Глава 12. Куролесов проявляет ловкость и героизм

         К Нюрке подошел Дедушка и погладил ее по голове:
         -  Глеб правильно сделал. Понимаешь, Шурка уже слишком  долго находился в животном обличье. И это могло ему повредить.  Долго оставаться растением тоже не полезно, но мы его уже совсем скоро расколдуем. 
           Он взял ее за руку и потихоньку пошел вслед за Куролесовым. Нюрка  никак не отреагировала на его слова. Она  автоматически пошла за ним,  держа в вытянутой правой руке  целлофановый кулек с кактусом, и неотрывно глядя на него невидящими глазами,   а левой таща за собой по пыльному асфальту цветастый платок.               
           Внезапно она почувствовала себя ужасно уставшей от стремительно последовавших одно за другим приключений. Когда Шурка превратился в Крокодила, она даже не   испугалась. Верила, что стоит только найти Куролесова, и тот превратит его снова в человека.  Но Куролесов вместо этого превратил его в кактус. У Шурки - Крокодила был ужасный характер, но он хотя бы разговаривал. Видеть друга в виде кактуса в целлофане  было для нее уже слишком.
        На пересечении  Зеленого кольца с Оглобельным тупиком  Дедушка окликнул Куролесова, чтобы ему что-то сказать. Он отпустил Нюркину руку и, ускорив шаг, пошел его догонять. Одновременно  Нюрка,  некстати наступила на волочившийся по земле платок и упала. Как раз под  большой афишей с  нарисованным Жаном Полем Бельмондо. Целлофановый кулек с кактусом выпал  у нее из рук и откатился в сторону, а она сама запуталась в  большом платке.               
         И тут из двора углового дома появился тот самый Грязненький гражданин,  с которым она столкнулась у химчистки. Он улыбнулся ей как  старой знакомой. Суетясь,  сопя и кашляя, начал помогать ей встать на ноги.
           Сначала он  поднял кулек с кактусом,  потом его уронил. Потом принялся тянуть Нюрку за руку  вверх. Потом наступил грязными ботинками на конец  платка. Потом он слез с платка и пошел опять поднимать кулек с кактусом.  Свою бурную активность он сопровождал сочувственными восклицаниями вроде: "Ах, несчастье - то   какое!", "Ох, пакетик - то опять упал!", "Ах, платочек-то   запачкался!" Его голос был как у осипшего петуха и имел аромат  многолетнего водочного перегара.
           Наконец, Нюрке все же удалось подняться.  Она принялась вытряхивать   совершенно извалявшийся в пыли платок. Она искала глазами  кулек с кактусом, но его нигде не было видно.
            Грязненький  не то прихрамывая, не то приседая быстро удалялся вглубь Оглобельного тупика.
            - Где же Шурка? - с тревогой воскликнула Нюрка.
            И в тот же миг Грязненький гражданин побежал.               
            - Он Шурку унес! - закричала девочка, и  бросилась за ним вдогонку.
            Грязненький гражданин бежал на удивление шустро, а Нюрке бежать быстрее мешал платок. Через короткое время ее обогнал Куролесов. Бежал он, высоко поднимая колени, прижимая к груди кейс, и тяжело дышал прокуренными легкими. 
            Они добежали до пешеходного мостика через   железнодорожные пути. По ним неспешно тащился в сторону  Южного вокзала  поезд. Грязненький гражданин,  вбежал на мостик,    перемахнул через перила и спрыгнул на крышу движущегося  состава.  Следом за ним  прыгнул Куролесов
            Нюрка подбежала к перилам и остановилась,  глядя вниз. Конечно, прыгать было не очень высоко, но ей раньше никогда не приходилось прыгать с моста на крыши проходящих поездов.  Она вспомнила о Дедушке и оглянулась. Тот издали помахал ей рукой и крикнул:
           -  Встретимся на Южном вокзале.
            Тем временем поезд еще больше замедлил ход. Грязненький  гражданин побежал вперед, перепрыгивая с вагона на вагон, Куролесов не   отставал. И девочка решилась. Перелезла через  перила, встала на заградительную сетку и прыгнула вниз.
             В воздухе она обнаружила, что ее платок обладает хорошими аэродинамическими свойствами, и это помогло ей  весьма удачно спланировать на крышу последнего вагона.
            В это время поезд резко прибавил ход, и ей пришлось постараться, чтобы удержаться  на ногах.  Грязненький гражданин и  Куролесов были уже далеко.               
            Она попробовала бежать по крыше вагона за ними вслед, но очень скоро поняла, что это не для нее. Тогда она  попробовала лететь, используя платок как летающее крыло. Это получилось. Тем временем Куролесову удалось схватить  Грязненького гражданина за шиворот сзади, и они упали  на крышу вагона.
            Поезд тем временем   развил сумасшедшую скорость. У Нюрки замирало сердце от страха за Куролесова, который   боролся с Грязненьким на крыше второго вагона. Ему  приходилось нелегко, ведь боролся он одной правой, а    левой продолжал крепко прижимать к себе кейс.
            В какой-то момент Грязненький изловчился и бросил кулек с кактусом  вниз под откос. Тотчас за кульком на всем ходу прыгнул с крыши вагона Куролесов.
            Нюрка увидела, как  он сгруппировался в воздухе  и скатился с откоса. Девочка ахнула и тоже начала   приземляться. Она опустилась на  траву и побежала  назад мимо грохочущих колес поезда, уносящего в южном   направлении Грязненького гражданина, оставшегося  на    крыше второго вагона.
          ...Куролесов неподвижно лежал на спине в высокой траве с раскинутыми в стороны руками, продолжая крепко   сжимать ручку кейса. Его лицо показалось девочке очень бледным. Она низко наклонилась над ним, стараясь уловить  дыхание.
            - Гав, - вдруг тихо и отчетливо сказал Куролесов.
            Нюрка визгнула и отпрянула. Куролесов засмеялся и   открыл глаза.
            - Ты что, испугалась? - спросил он ее, продолжая   лежать в том же положении.
            - Я думала, Вы разбились, а Вы... - с укором начала она, и пошла искать кулек с кактусом.
            - Триста двадцать четыре твоих шага назад, а потом  еще пятнадцать в сторону, - крикнул ей вслед Куролесов.
            Нюрка принялась машинально считать, и на триста  двадцать четвертом шаге уперлась в бетонную опору   пригородной платформы.  Отсчитав еще пятнадцать шагов вправо, она увидела застрявший в кустах  замурзанный кулек с кактусом.  С кактусом вроде все было в порядке. Она повертела его, пытаясь определить, где у него лицо. Нюрка даже попробовала  с ним поговорить. 
           - Держись, Шурка,  - сказала она, глядя на него сквозь грязный  целлофан.
           И, может быть, конечно, ей только показалось,  что она услышала безмолвный ответ: «Сама держись».
            Она  вернулась к платформе.  С нее вниз сыпался мусор. Нюрка подняла голову и увидела старенькую женщину в опрятном синем халате и белом платочке.
           - Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, какая это станция, и который теперь час? - обратилась к ней Нюрка.
            - Это, милая, Трухлинка. А час-то шестой. Стало  быть, полшестого, - отозвалась она.
            - А когда электричка будет в Город?
            - Да вот через минуту электричка будет.  А за ней следующая через двадцать минут, а потом так  и пойдут одна за одной.  Вона  идет уже, отойди от рельсов подальше, а то зашибет, не ровен  час, прибывающим поездом, а я пойду, мне билеты продавать   надо. В это время рабочие завсегда едут. Гляди, стоят уже.
           Кассирша-подметальщица прислонила метлу к бетонному   заграждению платформы и ушла. Прогромыхала мимо Нюрки  и остановилась у платформы электричка. Девочка побежала назад к Куролесову.   
            За то время пока она отсутствовала, он успел  перебраться  подальше от железнодорожного полотна. Лежал среди моря тысячелистника, положив кейс под голову. Смотрел в  серое небо, блаженно улыбаясь, и глубоко вдыхал горьковатый   аромат мелких белых цветов. 
             Нюрка, запыхавшись, подбежала к нему,  и, торопясь, начала  говорить. Что следующая электричка только через двадцать минут. Что, если на нее  не успеть, то они с Шуркой не успеют вернуться домой к половине седьмого. Что тогда все пропало. Что еще не известно, где найти квас, чтобы расколдовать Шурку. Что  Кактус  квасом не напоишь,  его нужно еще сначала превратить обратно в Крокодила.      
           Когда она замолчала на полуслове, увидев, что    ее не слушают, он сказал:
           - Я в это лето так ни разу за город и   не выбрался. Совсем замотался. А здесь хорошо. Тихо, спокойно.
           Со свойственным  подобной технике завыванием и лязгом промчалась мимо без остановки электричка из Города. Куролесов засмеялся.
       Потом спросил:
           - Так какая это станция, ты сказала?
           - Трухлинка.
           - Ну, что ж.
           Он вытащил из кейса какую-то плотную бумагу и  развернул. Бумага оказалась картой Земли. Куролесов принялся разглядывать карту. При этом он  вертел ее и так и эдак и, не переставая, что-то мурлыкал   себе под нос.
           - Так что тебе сказали на станции, во сколько   ближайшая электричка в Город? - вдруг перестав всем этим  заниматься, спросил он.
          - Я же Вам только что объясняла.  Через двадцать минут. То есть уже через пятнадцать. 
           Куролесов опять засмеялся. Он явно   был в хорошем настроении.
           - Успеем перекусить. А потом двинемся в Город.
           Охая, он поднялся, вынул из   кейса   завернутую в фольгу половинку жаренной курицы и   несколько кусочков черного хлеба.
           - С каким аппетитом мы сейчас будем есть на лоне  природы, - проговорил он, расстилая на траве газету   и раскладывая на ней курицу и хлеб.
           - Да ведь мы недавно в ресторане ужинали, - вспомнила  Нюрка.
           - Фу! - поморщился Куролесов, - Это была не еда, а  сплошная нервотрепка. То ли дело на природе. Тишина.  Цветами пахнет. Птички щебечут.
           Из Города потащился длинный, длинный товарняк. Навстречу ему прошла электричка.
           - Ешь! - пододвинул Куролесов девочке куриную ножку.
           - Да я не проголодалась еще, - отказалась Нюрка. 
           Она села на траву и поставив перед собой замурзанный и помятый кулек с кактусом, с ободранной сиреневой лентой и озабоченно его рассматривала. 
           Куролесов с удовольствием обгрызал крылышко.
           - Боюсь, как бы Шурке не повредило падение с крыши вагона. Может быть, расколдовать его на чуть-чуть, чтобы узнать, как он себя чувствует?   
           - Только не сейчас, - недовольно поморщился Куролесов,  - обязательно надо испортить аппетит! Терпеть не могу Крокодилов.
            Нюрка, молча, отвернулась.   
            Куролесов заметил это, почесал за ухом и  извиняющимся тоном спросил:
            - Ты обиделась?
            Нюрка, не поворачиваясь, пожала плечами.
            - Нам же скоро ехать, а у твоего друга, сама знаешь,  какой невозможный характер последнее время. Да и не пустят с Крокодилом в электричку, - продолжал оправдываться Куролесов и, видя, что девочка продолжает хмуриться,  добавил, - а Кактусу мы сейчас окажем скорую помощь.
            Он взял у нее целлофановый кулек и сунул его  в кейс. Снял плащ. Посыпались с подкладки серебристые звезды, заклубилась душистая фиолетовая пыль. Нюрка забыла  обиду и замерла в   восхищении.
            Потом кейс был накрыт плащом. Куролесов обошел вокруг него один круг справа налево, потом еще  один круг слева направо. Затем плащ был снова надет и застегнут на все пуговицы, а из кейса извлечен чистый и свежий целлофановый кулек, завязанный чистой новой лентой. Нюрка бережно взяла его и стала рассматривать Кактус сквозь целлофан. Он явно выглядел довольным и посвежевшим.
            - Как Вы это делаете? - в восторге воскликнула она.
            - Волшебство.
            - Похоже на фокус!
            - Что ты, между Фокусом и Волшебством большая разница, - замахал на нее руками Куролесов.
            - Да, я понимаю, что разница, но какая?
            - Фокус - это, когда имели место реальные действия, которые привели к видимому результату, но самих действий   ты не видела, вместо них ты видела другие, целью которых  было отвлечь твое внимание.
            - А волшебство?
            -  При волшебстве результат достигается безо всяких реальных действий вообще.             
            - Но ведь Вы Кактус  в чемоданчик клали, потом плащом накрывали. Как же не было никаких действий?
            - Ты хочешь сказать, что в плаще или в кейсе у меня  спрятана, «реанимационная машина для маленьких кактусов»? - хитренько сощурился   Куролесов.
            - Нет, я этого не хочу сказать, но тогда как это  сделалось?
            - Для волшебства не нужно  никаких  приспособлений, только твое желание. Вот ты умеешь летать...   
            - Я? - удивилась Нюрка.
            - Ну, да, только почему-то для того, чтобы оправдать  это свое волшебное умение, ты все время ищешь каких-то  неудачных посредников:  тайфунчик, стул, платок. Этим ты сама себе показываешь фокус. Зачем? Боишься увидеть ВОЛШЕБСТВО.
            Выслушав это сложное объяснение, девочка некоторое  время сидела молча. Она положила подбородок на поднятые   коленки, завернулась в платок и смотрела туда, где в точку   сходятся железнодорожные пути. Куролесов собрал и  аккуратно завернул в фольгу остатки трапезы, опять улегся   на траву и вздохнул:
           - Эх, сигареты кончились.
           Нюрка хотела заметить ему о том, что в его объяснении не мало противоречий, но он объявил категорическим тоном, что  им пора на электричку и, кряхтя, стал подниматься.
           По пути к станции он все вздыхал и сетовал на то, что    слишком редко бывает на свежем воздухе.
           На перроне в ожидании немного запаздывающей электрички стояло несколько человек. Несколько дорожных рабочих в оранжевых жилетах,  державшихся кучкой и громко обсуждавших свои дела, и еще парень с девушкой, которые беспрерывно целовались. Куролесов купил в кассе два билета, и они сели  на скамейку.
           Подошла электричка.
           Открылись двери. Нюрка и Куролесов  вошли в тамбур. И тут девочка хватилась, что кулек с кактусом  остался на перронной скамейке.  Она ойкнула и выскочила из  вагона.
           Двери автоматически закрылись. Электричка тронулась. «Лети», - показал ей жестом Куролесов через стекло.  Она взяла со скамейки Кактуса, и остановилась растерянно оглядываясь. «Лети, -   думала она, - что ж, ничего другого теперь не остается.  Ведь, если ждать следующей, то уж точно опоздаю».    
           Однако, ей казалось,   так просто  подняться в воздух и полететь она и не сумеет.
           К ней подошла Кассирша.
           - Как же ты не уехала, касатка? - сокрушенно покачала  она головой. 
           Нюрка развела руками. А кассирша позвала кого-то:
           - Мусь, Мусь, Мусь.
           Девочка посмотрела, кого она зовет, и увидела, что к ним,  выделывая восьмерки, сама собой движется метла.   Кассирша схватила метлу, трижды плюнула на помело и передала ей.
           - А?! – только и промолвила Нюрка.
           - Небось, лети, как выпустишь из рук, она сама домой   дорогу найдет.
           Нюрка уселась верхом на помело. Кассирша повернула ее  лицом к Городу, пнула метлу ногой и зычно гикнула. Метла    вздрогнула и поднялась в воздух.