Писатель

  Наверное, у каждого из нас случается в жизни такое, о чём неприятно вспоминать. Как-то, вот неприятно думать о неприятном, и всё. Тогда мы стараемся это неприятное загнать на задворки памяти, а если повезёт, вообще забыть. Со мной, естественно, периодически происходит то же самое, только значительно чаще, чем хотелось бы. И есть один случай, о котором, как бы мне неприятно не было, я всё равно, вспоминаю, и вспоминаю с каким-то особенным ожесточением и досадой.
       Несколько лет назад, в один из сентябрьских выходных мы с мужем оказались на ярмарке книг ВДНХ. Было тепло, хотелось прогуляться по солнышку, и купить что-нибудь интересное из книжных новинок. В павильоне народу было немного, на большом пространстве вольготно было и книгам, и писателям и нам – читателям, которых мы с мужем на тот момент представляли. Некоторые стенды были красиво оформлены, мы приобрели несколько книг по архитектуре – вопросу, в то время, для нас насущному, и вдруг увидели, две грустные очереди, состоящие исключительно из женщин среднего, и не очень, - возраста. Я сразу сообразила, в чем тут дело. Муж – нет.
       - Что это за очереди, не понял, одна за молоком, другая за хлебом?
Первая очередь была за книгами, а со второй происходила какая-то ритуальная церемония – за столом сидела невероятной красоты блондинка, всё – макияж, причёска, романтический взгляд, одежда, роза в вазочке на столе, фоновый экран – всё было тщательно и профессионально продуманно и мастерски подсвечено. Блондинка изящно что-то писала, и весь стенд напоминал кадр из фильма: « Как хорошо творить произведения искусства в современной России». В трёх метрах от этого великолепия, сцену дополняли человек двадцать – тридцать грустных дам с выражением покорности судьбе, так свойственном, нам – постсоветским женщинам, которые знают, чтО такое, очередь. Около прекрасной писательницы одиноко стояла перепуганная девица и терпеливо с диким благоговеньем ждала, пока та ей подпишет книгу. Дамы, сделав покупку, переходили из одной очереди в другую, где строго по одному человеку, переступив заветную черту, подходили к столу за автографом.
       - Любовные романы – ответила я мужу, и мы двинулись дальше. Не сделав и двадцати шагов, мы от неожиданности чуть не выронили из рук, груз, приобретённых накануне знаний по архитектуре – несколько увесистых фолиантов.
       За письменным столом, поставленным в трёх метрах от высокого прилавка, сидел… Борис Васильев. Самый, что ни наесть, настоящий. Я спросила у девушек, продававших плотного телосложения книги, стоившие, сравнительно недорого и называвшиеся «Были и небыли»:
 - Автор, тот самый Борис Васильев, написавший «А, зори здесь тихие»?
- Да, это он – был ответ.
- Он может дать Вам автограф – сказала молодая приветливая продавщица, когда я купила книгу.
Я согласилась, и девушка подошла к писателю, через минуту подписанная книга пополнила нашу коллекцию. Я постеснялась подойти сама, хотя меня переполняло чувство благодарности, любви, радости и грусти одновременно.
       Гулять мы не стали. И домой ехали в какой-то молчаливой грусти.
- Ну, почему, почему я не поблагодарила его? – вдруг вырвалось у меня.
- Мы почему-то затрудняемся говорить слова благодарности незнакомым нам, людям, неудобно как-то.
Больше мы не сказали друг другу ни слова.
Мысли были разные, но все как-то крутились вокруг вопроса:
- Почему не подошла, ведь была же такая уникальная возможность отблагодарить, сказать спасибо за все, прочитанные мной в «Юности» его книги? «А, зори здесь тихие», «Не стреляйте в белых лебедей», «В списках не значился», «Завтра была война»?!
       Почему постеснялась сказать, что помню все названия, сюжеты, образы героев? Помню и люблю их. Постеснялась, как красна девица, а ведь ждала каждый месяц журнал с продолжением, заглядывая с надеждой в почтовый ящик, как ждут очень-очень важного письма. Ну, почему, почему не сказала, что мои дети тоже, тоже читали, читают и любят его, что даже через два поколения он достучался до сердец каждого, кого я знаю близко?
       Что это? Ложный стыд? Почему есть так много бранных слов и так мало - обозначающих признание таланта или других человеческих достоинств? Но даже и этих немногих слов я не сказала любимому писателю. Почему?
       А дома, раскрыв книгу, я увидела на первой странице:
- Анжеле – счастья.
И подпись.


Рецензии
А знаете, Анжела... положим, мне очень понравится автор(ша) на Прозе
точнее - творчество этого автора. И вот у меня есть убеждение: довольно с меня. Не надо встречаться лично, даже если представится возможность...
Зачем знать, из какого быта растут стихи...

Александр Скрыпник   19.02.2014 22:50     Заявить о нарушении
Какая неприятность..))

Анжела Луженкова   20.02.2014 00:49   Заявить о нарушении
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.