко за его пределами адвокат, председатель Совета правления директоров крупнейшей юридической фирмы, миллионер Белянский очнулся в реанимации.
- Где я? – хрипло прошептал он.
Тут же к нему подскочила миловидная девица в белом халате.
- Вы в больнице, Павел Павлович, уже неделю. Не волнуйтесь. Вам сделали операцию, теперь все в порядке.
- Операцию? – переспросил Белянский.
- Да, несложную, - девица принялась взбивать подушки и только сейчас Белянский понял, что с головы до ног закован в гипс, - доктор вообще сказал, что считает чудом то, что вы выжили в этой аварии.
Белянский тяжело вздохнул. Он попытался вспомнить хоть что-то из случившегося за прошедшую неделю, но память отозвалась только болью.
- Что это за запах? – резко спросил адвокат, принюхиваясь.
- Дольче…
- Нет! Другой, мерзкий какой-то запах…
- Я сейчас приведу доктора, Павел Павлович.
Девица с напуганным видом зацокала каблучками по кафельному полу. Тихо скрипнула дверь. Стук торопливых каблучков растаял в просторах больничного коридора.
Белянский приподнял голову, но тут же бессильно уронил ее на подушки. Он опять принюхался и кашлянул. В палате что-то зашевелилось. Адвокат повернулся. С его губ сорвался крик – на Белянского уставилась пара бледно-зеленых глаз огромного дракона. Зверь тяжело дышал сквозь частокол острых зубов, распространяя чудовищный запах разлагающейся плоти. Белянский задрожал.
- Я рад нашей очередной встрече, господин Белянский, - послышался властный голос.
Адвокат поднял глаза. На драконе восседал костлявый человек. Его голова была увенчана золотой короной, из-под которой выбивались всклокоченные, черные как смоль, кудри. Его пальцы были усыпаны золотыми перстнями. За спиной виднелись обтрепанные черные крылья.
- Астарот? – прошептал Белянский в ужасе.
- Великий Герцог Преисподней!
Дракон зарычал и Белянский чуть не задохнулся от вони.
- Я… я не готов еще, - заикаясь произнес адвокат.
Дракон методично застучал когтем по кафелю пола. Астарот погладил его по длинной чешуйчатой шее.
- Разве мы не давали вам возможности выбора? Разве мы не были честны с вами?
- Я не хотел, я не думал…
- Хватит! – рявкнул Астарот.
Дракон ударил мощным хвостом, отчего кафель на полу разлетелся вдребезги.
- У вас была возможность спасти вашего друга, но вы предпочли, чтобы он умер. Вы получили славу и богатство. С нашей стороны договор выполнен. Теперь ваш черед.
- Верните все обратно, - заорал Белянский.
Дракон взревел. Послышался звон разбившегося оконного стекла.
Белянский забился в постели. Его тело наполнялось холодом.
- Нет! – из последних сил заорал он, но его голос потонул во тьме.

Вцепившись изо всех сил в чешуйчатую спину дракона, Белянский несся сквозь грозовые тучи над крышами серого Города. На его счету были уже сотни душ людей всех сословий и мастей, - от разжиревших миллиардеров до закоренелых преступников, от «светских львиц» до домохозяек. Тьма постепенно поглощала Город, на его улицы, как тень выползало абсолютное зло. «Вот уж Астарот порадуется, когда я закончу свое главное дело!» - думал демон- Белянский, глотая холодные дождевые капли. Он резко направил дракона вниз – туда, где виднелся шпиль городской церкви. Зверь плавно приземлился на площадке возле входа. Белянский легко спрыгнул с его спины на землю и ласково похлопал дракона по длинной шее. «Молодой, но такой разумный зверь», - прошептал демон. Дракон прорычал в ответ.
Уже смеркалось, давно закончилась вечерняя служба, прихожан в церкви не было, за исключением двух молодых людей, стоящих на коленях подле креста. Белянский уверенным шагом направился в кабинет пастора. Тот пил чай, склонившись над библией. Он был настолько увлечен, что даже не заметил, как Белянский оказался возле его стола. Пастор поднял глаза. Близоруко щурясь, он оглядел посетителя, и тут же в ужасе соскочил с кресла и вжался в стену. Демон даже не потрудился спрятать свои черные перепончатые крылья. Белянский полистал библию, ухмыльнулся и отшвырнул книгу в сторону.
- Боюсь, что святое писание вам уже не поможет, святой отец. Хотя так ли вы святы, как кажетесь? - пастора забила мелкая дрожь, - или библия поощряет гомосексуализм? Я что-то не встречал такого откровения.
- Я… я… согласен на все, - пастора затрясло еще сильнее и он начал заикаться.
- Полно вам, я не из вашей паствы и нисколько не осуждаю вас. Напротив, мы способны помочь друг другу, как вы считаете?
Пастор закивал.
«Да! Астарот порадуется!», - подумал Белянский. Он удобно устроился в кресле, где минуту назад сидел пастор. Ему предстоял долгий разговор со святым отцом…



Станислав Черный
16 сентября 2009 г.