Эх, путь-дорожка фронтовая

Ему бы и сегодня шла солдатская пилоточка, лихо сдвинутая набекрень.  Простой, улыбчивый, вроде бы такой же, как и все... А сквозь его память пролегли фронтовые дороги.
Май — удивительный месяц. Пахнет цветущей черемухой, шелестят зеленые листья, потоки солнечного света заливают улицы... В один из таких дней Ваня, веселый семнадцатилетний паренек, вступил в 1941 году в комсомол и записался добровольцем на фронт. До августа сорок второго года на станции Правда Ярославской железной дороги он по приказу военкома проходил курсы шоферов. В этом же месяце возвратился в Москву. Тогда в Сокольниках формировался 91-й гвардейский полк, в него  и был зачислен Иван Кувшинников.
В августе 1942 года полк срочно направили под Сталинград, где шли ожесточенные бои. На протяжение всего  пути  тянулись груженые подводы, тяжелые обозы машин, бесконечные эшелоны беженцев, люди ехали на крышах вагонов, на буферах — кто как мог. Один из таких переполненных поездов резко притормозил — нога ребенка скользнула меж буферов и была мгновенно раздроблена. Так увидел первую кровь Кувшинников. Жалость кольнула сердце, и в его память на всю жизнь врезался детский крик...
Сталинградское небо, сплошь  было закрыто черной копотью горящей нефти, земля в свежих рытвинах взрывов, сотни, тысячи убитых и раненых...
Начались тяжелые будни войны.
"Мы, шоферы, — рассказывает Иван Васильевич, — из-под заволжской деревни Бекетовки, переправляясь через Волгу на пароме, подвозили ракеты для "катюш". Дороги были трудными — частые подъемы, спуски, рытвины. И ни одного рейса без бомбежки, без артобстрела...
Боевые припасы на передовые позиции подвозили в полуторках, кабина машины была деревянной, вместо дверцы — брезент. Вокруг — открытая степь.
Перед немецким самолетом грузовик был как на ладони. Над головой незащищенное небо — авиации нашей не хватало. Прятаться некуда, да и не до этого нам было - израненный Сталинград задыхался в дыму, снаряды  ему нужны были, как воздух. В случае танковой атаки приходилось оставлять баранку и брать в руки противотанковое ружье".
5 октября 1942 года Ивану исполнилось 18 лет. В эти дни Красная Армия переходила в яростное наступление. Началось активное окружение фашистов. Осенняя пурга заносила дороги. Вязла и замерзала в грязи боевая техника отступающего врага.
"Трофейные автомашины были более надежными, мы их ремонтировали и пускали в ход. Бомбежки и артобстрелы, — вспоминает Кувшинников, — не прекращались, но все как-то везло. Правда, зачастую жизнь была на волоске. В Бекетовке бомба в щепки разнесла наш барак. Меня засыпало землей. Откопал дружок, был я контужен. Лишился речи, по-страшному заикался. О госпитале, конечно, и не думал. Живой — и ладно. На то она и война.
Однажды, помню, на мою машину, когда я вез  штабную будку с важными документами, налетел "Мессершмитт". Всю  кабину изрешетило пулями — пробило стекло, тормоз. За мной ехал наш бензовоз — он под обстрелом сразу же взорвался бешенным фонтаном огня. Шофер был ранен. Я его перебинтовал и на своей измученной полуторке доставил в санчасть. Документы штабные были доставлены мной по назначению в полной сохранности.
Зимой Волга замерзла. С левого на правый берег переезжали по льду. Окружение близилось к завершению. Не смолкал орудийные залпы. Балки были завалены окоченевшими трупами немцев. Немало погибло и советских бойцов. Половина нашего дивизиона осталась под Сталинградом навечно.
Всюду тянулись длинные вереницы пленных. Это были деморализованные, худые, грязные, обмотанные во что попало немецкие солдаты. Они понуро брели по глубокому снегу Волгу. Многие из них замерзали на ходу и падали. Окоченевшие трупы их чернели на снегу вдоль всех заволжских дорог.  Кольцо окружения сжималось вокруг Сталинграда».                После разгрома армии Паульса Кувшинников попал под Курск, где участвовал в одном из самых значительных сражений.
Потом с 3-й танковой армией Рыбалко на ракетных установках "катюш" прошел путь до Берлина. Его фронтовой путь закончился после освобождения Праги...
Вот таким человеком был Иван Васильевич Кувшинников. Путь-дорожка фронтовая пролегла через всю его жизнь, забыть ее невозможно. Хотелось, чтобы память об этой дороге сохранилась и в ваших сердцах.

Из книги "Люди и самолеты"