Свечение

Дождь
Дождь лил вот уже вторую неделю. Его крупные, округлые капли мириадами хрустальных шаров ускользали в бесконечную пучину водных потоков. Долина цвела – жаркая пустыня превратилась в бездну хаоса вод, пыльных мутных, но столь прекрасных и приятных. Казалось все, что могло любить, жарко полюбило этот дождь, его величие перед иссушающей жарой. Любовь и величие!
Пройдёт быть может день, два, неделя и дождь прекратиться, долина покроется трещинами, спёкшаяся корка разотрёт русла ручьев – этот дождь для долины миг и в тоже время вечность.
Чёрные облака, поблекшее солнце – как прекрасен дождь, какой чудесный запах он несёт в себе, запах пыльцы тропических лесов, запах свободы и спокойствия. Дождь укутывает в мокрую оболочку жизни, тёплую, до боли приятную…
Много десятков лет назад налитая жаром пустыня была дивным садом, прекрасным уголком жизни. Но человек склонен рушить прекрасное – процесс уничтожения на миг доставляет ему больше удовольствия, чем созерцание в перспективе. В то время родилась легенда о сражении бывшего некогда великим пылающего легиона – страсти заболевшего смертельным недугом человеческого рассудка…
Они продирались в величественных джунглях, они рвали их и кромсали, доставляли им боль и ненависть, они несли проклятье – великое, пугающее, отупляющее и сводящее с ума. Проклятье смерти – что может быть ужаснее, разве что дар вечной жизни, они были обречены остаться навечно в этих дебрях, им нельзя помочь, их невозможно спасти, все их старания помочь себе безумны, не безумен ли тот, кто не смирился? Им осталось немного – ещё чуть-чуть, миг и они станут кормом для деревьев и миллиардов бактерий, они станут травой, знают ли они об этом? Знают ли они, что ненависть взаимна, но порой она невероятно двулика…
…Внезапно храм природы огласил небывалый для него гул и рёв, словно заголосили тысячи горнов - струна времени натянулась и вмиг лопнула – бойня!
Из засады поднялись враги, яростные озлобленные праведные, тысячи пар глаз смотрели друг на друга, ненависть стёрла усталость, она стёрла даже время, всё равно!
Смерть зависла над лесом через мгновение превратящемся в гигантскую плаху для тысяч голов, она ожидала их шага, она любила их за щедрую жертву.
Внезапно гул сменился на гром – первые ряды, словно подкошенные травы на июльском лугу рухнули, судорожно ловя воздух, полный яда тёмных чувств. Вспышки света рвали пространство, стёрлась боль, а смерть - норма. Залп за залпом и с той и с другой стороны кто-то падал на землю, смерть металась из угла в угол, но при этом её тяжкий труд доставлял ей небывалое счастье, какое никогда не ощутит никто из гостей её цветастого карнавала. Между тем яркое представление только нарастало – нападавшие имели ощутимый козырь – артиллерию – один её жуткий вой приносил в тысячу раз больше ущерба страхом, чем всё оружие пехоты…
…Битва проиграна. Пылающий легион – самый страшный, самый кровавый во всей империи был разбит, раздавлен, сломлен, порабощён. Лучшие воины, ветераны многих величайших сражений пали жертвами страха и неопределенности – сила этих чувств в тысячи раз сильнее любого оружия, эта сила убивает души…
Как это началось? Как и всё в нашем мире. Безумие. Вот оно великое, бесподобно прекрасное чувство, с которого начинается в нашем мире всё, мир меняют безумцы и их безумные идеи. Спокойствие не меняет ничего. В безумии порой мы пытаемся найти счастье.
Много лет назад случился великий пожар – война между ключевыми и самыми развитыми мирами, рано или поздно вселенная требует крови. После этой бойни миры, бывшие некогда вместе стали больше ценить независимость, чем братство, галактика превратилась в гигантское скопление разрозненных планетарных систем и колоний – сила великих прошла – часть была уничтожена, часть отошла от войны вовсе. Мир получил долгожданную стабильность – слабые всегда на равных с друг другом, в отличие от сильных, находящихся в вечном противоборстве. Галактика упивалась счастьем – зря говорят что хаос – это зло – сердцу нет ничего дороже, чем он – все лучшие чувства в этом мире – его дети.
Но красоте свойственно умирать и рушиться – гордый и весьма разумный народ начал захватывать соседей, все его знали, но никто не мог помыслить, что некогда толпа эта задастся одной всеобщей целью – обрести мировое господство. Эти существа называли себя «человечество»…
Спустя триста сорок лет после той войны – на земле появился некто – правитель, поглощающий души, чувствующий сердца людей, толкающий их разум – имя ему было Сияющий император. Кто знает был ли он просто человеком, был ли он демоном, был ли он ангелом…Неважно – его глаза были темны а душа его сияла, его дела кричали…Так обретается величие – ключ от дверей бессмертия.
К тому времени разными способами люди имели все основные технологии бывших ключевых народов, но в отличие от них они получили от Сияющего императора великий дар – нескончаемую волю и неограниченное бесстрашие – здесь блекнут все технологии – эти чувства ломают миры.
Окрестные системы быстро поддались, порой без боя – ведь император не требовал ничего особенного – никто не понимал, что он брал душу. Сияющая империя быстро набирала силы. Миллиарды сердец гнулись под властью одного человека. Говорят что жизни свойственно бояться смерти… Какова же тогда должна быть сила чтобы влюбить в смерть? Чтобы заставить благоговейно принимать адские муки, словно высочайшую просфору?
И кто сможет теперь оспорить силу разума – тело слабо и не нужно нам в принципе, наш разум бесценен – он способен крушить звёзды. Он – само подобие Вселенной, хаос в одной из прекраснейших его порождений, сияющий многоцветием словно витраж готического храма, воспетый но так часто забываемый.
И миллионы душ провернулись в адской мясорубке погони за раем, что может быть бессмысленнее? Разве что жизнь человечества – парадокс нашего мира – жизнь каждого из нас полна смысла – а всех сразу - никчёмна…

Свечение
Вместе мы ищем счастья для всех, тщетно пытаясь обмануть свою эгоистичную натуру, внушить радость жизни умирающему, при этом лишь нарушая великолепие первичного хаоса. Мы боремся за права, не понимая, что Вселенная таких категорий не знала вечность, и вечность же не узнает, ищем блеклый порядок, не помня, что порядок имеет склонность к переходу в погибель.
Но и в этом мире случаются ошибки – словно напоминания о мелочности человеческого бытия, слабости нашего видения мира. Случается, что борьба возникает из самой тишины, как волны на бескрайнем просторе морской глади.
После долгих, затянувшихся весьма переговоров, Император пришёл к необычному мнению об одном из великих народов, покорённых Империей  - Гхаусса – мир безмятежных фермеров, объединявшихся в небольшие полисы по территории засушливой планеты, имя которой дано было – Расселина. Имя дано было не случайно – земляне, увидев впервые планету, обратили внимание на центральную часть ее, повёрнутую к светилу, место, где никогда не заходило солнце – Сапрах. Вся страна Сапрах покрыта каньонами с ютящимися на них небольшими фермами, городками, горными обителями и прекрасными искусственными садами на порогах многочисленных мелких мутных рек, отливающих свинцом под светом вечного полдня. На другой стороне планеты, холодной, мрачной располагался великий неизведанный океан Ут – царство ужасных ветров, разрушительных штормов – место в котором жители Сапраха – чужаки, обречённые на погибель. Большинство из них, конечно, были фермерами, многие странствовали, занимаясь искусствами. Их мир был конечно не идеален – зло, как ему и подобает способно проникнуть даже в сердце божества, живое не склонно любить себе подобное – но их мир был всё же прекрасен. Быть может, в том была причина, что они не ведали слов власть и подчинение.…Как не знали они и слова свобода.
Самые старые из странников почитались как мудрецы – порой жители со всех окрестных ферм собирались хоть лишь послушать их прелестные речи – длинные рассказы об окрестных землях, былых событиях, о многих деяниях – им неведомы были рассуждения – ведь в рассуждениях скрыта попытка найти смысл жизни – могущественное нечто, которым порой пытаются скрыть зло засевшее в душе. Счастливый живёт в познании, он ищет описания, не пытаясь додуматься до того что ему не суждено. Несчастный же несчастен своей борьбой – в первую очередь с теми преградами что он сам себе нашёл и в то же время мы им завидуем…воистину сложна душа…
В легендах странников говорилось о северных дождливых долинах – мирах полных томных водных нитей, пьянящего аромата пыльцы с водяной пылью, журчанья ручьёв, всеобщего стрекотанья и жужжанья; о границах мира Ут – штормовых заиндевелых побережьях, скалах бросающих длинные цепи теней, о подветренных каньонах юга. Отдельный разговор был вокруг народа «люди», таинственных, бесцеремонных, вечно суетящихся – они изредка прилетали на гиганских кораблях из глубин бирюзового неба, наблюдали за окрестностями, изредка летали к океану, строили высокие башни и столь же скоро их разбирали, что очень будоражило жителей расселины. Люди никогда ни с кем не разговаривали, не пытались подойти ближе ста шагов. Хотя некоторые странники рассказывали истории о некоторых гхаусса которые были на их величественных кораблях, видели сияния, гигантские селения из башен, наполненные людьми, словно термитами, которые рассказывали историю об удивительном жителе планеты людей – все называли его белый император, либо сияющий – который был настолько уважаем, что люди во всём подчинялись ему.
Но вот оно случилось – переговоры, десант и тысячи тысяч бедствий, безумный рассудок показал волю – и мир всколыхнулся. Проклятые, бездомные жители Сапраха искали убежища – поиски вели их то в глубь джунглей севера, то к океану Ут…Место, где вскоре их души обретут нового хозяина.
Океан Ут не был безжизнен – напротив, красота его поражала, дикость и стихийность его жизни – холод и невыносимость ветров. По всему океану были разбросаны скалистые острова, где тьма была не самым главным врагом. Внутри промёрзлых пещер обитали властелины – первые жители планеты, мудрые и столь же удручённые своей мудростью, циничные хищники жизни, нашедшие покой вдали от ослепительных лучей солнца Сапраха. Народ свой называли Траэзнг-Норум, название было столь древним, что даже они сами не знали, что оно значит, глаза их были красны, а мысли темны, как и пещеры скалистых островов.
Встретив скитальцев Сапраха, они не стали убивать их, или использовать их как скот, дающий потоки крови. Они сделали их рабами, смешав два народа, когда то бывших одним целым.
Страдалец
Ночь медленно опустилась и была с позором прогнана тысячами огней города, безжалостно оттолкнувшего её в даль пустыни, лежащей за руслом реки, извивавшейся словно огромный питон, собравшийся сожрать своей огромной пастью свисавший месяц. Мириады звёзд усыпали небо, как никогда ярко сиял млечный путь, засияла Полярная звезда словно око далёкого севера…
На горизонте виднелась буря – седой старик с пламенными глазами укутывал близлежащие к городу селения, городки, пару ферм, мелькал обезумевший огонь портового маяка, слышался лязг и гул взлетающих машин…
Но ничто не сияло ярче города – пламя неона, звуки тысяч и тысяч голосов резали глаза и уши. Откуда-то била музыка – лаская и раскачивая стекло и металл тысяч зданий…
…Незнакомец торопливо шёл по неосвещённой улице, порой его шаги превращались в бег, вскоре пресекаемый вниманием редких прохожих. Тихий ветер портовой набережной нежно ласкал мостовую, обдувал незнакомца, мешая идти ему вперёд словно пытаясь образумить. Но он неумолимо шёл вперед всё сильнее и сильнее прижимая к лицу и телу чёрную накидку, он, похоже, всей душой, если она у него была, желал смерти каждому встречному, но проходя мимо стыдливо отворачивал глаза, которые он на мгновение показывал – они были красноватыми с большими чёрными зрачками. Некоторые прохожие порой замечали это и отдергивались от мостовой, словно обжигаясь о её камни, но через мгновение успокаивались словно это было безумное наваждение. Красноглазый продолжал продираться сквозь мрак доков, вдалеке показался аэропорт, недостроенный, заваленный местами грудой техники и материалов. Неизвестный на миг потерял контроль над собой, уставился вперёд, обронил накидку. В его висках со страшной силой билась кровь, руки были напряжены, ногам не было покоя, моментально очухавшись, он с новой силой рванулся вперёд.
Из находившегося рядом с ним бара вылез пьяница и неспешно пошёл на встречу мрачному незнакомцу с какой то своей никому не известной целью, незнакомец с титанической силой оттолкнул его, тот рухнул на тёплый припорошенный пылью асфальт, трудно было не услышать глухой удар, несколько неясных стонов…Стук крови в висках усилился, окружавший мир превратился ужасную гиперболу сна, дома растягивались, огни обуяли зрение, покачнувшись, выпрямив походку красноглазый, похоже забыл об окружавших его врагах, в приступе неясного отвращения он рявкнул и побежал, увлекая за собой клубы оранжевой, мягкой пыли.
Позади били тревогу, район доков всполошился, словно муравейник был разворошён хулиганского вида мальчишкой, который страдая то ли одиночеством то ли любопытством, тычет веткой, как можно глубже, пытаясь нащупать что же там в глубине.
Уже вот-вот, ещё чуть-чуть и аэропорт близко – промелькнуло в его мозгу и он словно гонимый тысячами эринний, выглядев как безумец, состроил неясную гримасу то ли боли, то ли радости, какой то зловещей, бежал дальше. Послышался крик патрульных, вой лучевых ружей. Один из выстрелов пронзил ему руку, он н обратил внимания, будто она была не его. Ворота были открыты – ночные строители ввозили опоры, туда и сюда сновали рабочие, вскоре начавшие понимать суть происходящего, кто то попытался вмешаться, накинувшись на красноглазого, но тот словно змея, уже несколько мгновений готовившаяся к укусу, вонзил широкий сияющий острый предмет в живот. Остальные расступились, охваченные ужасом, патрульные бежали по пятам. Внезапно за поворотом незнакомец исчез, на секунду стражи замешкались, этого хватило им лишиться жизни – волна испепеляющего огня рванулась у них из под ног. Послышался гул взлетающего автомобиля – всё было кончено.
Красноглазого звали Эмх. Как и многие другие жители Расселины, став взрослым он отправился в паломничество на землю, крестовый поход против императора, неизвестным образом не умирающего уже более трёхсот лет, того кто уничтожил целый мир, заставив его обитателей стать чужаками своей собственной земли. Красноглазый истекал кровью, она не била, но самодостаточно струилась. Эмх остановился, приземлился около холма, покрытого редким сухим кустарником. Сделав пару уколов, он облокотился, прилег на склон. Рассмотрел свою руку, словно видел её впервые. Кровотечение остановилось…Он достал из-за пояса своё оружие, необыкновенно сияющий клинок, широкий, со множеством лезвий, торчащих в разные стороны, заострённой каймой, окружающей руку со всех сторон. На одном из лезвий была кровь. Страшное чувство обуяло его, он всячески пытался доказать то ли самому себе, то ли какому-то невидимому собеседнику, что это не он, что он защищался, долго и упорно перебирая доводы…Он ,казалось, был самим воплощением несчастья, он ненавидел самого себя, свою суть и назначение, свой народ и властелинов, месть и дар…Он был судьёй самого себя, но стыд и страх мешали ему привести приговор, быть может в мозгу его сохранялась преданность его властелинам.
На горизонте вспыхнула заря, алым пламенем прогоняя перья облаков, дрёму и мысли о вчерашнем дне. Солнце было небывало большое и тёплое, холм обдало ароматным запахом саванны, заиграло лучами озерцо неподалеку. Эмх открыл глаза... Мир показался иным.
Ближе к горизонту виднелась дымка побережья. Он видел тёплое море, казалось немного и он будет счастлив... Мысли оборвались, осталась одна – неоплаченный долг, невыполненное обязательство, ад грыз и терзал его душу. Скиталец был ранен самым опасным самым коварным чувством этого мира. Он проклинал себя за то, что он другой, и гордился этим в свою очередь, он жалел, что не обладал столь же ледяным сердцем как и народ властелинов океана Ут… Любовь, любовь, любовь. Он полюбил женщину с земли, сам понимал насколько это глупо, понимал, что это неправильно. Он не знал что ждёт его… В двух мирах он стал преступником. Еретиком. И только сам себя он ощущал мессией, предвестьем конца обоих миров, борцом за незримую грань опасного слова справедливость. Как это тяжело – знать судьбу целого мира, но не знать свою собственную, думать о многом и не видеть малого. Красные глаза заблестели. Рассудок его вздрогнул – голоса властелинов не утихали. Убить, убить, убить. Да! Властелины жаждут смерти Императора. Две армии сошлись в незримом бою на бескрайнем поле рассудка Эмха… Он подошёл к машине. Открыл дверь, спрятал клинок. Взвыл двигатель, машина рванула вверх и с огромной скоростью помчалась к побережью… Сейчас март, через неделю император должен прибыть в Африку. Он не знает что Эмх ждёт его. Он не знает судьбу свою. Эмх же знает что Император умрёт.
Властелины будут довольны, они отпустят мозг его и он обретёт свободу. Он найдёт Лизу… Непременно найдёт и нет во Вселенной силы что помешает ему.
Он остановился около старого городка, спёкшегося под лучами палящего солнца. На раскалённой улице было людно – люди спорили – Эмх предполагал, что это любимое занятие людей, толстый загорелый мужчина, что-то бурно выкрикивал в адрес толпы, толпа довольная собой смеялась…
Нужно было найти еды и воды. Ужасно ныла нога. Эмх пошёл сквозь толпу, внезапно его обуял приступ страха. Ему хотелось крови, но он знал, как это опасно показать своё истинное лицо. Страх усугубился, когда он увидел полицая. Тот вальяжно размахивал, крутя на пальце тонкой тростью, не обращая никакого внимания на красноглазого. Лицо его было покрыто отвратительным потом стекавшим по руслам тысяч морщин. От того лицо блестело, словно водная гладь, жаля глаза.
Секунда
Рассвет – как он прекрасен, после наскучившей ночи, как прекрасно неестественное свечение солнца, блики и полосы, теплота солнечного прикосновения. Столица Империи преобразилась, металл зданий засверкал, первые мгновения обдало прохладой утреннего ветерка. По парку зашелестели листья яблонь. Поёжился грубоватый старик, сжимавший словно реликвию вчерашнюю газету. Слышался детский смех, крик сирены, сотни разговоров на сотнях языков сплелись воедино, в одну великую мелодию человеческого голоса. Рассвет прошёл, стало душно и влажно, город пропал в собственном звуке, пропало необычайное утреннее сияние зданий. Все сады тянулись к солнцу… Кружилась голова, хотелось дышать чаще и глубже, снова и снова. Океан солнечных лучей осветил большое здание. Возможно самое большое в городе – точка соединения власти над всеми людскими мирами и мирами тех, кто им служит.
Все знали, что сегодня в полдень должен прибыть Он – величайший правитель. Каждый желал увидеть его, увидеть его блеск, коснуться глазами то священнейшей власти. Площадь перед правительством кипела – заканчивались приготовления, последние штрихи.
Атмосфера праздника как она чудесна, волнующа, как страшно думать что праздник кончится, столь же страшно думать что он будет длиться вечно и, в конце концов, надоест.
Полдень. Воздух кипел, было сухо, к автоматам с колой тянулись очереди, сборище отвратительно гудело, толпа улюлюкала, вот вот и шоу начнётся, словно ждали известного рок-исполнителя. Спустя миг блеснул свет, ярче солнца, сверкал метал, блики плазмы, пахло озоном, всех обдало величием, сердца затрепетали. Громадный имперский крейсер медленно, казалось, спускается, закручивая потоки полуденного ветерка. «Новый Авалон» было имя крейсера, его строили более сорока лет, но в свете лет величие его не померкло, словно аромат древнего вина. Велик был гений его создателя, как и велик его хозяин – храм технологии и человеческой мысли, надежда и прах – он коснулся земли. Люди были на достаточно большом отдалении, но их обдало разогретым потоком воздуха. Тысячи неугомонных глаз, тысячи хищников ловили мгновения, казалось напряжения достаточно, чтобы стали видны их мысли.
Корабль зашипел. Вырвался трап. Вышла стража, на некотором отдалении корабль окружил кордон полицейских.
Вышел император. Толпа загудела каким-то неестественным звуком, словно слитым воедино стуком сердец. В воздухе повисло тяжкое напряжение... Его можно было видеть слышать осязать. Оно давило на грудь и виски. Жгло. Напряжение разорвалось, часть толпы закричала – вырвалась группа вооружённых до зубов террористов, длинные очереди рванули по кордону, в самом ядре толпы взорвался заряд. Месиво крови и криков затмило солнце, безразлично светившее на всё это. Стражи императора растянули энергетические щиты, кордон со стражами начали сплачиваться около повелителя.
В воздухе заревели двигатели полицейских кораблей, перестрелка превратилась в гигантский смерч огня стали и человеческих жизней. Просвистела пуля – Император пошатнулся, она попала в ногу, казалось раздроблена была кость.
К нему подбежал один из полицейских, потрёпанный казалось жарой и ветром:
-Всё будет хорошо, - сказал он.
-Я смогу встать, надо добраться до «Авалона», - сказал Император, и лицо его на мгновение передёрнулось в приступе безысходности, ярости и страха, полицейский смотрел на него, как никогда пристально, словно проникая в душу, своими пустыми, как бездна, и красными глазами…
Блеснуло лезвие…

Холодок
Утро было непривычно мрачным, тёмные облака нависли над городом, кое где появились медлительные, ленивые тучки, казалось изредка моросил противный осенний дождь, в такой день лежать бы без конца в тёплой кровати, смотреть на треск поленьев в камине, перелистывая старый, бабушкин фолиант, снятый с пыльной полки, ждать горячий кофе в постель, притягивать ласку, сочувствие и наивность. Лиза поёжилась, в комнате было темно, плотные занавески не давали попасть в комнату и тем редким лучам. Словно котёнок она с самодовольной улыбкой потянулась, выгнула спину, казалось всё прекрасно – суббота, никакой работы, только разве что обязательные посиделки в скучной кафешке для старых дев с подругами, скучными, надоевшими. О чём они поговорят сегодня? О да, конечно стоит обсудить мужа Кэрри, вспомнить какой он подлец, что каждая вторая юбка в своё время попадала в его руки, Мари расскажет что на этой неделе, наконец ей удалось выполнить норму по продаже своей ужасной косметики, которую казалось сделали в непосредственной близости от куриной фермы. Быть может придёт Джастин – о Джастин, в свои тридцать семь он считает себя невероятным и горячим мачо, порой забывая о своём животе слишком большого калибра, о своей бисексуальной внешности, такой же походке и голоске, как у кастрированного кота… О конечно же он придёт, ведь ему так нравиться Лиза, при этом он стопроцентно уверен что она всем сердцем влюблена в него. Наивный идиот… Скорее всего подойдут еще парочка крашенных дур с офиса, естественно поглощённые самыми насущными делами, и им всем конечно же будет о чём поговорить. Даже Джастин не останется в сторонке, конечно он расскажет про его новых ежедневных подружек с журнала «Бэнниэс», о пляжах Таиланда, об Испании, о Бразильских реках и о многом другом…
Лиза снова поежилась, нахмурила брови, перед её глазами пролетела вся картина сегодняшнего дня. Картина сменяла другую в мрачном лабиринте мыслей и дум, порой мелькало что то важное, жизненно необходимое, но не успев зацепиться улетало во тьму сознания. Небрежно скинув одеяло Лиза неторопливо слезла с кровати, на тумбочке стоял недопитый остывший вчерашний кофе, глядя на него она как то неясно ухмыльнулась, возможно сама не поняв причину ухмылки. На полке стояло фото отца, большого человека с вечной непроходящей улыбкой и великим порой острым чувством юмора, как она тоскует по нему, как ей не хватает его «глупых» советов, его звонков в 11 вечера, как жаль что он так рано ушёл…
По меркам молодой девушки Лиза достаточно быстро собралась, вышла из подъезда на улицу, неторопливо стала ловить такси, выбирая машину получше, словно ждала экипаж английской королевы.
Осеннее небо, рассвет, облетающие листья деревьев, солнце вздымалось большим красным пятном в уже низкое серое небо, кутерьма красного и жёлтого сводила с ума, веял жгучий холодок, периодически колющий тысячами игл, что хочется врасти в пальто, треплет волосы, словно гонит домой: «Уйди, уйди, не место тебе в этом водовороте, не место в царстве осенней депрессии, призрачных наваждений прошлого, уйди» - выл ветер, периодически насвистывая свою тоскливую мелодию.
Остановился красный седан, смуглое лицо не отрывалось от магнитолы, накручивая там, словно ожидая услышать поздравление от самого императора. Лиза села в машину, натянулась тишина… : «Галерея Ромул, - неуверенно с лёгкой хрипотой выдала она, - хотя давайте в закусочную, да там недалеко, знаете?». Таксист столь же неторопливо кивнул, даже не пытаясь по обыденной привычке сказать хоть что-нибудь, чтобы завязать разговор с симпатичной девушкой. В такое утро не до разговоров. В такое утро не стоит высовываться из дому.
Машина взвыла, приподнялась, легонько покачиваясь и разбрасывая тысячи листьев и пыль, гул прошел, и она стремительно понеслась по узким улочкам.

Земля Норум
Капля за каплей, волна за волной, океан Ут бушевал, кидая свои потоки навстречу скалистым островам, недаром говорят что Ут – живой, что Ут – древнее могучее божество, он может быть зол как вепрь, он может быть ласков как дитя, но он никогда не бывает светел. Тусклый свет звёзд освещает его и днём и ночью, блики далёких спутников освещают дорогу путникам, вспышки ярких молний режут глаза, гиганские тучи рыщут по небосклону, рыщут чтобы поглотить остатки света, чтобы сделать Ут истинно чёрным царём, как зовут его многие из его слуг. Воды его полны вулканов, вокруг которых вертиться жизнь, в мире солнца местная фауна показалась бы скопищем ужасных демонов, мерцающих, оскаленных, злобных, вечно находящихся в поисках еды.
На поверхности океана раскинулись многочисленные острова, каждый из них покрыт оголёнными остриями скал торчащими в небо как пики древних армий, чьи основания неустанно подтачивают чёрные волны. В этом году чёрный царь неспокоен, такое бывает, повторяется раз в пятьдесят -  шестьдесят лет, порой его буйства уносят в пучину целые острова но сейчас он ограничивается отдельными скалами.
А там в глубине островов, среди скал, в тёмных влажных пещерах живут самые страшные дети Чёрного Царя – народ Траэзнг-Норум, часто называемый владыками из за своей способности вселять страх, подавлять волю, приказывать посредством мыслей. Народ Норум был мудр, настолько что в своё время отказался от миллионов технологий созданных своими учёнными, в угоду великого дара размеренности, они отказались от оружия, поскольку им нескем было вести войны, разрозненные острова посреди дьявольского океана казались лучшей крепостью. Норум -  потомки древнего народа, по преданию самого древнего во всей галактике, который когда-то колонизировал Расселину, колонисты строили дома, изучали пустыню, северные леса, но никогда не подходили к океану, их пугала неясная правда их будущего. Спокойной жизни пришёл конец когда в результате генного эксперимента весь Норум стал заражён вирусом, разрушавшим под воздействием солнечного света их тела, часть осталась в Сапрахе, многие погибли, несколько бежали в царство тьмы – в мир Ут, где им был дарован покой от проклятого сияния светила. Они сковали новый мир, построили величественные подземные города, питавшиеся от недр Расселины, в городах, связанных с вулканами было тепло, животные океана давали пищу и кровь, самый ценный продукт норума, по легенде дававший невероятную силу и мудрость. Острова Траэзнг-Норум управлялись советом из девяти владык – лидеров крупнейших островов, при этом ни один никогда не покидал пределов своего острова, каждый из них был великим учёным, создателем величайших технологических приспособлений, и каждый же из них сдерживал применение этих технологий простыми жителями Норума, опасаясь повторения древней трагедии. Норум был бессмертен. Конечно его могли убить, его могло утащить слугами Чёрного Царя, но время не подтачивало их организмы, кровь била как у только что рождённого… Оттого древние властелины были мудры и печальны, тяжесть воспоминаний давила на их души, каждый из них помнил каждый свой грех и время не прощало их им. В бесконечности бытия не было у них и Бога, не знали они способа утешения, и тем более стремились ко злу.
Прошло много сотен лет, когда народ Норума почувствовал надвигающуюся беду на другой стороне планеты. Народ сапраха – мирные фермеры, глупые, наивные, медленно попадали в рабство империи людей. Неожиданно народ сапраха взбунтовался, когда люди начали открыто властвовать над ними, началось кошмарное кровопролитие, жителей пустыни искали по всей планете, казнили на месте за один случай с убийством жителями Сапраха офицера, убившего прямо в городке жителя Сапраха, что стало чем то необычайным для аборигенов, такого они не могли понять. И тут появился пророк, он созывал пустынников, он учил их как убивать ненавистных пришельцев, корил их в трусости и бесчестии, тянул их сердца в пучину зла и кровопролития. Огнём прошлась империя по бунтарям, десяток тяжёлых крейсеров жёг с орбиты всех и вся, городки и монастыри, люди на земле проводили карательные операции, загоняя Гхаусса в вечно влажные джунгли севера, где пристанищем была лишь смерть, либо от клыков хищника, либо от ядовитых испарений флоры.
Народ Норум не стал вмешиваться в войну, не стал также и показывать своё присутствие, лишь разослал гонцов к народу Гхаусса с предложением присоединиться к миру чёрных волн и ледяных ветров. Многие же тогда послушали призыв и спаслись в тёплых цитаделях скалистых островов, оставив солнце, оставив тишину пустыни, стрекотанье насекомых и шелест травы…
Почему у тьмы нет гимна?
Ночь… Почему она так притягательна? Мы не слышим, что кто-то влюблён  день, в солнце. Нам кажется это привычным, солнце для нас это жизнь, это тепло, лето и радость. Но при этом многие говорят как любят ночь – чёрную, фиолетовую, блистающую… Какие мы ночью? Каждый замечает за собой изменения во мраке, мы можем быть трусливы, либо наоборот отважны, раскованы. Становимся ли мы первобытными существами либо мы выходим на новый виток суточных часов, другой уровень бытия? Ночь по своей природе – это зло или добро? С ночью связаны тысячи тысяч людских страхов и предрассудков, но не большая ли жертва – кутерьма дня?
Дьявол для нас окружён клубами тьмы и дыма, живёт в тёмном аду, освещённом горящим огнём. Святость же ассоциируется с солнцем, со светом. Злые дела делаются не только ночью, Ложь, подлость, предательство – наши каждодневные забавы – всё это дети дня…
Вглядываясь в темноту, мы видим туманные силуэты, думая, что это чудовище или убийца, мы не имеем мысли что силуэт – наш друг. Мы боимся тайн, ночь – это хранительница тайн, день – их расточитель.
Народ Норум знал, что сопротивление Гхаусса на материке пало, они знали, что пророк мёртв, знали они, что по волнам к ним скользит отголосок будущего, новый народ, который вольётся в Норум. Владыки строили планы – ведь теперь, в случае обнаружения недр Чёрного Царя именно им придётся столкнуться со всей мощью людского флота, испытать испепеляющий рокот машин, и тысячи проклятий пехоты.
Аческ Изэро – владыка самого северного острова океана Ут – Ойи – тихо расхаживал вдоль длинной выбоины в стене. Его красные глаза мелькали словно сигаретные огарки во тьме южной ночи. Лицо его было напряжено. Казалось он стоит на пороге самой смерти, которая была ему неведома. Рокот волн не успокаивал, сияние холодных звёзд не утешало – он чувствовал всеми частями своего тела приближение рокового момента уничтожения своего народа.
Изэро понимал что мощи всех владык не хватит чтобы уничтожить даже десятую часть захватчиков, на стороне которых была огромная техническая мощь, громадные ресурсы, целые планеты, обращённые в один гигантский завод, дисциплинированная армия и недосягаемые для клинков Норума колоссы – звездолёты. Он замыслил иное – месть, что может более терзать врага чем удары в самое сердце невидимого противника? Воины Ойи были ловки, хорошо разбирались в ядах и взрывчатке, отлично подходили на роль диверсантов в самом сердце империи – Земле.
Но чтобы доставить хищника к логову, нужен был корабль…
В далёкие времена Норум, ещё не знавший своего имени был потомком величайшего народа галактики, народ скитальцев. Изэро, несмотря на огромный возраст не застал те времена, их видел только его отец, отправившийся в пучину Ут, но от отца остались воспоминания о звёздах, раскалённых гигантах, о родине Норума, жаркой планете Ирьел - Мали, богатой серебром, мудростью и пустынным ветром. Изэро также знал как строились корабли скитальцев, знал способы получения материалов и узлов корабля, но над Норумом висел запрет на древние технологии, охраняемый самой смертью… Но в ситуации когда смерть могла прийти совсем с другой стороны иного выбора не было, заработали втайне подземные печи, строились лаборатории, Ойи готовились к войне…
Изэро первым стал собирать жителей Сапраха, они напуганные войной на материке стали быстро поглощать циничную культуру тёмного народа, научили Норум своим, по большей части сельскохозяйственным технологиям, народы начали смешение, дети таких семей были очень похожи на обычных людей, многие сохраняли необычные способности Норума, силу и здоровье жителей Сапраха.
Мы можем долго размышлять, что движет миром – будь то любовь, деньги или слава, в этом случае целым миром стала двигать неупокоенная месть, самовыражение злого начала в нашем мире, универсальный источник счастья для раненных сердец, тронутого самолюбия, потерянных в гонке за славой, доступный вождям, наглецам, безумцам, обывателям и героям.
Не бойся тьмы, бойся злых языков, не беги от них прочь, но умеренно готовь ответ, во тьме открываются секреты, не трать ночь даром, созерцание тьмы никому не причиняло вреда, поняв красоту мрака ты откроешь новую страницу мироздания в своём маленьком дневнике, жизнь слишком коротка чтобы исследовать добро, свет, так и не заглянув за могущественные горизонты тёмных знаний…