Куба любовь моя

   Это было уже в постсоветское время, когда все выросшие за высоким забором комплексовали как «чёрные», хоть им и позволено уже было побелеть. Группа эстонских «со связями», и русских «кто успел нахапать», туристов отправилась отдыхать туда, где все их принимали за стопроцентных белых – на Кубу. Группа была интернациональной и дружной. Русская семья бездарного врача дружила с эстонской семьёй удачливого работника таможни, шестнадцатилетняя чего-то там «мисс» дружила с мамой, переводчик Николай – с Урмасом и Томасом, жёны уголовников Света и Лариса – с теми, кто нальёт, и, наконец, остальные эстонские девушки, которых было подавляющее большинство, дружили, с кем придётся.
   «Белыми» туристы почувствовали себя уже в аэропорту, когда работники кубинской таможни грубо рылись в их чемоданах, выгребая всё съедобное. Нельзя было на Кубу ввозить продукты питания, к тому же работникам таможни очень хотелось есть.
   Тёплый густой воздух, пальмовые деревья, ласковый океан. Для танцующего сентиментального народа туристы из Эстонии ничуть не «темнее» немцев или каких-нибудь шведов. Ах, Куба – любовь и свобода. Для местных жителей, однако, Фидель оставил только одну свободу – любить. Первой посчастливилось познакомиться с этой свободой эстонской чего-то там «мисс».
- Познакомь меня с этой девочкой, - попросил переводчика Николая бармен, стройный молодой кубинец.
- Катрин, познакомься - это Леонард, ты ему очень понравилась.   
   Катрин не заставила себя долго уговаривать и зашла с ним в заднее помещение бара, где перевод с испанского им был уже не нужен. Минут через десять, испуганная Катрин с испорченной причёской выскочила из бара, поправляя юбку. Что именно её испугало, объяснить затруднялась. Поставив девушку перед собой на небольшое возвышение, Леонард сам стал на две банки пива, поставленные на пол. Третью он открыл и, перевернув, поставил на голову Катрин. Облизывая стекающее с головы девушки пиво и стягивая с неё трусики, кубинец страстно шептал слова любви и так разгорячился, что юное сердечко бледнолицей дрогнуло и простучало испуганно: «Беги».
   В тот же вечер Николай, Томас и Урмас всего за десять долларов взяли в номер красавицу негритянку, которая, разбросав свои полные груди и сверкающие в лунном свете ляжки между тремя мужчинами, всю ночь постанывала и взвизгивала от удовольствия. Они же тяжело дышали, стараясь изо всех сил не уронить честь «мусика ис Истонии», как сказал Урмас. Утром, прихватив калевских* карамелек для детей, весёлая гостья ушла, одарив всех на прощание многочисленными горячими поцелуями, весёлым белозубым смехом и каким-то венерическим заболеванием.
   Знаменитый пляж Варадеро – это длинная песчаная полоса, вдоль которой расположены гостиницы для туристов. Между гостиницами растут пальмы и кусты тропических растений. Горячий влажный воздух днём, тёплая густая прохлада ночью. В зоне гостиниц шведские столы с богатым выбором морской мясомолочной и растительной пищи. По вечерам музыка, танцы, весёлый смех. А в ста метрах от гостиниц – босоногие голодные дети, пустые магазины, бедность, какой в СССР давно никто не видывал. На крышах многих гостиниц сидят работники спецслужб и ведут наблюдение за океанскими просторами. Как бы кто не улизнул с Острова Свободы. Говорят, что замученные нищетой, демагогией и бесправием кубинцы бегут на Майами даже в резиновых лодках. Часто их выбрасывает к берегам США уже мёртвыми.
   На Варадеро эстонские туристы сдружились с украинскими «челноками»**, у которых с помощью Николая пошёл быстрее их нехитрый бизнес. А Ларисе и Свете «челноки» так часто наливали, что девушки совсем перестали замечать кубинских строителей, которые в обеденный перерыв мастурбировали, глядя на них из-за кустов. Первое время это обстоятельство так волновало девушек, что они уходили в гостиницу отдохнуть часок-другой, пока не спадёт полудённый зной и напряжение тёмных красавцев, прячущихся в тропической листве.
   Отдых на Кубе может изменить взгляды на многие вещи. Урмас, например, администратор одного из самых престижных варьете в Таллинне, увидев кубинские танцевальные шоу, сказал, что в Эстонии танцевать некому и поэтому он больше не будет «заниматься этими глупостями». Слово он своё сдержал, и сейчас его деятельность никакого отношения к танцевальным ансамблям не имеет. А Николай, считавший, что бизнес – это дело узколобых спекулянтов, на Кубе начал проникаться духом предпринимательства. И не удивительно.
Торговали там все, уважаемые и уважающие, богатые и бедные, украинцы и эстонцы, врачи и больные, директора и мешочники. Все что-то меняли, носили, шептались, продавали, прятали, покупали, назначали рандеву босоногим фарцовщикам. Всё находилось в непрерывном озабоченном движении, шило на мыло, часы на трусы, одеколон на ром, песо на доллар.
- Ты, Коля, нэсчасна людына, отсталый человек, - говорил Ларисин кавалер, культурист из Киева с лицом выразительным, как кухонный шкаф.
- Это почему же? – обиженно отозвался Николай.
- Поясняю для бестолковых, - и «шкаф-челнок» положил свою могучую руку на хлипкое плечо переводчика. – Сейчас время ловить удачу за хвост, а ты…? Привёз что-нибудь на продажу? Не привёз. За перевод во время торговли с туристов деньги берёшь? Не берёшь. Когда педики себя предложили всем за 20 долларов, а тебе бесплатно, отказался? Отказался. Вот я и говорю, непрактичный ты человек, Коля.
   И решил Коля действовать. Посоветовавшись с наиболее предприимчивыми хохлами, он пришёл к выводу, что первые деньги можно сделать на презервативах, которые в Таллинне стоили раз в пять дороже, чем на Кубе.
   В аптеке Николаю улыбнулась миловидная мулатка. Пухленькие губки, упруго стоящая грудь, крутые ягодицы, глаза, опутывающие клиентов влажной паутинкой. В каждом движении желание и призыв.
- Чего бы хотел сеньор?
- Мне, пожалуйста, одну тысячу пачек презервативов, - заикаясь, попросил Николай.
    Удивлённые глаза девушки расширились так, будто пытались заглотить покупателя.
- Зачем вам столько, - пробормотала красавица.
- Я, понимаете ли, приехал не один, с друзьями, - нашелся Николай.
   Кубинка молча отсчитала 1000 пачек по 6 презервативов в каждой и, аккуратно завернув, отдала покупателю. Расплатившись, Николай пошёл к выходу.
- Сеньор, дорогой! – воскликнула, не сдержавшись, девушка. – В какой гостинице вы остановились?

*Калев – таллиннская конфетная фабрика.

«Челнок» - мелкий спекулянт, занимающийся перепродажей товаров               
                перевозимых, сравнительно, небольшими партиями.



14 августа 1998 года.