ЯМА

Родители уехали на весь уикенд. Курт развалился во сне на диване. Он уже не ждал сегодня Эм. Та ушла со своими «черными» дружками еще вечером, и собиралась провести ночь на кладбище в предместьях Тлюстенхабля. Ночь выдалась жаркой, удушающей. И Курт не стал закрывать на ночь раздвижку веранды. Во дворе гуляли два спущенных добермана, и опасаться грабителей ему было незачем.
Он крепко спал,  не о чём,  не подозревая. Во дворе стояла мертвая тишина, редко нарушаемая скулением заснувшей собаки. Да ветер иногда затрагивал фонарь, висевший над вырытым котлованом бассейна, и тогда тот протяжно заводил свою скрипучую похоронную песню.
Яма для котлована была вырыта еще при старых хозяевах. Сделали фундамент по периметру, и стройка заглохла. Этот дом родители Курта и купили совсем недавно.
Эмка – это младшая сестра Курта. Она – готт. И когда в их дом приходили ее дружки, всякие Пауки, Черепы и Мраки, они за километр обходили этот котлован, ссылаясь на ауру ямы, даже для них – готтов, чересчур черную. Эмка на задний двор вообще не выходила после того случая с собакой.
Это случилось на следующий день, как семья заселилась в дом.  Пошел сильный дождь. Он лил, не переставая несколько часов к ряду, и заполнил яму на треть, а может и больше. В суматохе переноса вещей и мебели, выгруженных во дворе на кануне, никто не обращал внимание  на маминого комнатного пекинеса  Вильса. Вильс носился под дождем, путаясь под ногами. Об него спотыкались, отгоняли, велели сидеть дома,  но он юлой вился вокруг всех. И когда он пропал из поля зрения, все облегченно вздохнули, думая, что песик дрыхнет,  где-нибудь умастившись, в доме.
К вечеру, все промокшие и усталые, но довольные тем, что успели быстро занести полусухие вещи, сидели на кухне за столом и ужинали. Первой о Вильсе вспомнила мама.
- Дети, а где Вильс? – спросила она. И папа, горным эхом вторил ей: - Дети, где Вильс?
Все принялись звать и искать  незатейливую собачку, которая ни разу за всю свою жизнь не пропустила вечерней трапезы.
Первым Вильса нашел Курт. Он заорал, как ошпаренный с заднего двора дома. Все выскочили на его крик. Курт стоял на краю котлована и смотрел вниз.
Там внизу, в грязной дождевой воде вперемешку со старыми осенними листьями, плавал неподвижный комок шерсти, по окрасу очень напоминавший пекинеса.
Сбегав за граблями в гараж, папа с Куртом вытащили нечто на поверхность двора из ямы. Пекинес был мертв. Вдобавок к этому, у него был переломан позвоночник ровно по середине его маленького тельца. Как будто кто-то взял и сломал Вильса, как игрушку, на две части.
Как-то к Эмке пришли в гости ее друзья Тарантул, Гроб и Гюрза. Гроб и Гюрза сразу прошли в дом, а Тарантул решил заглянуть на задний двор. Прождав его в гостиной около получаса, ребята вышли посмотреть, что он делает на улице.. Искали его тоже – около получаса, пока Гюрза не заглянула в яму. На ее дне, уже впитавшей в себя дождевую воду и последние мгновения жизни пекинеса, лежал Тарантул, как-то странно изогнувшись. Под головой земля была маслянисто-черного цвета, и поблескивала на солнце.
Кровь. Ее запах уловили все готты разом.
Яма тоже чувствовала, свежую кровь.
Так подтвердились опасения готтов по поводу черной ауры ямы.
Курт наводил справки о бывших хозяевах этого дома и выяснил, что – пару лет назад на этом именно месте был бассейн. И в нем странным образом утонули оба сына хозяев. После этого воду спустили, а фундамент разбили, оставив только по периметру. И вообще хотели закопать, но так и не успели – дом продали.
Курт перевернулся во сне на другой бок. Прохладный ночной ветер, залетев в открытую дверь веранды, обшаривал жадными лапами комнату. Уличный фонарь пел. Пел песню по новой жертве ямы.
Завыли и залаяли собаки. Курт проснулся и открыл глаза. Ветер тут же стих, и фонарь вместе с ним. Стихли и притаились, выжидая.
Курт вышел на веранду. Вокруг его окружала полная тишина. «Замогильная»,  - промелькнуло у него в голове. Жара да же ночью не спадала. Было очень душно. Только от котлована бассейна веяло прохладой.
Прохладой и беспокойством.
Курт решил прогуляться. К его ногам подбежали доберманы. Он потрепал их по холкам и шагнул с веранды в ночь на задний двор.
Почему-то потянуло плесенью, и во рту появился привкус железа, такой солоновато-терпкий, металлический вкус. Фонарь дирижируемый ветром, завел свою очередную  песню. Курт вышел к краю котлована и уже собрался заглянуть вниз, как вдруг с глубины ямы поднялась некая серо-белая субстанция и медленно двинулась на Курта. Собаки взвыли и бросились проч. А у парня ноги вросли в землю. Белая субстанция медленно обволакивала замершее на краю ямы тело, и шипящий свист пульсировал в висках: кровь, кровь, кровь….
Перед глазами Курта пронеслись ведения: Вот главная площадь, плаха, и палач опускает свой топор на голову жертвы. Кровь жирными тягучими каплями стекает по деревянному настилу и, просачиваясь через доски, капает на землю. Земля жадными глотками впитывает ее, не пропуская ни капли….. Вот, годы спустя, на этом самом месте решили устроить деревенские кладбище. Ряды могил, новые тела достаются земле. Она насыщается. Она довольна. Ямы зарывают. Рот захлопывается, и утроба смакует поданное ей угощение….. Вот, десятилетия спустя, старое заброшенное кладбище, серия убийств, расчлененка, много крови на этом самом месте. Очень много крови. Земля пьет, она несколько лет скучала и ждала, ждала и звала, притягивала к себе этот солоноватый вкус.
Новое видение – кладбище сносят, а вместе с этим, надолго лишают землю её любимого лакомства. И снова картинка – строительство жилого района частных вилл. Пропадают несколько рабочих. Их тела так и не находят. А по ночам над домами, некоторые начинают видеть бело-серое видение, витающее и зовущее кого-то.
Курт очнулся. Вышел из оцепенения. Вокруг было тихо. По губам и подбородку тонкой струйкой что-то текло. Он коснулся лица, и на пальцах почувствовал липкую, маслянистую субстанцию. Было темно и, Курт не видел, что это была кровь. Она стекала по подбородку и тяжелыми каплями капала в яму. Яма дышала, издавая чавкающие звуки.
Не помня себя, Курт на ватных ногах хотел было бежать к дому.., но упал на колени на самом краю котлована. Что-то охнуло, и серо-белая субстанция осела по бокам от него на края ямы.
Курт попятился на четвереньках к дому, безотрывно глядя на яму, чувство безысходности не покидало его. Обдирая ладони и пальцы до крови, он кое-как оказался на пороге веранды. Доберманы скулили в доме. Пелена пота и слез застилала глаза. Саднили раны на руках, болело все лицо и голова. Курт не отрывал глаз от края котлована их будущего бассейна. Но теперь он точно знал, что если переживет эту ночь, то яму закопают навсегда, а они уедут из этого дома.
Курта трясло. Начало светать. Потянуло прохладой нового летнего утра. Зыбкая дымка колыхалась на заднем дворе. Садилась роса. Медленно из-за горизонта всходило солнце, окрашивая кроваво – красным цветом землю. А земля жадными глотками пила и впитывала в себя кровь восходящего светила, и благодарила ночь, за подаренный ей миг.